По следу малахитовой внучки

Владимир Апарин

Продолжение истории о приключениях Михаила Алтарина. На этот раз ему пришлось встретиться с самой Хозяйкой необычных существ, круто изменивших судьбу Михаила. И путь этот будет длинным…

Глава 5

— Да как же так?!

— Миша, ты меня слышишь? — генерал пощёлкал у меня перед носом пальцами.

— Да ладно, — махнул я рукой.

— Мишаня, я думаю, она ушла тогда не просто так. Она видимо дождалась, чего хотела.

— Чего ещё?

— Она, Миша, ушла от тебя беременная мальчиком и дочь свою увела. А у тебя оставила замену.

— А внучка моя?

— Внучка им сейчас понадобилась. Они, наверное, какое-то чувство к тебе испытывали, вот и пожалели. Вот подтверждение, — он указал на наши с майором гипсы, — они вам только ноги переломали.

— А с Леночкой это правда? — промямлил я, понимая в какую чудовищную грязь я вляпался с этими монстрами.

— Да, даже более того, — ответил Иван Иванович.

— Что значит более?

— Понимаешь, Михаил, она в психбольнице здесь, под Москвой, в Добрынихе.

— Давно вы её нашли? Я хочу к ней.

— Нашли недавно. Да её никто и не скрывал. Её оказывается давно уже и несколько раз показывали по телевидению.

— Как?! — воскликнул я.

— Мегаустресс — редкое заболевание. К ней со всего мира специалисты едут. Ну не к ней самой, к её доктору.

— А это ещё, что за штука, в чём дело то? Она что инвалидка?

— Ещё бы! Красавица! Да ты что не в курсе, что за болезнь?! Она не стареет. Даже наоборот, она сейчас лет на семнадцать выглядит.

— А может не она это?

— Чудак ты, человек, Михаил. Да мы тогда осенью с неё биопаспорт сделали и дактилоформу полную. Она. Несомненно!

У меня забилось то, о чём я и не задумывался с момента давнишнего гипертонического криза. Вокруг забегали врачи, а генерал, вздохнув, удалился, не прощаясь.

Вот так в одно мгновение понять, что семья твоя вдребезги, что со своей любимой ты пробыл считанные месяцы, что где-то по свету бродят твои дети и внуки, потому что занесла тебя «нелегкая» не в то время и не в то место. И серо-зеленоглазое существо с малиновыми волосами всю жизнь грело о тебя ноги и ласково засыпало на твоей волосатой груди.

В общем такими рассуждениями я себя загонял в ещё большую яму и сухонькая старушка-врач, посмотрев через толстые очки своими гигантскими белками зрачков вдруг резво распорядилась отвлекать меня от всяких мыслей.

В палату принесли плоский телевизор и включили комедии. Прелесть! И она заключалась ещё в том, что пришла спортивная мадам и так меня отделала своими жёсткими кулачками, что очнулся я только поздним утром следующих суток. И, о чудо, я был другим совершенно! Теперь передо мной стояла одна цель — разобраться во всём.

Майор Кислов, всё это время не вмешивавшийся в происходящее, заметил моё изменение и обрадовался как ребёнок.

— Вот таким, Михаил, и надо быть в такой ситуации, — улыбнулся он.

Нет, этот человек был мне симпатичен. И хоть был он по возрасту младше меня, майорский чин обязывал обращаться к нему с дистанцией.

— Иванович, организуй поездку в Добрыниху.

— Уже, Михаил. Генерал распорядился ещё вчера. После обеда в путь.

Позавтракал я в этот день первый раз. Да и голос у меня окреп и не приходилось выдавливать из себя шипение.

— Молодец, — хлопнула меня по плечу сухонькая старушка-врач, закончив свои манипуляции и ощупывания, — разрешаю прогулку.

И, посмотрев поверх толстенных очков, осталась для меня загадкой. Мы, радостные, начали облачаться в принесённые одежды.

— Сколько ей лет? — спросил майор у медбрата, помогающего нам всунуть гипсы в спортивные брюки.

— Клавдия Ивановна ещё Сталина лечила, — с чувством достоинства ответил молодой человек, — можете не сомневаться, на ноги она вас поставит.

В машине скорой помощи с нами было ещё два сотрудника из ведомства майора. Они ему козыряли и называли на «Вы». А вот ехали мы долго и мои конечности, воткнутые в гипсовые полутрубья, начали дубеть. День был прохладный, носки на меня не надели, а на торчавшие пальцы напялили тапочки. По оглядывающемуся майору я понял, что и он в таком же положении.

Наконец мы приехали. На здании была табличка «Больница №2 им. О. В. Кербикова». И мы увидели её, въехав в синие металлические ворота в кирпичном заборе. Место тихое. Двух и одноэтажное здание в стиле «прощайте, мозги» из красного кирпича и такого же колера штукатурки. Нас, двух калек, на колясках приняли за своих и страждующие обитатели оживлённо и радушно загудели, повернув одновременно головы. Тут же, они предложили услуги в перемещении и нас повезли по лабиринтам одного из зданий. Наши спутники замешкались, не ожидая такого напора. Но в этот момент в конце коридора появился огромный детина в коротком халате и навязчивый сервис мгновенно испарился вместе с нахохлившимися менеджерами. У них вдруг возникло срочное дело в другом месте двора.

— Ааа, новички! — с мефистофельскими интонациями в голосе обрадовался огромный детина и. схватив коляску майора, распорядился, — следуйте за мной!

— Нам вообще-то нужен главный врач, — возразил один из спутников.

— Ну мне лучше знать, что вам сейчас нужно, — перебил его детина.

— Эй, уважаемый, сбрось-ка обороты, — взял его за рукав другой и не знаю, чем бы это всё закончилось, но из открывшейся двери вышла высокая женщина в белом халате и скомандовала:

— Михалев, стоп! Эти люди ко мне.

Детина отпустился от коляски майора и, развернувшись кругом, не обращая внимания ни на кого, пошёл по своим делам.

— Серьёзные у вас санитары, — подал голос майор.

— Он не санитар, а пациент. Это он играет в санитара.

— А в кого он ещё может играть? — спросил я.

— Да в кого угодно. На днях был поваром, пришлось кормить отдельно, взялся делить порции больным.

— Вот так запросто разгуливает такой монстр, а если он пожелает быть хирургом, не знаю, забойщиком скота или душителем.

— Он играет в то, что видит. Забойщиков скота в штате больницы нет. С кем имею честь разговаривать?

— Майор ФСБ Кислов Валентин Иванович. А это мои коллеги.

— Главврач больницы Мирошина Ирина Георгиевна. Мне сообщили о вашем приезде. Пройдем ко мне в кабинет.

И мы прошли. На столе, в большой комнате, обставленной современной мебелью и техникой, лежал толстенный стандартный журнал с фотографией на обложке. На нас смотрела… моя Лена!

— Неужели узнали? — поймала мой взгляд главврач. У меня перехватило горло и я лишь утвердительно кивнул головой. Там под фотографией была приклеена принтерная табличка — Улицкая Людмила Викторовна! Шах и мат моей жизни! Хорошо хоть я сидел в коляске, но честно слово, ноги подогнулись даже в гипсовых повязках.

— Вам плохо? — наклонилась врач ко мне.

— Нет, нет, всё в порядке.

— Вот возьмите, — она протянула мне две таблетки валерианки, — на язык и сразу глотаете. Ну, вижу, действительно, узнали. Как хоть её в реальности звали?

— Жукова Елена Дмитриевна.

— А как Улицкую, вы её знали?

— Да. Но реальная Улицкая погибла за год до того, как она стала такой.

— А вот этого быть не может, — усмехнулась Ирина Георгиевна.

— Может, — вступил в разговор майор, — мы предоставим вам материал. Но сейчас надо понять как давно она у вас и что с её ребёнком.

— Невероятно! Мало того, что это уникальный случай человеческого заболевания, тут и замена личности! Невероятно! Да она рожала, это вот и в медкарте отмечено, но к нам она поступила уже взрослой женщиной. Мы кое-как восстановили её память и личность как Улицкой. Но то, что вы сообщаете, невероятно!

У меня немного отлегло от сердца, всё-таки какое-то время мы жили вместе и в ту счастливую осень это была всё-таки моя Лена.

— А сейчас она серьёзно больна!

— Ну как вам сказать… Физически она совершенно здорова, работает у нас сотрудницей в регистратуре. Живёт здесь же.

— Но почему?

— Понимаете, раз в месяц у неё случаются приступы. Мы её наблюдаем. Лечим. Случай уникальный. А почему бы и нет? У нас есть служебные комнаты для командировочных, в одной из них она и живёт. Мы ведь за ней наблюдаем ещё по одной причине. У неё уникальное заболевание — мегаэустресс — синдром гормональный уровень зашкаливает. Очень редкий феномен, очень. Не описанный в мировой литературе.

— Почему в психбольнице? Почему генетики не заберут к себе? — спросил майор.

— Куда, извините, куда? Во время приступов её приходится изолировать, а это наша работа.

— Изолировать?

— Лечить заболевание мозга, — вздохнула она, — видимо то, что вы мне сечас сообщили, можно как-то использовать для лечения.

— А этот стресс-синдром?

— Мегаэустресс-синдром? Это… — задумалась она, — это омоложение. Вот это, — она повернула ко мне медицинскую карточку, — снято три месяца назад.

— Как? — воскликнул я. — Не может быть, такой она была в тот год, когда мы встретились. Двадцать один год, а сейчас ей сорок два.

— По биомаркеру семнадцать или восемнадцать.

Мы молча посмотрели друг на друга. Доктор встала и, нажав на кнопку селектора, попросила пригласить к ней Людочку.

Через три минуты в открывшуюся дверь вошла моя Леночка!

— Здравствуйте, Ирина Георгиевна! Вы меня вызывали?

— Да, Людочка. Вот наши гости желают с тобой поговорить. — Главврач вышла из-за стола и двинулась к ней навстречу.

— Как ты себя чувствуешь? — посмотрела она в глаза, — ну вот и хорошо. Поговори с людьми.

— Я не против, пусть задают вопросы, — повернулась к нам девушка.

Мои спутники и главврач уставились на меня.

— Ой, а вас я знаю, — обратилась девушка ко мне.

Нет, вы представляете, как у меня забилось сердце!

— Вы, наверное, отец того страшного человека, из-за которого меня сюда упекли? Очень похожи.

Единственное, что мне оставалось сказать, ведь все остальные, даже врач, замолчали.

— Да нет… Это я сам и есть.

Леночку-Людочку это поразило. Она оглянулась на Ирину Георгиевну, но, чёрт побери, она была прекрасна! Знакомый до боли румянец вдруг разлился по её щёчкам. Она уставилась на меня и от усердия даже сдула привычным движением упавшую прядь чёрных волос на глаза. Это была действительно моя Леночка!

— Ирина Георгиевна, чего они меня пугают? Что это за розыгрыши?

— Успокойся, девочка, — повернула к себе её врач, — мы хотели посмотреть может вспомнишь что-нибудь. Этот человек знает многое про твою жизнь до болезни. Просто поговорите немного.

— О чём, Ирина Георгиевна?

— Ну ты же человек опытный. Тебя часто расспрашивают журналисты и специалисты. Вот и отнесись к этому также. — И, обернувшись ко мне, произнесла: — Спрашивайте наконец.

— Леночка, где наша дочь? — спросил я сухим от волнения языком.

Девушка заметно растерялась и врач попросила:

— Называйте её лучше Людмилой.

— Нет, я буду называть её Леночкой. Для меня она Леночка.

Девушка растерянно оглянулась, ища куда бы присесть, и прошла к кушетке у стены. Там она присела и закрыла лицо ладонями.

Установилась мёртвая тишина. Все ждали реакции девушки. Врач присела рядом и, погладив её по голове ласково, произнесла ей на ухо.

— Ну, хочешь, я отпущу тебя? Скажи мне, я прекращу.

— Не помню. Я думала, что это мой сон.

— Успокойся, девочка. Ладно, хватит, иди работай.

— А можно я ещё раз посмотрю?

Врач кивнула головой и девушка из-за плеча уставилась на меня. Наши глаза встретились. Я понял вдруг. Она меня узнала, я не мог ошибаться. Девушка поднялась с кушетки и пошла на выход, но у двери снова посмотрела на меня. И снова в точку. Мы сцепились взглядом.

— Да, — вздохнула врач, — вы правы. Что-то произошло. И я буду вас просить остаться на некоторое время, конечно. А от этого, — она постучала по моему протезу пальцем, — мы сами в состоянии вылечить. Согласны?

— Конечно, — обрадовался я.

— Я тоже остаюсь, — подхватил майор, — а вы каждый день здесь.

— Вот и хорошо, побудьте в кабинете. Я распоряжусь об отдельной палате.

А когда главврач вышла, он обратился к одному из офицеров.

— Давайте-ка, ребятки, привезите чего-нибудь, а то я совсем расстроился от этого. Закуски побольше и носки не забудьте, а то я уже засох. И быстро. — Он сунул офицеру крупную купюру. — Один остаётся на охране. Кто, решайте сами.

В общем через час мы уже устраивались в отдельной палате на втором этаже. Я радостно разместился на кровати и, не обращая внимания на весёлую предпитейную возню майора с охранником, провалился в глубокий колодец. Проснулся я уже поздно вечером. Майор громко храпел, а охранник свернулся калачиком на третьей койке. Тихонько открылась дверь и женская ладошка помахала мне, чтобы я подъехал к двери. Я пожал плечами и показал рукой на ноги в гипсе. Тогда лёгкая и воздушная девушка подпорхнула к моей кровати и, чмокнув меня в щёку, шепнула:

— В полночь подъезжай к лифту. Буду ждать.

И упорхнула, шурша халатом и оставив облако ярких духов.

Майор чихнул…