Дождь в полночь

Владимир Алексеевич Дивинский

Мир рухнул в пасть ядерной войны и выбрался из нее, изменившись и потеряв все. Под вечным дождем медленно убиваемый наркотиками и болезнями мир, где человеческую личность хоронят из политических соображений, продолжает существовать. В книге рассмотрено несколько судеб, которые непрерывно что-то меняют вокруг себя. А может быть – не меняют ничего?

Глава 9

Краска на плакате, висящем на стене дома для ПКН, стекла, и теперь улыбка Игоря Расторгуева теперь болше напоминала звериный оскал.

Под ним шел человек, кутаясь в своем длинном плаще и казалось, ещё более длинном шарфе. Из уха торчал черный лингафон, провод змеей обхватывал шею.

Ему нельзя было ставить вакцину, так как у него была уже третья степень ретеолита. Ему оставалось лишь умереть, ничего кроме смерти. Человек не знал, что отказываясь от прививки, получает свободу и право индивидуальности…

Так часто бывает. Мы желаем то, о чем говорят как о хорошем, и страшимся того, о чем говорят как о плохом. Это и есть — пропаганда. Сначала люди не верят. Люди нарушают те правила, которыми сверлят черепную коробку. Но потом, через года, через века, в продырявленную голову начинает проникать кислород. И будущим поколениям уже ясно как дважды два, что плохо, что хорошо, кто у власти, а кто преступник, кто фашист, а кто демократ.

Пропаганда поступает со всех концов общества. В выборе какой-либо пропаганды серая масса имеет даже подобие выбора. Преступники призывают убивать выше стоящих, вышестоящие — преступников. Важно понять, что обе призывные речи отображают только хорошие стороны той или иной борющейся стороны. На самом деле обычно оба фронта грязны, покрыты кровью и потом рабов.

Хотя фронта не два. Их намного больше, их десятки, сотни. Либералы, демократы, лютеранцы, католики, фашисты, националисты, коммунисты, социалисты, тамплиеры и бог знает кто ещё во всех исторических эпохах выставляли на трибуны говорливых человечков, размахивающих листовками с той или иной пачкой лозунгов. Фронты убивают друг друга, смывают с доски истории, копошась в бессмысленной борьбе за существование. И все это названо красивым словом — политика. Иногда — бизнесом, духом предпринимательства. Зараза эта ползет по миру уже добрых полторы тысячи лет.

А народ мечется. Народ не знает за кого выступать, их и без того запаренные мозги дико и неистово выпускают смрадный дым непонимания: кто из этих людей в пиджаках прав? Будущий президент — либерал, вчера изнасиловавший пятнадцатилетнюю девчонку, или анархист, убивший уже двеннадцать полицейских, чьих-то сыновей и мужей?

На каждом углу орут: Я анархист! Я патриот! Мы монархисты! Мы за демократию! Зачастую, выбирая, люди сами не понимают за что, за какую политику они выступают, за какой режим поднимают оружие. И получают то, что было до предыдущей революции — расстрелы, казни, иногда публичные, иногда незаметные — был человек, сказал не то — и нет человека, погиб в каторжных лагерях или тюремных цехах.

Был Тайный Комитет Императора — стало НКВД. Было НКВД — в 90-х появились братки, потом появилось ФСБ. Потом — КОВД — Крательный Отдел Великого Диктатора. Сейчас — вобще непонятно что. Куда то, говорят, исчез президент. На пост премьер министра назначили кого то другого. А недавно и его — министра национальной безопасности — сняли с должности. Сейчас он шел в городской суд — в одной руке он держал пакет с документами, потверждающими его невиновность. В другой — чемоданчик с намного более вещественным аргументом — пачками с 100 рублевыми бумажками, общей суммой примерно в 150 000.

Вдруг голову пронзила страшная боль, все покрылось красным туманом а перед глазами начали страшный языческий танец пятна ядовитого зеленого цвета.

С великим трудом он доковылял до первого попавшегося мед пункта для бездомных. Что было дальше — он не помнил. Вроде бы какой-то огромный человек сказал, что у него приступ ретеолита и ему нужна срочная операция. Ещё он видел, как привезли столик с непривычным снотворным серого цвета.

Очнулся он в палате.