Гибель короля

Виктория Фрэнсис

Враги короля Вальтэриана обрели силу и жаждут кровавой расправы. Жрец Нави мечтает открыть портал между мирами и скинуть туда короля, чтобы избавить от него магическое сообщество. Придворные замышляют ослабить Вальтэриана, создав смертельный вирус. Лишь фаворитка короля сохраняет ему преданность и готова ступить в мир демонов, чтобы предотвратить войну. Героев нет. У трона остались только злодеи.

Глава 1

Самый добрый и святой

В Сноуколде царило спокойствие. Белокаменную обитель навьянов, представителей новой веры, освещало синее солнце. Старший жрец по имени Майслав искал Высшего жреца — главу обители, теряясь в замысловатых коридорах. Пот струился по его вискам, капая на чёрную мантию с вышитым по середине глазом. Одышка сдавливала горло, сердце щемило.

— Создатель, где Кастор? — прохрипел старший жрец, остановившись перевести дыхание.

— Здесь, — вынырнул из-под лестницы Кастор Хэдусхэдл. Он был стройным парнем, чью красоту портила поседевшая раньше времени чёрная коса, заплетённая по навьянским традициям. — Я медитировал в темноте. Без света легче сосредоточиться. Создатель избрал меня, чтобы наказать Короля-Невестоубийцу. Для этого я должен общаться с обитателями тонкого мира и набираться знаний о Сноуколде — нашей планете.

— Покарай тебя все духи неба! — выругался Майслав. — Час ищу.

— Теперь ясно, отчего лестница прогибалась и скрипела, — хихикнул Кастор.

— В обитель пришли гости, — поведал старший жрец. — Тоже навьяны. Просят провести обряд погребения для почившего исповедника. Он умер от простуды на пути к обители. Из-за этого они опоздали ко Дню Света.

— Почему гости сами не похоронят исповедника? — спросил Высший жрец.

— Он силой колдовской обладал, — провёл рукой по лысине Майслав. — Его душе нелегко покинуть тело. Она переполнена знаниями и энергией. Ей нужно помочь уйти к Создателю.

— Как покойного зовут? — поинтересовался Кастор.

— Даниэль Данброский, — ответил старший жрец. — Он работал лекарем у Граффиасов.

— Я с ним знаком! — воскликнул Высший жрец. — Где гости?

— Едят, — удивился реакции Майслав.

Кастор прибежал на кухню. За деревянным столом возле доменной печи он узрел знакомых оборотней. Проповедник Шератан возвышался над собратьями и хмуро глядел по сторонам. Клык и Коготь, тощие и уставшие, с аппетитом ели наваристый суп. Ликея вдыхала аромат засушенных трав, поправляя вырез на платье, излишне откровенном для служительницы культа Нави. При виде вошедшего её глаза игриво заблестели.

Высший жрец смутился и поспешил произнести:

— Приветствую в главной обители Нави! Вы проделали долгий путь с севера на запад. Обращайтесь, если вам что-то потребуется.

— Хэдусхэдл? — обернулся Шератан. — Ты Высший жрец? Как?

— Я избранный Создателем, — не сдержал улыбку Кастор. — Магия течёт в моих венах вместе с кровью. Я освободил обитель от злодея Завада. Я принёс навьянам покой.

Ликея одобрительно кивнула. Братья-близнецы одновременно выронили ложки и уставились на Кастора.

— Даниэль Данброский советовал тебе меньше говорить «я», — хмыкнул Шератан.

— Где его тело? — проигнорировал колкость Высший жрец.

— В склепе во дворе обители, — ответил Коготь. — Надеемся похоронить исповедника среди святых навьянов. Позволишь?

Кастор кивнул.

— Даниэль сделал многое во имя веры, — понурил взгляд проповедник. — Незадолго до смерти он даже изгнал демона из девочки. Она невредимой осталась. Это редкость для обрядов изгнания.

— Я тоже сражался с обитателями Нижнего мира, — припомнил случай в деревне Высший жрец. — В какой части Сноуколда Даниэль изгонял демона?

— В деревне Смоллоу под Альтаиром, — вздохнула Ликея.

— Говорят, демонам в наш мир дороги нет, — возмутился Клык. — Мол, закон им какой-то запрещает… А на деле до Альтаира добрались твари двурогие!

— Меньше верь сказкам, брат, — посоветовал Кастор. — В Альтаире живёт главный демон — Ледяной змей. Он же король Сноуколда. Вальтэриан и его сторонники законы для крестьян пишут, а сами их не соблюдают.

— К чему разговоры о жизни лордов? — вопрошал проповедник. — Они создания мирские, приземлённые. Наша жизнь лучше.

— Ненамного, — оборвал Высший жрец. — Но мы способны её изменить. Достаточно покарать злодеев, допускающих несправедливость. Они не достойны вершить судьбы. Мы, а не они должны править миром!

— Да, — поддержали Коготь и Клык.

— Править миром — дело Создателя, — поправил Шератан. — Нам незачем мечтать о большей доле. Власть душу портит. Не смущай собратьев, Кастор. Твои мысли грешны.

— Покойный Даниэль поддерживал меня во всех начинаниях! — воскликнул Высший жрец.

— Он мёртв, — с сожалением произнёс проповедник. — Перед смертью Даниэль назначил меня преемником.

— Не верю, — затряс головой Кастор.

— Он умер со словами: «Передаю жезл доброму, святому… Тому, кто приведёт мир к процветанию», — процитировал Шератан.

— С чего решил, что речь о тебе? — вопрошал Высший жрец.

— О ком ещё? — удивился проповедник. — Я был рядом, когда Даниэль душу Создателю отдал. И я безгрешен.

— Все грешны, — подловил собрата Кастор.

— Я святое писание знаю получше тебя, юнец! — вскричал Шератан.

— Не горячись, — промурлыкал Высший жрец, довольный, что смог пробудить в нём гнев. — Не пристало навьяну ругаться. Лучше скажи, что за жезл передал тебе Даниэль?

— Символ преемственности, — отмахнулся проповедник. — Его подарили Даниэлю жители Смоллоу в благодарность за спасение девочки. Они нашли жезл у берега Духра. В предсмертной агонии Даниэль говорил о символе света, спасении… Бредил. Жезл лишь красивая вещь.

Шератан указал на лавку. Кастор откинул плащ, прикрывающий её, и задохнулся от восхищения. Жезл переливался, как перстень Вальтэриана. На конце его торчали голубые кристаллы.

— Жезл Четырёх Стихий, — проговорил Кастор. — Из алатыря созданный, магией закалённый, способный чудеса творить, неподвластные сильнейшим магам.

— Что значит Четырёх Стихий? — не понял проповедник. — Иноверцев, что ли?

— Какая разница, как в народе называют столь сильный артефакт? — проворчал Высший жрец. — Он часть мира, сотворённого Создателем, как и Четыре Стихии. Его создали первые маги, авторы законов мироздания.

— Откуда ты узнал? — заинтересовался Клык.

— Из книг Даниэля и Гааврила, — ответил Кастор. — С жезлом Четырёх Стихий можно изменить мир!

— Магии я в нём не чувствую, — проворчал Шератан.

— Потому что не умеешь колдовать, — фыркнул Высший жрец.

— Посмотрел жезл? — поинтересовался проповедник. — Тогда отдавай. Негоже мне вверять дар Даниэля тому, кто бросил нас.

— Я не бросал! — возмутился Кастор. — Уверен, Даниэль меня имел в виду, когда говорил о преемнике добром и святом. Жезл мой.

— Ещё чего! — вспылил Шератан. — Не много хочешь, Хэдусхэдл? Мнишь себя мессией, короля мечтаешь свергнуть. Наивный! Ты познал нашу веру недавно, в отличие от меня. Не зазнавайся.

— Ты не имеешь права кричать в моей обители, — прошипел Высший жрец.

— Тише, братья, — встал между ними Коготь. — Ни один артефакт не стоит раздора.

— Жезл принадлежит мне, — настаивал Кастор.

— Давай в битве выясним, на чьей стороне Создатель? — предложил проповедник.

— Навь запрещает драться, — напомнила Ликея.

— Речь о сражении с пороками души, — пояснил Шератан. — Вдали от обители есть место, сокрытое туманами. Знающие называют его Тайлос. Туда приходят врущие, чтобы проверить, сильна ли их вера. Кто первым справится с испытаниями, тот заберёт жезл.

— Согласен, — кивнул Высший жрец. — Да пребудет с нами Создатель, ибо он мудр и уже указал на избранного.

— Не хорохорься, — посоветовал проповедник. — Завтрашний день покажет, кто избранный, а кто превратил культ Нави в культ самого себя.

— Всё выяснится, — понял намёк Кастор. — Взойдёт солнце и осветит лучами достойнейшего.

— Оно светит для всех, — придрался Шератан.

Высший жрец хмыкнул и отправился на церемонию похорон Даниэля. Собратья молча последовали за ним.

В низине холма, на котором возвышалась обитель, стоял склеп. Десятки каменных горгулий громоздились на крыше. Снаружи стены обвивал плющ, внутри — паутина.

В склепе хранились стеклянные капсулы овальной формы. В них покоились навьяны, посвятившие жизнь служению Нави. Поверх капсул лежали покрывала с вышитым глазом.

— Правда, что покойные не разлагаются? — полюбопытствовал Коготь.

— Да, — подтвердил Кастор. — Они облиты маслами со смолой. Органы их удалены. Прихожане видят в этом чудо, которого нет. Но мы не спешим разочаровывать их. Чудеса, пусть и мнимые, способствуют пополнению наших рядов.

— Жрецы Четырёх Стихий делают нечто похожее, — ухмыльнулась Ликея. — Раз в год они выставляют в храме гроб с неразложившимся телом Зория Светлого и убеждают, что пребывание вблизи него исцеляет.

— Мертвецы должны разлагаться, соединяясь с одной из Четырёх Стихий, а не пылиться в капсуле, — пробормотал Коготь.

Собратья не расслышали. Они взялись за руки, став вокруг тела исповедника, и прошептали:

— Да примет душу сына своего Даниэля в объятия Создатель. Да не украдут её силы тёмные, да не помешают ей стать единой со вселенной. Именем Создателя, пусть душа Даниля Данброского обретёт покой в вечности!

Коготь присоединился к молитве. Высший жрец приоткрыл капсулу. Из щели вылетела душа Даниэля, похожая на белый сгусток света, и устремилась к солнцу. Она растворилась, соединившись с Создателем — энергией, из которой соткан мир.

— Ушёл, — сдавленно молвил Кастор.

— Да поможет душе Даниэля Создатель! — хором произнесли навьяны и закрыли капсулу.

— Поможет, — заверил Высший жрец. — Они теперь едины.

Оборотни сложили руки в молитвенном жесте. Кастор подавил тоскливый стон и упёрся лбом в стену. Шератан положил руку ему на плечо. Высший жрец стряхнул её и выбежал из склепа.

На поминальный обед он не явился. Блуждал среди деревьев, размышляя о последней воле исповедника и важности обретения жезла Четырёх Стихий.

К рассвету Кастор вернулся в обитель. Майслав с укором оглядел его и пробурчал: «Вы с Шератаном жрецы, а не дворовые мальчишки. Зачем выясняете, кого больше любит родитель? Все равны перед Создателем». Высший жрец проигнорировал старшего и пошёл на поиски Шератана. Обменявшись при встрече хмурыми взглядами, они покинули обитель и отправились в Тайлос.

Перед границей с королевством оборотней простиралась Красная пустошь. Небо озаряли багровые всполохи, отражаясь в стеклянных валунах. Их окружала синяя трава, прорастающая сквозь песок.

Кастор и Шератан ступили на валун. Он треснул. Стёкла поднялись в воздух, и воронка открылась. Тела жрецов остались на месте. А души отправились в путешествие по энергетическим пузырям. Они были созданы первыми навьянами по аналогии с параллельными мирами.

Высший жрец оказался посреди зелёной рощи. Деревья наощупь напоминали вату. Мягкая, как перина, земля дарила ощущение невесомости. Похожее Кастор испытывал, когда во время медитации попадал в межмирье.

Призрак Завада материализовался из скопления энергетических волокон и погрозил ему пальцем.

— Убил меня, не разобравшись, — пробасил он. — Не дал шанса доказать, что я не травил собратьев.

— Ты без того грешил много, — заявил Кастор. — Надейся, что страшной смертью вымолил прощение Создателя.

— Глупый. Прежде был безвольным стражем Мейраков, теперь — пешка навьянов. Сам не знаешь веру, которую принял. Она построена на лжи, как и другие.

— Меня не интересует мнение грешника.

— Я иллюзия. Мои слова — твои мысли. Признай, что веришь не в Навь, а в свою избранность.

— Нет! Я изменю мир, разрушу устаревшие правила. Создатель на моей стороне!

— Поэтому в религиозных трактатах везде написано имя короля? Религия — одна из верёвочек, за которую он дёргает, чтобы управлять миром. Жрецы — марионетки богачей.

— Я не марионетка! У меня есть магия. Скоро я получу жезл и спасу Сноуколд!

— Ты недостоин выступать против сильнейших магов. Ты — мальчик без семьи и дома. Безродный скиталец, обманутый и отвергнутый.

— Я мессия. Я заберу, что должен мне мир! Отойди!

Высший жрец махнул рукой на Завада. Тот рассеялся, издав протяжный стон. Кастор продолжил путь, осознавая, что в Тайлосе страхи обретают плоть и ждут момента, чтобы утянуть в пучину самобичевания и тоски.

Шератан шёл по извилистому коридору. Каменные стены с символикой Нави давили. Звон шагов усиливался. Маятник раскачивался на потолке, ускоряя течение времени.

Кастор выскочил из-за угла, чуть не сбив оборотня. Глаза его отливали красным. Сбившееся дыхание холодило кожу.

— У тебя должно быть испытание в иной части Тайлоса, — угрюмо молвил проповедник. — Чего молчишь как неживой?

Высший жрец не ответил. Шератан разозлился, резко потянул его на себя и увидел рану на груди Кастора.

— Что с тобой? — оторопел проповедник. — Скажи во имя Нави!

— Я победил чудовище, охраняющее выход из Тайлоса, — чужим голосом произнёс Высший жрец. — Но оно ранило меня. Помоги! Выход скоро закроется.

Шератан пристально посмотрел в конец коридора. Из нежно-голубых вихрей сформировался портал. Магия растеклась по Тайлосу, лишая энергии, способной перенести в пустошь.

— Почему портал закрывается сейчас? — заволновался проповедник, тряся Кастора. — Мы ещё не прошли испытания!

— Если не уйдём, останемся здесь навсегда, — сказал Высший жрец.

Шератан подставил ему плечо и грубо потащил к выходу. Он боялся навечно застрять в Тайлосе, потому стоны собрата его не волновали. Проповедник торопился, почти бежал, но портал отдалялся с каждым шагом.

— Есть другой выход? — пропыхтел Шератан.

— Нет, — ответил Кастор.

Проповедник отстранил его, не понимая, как поступить. Сгинуть вместе с ним и не предать идеалы Нави или выбраться, забрать жезл и никому не говорить, что смалодушничал.

— Слушай, брат, — неуверенно пробасил Шератан. — Ты тяжело ранен. Даже если мы покинем Тайлос, мне тебя не спасти. Нас ждёт Красная пустошь и долгий путь в обитель. Ты его не выдержишь. Поймёшь, если я пойду один?

— Брат… — простонал Высший жрец.

— Прости, — буркнул проповедник.

Подобрав полы мантии, он побежал в конец коридора. Не оглядывался, хотя совесть требовала вернуться и помочь собрату. Шератан прыгнул в портал, в душе ожидая наказания за нарушение религиозной заповеди. Отрицательная энергия окрасила магические потоки в чёрный. Раздалась вспышка, и проповедник оказался на красном песке.

— Слава Создателю! — выдохнул он.

К нему подбежали Коготь, Клык и Ликея.

— Вас с Кастором долго не было, — протараторила оборотниха. — Мы решили узнать, не случилось ли дурного. Понимаю, время в Тайлосе течёт быстрее, однако… Что у тебя на лбу?

— Не понял, — пробасил Шератан.

— Написано «предатель», — прочитал Клык.

Проповедник провёл рукою по лбу и ощутил порезы в виде букв. Они жгли, но не кровоточили. Рот его открылся в изумлении. Глаза испуганно заметались по пустоши.

Кастор прошёл рощу и попал на болото. Зелёные камыши, трава и небо сливались. Комары жужжали то ли на кочках, то ли на облаке. Лягушки квакали со всех сторон.

— Чудеса! — восхитился Высший жрец. — Деревья на небе растут… или я перепутал? Рябит в глазах… Ладно. Создатель поможет. Я нужен ему, чтобы спасти мир.

От крика Шератана на болоте пошла рябь. Кастор обернулся и перед ним предстала занятная картина. Соперник тонул, пуская из носа зелёные пузыри, и звал на помощь.

Высший жрец поколебался, борясь с соблазном оставить его, но в конце концов бросился спасать. Схватить палку и потянуть проповеднику не получилось. Руки прошли сквозь неё. Кастор выругался, нашёл устойчивую кочку и лёг.

— Хватайся! — подал он руку Шератану.

— Угу, — проповедник подплыл ближе.

— Не могу вытянуть, — вздохнул Высший жрец. — Ты тащишь меня за собой.

— Не отпускай! — взмолился Шератан.

— Не бойся, — прошептал Кастор. — Создатель не даст нам умереть. Я избранный. Забыл? Он меня не бросит.

— Погибнешь, — пугал проповедник.

Высший жрец покачал головой, уверенный в собственной важности. Он представил, как Создатель спасает его. Магия Тайлоса материлизовала мысли. Положительная энергетика превратилась в тёплое облако и вытянула Кастора и Шератана из болота. Вспышка окрасила пространство в белый. Высший жрец зажмурился и оказался на красном песке.

Собратья окружили его. Проповедник прикрыл на лбу надпись «предатель» и опустил взгляд.

— Ты цел? — подскочил к нему Кастор. — На тебе нет тины, хотя я вытаскивал тебя из болота. Удивительно!

— Какое болото? — нахмурился Шератан. — Я не тонул! Как ты выжил?

— Я не погибал, — заявил Высший жрец. — Полагаю, Тайлос проверял, спасём ли мы друг друга. Первые навьяны умны. Придумали испытание по заповеди о помощи и доброте.

— Я думал, будет проверка на верность Создателю, — пробурчал проповедник. — На знание религии…

— Почему у тебя на лбу слово «предатель»? — поинтересовался Кастор. — Ты не спас иллюзию в виде меня?

— Злые духи вырезали надпись, — проворчал Шератан. — Ты ни при чём. Уходим. Пустошь проклята.

— Жезл кому достаётся? — насупился Высший жрец.

— Бери себе! — рявкнул проповедник. — Мне он не нужен.

Кастор вытаращил глаза. Шератан зашагал в сторону обители. Высший жрец кинулся с расспросами на Когтя, Клыка и Ликею. Они озадаченно пожали плечами.

Проповедник, сильный и опасный в обличье волка, теперь напоминал пса, попавшего под проливной дождь. Он шёл понуро впереди собратьев, обвиняя себя в малодушии. Шератан не ведал, что сказать им. Религия твердила одно, жизнь — другое.

Читая проповедь на рабовладельческом рынке, он часто слышал: «Если правду говорить не хочешь, солгать не можешь, лучше сожми зубы и молчи. Так их никто не выбьет». Шератан не предполагал, что ему придётся прибегнуть к заповеди рабов. Однако вести себя по-иному не осмелился.