Гнев Стикса – 2

Владимир Владимирович Мельников, 2023

Просторы Стакса огромны. Но это не повод, чтобы ограничивать свои сферы влияния.Извечные враги – иммунные и внешники, все чаще сталкиваются на просторах Улья. Их противостояние набирет обороты. Ожесточение полностью захватило разум и сердца противников. Но этого Стиксу показалось недостаточным. И порождения Улья, которые, опасаясь дневного света, до поры действовали под покровом ночи, заявляют о своих правах на все кластеры, до которых способны дотянуться. А мнение людей их совершенно не интересует.

Глава № 6. Атомиты. Знакомство

Обширный полутёмный подвал под зданием нового Дома культуры небольшого районного центра, стал местом пристанища большой группы атомитов.

Старший расположился на удобной лежанке, которая была между открытым окном, находящимся под самым потолком, и дверью в тренажерный зал, где еще оставались какие-то части от силовых тренажеров. Он любил сквозняки. Они быстро убирали из помещений запах Черных.

Черные быстро покинули расположение Старшего и его Белых воинов, и убрались наверх, в большой кинозал без окон, чтобы поскорее приступить к трапезе — Старший разрешил им забрать все тела погибших при штурме блокпоста Черных. Они не такие вкусные, как люди, но за то, их много. Как и живых Черных. Черным было запрещено спускаться в подвал, но сегодня четверо из них, перетащили из машины пять тел людей. Шестого, едва живого, они бросили возле шведской стенки, к которой его тут же привязали воины из касты Белых.

То, что один из людей оказался живым, выяснилось по дороге назад, когда он застонал, ударившись израненной рукой о борт кузова. Теперь Старший думал, как с ним поступить.

— Это будет очень вкусно. Свежайшее, тёплое мясо, — помощник крутился вокруг Старшего, рассчитывая на хороший кусок, но его Старший отогнал, как назойливую муху.

Сейчас Старший хотел поговорить с человеком. Он потому и Старший, что не только сильный, но и умный. А ум от любопытства. Ну, и от багажа знаний из прошлой жизни. Это он, в отличие от большинства соплеменников, понимал хорошо.

Он помнил многое из своей прошлой жизни. И в то же время, имелись очень большие провалы в элементарных вопросах. Какие-то выборочные блоки в памяти. Например, очень быстро мог разобрать автомат и пулемет, а откуда у него такое знание и навыки, он не помнил. Помнил, что жил в большом доме, а с кем жил, его память не сохранила. Он помнил свое прежнее имя — Толик, а все остальное: фамилию, возраст, город, где жил — нет.

Старший подошел к пленнику и присел напротив него на скамейку. Несколько минут он разглядывал сильно разбитое лицо, заплывший от удара глаз и разорванную щеку. Второй глаз пленник потерял в бою. Он помнил слово боль и то, что это слово обозначало, но сам боль уже давно не чувствовал. Ему почти не было больно, когда он только попал в этот мир и был искусан вначале, такими же, как и он, но внезапно обезумевшими пассажирами автобуса. Почти не было больно потом, при нападении пришедшими на пиршество Черными. Вообще не чувствовал боль, когда в него стреляли и попали из автомата, такие как и сегодняшний пленник, люди.

А вот пленнику было больно. Это он понимал, видя какие гримасы у того были на лице.

Старший прижал к его лицу ладонь, которая закрыла рану на щеке и вытекшее глазное яблоко. Ладонь наливалась теплом, и он видел, что пленнику становится легче.

— Боль ушла? — голос был очень хриплым.

— Да. Ты знахарь?

— Жить хочешь? — Старший проигнорировал вопрос.

— А кто же не хочет? — оставшийся глаз белым пятном резко выделялся на темном фоне его лица, почерневшего от грязи и засохшей крови. — Даже твои тупые рабы, которые только жрут и срут, тоже жить хотят. И ты тоже хочешь.

— Я говорю о тебе.

— Хочу. А у меня есть варианты?

— Есть. Они всегда есть. Я еще не решил, что делать с тобой. Возможно, что ты станешь мне полезным.

— Тебе нужна информация? Вряд ли я соглашусь. В любом случае, ты потом убьешь и сожрешь меня.

— Мне, пока что, не важна информация о твоих товарищах, которые еще живы. Расскажи мне обо мне? — он вновь приложил ладонь к ранам и убрал снова накатившую на пленного боль.

— Я тебе и о тебе? Странно!

— Расскажи, что ты знаешь обо мне и таких, как я? Что тебе известно? Кто мы для вас и почему вы нас убиваете?

— И это все?

— Я жду.

— Вы — атомиты. Вы потеряли человеческий облик. Но не это для нас, нормальных людей, не столь важно. Среди нас много тех, кого зараза этого мира не смогла обратить в кровожадных тварей. Они изменились в облике, утратив человеческие черты, но их сознание, образ мышления, остались человеческими. У вас почти остался человеческий облик, но разум изменился.

— Значит — атомиты… — Старший некоторое время раздумывал над сказанным. — А почему именно атомиты?

— Вы мутировали под воздействием радиации, которой заражены эти кластеры. Центральный кластер Зоны, которую мы охраняем, перенесся в этот мир после применения в нем очень сильного ядерного оружия. Оно там все выжгло, испепелило и заразило радиацией. Теперь радиация распространилась и на соседние территории.

— Ты хочешь сказать, что если бы тут не было радиации, я и другие, как ты говоришь, атомиты, остались бы такими, как и вы?

— Да.

— И в чем наша вина перед вами? Это не мы так решили!

— Это уже случилось и изменить ни мне, ни тебе невозможно. Мы разные. У нас те же, что и в прошлой жизни, уклад и образ мышления. И главное, мы не едим друг друга!

— Вот видишь, мы говорим совсем немного, а мне уже интересно. Ты смог отсрочить принятие мною решение о твоей смерти. Пока отсрочить. Тебе дадут еду и воду. Живи. А я буду думать над твоими словами. Мы еще побеседуем.

Старший поднялся и направился к выходу, где его с нетерпением ожидал помощник.

— Ты хочешь его печень или сердце, Старший? Только прикажи!

— Я хочу, чтобы ты не путался у меня под ногами, — он повернулся к стоящему возле выхода Белому воину. — Сделай так, чтобы я этого, — он кивнул на помощника, — сегодня не видел. Пленнику дайте еду, к которой он привык, воду и этот шарик.

Оставив на столе споран, Старший отправился в свою комнату. Ему надо было обдумать услышанное и поесть. Прошедшие ночь и день были богаты на события, и требовали осмысления.

На столе его ожидал большой металлический поднос с печенью и сердцем. Самое вкусное и питательное. Остальное было разделено между Белыми.

«Интересное название — атомиты. Атом и радиация. Значение этих слов вспоминались из прошлой жизни. Значит, Сила и Энергия, без которой им плохо, это воздействие радиации из середины этих земель. Но если радиации много, то ее Сила, то же нам вредна. Надо будет еще с ним пообщаться. Потом. Сейчас необходимо утолить свой голод».

Старший подтянул к себе поднос и взяв печень, оторвал от нее острыми зубами большой кусок. Сердце он оставил на конец трапезы.

«Как много слов, которые теперь надо осмыслить, я услышал в такой короткой беседе. Атомиты. Кластеры. Новый мир. Перенос. С пленником надо снова разговаривать. Мне надо понять мир вокруг меня. Будут знания — будут победы. Победы — это новая еда, оружие и территории. Знания есть у пленника. Значит, пока он будет жить».

Так рассуждая после трапезы, Старший мысленно вернулся к началу своего существования.

Зима. Ранее и морозное утро. Холодный, неотапливаемый автобус везет пассажиров среди заснеженных полей, подпрыгивая на частых ухабах. Старый человек в меховой шапке ругается с соседом по сиденью, молодым парнем в красной вязанной шапке. На редких остановках народ понемногу покидает салон, а новых пассажиров не добавляется. Не хотят никуда люди ехать в такую стужу.

Водитель матерится, не обращая внимание на замечания сидящей за ним молодой женщины. А причина материться есть. Туман, редкое для зимы явление. А это еще и очень плотный туман. Это для водителя намного хуже, чем недовольные пассажиры или ямы на дороге. Фары не помогают и автобус останавливается. Пассажиры ругаются, жалуясь на сильную вонь и требуют быстрее проехать вонючий участок. Водитель сначала посылает всех во все интимные места, потом бросает ключи в салон, предлагая кому-то сесть за руль и взять ответственность за пассажиров на себя. Все замолкают.

Первым взбесился старик в меховой шапке, внезапно вцепившись в ухо соседа. Их вяло пытаются растащить, но дед начинает кусать всех рядом с собой. Водитель грозит монтировкой, потрясая ее со своего места, но в грозящую руку вгрызается женщина, которой так не понравился мат.

Старший помнит, что он, расталкивая начавших толпиться в проходе людей, пробирается к задней двери, отжимает старые, раздолбанные створки и выскакивает наружу. Из салона все сильнее и сильнее раздаются крики и шум драки. Это ему не интересно. Он не собирается вмешиваться, потому что знает — если вмешается, то станет участником. А пока что он просто очевидец.

Туман исчез. Драка переросла в массовую и на паре стекол изнутри появились потеки крови. Надо уходить отсюда. Только дорога дальняя и большой риск замерзнуть, если не будет попутной машины. И связи нет. Приходит понимание, что мороз куда-то пропал, а на поле слева от дороги, вместо снежного покрывала, колосится золотая пшеница.

От чего-то, день пролетел быстро. С момента отъезда с автостанции прошло не более трех часов, а солнце склонилось почти к горизонту и уже надвигаются сумерки. А из сумрака пришли Черные. Они взламывают хлипкие двери автобуса и врываются внутрь. Его замечают, и он прячется под автобус, отбиваясь ногами от настырных нападавших, которые пялятся на него безумными глазами и издают нечленораздельные звуки. Несколько раз его кусают за ноги.

А потом появляется Он и отгоняет Черных. — Вылезай. Его пристально рассматривают и уводят с собой. Черные не смеют перечить Ему. Остальных пассажиров сожрали прямо в автобусе.

Длинный переход. Еда на заправочной станции. Беседа. Он учит, как жить и кого слушать. А кем повелевать. Потом Черные догоняют какую-то тварь, и Он показывает, как из нее доставать шарик и как рассасывать, обернув материей. Иначе — смерть.

Проходят дни и выпадают зубы. Все и почти одновременно. Он смеется, дает досасывать шарик. Терпи, скоро будут новые зубы. Правильные. Острые.

Его учат охотиться. После тумана много пищи. Первое ощущение горячей крови на губах. Крики. Вкусное мясо женщины.

Он дает автомат и радуется, что я справляюсь с ним, лучше, чем все остальные. Новая охота. Теперь дичь опасная. У них тоже есть оружие. Вперед идут Черные. Они всегда голодные, их много и их не жалко. Беречь, помогать и защищать надо только Белых.

На новой охоте Его ранили в живот. Вытащил пулю, приложив ладонь к ране. Он хвалит перед всеми Белыми. Теперь я лечу всех раненых Белых. Меня слушают как Его. Черные или выздоравливают сами, или умирают. Их товарищам постоянно надо есть.

Потом Его убили из автомата. Я не дал Черным Его есть. И Белым не дал. И стал Старшим.

***

В помещении было темно. Очень слабый свет попадал из соседнего помещения и позволял видеть совсем маленький участок комнаты.

Курсив лежал, привязанный за одну руку к шведской стенке. Вторую ему отвязали, когда принесли еду. Есть хотелось, но не получалось. В бою ему выбили несколько зубов и повредили десну. Воду он выпил в несколько приемов, хорошо прополоскав рот от сгустков крови. Теперь оставалось только лежать и ждать. Споровое голодание сказывалось все сильнее и сильнее. Вспомнил, что несколько глотков живца он сделал за пару часов до боя. Сколько с того момента прошло времени он не знал. Да это уже было не столь важным.

Взгляд, время от времени возвращался к спорану, который атомит оставил для него на столе.

«Странно. Неужели они их вот так, целиком, употребляют?».

В комнату вошел атомит, который был главным.

— Почему не стал есть?

— Не могу. Рот разбит сильно. Зубы выбиты.

— У вас слабый организм. Наши зубы и тела крепче. И боль мы не чувствуем так, как вы.

— Вы не люди.

— А шарик почему не взял? Или вам они не нужны?

— Это ты о споране? Так их так нельзя нам употреблять. Там яд.

— Как вы их употребляете?

— В растворе. Как же еще?

Атомит взял споран, и достав из нагрудного кармана кусок марли, обернул несколько раз, а за тем отправил в свой рот.

— Вот так.

— Странный способ, но если он работает, то почему бы и нет.

— Какой раствор тебе надо сделать?

— Моя смерть откладывается?

— Пока да. Ты мне интересен. Пока интересен.

— Мне нужен алкоголь, посуда и материя. Можно и марлю.

Атомит вышел и вскорости вернулся, неся бутылку водки, кастрюлю и кусок ткани.

— Делай себе раствор.

— Руку можно вторую освободить?

Атомит молча разрезал веревку и отошел в сторону, наблюдая за действиями Курсива. Когда тот закончил, он взял бутылку, в которую пленник процедил концентрат раствора, и принюхался.

— Пей.

— Его еще водой или соком надо разбавить.

— И сколько тебе нужно такого раствора?

— Два-три глотка, когда чувствую, что пора. Слабость, легкая тошнота, признак того, что пора принимать. У всех по-разному. В день, в среднем, грамм триста-четыреста. Если много физических нагрузок, то больше.

— Тебе надо шарик в день?

— Если не будет сильных нагрузок, то меньше. Шарики мы называем споранами. Один споран на бутылку водки, плюс вода. Почти литр. Если расходовать экономно, хватит на два, а то и три дня.

Атомит задумался. Пленник вновь принес новое знание. Теперь шарики можно экономить.

— Мы еще встретимся с тобой. Бутылку оставь себе.

Когда он вышел, ему на смену пришло двое атомитов с автоматами. Курсива за шиворот подняли с пола и отвели в дальнюю часть подвала, где заперли в каком-то маленьком, узком и абсолютно темном помещении, забитым швабрами, вениками и ведрами.

***

Старший собрал Белых воинов из ближнего круга.

— Что узнали в том месте, куда я посылал?

— Там столько людей, — один из воинов показал семь пальцев. — Есть большая машина. От поста отходят, когда светло и не далеко. Послал к ним Черных. Одного Черного убили.

— Ночью идем туда все. Сейчас пейте это, — он поставил на стол кастрюлю, в которой был раствор, сделанный по рецепту пленного. — Всем два глотка.

— Будет охота, Старший?

— Да.

Переход к новому месту атаки занял всю ночь. Отряд обходил землю с большой Силой. Старший решил напасть в самом дальнем от прошлого боя месте.

С рассветом, забравшись на дерево, Старший рассматривал укрепление людей. Подобраться к нему также незаметно, как в прошлый раз, не получится. Вся местность была открытая.

— Куда люди ходят от своего укрепления?

— Туда, — воин показал рукой на глубокий овраг. — Их ходит столько, — он показал четыре пальца.

— Что они там делают?

— Нам этого было не видно, но они всегда идут туда, если там побывали Черные или звери. Если там пройти, то происходят взрывы. Еще туда заходили Дикие. Были взрывы, и они погибли. Люди забрали шарики из голов Диких.

— Пошли туда сейчас трех Черных, — Старший показал три пальца, еще не зная уровень ума этого воина. — Наблюдайте, когда люди опять туда пойдут. Мы будем готовиться к бою.

***

Факт сидел в штабе и со своим заместителем составляли примерную схему расстановки сил. Через два дня к ним на усиление должны прибыть бойцы Стержня и Тараса. Из обоих батальонов выделялось по сорок человек с техникой.

— Значит, решим пока так: организовываем в двух секторах заставы. Тут и тут, — он ткнул карандашом в точки на карте. От застав до крайних блокпостов секторов будет примерно одинаковое расстояние.

— Все равно, для полноценной заставы, с патрулированием, группами резерва и оперативного реагирования, этого мало. Сам считай. Патруль, это минимум пять человек. Их надо два, чтобы на каждый фланг пускать. Оперативная группа, еще десять. Уже двадцать человек. И не надо забывать, что кроме атомитов, тут бродят неслабые твари, то есть, заставы должны и свои тылы зачищать постоянно.

— Сколько есть! Когда будет больше народа, будем расширяться. Сейчас для нас главное, чтобы парни на постах чувствовали, что за спиной помощь, которая примчится по их сигналу.

— Факт! На связь вызывают. Срочно! — крикнул из соседней комнаты дежурный по штабу.

Прижав наушник полевой радиостанции, Факт вышел на связь с постом. Выслушав сообщение, он изменился в лице.

— Принял. Ожидайте. Передать по цепочке, общая тревога. Всем полное внимание.

— Дежурный! Связь с Цитаделью. Быстро!

Взяв трубку второго аппарата, он доложил в центральный штаб: — Это Факт. Сообщите Ахрипу и Умнику — у нас второе нападение на пост. Шесть человек погибло. Одному удалось вырваться и добраться до соседнего поста. Я выехал на место. Конец связи.