Завтра будет ещё лучше!

Владимир Владимирович Нащёкин, 2021

Когда жизнь на пороге катастрофы, кошмары оживают на каждой улице, чтобы схватить неосторожного прохожего, а миры сливаются в бешеный хоровод сражений – не нужно паниковать. Никогда. Мы обязательно прорвёмся. Потому что завтра будет ещё лучше!

С Новым Годом, Верушка!

— А под ёлочку мы посадим поющих ёжиков, белочек-попрыгушек и… — Верушка задумалась, внимательно посмотрев на бабушку. — Хомякадзе-поварядзе! Вот!

— Зачем же они нам? — улыбнулась Клавдия Степановна.

— Чтобы отгоняли кризис и готовили нам вкусности!

— Ах вот оно что… ну тогда нам придётся как следует постараться, чтобы заманить всю эту волшебную живность к нам.

— Ага… но как?

— Слепим Снеговика, оживим его с помощью моего секрета, поможем нашим соседям-ветеранам — и тогда доброта обязательно вернётся к нам, понимаешь?

— Ага! Ур-р-а! Чур, я первой начну лепить наше Снеговище, пока не пришли мальчишки!

— Только сначала попьём горячего шоколада, чтобы силёнок набраться, — глаза бабушки лучились добротой, а на лице сетью морщин залегла тревога.

***

Верушку пришлось забрать под самый Новый Год у родителей — когда отец пил, то становился неуправляемым, а молодая маман, воспитанная в духе западных веяний, легко оставляла дочку, лишь бы ей самой меньше возни.

В тот день Клавдия Степановна зашла к соседям как раз под самую раздачу.

— А ну, пр-р-рочь с дороги! — заревел Николай, оттолкнул дочь и бросился на кухню, выхватив тесак.

— Папа! Не надо! Папа! — Верушка побелела и раскинув ручонки встала перед отцом, чтобы не пустить его к матери, которая в соседней комнате ожидала очередной бури после ссоры.

— Ты! Ты-ы-ы! Отцу будешь указывать, а? — лицо мужчины побагровело, руки затряслись, а нож угрожающе поднялся.

Глаза ребёнка стали огромными от ужаса, но даже тогда она не двинулась с места, понимая, что с матерью папуля в таком состоянии не станет церемониться и может произойти что-то совсем нехорошее.

— Ой, соседушки, а я к вам тут — с предновогодними начинаниями, — как всегда Клавдия Степановна вошла без стука и замерла, увидев картину, годную разве что для американских ужасов.

— А вот и здра-а-асьте! — ухмыльнулся Николай и набычился. В его пьяной голове зароились слишком сложные мысли, поэтому мужчина задумался, что делал весьма редко.

На всей улице он уважал только эту энергичную, милую бабуленцию с глазами Матери Терезы и характером славянской Афины.

— И тебя с Наступающим, — старушка подошла поближе. — А чего это ты, Николаша, такую страсть взял? Никак колбаски нарезать решил к праздничку?

— Угу-у-у, — промычал неудачливый колбасный гладиатор.

— Так этой образиной твоей только дрова рубить, мне как раз в хозяйстве сподобится. Поменяемся, мил-человек?

— Ы-ы… без базара. А на шо? — Николай угрожающе махнул перед собой тесаком. Верушка вздрогнула и прижалась к женщине.

— А вот, — не моргнув, Клавдия Степановна полезла в карман пуховика и словно на представлении с изяществом выудила конфетку в сверкающей обёртке. — Для детей берегла. Но вот случай пришёл. Даже и не знаю, правда — тесак-то и в Африке тесак, а конфетюра эта особенная… сам Путин подарил. Храню до сих пор.

— И-и-и-и-э-у-вя! — просиял возрадованный тридцатипятилетний детяра и без промедления вручил отважной женщине нож, тем самым совершив акт обмена холодного оружия на Президентскую Конфету.

Полюбовался на фантик и пошёл дрыхнуть. А Верушка прижалась к бабушке — ей уже совсем не хотелось оставаться дома.

***

Бурлак засопел и ткнулся девочке мокрым носом в руку, чтобы она перестала грустить от воспоминаний и непременно начала его гладить.

— Так что, променяли мы, волчонок, последнюю конфету, — вздохнула Верушка и погладила хаски за ухом. — Вот будет папака спать, ему вдруг: «Тук-тук. Добрый вечер»

— Р-р-рвяуф? — Бурлак наклонил от такого неожиданного поворота сюжета голову.

— Вот именно! И отец заявит спросонья, что не заказывал ни «тук-тук» ни «Добрый вечер».

— Рр-р-ры!

— Угу. А ему Президент объяснит, что в таком случае должен возвернуть Наградную Конфету или бросать пить! За нехорошее поведение награды не положены, вот так!

— Раф-ряв-вряфр! — хаски кинулся к девочке, поцеловал в щёку, одобрив хитрый план.

***

А вечером Верушка с друзьями побежала на горку, катаясь на колющих нос впечатлениях, запрягая в санки пушистый снежный восторг и соревнуясь с озорным Ветродйукой в скорости.

Клавдия Степановна легко обогнала детвору и проехала на санках, подгоняемых Бурлаком, гораздо дальше, ведь она умела разгоняться на ветеранском опыте, поэтому Ветродуйка завистливо верещал в спину, а дети кричали от взрывоопасного восторга так, что с соседних домов падали великанскими копьями сосульки и разбегались заснувшие коты.

Разогнавшись, бабушка обычно с виртуозным самообладанием съезжала с горки, обгоняя хохочущее время, ноющую старость, карликовую пенсию и даже коварный кризис, который всегда почему-то подкрадывался с ехидной ухмылочкой.

Затем делала на санках изящный поворот и…

В самый неожиданный момент съезжала в Снежную Кучу, подняв фонтан щекочущих брызг, ураган хохота и три с половиной водоворота леденящего восторга.

***

А когда позже разбирали аккуратно разложенные подарки у мохнатой ёлки, Клавдия Степановна внимательно смотрела на лица детворы как на родные.

Лица её детей. Её молодых мгновений. Её самых дорогих друзей и близких.

Глаза Верушки заблестели, когда она разворачивала свёрток. Девочка прижалась к бабушке и загадала желание.

— С Новым Годом, Верушка-а-а-а! — закричали все, Бурлак кинулся к подруге мохнатой молнией, встал на задние лапы, а передние положил на плечи девочке.

За окном хлопнул переливчатыми огнями хохочущий праздник и рассыпался в ночном небе сотнями радужных тайн, новых надежд и ярких мгновений, которые коснулись души каждого теплом.

С Новым Годом!

Посвящается всем, кто любит и умеет

дарить хохочущие праздники другим!

Липецк, 27-е декабря 2016-го