Затянувшаяся прогулка, или Средство от депрессии

Владимир Алексеевич Сергеев, 2021

Если у вас случилось несчастье – прямо у дверей ЗАГСа погибла любимая. Как жить дальше? А может лучше не жить? Покончить одним махом со своей неудавшейся жизнью и навалившейся депрессией? А может спустится с другом в неисследованный колодец, зачем-то построенный древней цивилизацией? А там вас могут запросто съесть подземные хищники, их аппетит нисколько не страдает от вашей депрессии. А ещё нужно попробовать улучшить демографию затерянного в подземных лабиринтах племени и как-то избежать инопланетного рабства. Как вы думаете, после подобных приключений вы ещё вспомните о своей депрессии? Чтобы вновь почувствовать интерес к жизни нужно подойти к самому краю, за которым уже ничего нет. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Что за хрень… — растерянно пробормотал Сашка, — ты подожди здесь Антон, не охота эту шлейку с тебя снимать, а я пойду, гляну.

Мне показалось, что прошла вечность, хотя друга не было не больше десяти минут. Каменный пол больше не дрожал, да и шум прекратился. В тревожном ожидании я присел на плиты колодца. В зале стояла абсолютная тишина, которую, наконец, нарушили торопливые Сашкины шаги. Он подошёл и молча уселся рядом.

— Писец, — произнёс он, просидев молча не менее минуты, — кажется, мы крепко попали. Видимо сель сошёл. Там в пещере воды по щиколотку, а ближе к выходу всё камнями с грязью завалено. Завал конкретный, судя по тому, что пещера сильно короче стала. Вот такая жопа, Антоха.

— Откопаться точно не получится, — опередив мой вопрос, продолжил он, — да и не чем… Да ну на хрен, даже думать об этом не стоит. Метров десять камней сцементированных размякшей глиной. Ладно, снимай сбрую, спуск временно отменяется. Пойдем, смотреть второй коридор из этой залы. Надо вначале найти выход из этой засады. Что-то мне резко расхотелось вниз лезть.

Сашка быстро смотал шнур, убрал в рюкзак, туда же засунул лебёдку. Анкера трогать не стал. Закинул рюкзак на спину и первым пошагал к неизученной пещере. Мы шли уже около часа. Стены то раздвигались метров на пять, то сужались настолько, что приходилось снимать рюкзаки и лезть бочком, таща за собой поклажу волоком. Свод пещеры то терялся в темноте, то нависал над самой головой. В одном месте нам вообще пришлось опуститься на колени, и двигаться на четырёх костях. И даже в этом положении я умудрился пару раз зацепить каской за камни. Меня постепенно охватывала паника. Вначале, когда Сашка рассказал о завале, я ещё до конца не осознал серьёзность случившегося. Первый раз под землёй, что с меня взять. А сейчас, передвигаясь по узкому каменному проходу, постепенно начал понимать всю серьёзность ситуации.

Пещера то ощутимо шла на подъём и в душе появлялась надежда выбраться на поверхность, то также круто ныряла вниз. В конце концов, задумавшись, обуреваемый тяжёлыми мыслями, я врезался в Сашкину спину. Заглянув поверх его плеча, я увидел, что наш путь закончился. Впереди был тупик, образованный древним обвалом. Россыпь камней, различной величины, поднималась до самого свода. Не малейшей щели в ней не просматривалось. Не доверяя своим глазам, Сашка скинул рюкзак. Он минут десять лазил по завалу, пытаясь найти хоть какую-нибудь нору в этой куче породы. Перевернул и сбросил несколько больших камней, но всё без толку.

— Писец становится всё толще, — устало сказал он, усевшись на один из булыжников, — здесь нам тоже ловить нечего. Что будем делать Антоха?

— А что тут можно сделать, — пожал я плечами, тоже присев на большой камень и вытянув ноги, — я так понимаю у нас остался всего один вариант, лезть вниз, в колодец. Кто-то же его сделал, значит, есть надежда, что там могут быть другие выходы на поверхность. Я где-то читал, что наша Земля буквально прошита сетью рукотворных тоннелей. Кто их построил, когда и главное зачем, учёные точно сказать не могут. Да и не хотят они влезать в эту скользкую тему, чтобы не подпортить себе авторитет. Прикрываться теорией Дарвина и официальной историей человечества куда проще и спокойнее. Даже несмотря на то, что в последнее время она трещит по швам из-за всевозможных артефактов, которые находят люди.

— Извини Антон, что втянул тебя в это дело. Я только хотел, чтобы ты отвлёкся от своего горя, развеялся, а тут такая задница случилась. У меня самого не очень большой стаж спелеолога. Парни, с кем я общаюсь, тоже никогда в такую беду не попадали. Телефон здесь бесполезен, нет сети, я проверил, — Сашка смотрел прямо себе под ноги.

— Да ладно, — я попытался придать голосу уверенности, — нам сейчас только самобичевания и истерик не хватало. Я сам подписался, добровольно. Пошли назад, к колодцу.

Когда мы вернулись в подземный зал, Сашка молча привязал шнур к анкерам, и протянул мне обвязку.

— Всё нормально напарник, — я улыбнулся и хлопнул его по плечу, — мы выберемся. Может даже, в другом регионе окажемся, или вообще за границей. Я полез, спускай меня нежно.

Как ни странно я действительно успокоился. Может усталость сказалась, всё-таки мне давно уже не приходилось испытывать такие физические нагрузки. Как вышли из электрички, так всё время идём и идём, к тому же с рюкзаками. Но более вероятно, что после гибели Светки, я просто меньше стал ценить свою жизнь. Мне реально стало до лампочки, что с нами будет дальше. По-крайней мере со мной. Ну, а Сашка сам виноват, не я же его сюда затащил. Целиком его идея. Так что я спокойно перелез через ограждение и, держась за веревку, повис над бездной. Сашка заработал ручкой, и я стал опускаться. Выложенные гладкими каменными глыбами стены поплыли вверх. Я крутил головой, но картинка вокруг не менялась. Всё те же тщательно обработанные плиты. До дна луч фонаря на каске по-прежнему не добивал. Более мощный фонарь я заткнул за ремень, руки всё равно заняты верёвкой. Не знаю, сколько прошло времени, когда стены колодца внезапно исчезли. Фонарь вначале высветил сферически спускающийся вниз потолок, а затем и пыльный пол. На нём свободно лежали несколько лишних витков шнура.

Коснувшись ногами пола, я вытащил из-за пояса фонарь и скользнул лучом по стенам. Этот зал был раза в два меньше верхнего, поэтому стены просматривались очень хорошо. Два выхода были расположены практически напротив друг друга. Шириной метра три, четыре, они имели закругляющийся потолок, высота которого, в самой верхней точке, была не меньше пяти метров. Луч фонаря терялся в глубине проходов. Стенки зала и ведущих из него тоннелей были удивительно гладкими, но на них всё же отчётливо можно было разглядеть следы от инструмента. Конечно, не ручной кайлы, зубила или чего-то подобного, первобытного. Нет, здесь скорей поработала гигантская фреза, полосы на стенах имели характерный вид колец и спиралей, диаметром не меньше двух, двух с половиной метров. Ладно, пора сообщить Сашке, что колодец не тупиковый, есть шансы найти выход, ещё побарахтаемся.

— Всё нормально, — крикнул я, вернувшись к шнуру и задрав голову вверх, — есть проход, даже два. Давай рюкзаки, спускай.

Сашка потянул шнур вверх, а я отошёл в сторону. Глядя на стену я попытался сложить царапины в какое-нибудь изображение или надпись. Не получалось, обычные следы обработки, никакого художественного орнамента здесь не прослеживалось. Сзади послышался негромкий стук. Сашка, лось здоровый, сразу оба рюкзака, решил опустить. Я отвязал нашу поклажу и оттащил её чуть в сторону.

— Спускайся, — крикнул я напарнику.

— Ну вот, два варианта, — сказал я, когда Сашка оказался внизу, — куда пойдём? С виду они абсолютно одинаковые.

— Сейчас посмотрим, — осмотрев оба тоннеля, Сашка полез в свой рюкзак.

Покопавшись, он достал небольшую свечку и чиркнул зажигалкой:

— Куда воздух тянет туда и пойдём.

Он подошёл к одному из выходов и долго стоял, наблюдая за пламенем свечи. Пламя горело ровно, не отклоняясь в сторону прохода. Покачав головой, Сашка подошёл к другому выходу из зала. Здесь он стоял ещё дольше, а свеча продолжала спокойно гореть. Пламя одинаково отклонялось то внутрь коридора, то в обратную сторону.

— Блин, фокус не удался, — озадаченно произнёс Сашка и погасил свечу, — но мне почему-то этот коридор нравится больше, а ты как думаешь Антоха?

— Да мне без разницы. Раз тебе он больше нравится, пошли по нему, — ответил я и закинул свой рюкзак на плечи.

Мы прошли с полчаса и вновь остановились. От «нашего» тоннеля отходил ещё один, строго под прямым углом. Этот проход был значительно меньше по диаметру, примерно вдвое. Он напоминал обычный дверной проём, разве что потолок в нём тоже был закруглённый. Высота его была не больше двух с половиной, трёх метров. Сашка повторил манипуляцию со свечкой, но опять без видимого успеха.

— Что за хрень такая, — он в сердцах кинул огарок свечи в свой бездонный рюкзак, — ну что, куда пойдём?

— Я думаю, лучше по большому коридору двигать, — пожал я плечами, — мне кажется, что он скорей нас куда-нибудь выведет, чем эти отнорки. Я конечно, не специалист по подземным коммуникациям, но мне кажется, эти мелкие коридоры ведут в какие-нибудь технические помещения. Так-то интересно было бы посмотреть что там, но вначале бы с выходом на поверхность определиться.

— Согласен, — Сашка закинул рюкзак за спину, — пока фонари светят, давай выход искать. Если выберемся, организуем ещё одну вылазку. Возьмём серьёзный запас аккумуляторов тогда можно и в противоположный, от колодца, туннель пройтись.

Меня немного покоробило это «если выберемся», но я промолчал. Через десять минут пути мы встретили ещё одно ответвление, уже в другой стене. А потом они стали встречаться регулярно. Мы шли вперёд, не обращая на них внимания. Свет налобных фонарей освещал всего метров на шесть, восемь. Мощные фонари мы решили поберечь, кто знает сколько нам ещё бродить пока не найдём выход. Ширина прохода позволяла идти рядом плечом к плечу, и лучи наших налобников напоминали фары автомобиля.

— Ну, блин, а это ещё что за фигня, — сказал Сашка.

Мы стояли на перекрёстке. Если проводить аналогию с правилами дорожного движения, на равностороннем перекрёстке. «Наш» тоннель пересекал под прямым углом точно такой же по размерам. Поэтому мы, не сговариваясь, остановились. Новый тоннель никак не походил на технический отнорок.

— И куда теперь? — я потянулся почесать затылок, но наткнулся на пластик каски.

— Давай вначале перекусим, а потом решим, — Сашка уже снимал свой рюкзак, — что-то я притомился немного. Поедим, отдохнём, и рюкзаки легче станут.

Он достал плитку и пару банок тушёнки. Я привалился к стене и с наслаждением вытянул ноги. Да, прошли мы не мало. Часы показывали полночь. Я не заметил, как тяжёлые веки поползли вниз, отрезая меня от уже изрядно ослабевшего света фонаря на каске. Рядом монотонно шумела плитка, сжигая выходящий из баллончика газ.

— О, да тебя совсем сморило, — услышал я Сашкин голос и, почувствовал, что меня трясут за плечо, — на, поешь горячего, а потом покемарим. В самом деле, мы уже больше двенадцати часов на ногах.

Так и не проснувшись окончательно, не чувствуя вкуса, я поел и мгновенно отрубился. Проснулся в абсолютной темноте. Видимо Сашка, засыпая, выключил мой фонарь на каске, ну и свой конечно. Я слышал его негромкий храп, слева от меня, но разбудил меня не он. Как это часто бывает, мозг среагировал на более тихие, но посторонние для нашей парочки звуки. Справа в глубине тоннеля что-то едва слышно шуршало, похрюкивало и чавкало. Я медленно повернул голову и увидел пару светящихся красным огоньков. Внезапно задрожавшей рукой я нащупал кнопку и включил фонарь. Свет разорвал темноту, попутно ослепив мои привыкшие к полной темноте глаза. Мощности батареи уже не хватило для создания полноценного луча. На его конце, на границе света и тьмы метнулась какая-то тень и исчезла в темноте. Я отчётливо услышал дробный стук когтей по каменному полу. Не поворачивая головы, я протянул руку и дотронулся до спящего Сашки. От моего толчка он завозился и проснулся.

— Что случилось? — включив свой фонарь, спросил он. — Чего толкаешься?

— Саня, я что-то видел в том туннеле, — я показал рукой, — какое-то существо. С красными глазами и весьма серьёзными когтями. По-крайней мере я хорошо слышал, как они стучат по полу, а вот разглядеть толком ничего не смог. Фонарь не достал. Только тень метнулась и исчезла в темноте. Блин, что-то мне не по себе.

— Чего-то подобного я ожидал, если честно, — Сашка встал и сделал пару шагов, в указанном мной направлении, — такие подземные просторы и не обитаемые? Главное понять угрожают эти обитатели нам или нет.

Он зажёг ручной фонарь и осторожно пошёл в тоннель. Я двинулся следом. Пройдя несколько метров, мы увидели на полу несколько тщательно обглоданных костей. Кости принадлежали какому-то небольшому животному.

— Ну, логично, — Сашка наклонился над остатками чьей-то трапезы, — вегетарианцам здесь делать нечего. Травы я здесь точно не видел. Что-то мне подсказывает, что нам лучше двигать отсюда. Давай решать, по какому тоннелю пойдём дальше.

— Мне кажется лучше продолжать идти по «нашему» тоннелю, — сказал я, когда мы вернулись на перекрёсток, — там нам хотя бы никто не повстречался за весь вчерашний день.

— Согласен, — кивнул Сашка, — давай сразу сейчас и пойдём, а потом попозже поедим. Может место получше найдём, что-то мне здесь как-то не уютно.

Мы быстро пошли по тоннелю, стараясь громко не топать. Я всё время прислушивался к звукам за спиной, ожидая услышать знакомое пощёлкивание когтей. Слава богу, кроме наших шагов и дыхания Сашки я пока никаких звуков не улавливал. Мы молча шли минут сорок. Как и вчера по бокам изредка встречались ответвления меньшего размера. Аккумуляторы у фонарей на касках окончательно сдохли. Уже минут десять мы шли с ручными фонарями.

— Антоха, — нарушил молчание Сашка, — что-то мне подсказывает, что нам ещё долго придётся искать выход. Давай выключай свой фонарь, пойдём с одним. Блин, после вчерашнего обвала у меня точно крышу сорвало. Надо было ещё вчера с одним фонарём на каске идти, но я никак не думал, что здесь такие просторы. Надеялся ещё вчера выбраться, ну или в тупик зайти, а здесь… Мы же только по центральному чешем, а если в боковые отнорки заходить можно месяц бродить, или больше. Хрен его знает, как далеко эти ответвления идут. А ещё от колодца в другую сторону тоннель был, помнишь? Короче, хреновый из меня спелеолог. Надо было пол рюкзака запасных аккумуляторов брать, но кто ж знал? Я думал, денёк полазим, да вернёмся. Если что интересное найдём, повторную экспедицию организуем, уже более подготовленную.

Он тяжело вздохнул и замолчал. Я тоже шагал молча, не зная, что ответить. Да и что тут скажешь? Размеры подземелья, конечно, впечатляли. С другой стороны, московское метро вряд ли меньше, хотя я там и не гулял пешком. Меня, естественно, больше волновала проблема выхода на поверхность. Ничего похожего на подъём вверх мы со вчерашнего дня не встречали. Ни колодцев, ни лестниц. В глубине души теплилась надежда, что нас может вывести наружу и горизонтальный тоннель. Ведь на поверхности, кроме гор, полно впадин и различных ущелий. Хм-м, я правильно сказал в «глубине души»? Да, где-то очень глубоко, и со временем, эта надежда опускалась всё ниже. Я немного знал окрестный ландшафт. Не было там никаких глубоких ущелий и разломов. Да и в гору мы не так уж высоко забрались, когда лезли к пещере. А вот в колодец, Сашка меня долго опускал, почти весь шнур ушёл, а у него длина метров сто. Так что без какого-то подъёма мы вряд ли на поверхность попадём. С другой стороны, у меня нет абсолютной уверенности, что тоннель, по которому мы идём строго горизонтальный. Такой длины он может идти с небольшим уклоном как вверх, так и вниз, хрен заметишь, не на что ориентироваться. Вторые сутки на ногах. Даже если дорога чуть заметно идёт вниз, вряд ли нам от этого станет легче.

Сейчас тем более, при свете единственного фонаря, разглядеть какой-либо уклон уж точно не получится. Кстати, аккумулятор у него тоже не вечный. А что будет, если мы останемся совсем без света? Бр-р, не нужно об этом думать. Сашкин фонарь ещё вполне живой, а потом мой включим. Ну не бесконечные же эти лабиринты, должна же быть связь с поверхностью? Воздух же сюда как-то попадает? Точно. От внезапно пришедшей мысли я даже остановился.

— Ты чего, — Сашка тоже замер и с беспокойством направил луч мне за спину, — услышал что-то?

— Да нет, — я на всякий случай оглянулся, вглядываясь в освещённый тоннель, — я знаешь, что подумал? Как-то сюда воздух попадает, дышится вполне нормально. Может в этих, боковых ответвлениях, расположены вентиляционные шахты? Не во всех, конечно. Давай посмотрим хоть один. Если есть шахта наверх, может в ней какие-нибудь ступени имеются, ну как в колодцах знаешь? Скобы такие, металлические.

— А что, дельная мысль, давай проверим. Только вот насчёт лестницы… — Сашка запнулся, — в колодце, по которому мы сюда спустились, я ничего подобного не заметил, а ты?

— Нет, не было там никаких ступеней, это точно, — ответил я излишне резко, — но что мы теряем? Мы вчера полдня шли по этому тоннелю и что? Можно ещё день по нему идти, или два, пока без света не останемся. Как потом что-то искать в темноте? Он какой-то бесконечный, блин. Может он вообще по кругу идёт?

— Нет. Если бы он круг давал мы бы опять к «нашему» колодцу вышли. Да я совсем не против твоего предложения. Что ты нервничаешь? Самому надоело по этому тоннелю топать. Давай следующий, и проверим, пошли, — Сашка повернулся и вновь пошёл вперёд.

— А насчёт круга, всё-таки версия рабочая, — я догнал напарника, и мы вновь пошли плечом к плечу, — мы же не знаем его диаметр? Может, только через неделю попадём в тот зал, где колодец?

— Да чёрт его знает, может ты и прав. Вообще это только одна из версий. А перекрёсток, где мы ночевали? Там точно такой же по размеру тоннель пересекал «наш». Он что тоже по кругу идёт?

— Кто бы знал, — ответил я Сашке, — карты здешних лабиринтов у нас нет. Это только мои предположения. Посмотрим несколько отнорков, если ничего не найдём, пойдём дальше по нему, куда деваться с подводной лодки.

— Точно, блин, подводная лодка, вернее подземная, — я уверен, что Сашка скривился, хотя и не видел его лица.

Очередной боковой коридор появился минут через двадцать. Всё это время мы шли молча. Настроение и впрямь было откровенно поганым. Даже о пропущенном, из-за неизвестного существа, завтраке никто из нас не заикался. Есть, конечно, хотелось, но я подумал, что у нас не только аккумуляторы садятся, но и продукты кончаются. Вчера мы не экономили, ели от пуза, каждому по банке. Я точно знал, что у меня в рюкзаке осталось всего две банки. Банка тушёнки и банка каши с мясом, пара пачек галет, термос с остатками чая и кулёк конфет. Мы же ненадолго собирались, сегодня должны были уже вернуться в город. Провизии взяли с хорошим запасом, кто ж знал, что так получится. Лишнюю тяжесть с собой по горам таскать тоже не вариант, да и рюкзак не резиновый.

Сашка молча свернул в узкий коридор. Его ширина уже не позволяла нам идти рядом. Теперь я шёл вслед за другом, стараясь не отставать, и смотрел под ноги, чтобы не запнуться. Видимость для меня резко ухудшилась, так как фонарь горел только у Сашки. Правда, стены были рядом и абсолютно гладкие, так что смотреть, кроме пола и широкой Сашкиной спины было не куда. Пол был покрыт ровным слоем пыли, никто здесь не ходил много лет или веков, а может и тысячелетий. Никаких препятствий или ловушек на нём, слава богу, не было, но глаза на автомате смотрели, куда ставить ногу. Поэтому я шёл с опущенной вниз головой и когда Сашка резко остановился, буквально ткнулся каской ему в спину.

Подняв голову, я увидел, что узкий коридор вывел нас в просторное помещение. Вдоль стен стояли стеллажи, на которых лежали какие-то металлические предметы. Почему я сразу определил, что они из металла? Очень просто. Пыль плохо удерживалась на гладких, идеально обработанных поверхностях, отливающих характерным металлическим блеском. Я не удержался, шагнул к ближайшему стеллажу и потрогал пальцем бок небольшой коробки с торчащими из неё стержнями сантиметров десяти длиной. Холодная поверхность, определённо металл. Я попробовал поднять эту штуку. Вес её оказался значительно меньше ожидаемого. Алюминий, титан или какой-то другой сплав? Ну, в этом деле я не настолько продвинут, чтобы определить на глаз. К тому же, есть вероятность, что этот металл или сплав наверху вообще незнаком. Я включил свой фонарь и пошёл вдоль стеллажей. Назначение этих деталей, или заготовок оставались для меня полной загадкой. Я неплохо разбираюсь в технике, но большинство из этих железок даже примерно не смог идентифицировать.

Лишь на одной полке лежали стержни очень похожие на валы, разных диаметров. Впрочем, и они были цилиндрическими только наполовину. За цилиндром шёл квадрат, или шестигранник, переходящий в сферу, а потом вновь в квадрат уже меньшего сечения. Были «валы» совсем без цилиндрических частей, состоящие из многогранников, квадратов и каких-то тонких дисков различных диаметров. Мне понравился один из них, длиной около метра и диаметром миллиметров тридцать. Его цилиндрическая часть была длиной всего сантиметров двадцать и с одного конца, а остальной вал был восьмигранного сечения. С обоих концов вал заканчивался небольшими блестящими сферами, диаметром миллиметров пятьдесят. Он отлично лёг в руку и для своих размеров был совсем не тяжёл. Я, как мальчишка, помахал им в воздухе, сражаясь с невидимым врагом, и остался доволен. Как-то сразу стало спокойнее, настроение чуть поднялось. Ну а что вы хотели? Тень, которую я видел утром и щёлканье её когтей по каменному полу, не давала мне покоя. А из оружия у меня один перочинный ножик в рюкзаке. У Сашки хоть охотничий, приличный такой тесак на поясе в ножнах болтается. Не панацея, конечно, но хоть что-то.

— Хорошая дубина, — одобрительно сказал Сашка и, улыбнувшись, добавил, — все, что меньше медведя, разбегайся.

— Можно и мишку отоварить, — поддержал я шутку, — если со спины подкрасться. Ты тоже что-нибудь себе подбери.

— Да ладно, таскаться лень, у меня нож есть, — он положил руку на рукоять, — настоящие охотники, в старину даже на медведя с ножом ходили. Ну что, пошли назад с этого склада, ничего интересного здесь для нас больше нет, тупик.

Я погасил свой фонарь и вновь пристроился за шагнувшим в коридор Сашкой. Вышли в тоннель и снова пошли рядом. Следующий боковой отнорок был на другой стороне тоннеля, метров через сто. Он привёл нас в пустое помещение, в котором ощутимо чувствовалось движение воздуха. В потолке были цилиндрические отверстия. Каждое имело диаметр около метра. Всего я насчитал двенадцать штук. Примерно такого же размера, было несколько отверстий в стенах, на высоте метра два от пола. В полу помещения тоже были отверстия. Правда, всего два, но значительно большего диаметра, примерно около двух метров. Хорошо, что они были расположены в противоположном конце помещения, иначе в них легко можно было загреметь при нашем умирающем свете. Тем более мы сразу задрали головы, к потолку, ощутив приток свежего воздуха, а уже потом осмотрели всё остальное.

— Похоже, это вентиляционная камера, — произнёс Сашка, — только работы вентиляторов почему-то не слышно.

— Да чёрт его знает, какие они здесь. Ты же видел склад? Я даже примерно не понял, куда эти детали можно запихать, в какое устройство, — я включил свой фонарь, чтобы лучше разглядеть уходящие вверх каналы.

— Что-то я не вижу никаких ступенек, или чего другого за что можно зацепиться, — Сашка, перемещался от отверстия к отверстию и заглядывал в уходящие вверх колодцы.

Потом он исследовал отверстия в стенах и даже те большие в полу, нигде не было даже намёка на какую-нибудь лестницу. В тех каналах, которые осмотрел я, стены, были абсолютно гладкие, я бы даже сказал отполированные. По-крайней мере, следы инструмента в них отсутствовали. Подняться по таким вверх было абсолютно не реально.

— Нигде ничего нет, — Сашка, закончил осмотр и подошёл ко мне, — что двинем дальше или поедим?

— Давай лучше место найдём, — ответил я, выключая свой фонарь, аккумуляторы нужно было экономить, — как-то неуютно здесь, сквозняк. Может в следующем отнорке получше будет, хотя бы как в том, где склад железок.

Мы снова выбрались в большой тоннель, и пошли дальше. На этот раз нам пришлось пройти минут двадцать или даже больше до следующего бокового коридора. Этот проход был заметно шире предыдущих.

— Слышишь? — сделавший пару шагов Сашка неожиданно остановился, и я вновь налетел на его могучую спину, точнее висящий на ней рюкзак.

— Шум какой-то, — ответил я, прислушавшись и почувствовал, как по спине забегали мурашки, — что за хрень?

За время, проведённое под землёй, мы привыкли к абсолютной тишине, я бы даже сказал — мёртвой, хоть мне и не нравится это слово. Кроме издаваемых нами звуков, за прошедшие сутки я слышал только один звук — пощёлкивание когтей неизвестного существа и звук разгрызаемых костей. Особенно в память врезалась дробь когтей по полу. Этот звук я уловил очень чётко. Остальные, издаваемые зверем звуки, были не очень разборчивы, я слышал их сквозь сон.

— Ну что, пойдем, глянем? Может это как раз вентиляторы шумят? — Сашка решительно шагнул вперёд.

— Пойдём, — я решительно зажёг свой фонарь и удобней перехватил подобранную мной железяку, — только не лети слишком быстро. Хотя, свет нас всё равно выдаёт с потрохами.

Сашка немного сбросил скорость. Я попробовал пристроиться рядом, но ширина коридора всё же была не достаточной. Мы только мешали друг другу, толкаясь плечами. Я пошёл на шаг позади и сместился вплотную к левой стене, а Сашка, наоборот, к правой. Шум нарастал и стал напоминать журчание воды. Лучи наших фонарей выхватил блестящий водяной столб, падающий с потолка в круглый бассейн, огороженный толстыми каменными плитами. Плиты ограждения напоминали те в верхнем зале. Те, которые окружали злополучный колодец, через который мы спустились в этот подземный лабиринт. На их боковых стенках тоже присутствовали непонятные надписи и знаки. Коридор закончился, и мы вышли в небольшое помещение.

Вдоль стен стояли какие-то «шкафы» из серебристого металла, покрытого слоем пыли. Впрочем, слой пыли здесь был намного тоньше, чем в других тоннелях. Ближе к водопаду пыли совсем не было, а на металле шкафов поблёскивали мелкие водяные капли. Воздух в помещении был ощутимо влажным и прохладным. Я подошёл к ближайшему «шкафу». На ощупь металл, гладкий и блестящий. Никаких ручек или чего-то похожего на них я не увидел. Может эта конструкция вообще не имеет дверей. Осмотрел «шкаф» с боков. Моя версия подтверждалась — никаких шарниров и щелей не заметно. Вообще ничего, абсолютно гладкая однородная поверхность. Только на передней стенке каждого шкафа расположен матовый, тёмный квадрат, размером с печатный лист.

Этот, отличающийся по цвету элемент, находился посередине передней стенки, на высоте моего лица. Смахнув рукой пыль, я резко отшатнулся. Показалось, что по матовой поверхности двигаются какие-то тени. Спина мгновенно покрылась табунами мурашек. Мне почудилось, что кто-то неведомый внимательно смотрит на меня через этот прямоугольник. Преодолев себя, я вновь поднял руку к этому «окну» и рукавом протёр его окончательно. Ничего не изменилось. Под тонким слоем пыли была поверхность напоминающая стекло, но, увы, абсолютно не прозрачное. Тёмно-серого цвета, оно было абсолютно однородным, без каких-либо движущихся пятен. Я осмотрел следующий шкаф. Точно такой же, как брат близнец. Я легонько постучал по боковой стенке своей металлической дубинкой. Непонятная конструкция отозвалась глухим звуком, не слишком похожим на удар металла об металл. При этом никаких следов на поверхности «шкафа» от ударов моей дубинки не осталось. Сильней долбить я не решился, чёрт его знает, что это за штука и как она среагирует на варварское вмешательство. Сашка в это время обходил бассейн по кругу.

— Здесь водоворот, серьёзный такой, — сказал он, появившись из-за столба воды, — вода уходит куда-то дальше вниз.

Я тоже подошёл к бассейну. Вода вращалась по кругу, причём уровень её заметно понижался от края к центру. Я присел на каменное ограждение, наблюдая за движением воды. Зрелище было завораживающее. Вода сверху падала в центр, поднимая миллиарды брызг сливающихся в сплошное водяное облако, накрывающее центр огромной воронки. Сразу за водяным облаком, вода вращалась очень быстро. Это было заметно по стремительно проносящимся пузырькам воздуха, а к парапету ограждения, скорость потока заметно снижалась. Я нагнулся и опустил руку в воду. Почувствовал, как струи воды давят на ладонь. Зачерпнув пригоршню, понюхал. Никакого запаха. Осторожно лизнул, нормально, язык ничего не ощущал кроме холода. Сделал глоток, обычная вода, только очень холодная, аж зубы заломило.

— Ну как? — спросил Сашка, с интересом наблюдавший за моими манипуляциями.

— Нормуль, жажда нам не грозит. Обычная вода, я бы даже сказал вкусная, как родниковая.

— Ничего удивительного, — сказал Сашка, напившись и отряхивая ладонь, — я на поверхности никаких речек вблизи не припомню. Скорей всего это какая-то подземная река.

— Знать бы что там сейчас наверху, — вырвалось у меня, — мы уже сутки идём от того места где спускались. Это только наши предположения, что мы по кругу идём, а если нет? Куда за это время можно утопать, даже если не очень быстро идти?

— Давай ка поедим брат, а то я вижу, на тебя опять хандра нападает. Как думаешь, здесь не слишком сыро? — спросил Сашка, снимая рюкзак.

— Да нет, нормально, просто давай к стенке отойдём от бассейна, — я тоже взялся за лямки своего рюкзака, — потом воды нужно набрать полные фляги. Можно и в термос налить воды, чай сейчас допьём.

Мы уже заканчивали, есть, когда Сашка заметно напрягся, он сидел спиной к коридору:

— Слышал?

Я напряг слух, медленно поставив пустую банку на пол. Вначале я ничего не услышал, шум воды глушил все звуки. Уже хотел спросить друга, что его побеспокоило, как до моих ушей донеслось знакомое цоканье когтей. Мы вскочили одновременно. Я выдернул из-за пояса фонарь и направил луч в сторону коридора. Сашка тоже светил в проём, а в правой руке у него блестело лезвие ножа, которым он недавно вскрывал банки. Я быстро нагнулся и схватил свой металлический прут. Мы видели только небольшую освещённую фонарями часть коридора, она была пуста. Дальше коридор поворачивал и что там, за поворотом, было не разглядеть. Кроме шума воды я снова ничего не слышал, разве что биение своего сердца. Бух, бух, бух… Это у меня в груди. Вот опять тихий цокот — чек, чек, чек. Из-за поворота осторожно выглянула вытянутая морда, с длинными толстыми усами и подвижным чёрным носом. Красные глаза прикрыты голыми серыми веками. Видно было, что тварь очень не любит свет, но запах пищи манил её, она не могла ему сопротивляться. Животное вышло из-за поворота, и в нерешительности остановилось. Размером с приличную собаку, покрыта короткой, прямой чёрной шерстью, на вид очень жёсткой. Пасть сильно вытянута, ни у одной известной мне собаки такой нет, а ещё клыки…

Видимо существо сумело разглядеть нас или просто учуяло наш запах. Тварь молча оскалилась. Острые зубы были длиной сантиметров пять, а клыки и того больше. Длинные уши, немного свёрнуты в трубочку и сильно наклонены назад. Шум воды раздражал, тонкий слух зверя. Лапы непропорционально короткие, но очень мощные и слегка вывернуты наружу, как у таксы. Они заканчивались мощными, загнутыми когтями. Даже медведь, наверное, мог бы позавидовать, таким костяным крючкам. Треугольная грудь зверя вспухла шишками мускул. Длинный голый хвост лежал на полу, заметно подрагивая. Не сводя фонарей с неведомой твари, мы, не сговариваясь, попятились в сторону бассейна и остановились, не доходя до него пары метров. Тем временем к первой твари присоединилась вторая. Она возникла как тень, решительно, не издав ни звука. Впрочем, шум воды, скорей всего, заглушил тихое цоканье когтей.

— Блин, если бы не их выдающиеся размеры, я бы сказал что это крысы, — пробормотал Сашка.

— Да хрен его знает, что это за твари, но настроены они решительно, а их зубки и когти внушают уважение, — отозвался я.

— Давай светить им в рожу, они точно не привыкли к свету, он им мешает, — тихо проговорил Сашка, — в темноте у нас против них вовсе нет шансов.

Шансы наши действительно катастрофически падали. Первые две твари медленно, тщательно нюхая воздух, двинулись к нам. Сразу за ними показались ещё три, а следом ещё. Не меньше десяти особей вошли в помещение и остановились от нас метрах в пяти. За ними в коридоре просматривались другие шевелящиеся спины. Животное, которое мы увидели первым, сместилось к стене, её место тут же было занято другим зверем. Долго тянуть они не стали. Атаковали нас сразу трое, две кинулись на Сашку, а одна на меня. Я встретил её мощным ударом своей металлической биты. С противным писком она отлетела в сторону и поползла к шкафам. Краем глаза я заметил, что Сашка воткнул нож в горло повисшему у него на руке зверю. Другой уже отползал в сторону, оставляя за собой влажную красную полосу. Следующие четыре твари поделили нас поровну. Мне чудом удалось увернуться от мощного прыжка одной, при этом обрушив свою дубину на голову второго зверя. Приглушённый хлопок и мозги из разбитого черепа раскинулись по полу. Дальше я метался как в ускоренном кино. Фонарь выпал из руки от сильного толчка в спину. Неимоверным усилием я устоял на ногах и даже скинул тварь, пытавшуюся вцепиться мне в шею. Мне повезло, что фонарь выпав, упал достаточно удачно испуская свет в сторону атакующих тварей.

Я размахивал своей липкой от крови дубиной как мельницей, круша головы, спины, лапы, в общем, всё что под неё попадало. Я непрерывно пятился к бассейну, стараясь не допустить атаки сзади. Сашка рубился уже где-то с другой стороны водопада. В помещении становилось всё темнее, луч моего фонаря перекрывали тела поверженных тварей. Сил уже не оставалось, перекушенная левая рука висела плетью. Кровь сочилась по обеим погрызенным ногам, заполняя ботинки. Правая нога почти не слушалась, наверное, повреждены сухожилия. Шея горела, задница прокушена, спина и грудь исполосована когтями, кожа на левой щеке висела лоскутом. Похоже всё, конец приключению. Я почувствовал, что пятки во что-то упёрлись, скосил глаза, ограждение бассейна. Напряг последние силы, и превозмогая боль, залез на каменный парапет. Ширина его была не меньше полуметра, стоять было вполне удобно. Твари теперь находились на метр ниже меня.

Конечно, они тоже устали. Свежих бойцов в стае больше не осталось. Пол был обильно залит кровью и покрыт телами мёртвых и раненых животных. Передо мной стояли изрядно побитые и уставшие звери, но перевес по-прежнему был на их стороне. Полукольцо тёмных спин медленно сжималось вокруг меня. Разгорячённые запахом и вкусом крови они не собирались отступать. Им нужно обязательно убить вторгшихся в их владение чужаков. А потом будет настоящий пир. Можно досыта наесться их нежным и мягким мясом, ведь у них такая вкусная, горячая кровь. Тела погибших товарищей тоже не пропадут. При экономном подходе оставшейся стае и детёнышам надолго хватит пищи. Можно ни о чём не беспокоиться, только есть, и зализывать раны. Теснимые товарищами хищники всё ближе подходили к парапету бассейна. Постепенно к ним присоединялись звери с другой стороны, водопада, с обильно измазанными в крови мордами. Неужели Сашка погиб?

Я не мог слышать звуков боя, всё заглушал шум падающей с высоты воды. Я не слышал ни криков друга, ни визга и рычания тварей. Впрочем, атакующих меня зверей, я тоже не слышал, от этого становилось ещё страшнее. Казалось, твари атакуют молча, с маниакальным упорством. Молча падают, убитые и покалеченные. Им на смену приходят другие и конца этому безумию не видно. Я даже собственного крика не слышал, в ушах стоял непрерывный шум одной тональности. Сейчас я уже не мог сказать с гарантией, что это за звук. Шум падающей воды, или шум собственной, закипевшей от усталости и избытка адреналина крови в голове. Сашка, Сашка… Прощай, однокашник… Скоро увидимся в новой реальности, если конечно она существует. Я не сомневался, что твари победят, уж больно много их ещё оставалось против моей еле живой тушки. Только природное упрямство и воспитание не позволяли мне смириться с уготованной мне участью. Я буду бить их, пока они не отгрызут мне правую руку, вместе с дубинкой, а потом вцеплюсь зубами в горло ближней твари.

Прыжок хищника я уловил боковым зрением и попытался увернуться. Правая нога предательски подогнулась. Тело повело вправо и вниз, это сбило атаку зверя. Нацеленные на моё горло, и уже раскрытые челюсти клацнули где-то выше меня. Передние лапы с кривыми когтями, тоже не нашли опоры, а вот задние натолкнулись на мою согнутую спину. Если бы летящая тварь не задела меня лапами, я упал бы на парапет. А может и мимо, вниз, на столпившихся в ожидании зверей, раскрывших, в предвкушении свежего мяса, свои огромные пасти. Удар был не сильный, скользящий. Но, стоящему на одной ноге, а точнее падающему с этой неустойчивой опоры телу, этого оказалось достаточно. Короткий полет, и я почувствовал, как моё израненное тело погружается в ледяную воду. Меня мгновенно подхватила воронка водоворота. Не в силах сопротивляться течению я всё же сумел вынырнуть, сделал глоток воздуха, и тут же был, утянут в сердце воронки.

Дальнейшее помню смутно, отдельными фрагментами. Я лечу вместе с водяным потоком куда-то вниз. Воздух в лёгких заканчивается. Не в силах сопротивляться нарастающему жжению в лёгких я открываю рот. Вместо желанного воздуха в лёгкие попадает ледяная вода. Дальше провал, сознание отключилось. Резкая боль в искалеченной правой ноге выдёргивает меня в реальность. Падение прекратилось, мои ноги сильно ударились обо что-то твёрдое. Вокруг по-прежнему ледяная вода. Машинально, на инстинктах, из последних сил, отталкиваюсь от этой поверхности левой ногой и устремляюсь вверх. Воздуха в лёгких нет, сознание ускользает. Сквозь окутывающий мозг кровавый туман, я внезапно чувствую, что моя голова вырывается из воды.

Лихорадочный вдох, ещё один… Кашель раздирает тело. Вода, попавшая в лёгкие, вылетает фонтаном. Ничего не соображая, я машу руками, точнее правой, левая по-прежнему не слушается. Пытаюсь грести, дрыгаю здоровой ногой. Тьма полная, ничего не видно. Моя рука натыкается на какое-то препятствие. Резкая боль пронзает тело, помогая вернуть упорно ускользающее сознание. Пальцы намертво вцепились в мокрые холодные прутья. Немного отдышавшись, я ощупываю препятствие, напоминает решётку. Собрав силы и наплевав на боль в израненном теле, хватаюсь за верхние прутья и пытаюсь вылезти. Пальцы соскальзывают. Обдирая кожу, лечу назад в воду, но вновь упорно лезу вверх, помогая здоровой ногой. Рука не находит опоры, решётка закончилась. Я переваливаюсь через край и не в силах удержаться лечу вниз. Короткий полёт, удар и вспышка боли во всём теле. Всё, я окончательно теряю связь с реальностью, проваливаясь в спасительную пустоту.