Под стягом Никлота. Историко-приключенческий роман

Владимир Андрианов

Историко-приключенческий роман о героической борьбе полабо-прибалтийского славянского племени ободритов во главе с князем Никлотом против немецких и датских крестоносцев в 1147 году.

Глава 4. Новые друзья

…Кирилл отогнул последний прут решётки. Всё. Теперь путь на волю свободен! Гудели натруженные пилкой руки, сердце бешено колотилось в груди. С трудом протолкнув тело в узкую щель окна, юноша спрыгнул в густые заросли чертополоха и притаился. Никого. Только из помещения охранников городской тюрьмы доносился громкий храп. «Спите, чёртовы стражники, — усмехнулся Кирилл, — спите, да покрепче. Чтоб вы околели! Когда проснётесь, я буду уже далеко!». Сегодня день поминовения святых Иоанна и Павла, но охранники тюрьмы, как впрочем и другие жители Любе́ка, начали отмечать этот праздник со вчерашнего вечера и все перепили́сь…

…Нащупав в заборе подгнившую до́ску. Кирилл отодвинул её и выбрался на улицу Горшечников. Отсюда рукой подать до дома Хорнера. Кирилл решил не показываться на гостином дворе, а, забрав Сабину, пробраться на отцову лодью и бежать вдвоём в Новгород. Сабина наверняка предупредила Про́кшу Ло́мова и тот всё приготовил к отплытию…

…Ночь уже переломилась к утру, когда Кирилл и Сабина, прихватив зажи́ток¹⁰², подходили к по́рту. Догорали в небе Стожа́ры¹⁰³, Лось¹⁰⁴ повернулся хвостом в зарю. Бледнели яркие звёзды — приближался рассветный час. Голубой холодок стлался над ещё спящим Любе́ком. Чуть дымилась утренним туманом Тра́ва. Внизу, у пристани, вытянувшейся длинной чёрной полосой причалов, смутными тенями угадывались корабли. Ветер лениво полоскал ветрила шнеков¹⁰⁵, сойм¹⁰⁶ и па́узков¹⁰⁷, рядом с которыми тёрлись бортами тяжёлые когги¹⁰⁸ и насады¹⁰⁹.

У ворот по́рта, обняв копьё, дремал сторож. Рядом с ним валялась порожняя сулея́¹¹⁰. Прокравшись мимо него, Кирилл и Сабина направились к вымолу¹¹¹, у которого стояли лодьи Шалого. Неожиданно из-за склада показались морские стражники.

— Сюда, быстро! — шепнул Кирилл и потянул Сабину к куче старых пеньковых канатов.

Стражники, о чём-то весело болтая, медленно приближались к ним.

— Послушайте, что это там шумит? — спросил вдруг приятелей один из них, указывая в сторону посада, где жили купцы и ремесленники.

— В башке у тебя шумит, Ю́рген! Не надо было мешать пиво с вином. На вот, хлебни глоточек старого рейнского. Враз полегчает.

— Да нет же, — настаивал первый, — говорю я вам, слышу какой-то гул и крики!

Все трое остановились и, вытянув вперёд по-гусиному шеи, стали вглядываться в предрассветную мглу. Выглянуло солнце. Лучи его, скользнув по верхушкам дерев, осветили торгово-ремесленное предместье. Было хорошо видно, как из домов богатых горожан и купцов в одном белье выскакивали люди. С громкими криками они бежали в сторону Любе́кского замка. Сзади толпу быстро настигала серая масса конных и пеших воинов. Путаясь в длинной сутане¹¹² впереди всех мчался священник. Его бритый затылок блестел под солнцем, точно новый грош.

— Mein Gott¹¹³, па́тер¹¹⁴ Рудольф! — испуганно вскрикнул тот стражник, которого звали Ю́ргеном. — Три дня назад он крестил моего сына…

Священнику оставалось пробежать до крепостного моста несколько десятков шагов, как вдруг со стороны рыночной площади наперерез выскочил большой отряд конников. Молниями сверкнули мечи и Рудольф упал, обливаясь кровью.

Тем временем отряд, вздымая клубы пыли, ринулся к порту.

— Donnerwetter krutifiks!¹¹⁵ — выругался один из стражников.

— Бей тревогу, Ве́рнер!

— Ты что, спятил, Кла́ус!? Какая к дьяволу тревога! Надо уносить ноги, пока сами целы. Видишь сколько их!..

Стражники побросали тяжёлые копья и прытко сиганули в близлежащий чёлн. Лихорадочно работая вёслами, они гребли к противоположному берегу Травы, где синел густой лес. Между тем шум и паника в городе усиливались. Пылали дома богатых любе́кцев. Испуганно ревел скот. По улицам в поисках убежища беспорядочно метались люди. Ударил споло́шный¹¹⁶ колокол. Поздно: смяв заслоны, дружины Никло́та пробились в центр Любе́ка и окружили крепость. Кирилл и Сабина бросились к причалу. Мимо, не обращая на них никакого внимания, с вытаращенными от ужаса глазами бежали купцы, стражники, матросы. Все спешили в дальний угол по́рта, к кораблям. Вдогонку им летели стрелы и копья — отряд всадников ворвался на пристань. Дробно простучали по дощатому настилу подковы лошадей и перед опешившими молодыми людьми очутился витязь в чешуйчатой броне.

— Кто такие? — грозно спросил он по-немецки.

— Торговый гость из Новгорода Шалый. А это… это невеста моя, — покраснев ответил Кирилл.

— Ведите к Де́рвану! — приказал ратникам витязь, — там разберутся кто вы такие есть на самом деле.

Покидая порт, Кирилл оглянулся. Воины Никло́та рубились с охраной кораблей. Бой шёл на пристани и у торговых скла́дов. С объятых пламенем судов, надеясь спастись, прыгали в воду бременские и гамбургские купцы. Но повсюду настигали их меткие стрелы и острые мечи ободритов…

…Тысяцкий¹¹⁷ Дерван стоял на вершине невысокого холма. Напротив серой громадой возвышалась Любекская крепость. Трижды штурмовали её отряды Дервана и всякий раз откатывались назад — высокие толстые стены и глубокий ров надёжно защищали немцев.

«Да, видно без длинных лестниц и осадных машин крепости не взять. — озабоченно размышлял Дерван. — Но у нас их нет…».

Ратники Дервана готовились к очередной атаке, когда от Никло́та при́был гонец. Князь велел штурм прекратить, но осады не снимать: ночью враг попытается прорваться к Адольфу Голштинскому в Зигеберг. Тогда придётся иметь дело с крупными силами графа. Это, однако, не входило в планы Никлота — людей надо беречь для будущих тяжёлых сражений…

…К шатру Де́рвана подходили со всех сторон воины, гоня́ перед собой пленных саксов. Добы́тое в бою оружие и богатства складывали у подножия холма. Отдав необходимые распоряжения, Де́рван поехал проверять посты. Кириллу и Сабине пришлось дожидаться его до глубокой ночи. Сурового вида ра́тник накормил их ужином, затем ввёл в шатёр Дервана.

— Подойдите ближе!

Дерван сидел на небольшом возвышении, застланном коврами. Справа от него находились сотские¹¹⁸ Бря́чко и Ли́хослав. А слева, опершись на двуручный меч, стоял витязь в чешуйчатой броне. Это был Му́жко.

Сделав несколько шагов, Кирилл и Сабина остановились посреди шатра. Качнулось пламя смоляных факелов. Чёрные тени метнулись по стенам шатра.

— Чьи вы будете и как оказались в порту? — Де́рван пристально оглядел вошедших. Кирилл повторил то, что он отвечал воину в чешуйчатой броне, задержавшему их на причале.

— Так значит, ты сын Степана? — Дерван охватил цепким взором ладную фигуру юноши. — То-то вы́гляд будто знакомый… И впрямь похож. Я знал твоего отца. Много раз выручал он нас оружием, деньгами и товаром.

— Степан был другом бодричей до последних дней своих, — добавил Мужко. — Из всех купцов он первый подал весть о грозящей нам беде…

— Большое горе постигло тебя и твою невесту, — с печалью в голосе молвил Дерван, — но надо жить дальше… Что думаете делать?

— Хотим воротиться в Новугород.

— Отправляться в путь сейчас опасно, — сказал Лихослав. — На море хозяйничают даны. Всех, кто дружен с ободритами, берут они в поло́н, а зажиток грабят.

— Может, останетесь пока у нас? — предложил Дерван. — Пройдёт лихая година — дадим вам новые лодьи и охрану. А до той поры при деле будешь, не бойсь! Степан говорил, что ты книжной премудрости обучен и в языках силён. Никлоту толмачи́¹¹⁹ нужны.

— По-немецки, доньски и франкски знаю. Да кабы я один был… — Кирилл взглянул на Сабину…

Дерван широко улыбнулся. В глазах его блеснули озорные искорки.

— За невесту не беспокойся. В обиду не дадим и беречь будем пуще ока. Свадьбу ещё справим вашу… Подумайте оба-два хорошенько. Ответ дадите завтра. А сейчас — почивать! Утро вечера мудренее.

Дерван встал и, обняв молодых людей за плечи, проводил к выходу из шатра…

…Поздним вечером следующего дня вернулись конные отряды сыновей Никло́та — старшего Прибыслава и младшего Вартислава. Пройдя Вагрию, они уничтожили всё, что нашли в предместье замка Зигеберг. Области Даргун, Сусле, а также земли, лежащие вниз от Травы и возделываемые голландцами, вестфальцами и другими иноземцами-колонистами, были преданы огню. Гользатов же, помня строгий наказ Никлота, не тронули. Остались целыми и деревни на равнине Свенти́нефельда и протянувшиеся от реки Сва́лы до реки Агриме́сов и Плу́ньского озера. Близ деревни Кузалин конные лавы повернули назад…

…Едва солнце коснулось земли, Никлот дал приказ покинуть Любе́к. Подняв паруса, корабли ободритов устремились к устью Тра́вы. В голове каравана, сразу за Де́рваном, шла лодья Кирилла Ша́лого.