Про Ёлочку

Марина Вадимовна Шубина

Нет ничего невозможного, есть разве что маловероятное. Белки, распевающие песни в компании с Вороном, Ёжики-самураи, фантомные крокодилы — совершенно нормальное явление для сказочной реальности. И конечно же, разумная Ёлка, вокруг которой происходят разные волшебные события. В этом хороводе у каждого есть шанс стать лучше и сделать лучше этот мир.

© Марина Вадимовна Шубина, 2015

© Василий Gowais, дизайн обложки, 2015

© Василий Gowais, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Ельник. Ёлочный этикет и Артистическая карьера

Жил-был лес, и произрастали в нем исключительно одни Ёлки. Поэтому назывался он Ельник. Ёлки очень гордились своим званием «Ель обыкновенная» и соседства других деревьев не то, чтоб не терпели — просто ни одно дерево не может вырасти в их тени. Даже маленькие Ёлочки, если и прорастают из семян — так и остаются маленькими, шанс вырасти невелик, разве что какое-то из старых деревьев упадет и откроется путь к свету…

Однажды в Ельник неведомо каким ветром занесло маленькое семечко, по виду — вроде бы еловое. Но Ёлки были заняты своими ёлочными делами и этого события не заметили. Семечко немножко полежало в земле, поразмыслило — да и проросло. И очень даже быстренько из семечка выросла Ёлочка. Самая настоящая! Ёлочка старательно тянулась к свету, но его было так мало, что она, в конце концов, возмутилась.

— Эй, вы там, наверху, — сказала новенькая Ёлочка, — не могли бы вы немного подвинуться? Чего-то тут внизу света маловато! Имейте совесть!

Ёлки перестали шушукаться и переругиваться между собой (да-да, они все время спорят — кому свет нужнее, что поделаешь — между ними всегда жесткая конкуренция) и посмотрели вниз.

— Ого, — сказала ёлка по имени Цапцарапиха, — а ты откудова взялось, чудо-дерево?

— Откудова-откудова, — буркнула новенькая Ёлочка, — известное дело, из семечка выросла!

Другая ёлка сочувственно вздохнула и замахала ветвями:

— Лучше б тебе здесь не прорастать! — сказала она. Это была Колобродиха, известная своим крутым нравом и правдолюбием, — все равно так заморышем и останешься. Не подумай, что мы такие уж плохие — Ёлочный этикет предписывает. Уж коли мы выросли, так никого другого к свету не пропустим. Хвоя плотная, живем долго. Разве что, какая-нибудь из нас свалится, чего доброго — тогда у тебя шанс и появится.

— Да ладно, — сказала Ёлочка, — выживу уж как-нибудь!

Корявая ёлка Пустозвониха запричитала:

— Ой, и не повезло же тебе! Нет чтоб где-нибудь в Березняке прорасти — уж там бы тебе и света, и тени достаточно было бы… Ну ладно, уж если выросла — так куда уйдёшь? У любого дерева корни, теперь уж никуда не денешься. Так и будешь здесь торчать.

— Ась? Чаво? — встрепенулся вечно дремлющий Пень.

— Заткнись, Старый Пень! — дружным хором сказали Ёлки.

«Какая хорошая компания, — подумала Ёлочка, — буду тренироваться. Может, всё-таки корни не так уж глубоко вросли? Потренируюсь — выдерну! Пойду куда-нибудь в более приятное место!»

— Как тебя называть-то? — спросила любопытная Цапцарапиха. Мимо нее никто не мог пройти спокойно, ёлка непременно цепляла своими колючими лапами.

Ёлочка немножко подумала, вытянулась во весь свой маленький рост, распушила иголочки и важно сказала:

— Зовите меня Й-Ола!

Ёлки рассмеялись от такого нахальства.

— Да какая ты Й-Ола, это имя для тебя — не по росту! Ты просто маленькая Ёлочка! К тому же, кажется, и хвоя-то у тебя не зелёная… Да ты какое-то декоративное растение, а не настоящая ёлка!

Ёлочка от обиды расфуфырилась ещё больше и запальчиво ответила:

— А мне ваше мнение — фиолетово! — и ее голубоватая хвоя от злости действительно стала фиолетовой, — Я вырасту большим-пребольшим деревом, так и знайте! Вырасту до своего Большого Имени!

Ёлки засмеялись и пожали ветками:

— Расти, нам-то что? Если сможешь, конечно. И если успеешь.

А корявая Пустозвониха шепнула:

— Берегись Лесника! Ходит тут такой… Мужичонка… И срубить может, особенно — если Новый год…

— А что такое Новый год? — спросила наивная Й-Ола.

— Эх ты, темнота, — сказала всезнайка-Цапцарапиха, — Новый год — самое страшное время. Бродит по лесу Мужичонка-с-топором, срубит такую вот, как ты, мелкую, отвезёт в город. Это называется — артистическая карьера.

— А корни, корни-то как же? — удивилась Й-Ола, — Дереву без корней — никак не прожить! И потом, наверное, это больно!

— Говорят, не больно. Мороз — хорошая анестезия. А корни артистке ни к чему, — авторитетно пояснила Цапцарапиха, — в крестовину воткнут, всякими безделушками обвешают, потом вокруг хороводы водят, песни всякие поют. Вроде веселятся.

— Хорошенькое веселье, без корней-то, — фыркнула Й-Ола, — так и засохнуть недолго!

— Правильно мыслишь, — Цапцарапиха одобрительно закивала верхушкой, — стоит такая вот красотка, вся в мишуре, в гирляндах, а хвоя осыпается. Так вот и засыхает на своём артистическом кресте. А как праздник пройдёт — снимут с креста и в печку. Вот так. Это называется — сгореть на работе.

— Мдя, — задумчиво сказала Й-Ола, — артистическая карьера коротка, и меня, пожалуй, мало прельщает… Должен быть какой-то другой путь к свету.

И она принялась усиленно тренировать корни, чтобы отправиться в путешествие своим ходом. Корни же от этих упражнений становились только крепче.

Соседки скептически смотрели на Й-Олины усилия и только посмеивались.

Время от времени в Ельник заходил Лесник, одобрительно хмыкал, похлопывая ёлки по стволам, и недоуменно чесал в затылке, глядя на Й-Олу.