Сегодня – позавчера

Виталий Храмов, 2016

Из XXI века в 1941 год. Год знаковый, переломный. Но почему именно он, обычный человек? Не генерал, не физик-ядерщик? Почему он? За что? Что ему делать? К Сталину, к Берии прорываться? А как им в глаза посмотреть? Как сказать им, что их бой – напрасен? Что СССР больше нет? Может, лучше рядовым пехотным Ваней на фронт? Выполнить долг сына России? Но мы предполагаем, а кто-то уже всё решил за него, и его ждёт судьба Героя.

Привет, Великое Позавчера!

Блин, больно-то как!

— Терпи, боец, генералом будешь, — грохотал болтом в пустом ведре голос.

— Маршалом, гля. Где я?

— В узловой больнице.

— Чё я тут потерял? Чё больно-то так? Чё я не вижу ничего?

— Во, ожил, залопотал. Жить будешь.

— Куда я, на хрен, денусь! Чё за узловая больница?

— А ты что, совсем ничего не помнишь?

— Что я должен помнить?

— Как твоё имя? Звание? Номер части?

— Вы с какого дуба попадали? Какое звание? Часть чего? — спросил я и тут крепко призадумался. Часть вкупе со званием — что-то воинское, а всё воинское меня обошло далёкой-далёкой стороной.

— Имя-то своё помнишь?

— Имя? — я решил подстраховаться и потупить. Тяну время. Авось, куда и вытянет само.

— Амнезия, — другим грохочущим скрежетом донеслось с другой стороны. — Обычное дело при сильных контузиях.

Точно! Амнезия. Удачно. Можно дальше дурачком прикидываться.

— Что ты видишь?

— Ничего я не вижу. Пятна какие-то. И грохочете вы.

— Все симптомы налицо. Вот ещё что проверим. Чувствуешь? Что чувствуешь?

— Бьёте по ноге и колете. Хорош! И так всё болит! Обезболивающего дали лучше бы.

Но просьба моя была проигнорирована.

— Чувствительность нижних конечностей сохранилась, что говорит об обратимости повреждений спинного мозга. Надеюсь зрение и слух также восстановятся.

— Что со мной случилось?

— Контузило тебя при бомбёжке станции. Взрывом отшвырнуло. Ещё и об штабель шпал приложило. Живой — и то чудо.

— Бомбёжке? Какая бомбёжка?

— А ты и это не помнишь? Война, батенька. Немец уже и до нас долетает.

— Ё-о-о! Гля! Твою дивизию! Что за х…ню ты несёшь? Война чёрте-когда кончилась!

— Не кончилась. — вздох. — И когда она теперь кончится?

— А какое число сегодня?

— Пятое июля. Сорок первого года.

— Ё-ё-о!..

— Что?

— Сознание потерял.

— Но уже прогресс. Поздравляю вас, коллега. Такого тяжёлого пациента вернули в наш грешный мир. Если выздоровление пойдёт нормально, ещё и в строй вернётся. Подобный опыт в ближайшее время нам может понадобиться.

— Точно понадобится. Фронт катится на восток. Надо готовиться к потокам раненых.

— Тут я полностью согласен с вами. А с этим что?

— Я думаю, можно завершать курс интенсивной терапии и переводить его в хирургию. А там — все в руках…

— Гхе-гхе.

— Да, да. В его руках. Организм ещё молодой, здоровый, поправится. Амнезия меня беспокоит. Не получим ли мы двуногое растение?

— Увидим. Голова — штука тёмная. Что там в ней происходит? Может, чайку?

— Можно. И покрепче можно. Отметить, так сказать.

— Людочка, составите компанию? Тут у нас замечательный коньячок имеется. Знакомые на югах отдыхали, привезли. Вы знаете, Людочка, коньячок в гомеопатических дозах весьма благоприятно воздействует на организм.

— А вы сможете, Натан Ааронович, в гоме… гоми… В общем, остановиться?

— Да что там, красавица вы наша, останавливаться? Полтора литра всего! Разогнаться не успеешь!