Парижские тайны фрейлейн Руди

Влад Евгеньевич Ревзин

Уве Клюг в поисках таинственного «Спящего пророка» попадает в оккупированный Париж, где сталкивается с «французским гестапо», криминалом и предсказателями будущего. В истории действуют реально существовавшие персонажи и исторические знаменитости.

Глава 5

Сговорились на том, что Функ даст Уве прочесть протокол; к тому же спросит про приятеля Курта Вёрмана.

Функ исчез в доме, Уве опустился на седло верного «БМВ Р 57», приготовился ждать.

Из-под арки входа на Уве сумрачно взирал полицейский.

Однажды Вольф Функ спас ему жизнь, за что Уве был ему сердечно признателен. За прошедшие годы он попытался частично вернуть должок. Три с половиной года назад Уве помог старшему инспектору вычислить человека, совершившего несколько убийств в Берлине. Преступник во многом повторил путь американского Генри Холмса, признанного первым в истории «серийным убийцей».

Уве тогда выступил частным консультантом.

И еще в одном-двух случаях его советы помогли Функу справиться с расследованием.

Но друзьями они так и не стали, скорее относились друг к другу с умеренной неприязнью. При этом Уве мог положиться на бычью силу и тяжелые кулаки Вольфа; старший инспектор, вероятно, так же полагался на умственные способности Клюга.

В последние годы встречи происходили все реже и реже, — Функа затягивала работа, Уве пытался заработать на жизнь.

Когда Функ выкатился на улицу, он выглядел сильно помятым, — будто там, внутри, его валяли по коврам и совали шляпой вперед в холодный камин.

Уве выхватил протокол и пробежал глазами несколько листов, заполненных корявым почерком.

— А что насчет Вёрмана?

Функ снял шляпу и осмотрел тулью.

— Посланник Фридрих Гаусс знает, по службе, Эрнста Вёрмана, который отец твоего парня. Вёрман-отец, — младший статс-секретарь МИДа. Сейчас в командировке на Дальнем Востоке. До этого служил министериальдиректором, там же. Мальчишку сам Гаусс-старший видел раз или два. Не нравится мне все это. Когда в уголовном следствии путаются шишки, ничего хорошего не жди.

Уве не ответил. Мозг работал напряженно, память пыталась запомнить содержание беседы Функа с Фридрихом Гауссом.

Функ молол языком, все жаловался на жирных котов из элиты.

— Вольф, я тебе благодарен, — прервал Уве инспектора. — И в оплату дам совет.

Функ шмыгнул носом, как мальчишка у школьной доски, поставленный в тупик вопросом учителя.

— Ну?

— Для такой семьи, — да и для любой другой, самоубийца-родственник, это трагедия. Но еще и позор. Так что, когда ты заявишь о суициде, тебя семья дипломата может сильно невзлюбить. С другой стороны: представь это папаше, как спасение чести семьи. Ты исключил младшего брата из подозреваемых в убийстве старшего. Если возьмешься за дело правильно, будешь выглядеть героем. Тут важно правильно допросить младшего сына. Лети в отделение, тебя ждут великие дела. Можешь не благодарить…

Уве запустил двигатель и услышал сквозь его треск, как уходивший Функ бросил через плечо:

— Провались ты совсем…

Уве не жаловался на короткую память, а показания Фридриха Гаусса были слишком важны для его изысканий.

Имя, фамилия и адрес отца приятеля убитого Хельмута, упомянутые в только что прочитанном протоколе, впечаталось в извилины прочно.

Карл Риттер, офицер связи МИДа при Верховном командовании вермахта.

Уве покинул Ветеранштрассе и двинулся по новому адресу, на Софи Шарлоттен. Ехать пришлось недалеко, он не покидал Шарлоттенбург, лишь переместился на северо-запад.

Еще один дипломат. Слишком много дипломатов в этом деле! И сын Йоганн Риттер, — мелкий чиновник торгово-политического отдела того же министерства; приятель Хельмута Гаусса; и, следовательно, Курта Вёрмана.

Три молодых мушкетера?

Готовый ко всему, он постучался в двери особняка на Шарлоттен. Дверь открыла девушка в передничке, лицо хмурое и осунувшееся.

Услышав о цели визита, его сразу провели в кабинет. Здесь, за письменным столом, сидел сам хозяин, господин Риттер.

— Нашелся?! — вскрикнул он, увидев Уве Клюга.

Когда офицер связи МИДа понял, что Уве не полицейский, а всего лишь доверенное лицо родителей одного из приятелей сына, он сломал дорогущую английскую шариковую ручку, которой перед появлением Уве писал на листе бумаги. Липкие чернила испачкали большие ладони, словно он раздавил большого паука; капли попали на галстук и отвороты велюрового халата.

Большая лысая голова дипломата затряслась, краткое оживление сменилось раздражением.

Он заорал:

— Какого черта вы разыгрываете Шерлока Холмса? Лучшие полицейские Берлина ничего не могут сделать, — вас еще не хватало, путаетесь под ногами!

— Но господин Риттер, — ошеломленно промямлил Уве. — Иногда частному лицу…

— Вон отсюда! — заорал мидовский чиновник. — Я вас в гестапо отправлю, die Ficksau!!!

Клюг пожал плечами, вышел из комнаты и прикрыл дверь.

Как-то недипломатично обзывать гостя, только ступившего на порог «гребаной свиньей», пусть ты и очень расстроен, а гость не в смокинге или мундире. А визитер даже не получил возможность познакомиться с причиной твоего отвратительного настроения.

Разочарованный, он пошел искать выход.

Некоторое время блуждал в лабиринте антикварной мебели, рыцарских доспехов и тяжелых гардин, пока не нашел лестницу.

— Погодите! — услышал он за спиной.

На ступенях его нагнала молодая женщина.

Уве остановился.

— Вы частный детектив?

— Нет. Я действую по поручению знакомой.

— И кто это?

— Госпожа Вёрман. Ее сын пропал.

— Так же, как и мой брат.

Женщина оказалась старшей сестрой Йоганна Риттера, чей папаша только что наорал на Уве. Она подняла к Уве узкое бледное лицо; под глазами лежали темные тени.

— И где ваш брат?

Женщина сморщилась.

— Исчез. Также как и Курт Вёрман.

— Час от часу не легче.

Женщина схватила Уве за руку.

— Найдите их! И знайте, — во всем виновата Вилда.

Уве спохватился и позорно щелкнул нижней челюстью, отвисшей ниже всяких физиологических ограничений, положенных человеку и его жевательному аппарату.

— Э-э-э? — спросил он, увеличивая впечатление впавшего в замешательство индивидуума, — Вилда? А это кто это?

Персонажей становилось все больше, и Уве решил, что для одного дня их слишком…

Женщина твердо ответила:

— Вилда Шульц. Это все из-за нее… и из-за предсказаний «Спящего пророка».

— Э-э-э…

Когда он покидал дом дипломата Карла Риттера, наверху на лестнице раздавались рыдания.