Бетонная серьга. Рассказы не только из архитектурной жизни

Влад Гринзайд

Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни.Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.

Манная каша

Всякому известно, что приготовление манной каши — процесс многотрудный. Она так просто не дается, норовит свернуться комками, подгореть снизу. Также очевидно, что процесс этот бесконечно долгий. Встаешь за 15 минут до выхода и сразу после утренних теленовостей и примитивной зарядки начинаешь готовить манную кашу. Проклятые крупинки лежат на дне кастрюли толстым илом и никак не размягчаются, не желают принимать форму привычной тебе, читатель, манной каши. Уж я-то знаю это процесс изнутри, поверь мне. Осталось уже пять минут до выхода, а манный песок слипся внизу мертвой лепешкой и грозит оставить без завтрака.

Попадись это текст особе женского пола, на меня посыпались бы тысячи упреков и разоблачений: что ж ты огонь включил такой, что ручки кастрюли запахли паленой пластмассой, что ж ты не помешиваешь ее?

Все это враки! Почуяв запах паленых ручек, я уменьшил огонь значительно, а уж в помешивании я просто профессионал. Являясь правшой и одновременно внуком левши (не лесковского Левши, а просто человека-левши), я унаследовал эту особенность мозга подавать левым конечностям вразумительные сигналы. Этим своим умением сочетать правшу и левшу я часто пользуюсь — иногда для понту двумя руками одновременно зеркальные тексты напишу, иногда в неудобном положении дрель или молоток левой возьму, а иногда просто своим умением горжусь.

Вот и в этот раз я решил себе доказать, что все могу. И тогда я, одной рукой помешивая кашу, принялся второй руокй возвращать оставшуюся крупу на место в шкаф, готовить кофе и т. д.

Делаю паузу для того, чтоб ты, дорогой читатель, попробовал отстучать двумя руками разный ритм и убедился, что дело это нелегкое.

Убедился? Вот…

Мозг мой достигал уровня кипения, я демонстрировал чудеса сосредоточенности, координации движений и эквилибристики.

Забыл сообщить, что в самом начале ПРОЦЕССА я заметил в будущей каше черную точку. Я долго пытался не обращать на нее внимания, продолжая демонстрировать себе все эти чудеса и самоутверждаться. Когда каша начала со страшной скоростью загустевать (видимо от несоразмерного количества крупы, всыпанного в молоко в приступе скоординированности движений), я понял, что подлая черная точка — это мошка, каких в доме миллион. Вначале она маячила на поверхности, но позднее, воспользовавшись нездоровой густотой каши, легла на дно. Продолжая утреннюю возню левой рукой, правой я принялся извлекать мошку со дна кастрюли. Надо было поторапливаться, так как черная мошка собиралась слиться с подгоревшими слоями каши и остаться в кастрюле навечно.

Я опускаю мимолетные мысли о теории вероятности и броуновском движении частиц, пронесшиеся в моей голове во время ловли мошки. В общем, мошку я изловил, она запуталась в этой броуновской каше, и сама прилипла к краешку ложки.

Должного счастья я не ощутил, несмотря на удачно проведенную операцию. Кроме того, время сильно поджимало, а в каше, все это время стоявшей на огне, начали происходить необратимые процессы загустения и горения. Пришлось бросить мошку обратно и срочно поглощать варево.

Вот вам и незаурядность помноженаая на простоту приготовления манной каши.

Декабрь 2001