Встречи, которых не было

Владимир Виджай

В этой книге Владимир Виджай (псевдоним Владимира Арутюняна) воссоздает живыми людей, чьи имена давно ушли в глубь времен. Для описания выбраны наиболее интригующие, порой спорные факты их биографий. Читателя не могут не привлечь оригинально воссозданные родословные Александра Суворова и тайного сына русского царя Александра I Павла Брызгалова, истории «двойничества» Наполеона и Александра I, обстоятельства женитьбы сапожника Виссариона Джугашвили.

Сны Дария

Дарий стоял на берегу реки и любовался восходом солнца. Неземного цвета шар выплывал из-за гор, и казалось, что к нему можно было прикоснуться руками. Тишина была настолько необычной, что Дарий слышал, как течет река. Окружающая природа завораживала его. Восход солнца поглотил Дария, и в то же самое время он невольно вспоминал о том, что совсем недавно и совершенно неожиданно для своей семьи и друзей, да и для самого себя, он порвал с городской жизнью, бросил преподавание в школе и стал пастухом. Злые языки язвили, что Дарию, мол, трудно было справляться с детьми, а с баранами будет куда легче. Но его родные и друзья недоумевали. Дарий был хорошим учителем, в школе дети любили его, в семье он был всегда опорой, а друзья уважали его и высоко ценили его мнение. Дарий никому толком ничего не объяснил, а отговаривался, что устал, что ученики перестали его слушать, что он уже не знает, правильному ли он их учил, и вообще он хочет разобраться в себе.

Сам Дарий не жалел о своем решении: его семья материально никак не пострадала, а он мог теперь обдумать спокойно, что же произошло с ним. Дело в том, что ему не давал покоя однажды увиденный им сон. И не то, что он сильно верил в сны, а то, что увиденный им во сне человек передал ему привет от отца и деда Дария и рассказал, как они живут и как они беспокоятся о своем сыне, зная, что он живет в мире, где люди все больше и больше перестают ценить добро, а зло распространяется как эпидемия. Приснившийся Дарию человек поведал ему, что грядут большие перемены, и что люди должны будут бороться за очищение и справедливость, и что борьба эта будет кровавой.

— Подумай над этим, — сказал приснившийся и исчез.

Этот сон встревожил Дария. Отец как-то говорил ему, что есть люди, которым снятся сны об их будущей жизни, и не только их жизни, но и жизни их детей и даже всех грядущих поколений. Увиденный сон изменил Дария до неузнаваемости. Он пытался разгадать, что это за перемены и как все это произойдет. Все вокруг ничего не предвещало — люди жили обычной жизнью, богатые богатели, бедные мучились, сильные правили, слабые подчинялись. Кто и что может все это изменить?

Солнце уже слепило его глаза. Дарий как бы очнулся и почему-то начал считать баранов. Действительно, ему было с ними легко, порой ему даже было жалко, что рано или поздно каждый из них окажется на огне. Дарий оглянулся, выбирая место на берегу реки, где он мог бы перекусить до наступления жары. Вдали, где река делала крутой поворот, он неожиданно для себя увидел человека в белом одеянии. Очень редко ранним утром он встречал здесь людей. Да и все, кого он встречал, были знакомы ему, а этот сразу показался ему незнакомцем. Дарий направился к нему. Человек в белом сидел недвижно и, подумалось Дарию, тоже любовался восходом солнца. Незнакомец повернул голову в сторону Дария. Дарий был уже совсем близко, он мог хорошо рассмотреть лицо незнакомца. Это был юноша. Тонкое прекрасное лицо озарялось голубыми глазами, нет, не глазами, Дарию казалось, что это были глубокие сияющие озерца. Каштановые волосы юноши волнами ниспадали ему на плечи. Дарий внезапно остановился. Он боялся, что потеряет сознание, — такое потрясение охватило его. На него смотрел человек, которого он недавно видел во сне. Да, это был он. Дарий нашел в себе силы подойти ближе и сесть рядом с юношей. Они сидели рядом, глядя друг другу в глаза, и молчали. Дарий никогда не видел такого лица и таких глаз. Человек, который смотрел на него, был человеком из его сна, но наяву, хотя он и сидел перед Дарием, он казался все-таки неземным. Дарий невольно, как будто бы опасаясь чего-то, прикоснулся к незнакомцу, как бы пытаясь убедиться, что это не повторение сна. Незнакомец слегка улыбнулся, и, казалось, его глаза осветили лицо Дария. Так не улыбался никто.

— Кто ты такой? Откуда ты? Как тебя зовут? — торопясь, спросил Дарий.

— Я пришел издалека, — ответил юноша. — Имя мое — Иисус.

— Иисус? — переспросил Дарий. — Какое странное имя… Кто твои родители? Почему они дали тебе такое странное имя?

— Мой отец, — тихо и спокойно начал юноша, — это Отец всех людей, он очень любит нас всех и хочет нашего спасения. У него много сыновей, и всех их он направил с посланиями к людям, уверенный, что мы поможем вам изменить вашу жизнь и найти путь к очищению и спасению.

Дарий слышал разного рода разговоры об одном человеке, вокруг которого на городских и деревенских площадях собираются толпы людей, чтобы понять его рассуждения о новой жизни. Этот незнакомец называл себя посланником, который должен избавить людей от беды, увести их от грешной жизни. Хозяин лавки, которая была рядом со школой Дария, — Иуда — слушал проповеди этого человека и говорил всем, что его слова надо запоминать, так как в них все правда, и что все будет так, как он говорит. А как? Этого никто толком не мог объяснить.

Дарий был в замешательстве, он как будто бы потерял связь между всем происходящим. Но следующие слова юноши вернули его к действительности.

— Я сижу здесь, — продолжал Иисус, — и думаю: неужели мой отец не знал, что люди не поймут меня, не пойдут за мной? Мне очень больно, когда люди требуют от меня обязательно сотворить чудо, иначе они не поверят ни одному моему слову.

— Но я слышал, — заговорил Дарий, — что ты можешь творить чудеса.

— Природа наделила меня способностью заставлять людей поверить в свои силы, и это приносит самоисцеление, — отвечал Иисус.

Он говорил тихо и не торопясь, иногда смотрел вдаль, в сторону солнца, иногда прямо в глаза Дария, и тогда тот чувствовал такой прилив сил, что ему казалось, что он взлетит. Дарий хотел, чтобы это мгновение его встречи с этим необычным человеком продолжалось вечно.

У Дария было много вопросов, которые он хотел задать Иисусу в надежде, что получит успокаивающие ответы. В то же самое время он боялся напугать юношу своим многословием, боялся, что Иисус может неожиданно покинуть его. Дарий молчал, как ему показалось, целую вечность. Иисус смотрел на реку. Наблюдая за ним, Дарий понимал, что его мучают какие-то сомнения. Он вспомнил рассказ Иуды, который был свидетелем, когда толпа хулила Иисуса, который не торопился с сотворением чуда. Толпа настолько возбудилась, что многие стали кричать, чтобы он шел вон из их деревни. Тогда Иуда не побоялся подойти к Иисусу и пригласил его разделить с ним хлеб с сыром и вином. Иисус не отказался.

Мало кто верил этому и другим рассказам Иуды. Уж слишком часто он оказывался вдали от своего дома — там, где находился Иисус. Верили не многие. Дарий был в их числе. Ему было известно, что время от времени Иуда неожиданно закрывал свою лавку и уходил из города. Теперь Дарий понимал, что он уходил в поисках Иисуса, чтобы послушать его.

Иисус вновь перевел свой взгляд с реки на Дария, и тот вспомнил, что хотел найти место для утренней трапезы. «Так вот оно, это место», — решил Дарий и предложил юноше что имел — лепешки, сыр и легкое вино. Иисус согласился и сказал, что Дарий — второй человек в округе, который предложил ему разделить кусок хлеба. Первым был городской житель Иуда, который часто видел Иисуса и восхищался его посланиями, он один из немногих, который верит Иисусу и даже хочет бросить свою городскую жизнь и отправиться сопровождать Иисуса в его хождениях по городам и деревням. Дарий про себя очень обрадовался, что правильно угадал, куда отлучался Иуда.

Иисус ел, так же как и говорил, медленно, и, казалось, каждая крошка хлеба, каждый глоток вина насыщали его. Дарий не удержался и сказал, что знает Иуду — живет с ним по соседству. Дарий сразу увидел, что Иисус улыбнулся, и не успел он сообразить, почему его слова вызвали улыбку на лице юноши, как тот сказал, что, оказывается, он знает Дария уже давно. Это Иуда рассказал ему о странном учителе, который стал пастухом по собственной воле, отказавшись от довольно хорошего положения в обществе. Иуда просил Иисуса объяснить — почему люди принимают такие решения? Окружающие считают их безумцами.

Иисус не торопился с ответом. Нельзя сказать, что он обдумывал его, нет, он смотрел вдаль и что-то вспоминал, может быть, свои разговоры с отцом. Дарий вновь увидел глаза юноши, озаряющие его светом и добротой, и в этот момент он понял, что Иисус одобряет его решение, больше того, он рад, что встретил его, Дария, и готов развеять его сомнения. Иисус вновь заговорил неожиданно и с грустью заметил, что люди, не пытаясь понять друг друга, всегда торопятся с осуждением, становясь злыми и жестокими, и, что самое страшное, — берут на себя роль судей, хотя сами утопают в грехах и лжи.

— Ты на правильном пути, — продолжал Иисус, — так как хочешь найти согласие и мир со своей совестью. Я вижу — ты не завидуешь никому, и богатства других тебя не беспокоят. Отец мой знает, что такие, как ты, люди есть на земле, и он наставлял меня и моих братьев опираться на вас. Я хочу, чтобы все люди или большинство из них были бы подобны тебе, и тогда ими будет править только их совесть и послания моего отца.

Дарий почувствовал облегчение, и определенная уверенность пришла к нему; он начал говорить с юношей, уже не сомневаясь, что все происходит наяву и перед ним тот самый легендарный человек, появление которого перевернуло всю жизнь в округе Дария. Было как-то странно, что Дарий, такой старый человек, проживший, можно сказать, всю жизнь, набравшийся большого опыта, не чувствовал, что он говорит с юношей, напротив, у него было чувство, что он говорит с человеком старше себя. Дарий ощущал, что этот юноша каким-то образом прожил несколько жизней, жизней разных людей и народов, и время для него стало вечным. Как бы угадав мысли Дария, Иисус заговорил о том, что люди, окружающие его, не хотят смириться с мыслью, что кто-то может научить их жить по-новому. Молодость Иисуса сеет сомнения в их душах, эти сомнения перерастают в смятение, и тогда в гневе они прогоняют его. Но не все. Часто Иисусу трудно уединиться, так как желающие его слушать находят его, и тогда они часами обсуждают проблемы жизни, разбирают слабости человека, решают проблемы власти, проблемы богатства и нищеты.

Дарий всегда сомневался в возможности убедить людей жить по-другому, он сам столкнулся со стеной, которой люди огородили себя и не позволяют никому разрушать эту стену. Их уклад жизни формировался веками, они привыкли к определенным ценностям, и смеются над теми, кто не верит в силу денег, и отворачиваются от тех, кто призывает на зло отвечать добром. Око за око — все так просто и справедливо, — это им понятно. В чем смысл жизни? Совсем недавно, после памятного сна, Дарий все чаще и чаще задавал себе этот вопрос. Неужели в том, чтобы нажить богатство и умереть? Он прекрасно понимал, что семья, его дети делают жизнь осмысленной, его внуки наполняют жизнь удивительным содержанием, какой-то новой любовью, как бы любовью к своей новой, второй жизни. Дарий гордился своей семьей, своими детьми и внуками, своим домом. Когда ему становилось трудно, он находил покой и новые силы в кругу своих домашних; только имея за собой такую неисчерпаемую поддержку, мог он противостоять внешнему миру, который так часто был жесток. Да, все это ему понятно. Им двигала любовь к родным по крови, ответственность за их судьбу, желание сделать их жизнь счастливой. Да, в этом он находил большой смысл. Но почему за последнее время все так сильно изменилось в его голове? Почему он, счастливый Дарий, наполнился непонятной ему тревогой? Его добрая и мудрая жена успокаивала его, повторяя, что все разрешится само собой. Сегодняшнее утро как будто бы подтверждало предсказания его жены. Странно, но, сидя рядом с этим молодым человеком, Дарий чувствовал, что к нему вновь возвращается былая уверенность. Дарию очень захотелось пригласить юношу к себе домой, познакомить его со своими родными и друзьями. Он спросил Иисуса, где тот собирается остановиться на ночлег, и, когда услышал, что юноша еще и сам не знает, сразу же с радостью предложил ему свой дом. Иисус как будто бы ожидал этого и, не задумываясь, согласился. Восторгу Дария не было границ.

С заходом солнца они уже подошли к дому Дария. Домашние, как всегда, были рады приходу главы семьи, и дом наполнился веселым шумом. Все участвовали в приготовлении ужина. Иисус тоже обрадовался такой атмосфере, и появившаяся на его лице уже знакомая Дарию улыбка успокоила старика, и он вновь почувствовал, что наполняется спокойствием и уверенностью. Дарий объяснил жене, что привел в их дом человека, о котором так много рассказывал их сосед Иуда. Жена Дария Нерса пригласила Иисуса сесть за стол и угостила его домашним вином, пообещав быстро приготовить ужин. Дарий немного волновался: он очень хотел, чтобы Иисусу понравилось у него дома. Он послал своего старшего сына Арта позвать на ужин Иуду и своего давнего друга — плотника Ваграма.

Скоро Арт вернулся с двумя гостями, и мужчины уселись в ожидании ужина. Дочери Дария помогали своей матери у очага. Быстро накрыли на стол. Некоторое время сидели молча. Иуда заговорил первым. Он поблагодарил Дария за приглашение и спросил Иисуса, как ему живется, не достается ли ему от местных властей, так как многие говорят, что римляне не одобряют проповеди Иисуса и обещают покончить с этим пришельцем. Иисус, улыбнувшись, сказал, что римляне не могут изменить ход событий, что не в их силах заставить его молчать или приказать всем людям заткнуть уши и не слушать, о чем он говорит.

— Может, это и так, — ответил Иуда, — но у местных властей достаточно возможностей, чтобы остановить любого и легко расправиться с ним.

Иуда объяснил, как римляне наказывают людей, которые, по их мнению, нарушают покой среди местного населения:

— Очень часто местные власти не останавливаются ни перед чем, даже перед распятием на кресте.

Иисус спокойно и внимательно слушал Иуду и понимал, что собравшиеся с интересом ожидают ответа. Все знали: время от времени, как правило, на возвышенных местах, чтобы лучше было видно, римляне устанавливали высокие деревянные кресты, на которых распинали людей, не только совершивших тяжкие преступления, но и просто неугодных и неудобных им. Иисус сам много раз наблюдал эти казни и видел, сколько любопытных они собирают. Власти использовали казни для устрашения. И действительно, это способствовало сокращению преступлений. В некоторых окрестностях уменьшалось число краж и убийств. Но скрывалось, что никакими распятиями невозможно добиться прекращения или даже сокращения процесса, который начался уже давно, — многие постоянно выражали недовольство режимом, и римляне жестоко карали любого, кто посягал на устои их правления. Поэтому появление Иисуса, который собирает так много народа вокруг себя и к которому прислушиваются даже занимающие видное положение в обществе жители, всерьез встревожило местные власти, и они были вынуждены установить слежку за этим человеком. Известный в этих местах советник Пилата, наместника римского императора, некий Харит, организовал специальную группу тайных агентов, которые докладывали о всех передвижениях Иисуса и о тех крамольных мыслях, которые он высказывает. Иисус понимал, что находится в очень сложном положении, но оставался спокоен. И это видели все окружающие. Слова Иуды не были для него новостью, более того, он оказался неподалеку от дома Дария, потому что вынужден был покрыть большое расстояние, преодолев даже сложный горный перевал, чтобы уйти от своих преследователей.

Ответ Иисуса потряс Дария и его близких, когда они услышали, что юноша всегда знал, что ему грозит опасность, что он совсем не наивен и понимает, какие испытания ему придется вынести на пути к разуму и душам людей. Иисус говорил это с таким спокойствием, которое настораживало Дария и его друзей, так как они были уверены, что юноша не понимает — ведь ему грозит даже смерть. Плотник Ваграм отважился заговорить об этом и без намеков спросил, а не боится ли Иисус быть распятым на кресте за все свои проповеди.

Иисус слушал и думал. Слушал он внимательно, как всегда, и в то же время он думал о Мирами, младшей дочери Дария. Она напоминала ему его мать, такая же красивая и кроткая. Иисус понимал, что за столом ждут его ответа на слова Ваграма. Юноша оглядел всех внимательно, а затем, закрыв глаза, тихо начал:

— Что такое умереть ради людей, пытаясь вселить в них веру в то, что они могут быть лучше, что повседневные заботы в обеспечении хлебом насущным не должны делать людей черствыми в отношении друг к другу, что они должны понимать, почему зло может погубить этот мир, и что настало время большой веры, веры в себя, веры в… — здесь Иисус остановился на мгновение, а затем твердо добавил: — веры в Бога, Отца моего.

Все замерли, оцепенели, потеряли дар речи. Молчание было гробовым и долгим. Казалось, что они все окаменели, застыв в каких-то странных позах.

Вошедшая в комнату жена Дария испугалась. Иисус улыбнулся ей и похвалил ее пищу.

— Это не я, это всё — мои дочери, я только командовала, — заметила Нерса.

Ее слова заставили очнуться Дария и его друзей. Первым заговорил плотник Ваграм:

— В Бога, твоего Отца, как же это понимать? У нас было много разных богов, мы поклонялись им по традиции, унаследованной от предков. А ты говоришь о поклонении твоему отцу, то есть человеку. Что, он такой же, как и мы?

Пришедший в себя Иуда сразу оживился:

— Да к тому же ты сам рассказал нам, что вырос без отца, я совсем запутался, Иисус, что ты говоришь, понимаешь ли ты сам?

Дарий, хотя и очнулся, находился, однако, все еще в оцепенении. Он слышал какие-то звуки, и ему казалось, что он начинает подниматься вверх. Ему часто снились сны, в которых он летал. Летал как-то совсем легко, поднимался над землей и иногда просто висел в воздухе, парил, и его руки заменяли ему крылья. В этих снах он чувствовал, что может подняться еще выше, но что-то останавливало его — то ли страх потеряться, оторвавшись от земли, то ли сознание, что ему и так уже приятно и уютно. Именно так он чувствовал себя сейчас.

Дарий давно понял, что находится полностью во власти этого молодого человека, какая-то неземная сила тянула его к Иисусу. Такого ощущения старик не мог припомнить за всю свою жизнь. Дарий был окончательно уверен, что его сны начинают сбываться. Быстро, в считанные секунды, в его памяти пролетел не однажды виденный им сон. Он летит над землей, поднимаясь все выше и выше, он видит вдали уходящее за горизонт солнце, оно как будто зависло и почему-то не скрывается за горизонтом. Дарий продолжает парить, и ощущение безграничного пространства охватывает его, и в то же время им овладевает страх. Он видит много разных лиц, красивые троны, почему-то не золотые, а серебряные. Неожиданно он оказывается над пропастью, и ощущение полета еще больше охватывает его. Однако вдруг он чувствует, что начинает падать, его страх усиливается, превращаясь в панику, и в это время где-то внизу, в пропасти, появляются новые лица, много лиц, и он вновь начинает подниматься.

Лицо этого юноши Дарий помнит хорошо, он видел его именно в этом сне. Дарий начал чувствовать, что почва уходит у него из-под ног, он смотрел на Иисуса, затем на Иуду, последние слова Иуды зазвенели в его голове, и он потерял сознание.

Когда Дарий пришел в себя, он понял, что лежит на своей кровати, рядом были его жена и дети. Младшая дочь плакала. Он попросил жену рассказать, что произошло. Нерса, запинаясь, сбивчиво начала объяснять, но в это время в комнату вошел Иисус. Дарий захотел привстать, но Иисус остановил его и присел рядом. Их глаза встретились, они долго молчали, читая мысли друг друга. Им незачем было говорить. Дарий твердо понял, что у него в доме, рядом с ним, находится необыкновенный человек. И, все еще глядя на Иисуса, он тихо, но четко сказал:

— Иисус, ты уже давно со мной, ты приходил ко мне во сне, я верю тебе, Ты — мой Бог.

Эти слова Дарий произнес без всякого напряжения.

Жене и детям показалось, что эти слова произнес совсем другой человек. Иисус обнял Дария. Старик заплакал, говоря:

— Я очень хорошо помню слова моего деда о том, что многие странствующие люди, побывавшие в разных дальних странах и многое повидавшие, предупреждали, что на нашей земле появится Человек, который, в отличие от всех, не станет требовать для себя ничего, а будет думать только о благополучии других людей, об их спасении и будет готов ради этого даже принести себя в жертву. Мой дед очень хотел, чтобы я встретил этого человека. Его мечта сбылась.

Дарий продолжал плакать. Нет, он не плакал, он смотрел на Иисуса, и слезы, казалось, непроизвольно катились по его щекам.

Иисус попросил Нерсу принести тазик с водой. И каково было удивление всех, когда он, присев на корточки, начал мыть ноги Дарию. Дарий и сам не мог сразу сообразить, что происходит. Ему казалось, что он вновь теряет сознание. Первым его желанием было остановить юношу, но почему-то он не сделал этого. Все в комнате как завороженные наблюдали за Иисусом.

Младшая дочь Дария, Мирами, казалось, меньше всех была удивлена таким неожиданным поворотом событий и спокойно, покинув комнату, вернулась с полотенцем. Иисус продолжал мыть ноги Дарию. Мирами присела рядом с Иисусом и положила полотенце ему на плечи. Когда все было закончено, Иисус сказал:

— Теперь ты должен отдохнуть, а я пойду к Ваграму, он предложил мне переночевать у него.

Дарий и все его домашние почти вместе, чуть не плача, заголосили:

— Разве не ясно, что юноша находится в своем доме, и только здесь он должен переночевать!

Иисус, улыбнувшись, согласился. Мирами не скрывала своей радости. Иисусу отвели небольшую комнату, прилегающую к кухне. Рядом с кроватью поставили кувшин с холодной водой. Сон быстро пришел к юноше. Иисус редко видел сны, но в эту ночь ему приснилась необычно красивая девушка. Иисус вздрогнул и проснулся. Он не мог поверить своим глазам — значит, это явь? — на краю кровати сидела Мирами.

— Почему ты здесь? — тихо спросил юноша.

Мирами молча наклонилась и прикоснулась губами к руке Иисуса. Нет, она не поцеловала руку, но прикосновение ее губ обожгло юношу. Он взял ее обе руки.

— Ты знаешь, что ты делаешь? — спросил Иисус.

Не говоря ни слова, Мирами наклонилась еще ниже и прикоснулась губами к его щеке. Иисус обнял ее.

В эту ночь после ухода Мирами Иисус долго не мог заснуть. Мирами сказала ему, что хочет всегда быть вместе с ним и разделить все его невзгоды и радости.

— Это невозможно! Что скажут твои родители? Твой отец болен. Он нуждается в тебе. Он хорошо понимает, что, если ты уйдешь со мной, то тебя ожидают одни неприятности, — пытался убедить ее Иисус.

Мирами ничего не ответила. Иисус не сомневался, что такая девушка, как Мирами, не может бросаться ни чувствами, ни словами. Он также был уверен, что Дарий не будет останавливать свою дочь.

В доме Дария просыпались рано. Иисуса разбудил удивительно приятный запах свежеиспеченных домашних лепешек. Жена Дария позвала его к завтраку. Вся семья сидела за столом. Иисус сел рядом с Дарием. Завтракали почти молча. Все были рады, что главе семьи стало лучше. Казалось, что никто не знал, о чем говорить. Дарий чувствовал себя как-то странно: с одной стороны, он понимал, что встреча с Иисусом окончательно изменила его, заставив думать о вещах, которые раньше не беспокоили его, с другой, он все еще не представлял себе с определенной ясностью, что он, Дарий, должен делать, как он, Дарий, должен себя вести. Он понимал, что Иисус сегодня же покинет его дом, и уже не будет рядом этого юноши, влияние которого он так сильно ощущал.

Мирами думала о том, как при всех объявить о своем решении уйти с Иисусом. Вчера ночью это не казалось ей страшным, напротив, она была уверена, что все произойдет очень просто, само собой. Теперь же, здесь, за столом, страх овладел ею. Она даже боялась подумать о том, что произнесет эти слова вслух.

Иисус думал обо всем, что произошло вчера, что происходит сейчас, что ожидает его впереди. Он как будто бы и не был за столом. Ему нравилось быть в этой семье, он даже успел полюбить их всех, эта семья так отличалась от всех других людей, которых он встречал на своем пути. Его мысль остановилась на Мирами, но он не посмотрел в ее сторону, он знал, что девушка избегает его взгляда.

Мирами теперь, с приближением окончания завтрака, не только боялась произнести слово, но она чувствовала, как ее охватывает дрожь. Страх, что Иисус вот-вот покинет их дом без нее, полностью овладел ею. Она, конечно, не знала, что ее отец просыпался ночью и понял, что Иисус и Мирами были вместе.

Дарий, положив руку на плечо Иисуса, тихо сказал:

— Я знаю, ты должен уйти, я слишком стар, чтобы отправиться с тобой, но я очень хочу, чтобы моя славная дочь Мирами сопровождала тебя. Я знаю, ей будет нелегко, но она сильна духом и будет тебе надежной опорой.

Мирами, зарыдав, подбежала к отцу. Дарий обнял ее и спросил:

— Ты боишься, моя девочка?

Сквозь слезы Мирами ответила, что больше всего в жизни хочет этого, и… Иисус, не дожидаясь вопроса Дария, подошел к нему и сказал:

— Я знаю, ты хорошо представляешь испытания, на которые посылаешь свою дочь. Я благодарен тебе и твоей семье, и я знаю, что Мирами будет для меня верным другом, и я прошу простить меня за то, что мое появление в вашем доме оборачивается для вас потерей.

Жена Дария Нерса и остальные члены семьи с нескрываемым удивлением наблюдали за этой неожиданной сценой. Нерса заплакала. Приблизившись к своему мужу и глядя на Иисуса, она произнесла:

— Я понимаю, что никто и ничто не может остановить мою девочку, и ее решение не является для меня неожиданным, но нельзя представить себе, как она сможет обойтись без меня, без отца, без своих братьев и сестер, без своего дома.

— Я буду для нее всем, — начал Иисус, — но я знаю, что жизнь моя коротка, нелегкий путь выбрала ваша дочь, нас ожидают тяжкие испытания, мой конец жесток и трагичен, но в памяти людей наши имена всегда будут вместе, и я знаю, что эта память будет благодарной и вечной.

Дарий оставался спокоен. Да, его сны сбываются, большие изменения уже начались в его жизни, он жалел только об одном — он слишком стар и вряд ли увидит, чем все это кончится. И, вместе с тем, он был рад, что его любимая дочь становится частью этих изменений и что она… здесь мысль Дария оборвалась, и он с неожиданной бодростью попросил жену помочь Мирами собраться.

Дом Дария опустел. Старик был молчалив. Он чувствовал, что теряет силы, слишком много пришлось пережить ему за последнее время. Иуда и Ваграм навещали его часто и иногда рассказывали ему услышанные от людей истории об Иисусе и Мирами. Они скрывали от Дария распространяемую людьми Пилата сплетню, что Иисус связался с путаной.

Однажды Дарий спросил Иуду, почему тот перестал отправляться на поиски Иисуса, чтобы послушать его, как бывало прежде.

— Я собираюсь навсегда уйти к нему, — был ответ хозяина лавки.

Вскоре Иуда исчез из города. Дарий потерял счет времени. Дни пролетали как молнии. Все реже и реже к нему доходили новости об Иисусе и Мирами, да и те, которые он слышал, были совсем неутешительными, — люди Пилата постоянно преследовали Иисуса, объявили его опасным для государства человеком, и он часто был вынужден скрываться. Дарий чувствовал приближение своей смерти, он очень хотел перед смертью еще раз поговорить с Иисусом и увидеть свою дочь. Он даже пытался уговорить Нерсу отправить его со старшим сыном на их поиски. Но старик был так слаб, что жена не хотела об этом даже слышать. Однако судьба распорядилась по-своему.

Однажды утром к Дарию пришел взволнованный Ваграм. Он рассказал, что на базарной площади узнал о том, что люди Пилата поймали Иисуса и грозят распять его на кресте. К полудню об этой новости говорил весь город, называлось место, где власти осуществят казнь Иисуса.

Дарий начал собираться в дорогу. Нерса даже не пыталась его отговаривать, только, плача, она спросила:

— Как же ты будешь передвигаться?

Дарий объяснил, что все продумал и возьмет с собой старшего сына, Арта, и Ваграма, которые повезут его на огородной двухколесной тачке, сделанной им самим еще во времена работы в школе. Уже на следующее утро они отправились в путь.

По дороге они наслышались столько мыслимых и немыслимых историй об Иисусе и Мирами, что Ваграм и Арт даже пытались уговорить Дария вернуться домой. Но старик не слышал их, он торопился, боясь опоздать и не увидеть Иисуса живым. Путь их был долог.

К месту, где обычно распинали преступников, они добрались поздно ночью. У подножья высокого холма уже собралось много народа. Казнь была назначена на утро. На рассвете Дарий увидел, что вокруг холма собиралось все больше и больше людей, особенно много столпилось по обе стороны дороги, ведущей на вершину холма. Он попросил подвезти его как можно ближе к этой дороге. Сделать это было весьма трудно, но Арт и Ваграм сумели занять место, с которого Дарий мог лучше увидеть, что происходит вокруг.

Утреннюю тишину пронзил резкий звук трубы. Толпа зашумела — приближались приговоренные к смерти. Дарий вытянулся в надежде рассмотреть хоть что-нибудь. Вскоре он уже мог видеть первых идущих. Он за всю свою долгую жизнь никогда не проявлял интереса к такому зрелищу, а теперь он находится здесь, среди зевак. Судьба послала ему страшное испытание — наблюдать распятие такого близкого и дорогого ему человека. Приговоренные шли толпой, их головы были опущены, все несли на себе тяжелые деревянные кресты, пригибавшие их почти до земли. Дарий искал не свою дочь, он искал Его. Он не сомневался, что Мирами будет рядом с Ним. Вот он заметил знакомые ему каштановые волосы. Да, это был Иисус. Дарий не отрывал от него глаз, он хотел кричать, но не мог. Он искал глаза Иисуса, и вдруг юноша приподнял голову, и их глаза встретились. Дарий отметил такую усталость в глазах Иисуса, что его сердце сжалось, он заплакал. Уже сквозь слезы он обратил внимание на идущую по краю дороги, рядом с Иисусом, Мирами. Сразу он не мог понять, что произошло. Да, это была его дочь, но в то же самое время она стала совсем другой, рядом с Иисусом шла женщина с красивым лицом, обрамленным пышными волосами. Но что такое? Он не сразу понял — волосы ее седы. Мирами не плакала, она двигалась наклонясь, как будто тоже испытывала тяжесть деревянного креста. «Моя славная девочка, сколько ей пришлось пережить и сколько еще придется», — подумал он. Теперь Дарий видел только плывущие большие кресты — осужденные на смерть медленно продвигались к вершине холма.

Стук молотков буквально оглушил Дария, голова его раскалывалась на части, слезы градом катились по лицу. Он видел Иисуса на кресте, и ему казалось, что тот смотрит в его сторону. Дарий на мгновение почувствовал, что теряет сознание, затем нашел глазами Иисуса; у подножья креста на коленях стояла Мирами. Дарию послышалось, что Иисус что-то говорил ей. Иисус был еще жив. Дарий потерял сознание.

Он пришел в себя от холодной воды, которой окатили его сын с Ваграмом. К нему приближалась Мирами. Она подошла к самой тачке и стала на колени перед Дарием.

— Прости меня, дочь моя, — из последних сил сказал Дарий.

— Отец, спасибо тебе, я была так счастлива с Иисусом, он стал моим Богом. Он стал нашим Богом.

Дарий слышал эти слова, уносясь куда-то высоко, как прежде в своих снах. Он умирал в день распятия Человека, который стал для него Богом.