От самого темного сердца

Виктория Селман, 2022

МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР SUNDAY TIMES. От специалиста по криминальной психологии и профайлингу. Он – монстр, которого ненавидят все. Кроме нее… Когда Софи было восемь, в ее жизни появился обаятельнейший Мэтти Мелгрен – новый мужчина ее матери Амелии-Роуз. Он заменил девочке отца. Софи с мамой наслаждались его любовью и добротой несколько лет, даже не подозревая, что Мэтти и терроризирующий Северный Лондон серийный убийца по прозвищу Тень – один и тот же человек. Не насторожило их даже то, что все жертвы маньяка были поразительно похожи на Амелию-Роуз… Мэтти поймали и осудили на пожизненное, но у многих остались сомнения в его виновности. Он стал настоящей знаменитостью. А вот жизнь его несостоявшейся семьи оказалась полностью разрушена. Теперь, двадцать лет спустя, Софи получает письмо из тюрьмы Бэттлмаут, в котором сообщается, что Мэтти умирает от рака и хочет встретиться. Может быть, Софи наконец-то получит ответы на вопросы, так мучившие ее всю жизнь. Вот только освободит ли ее эта правда – или станет последним, смертельным ударом?.. «Абсолютно поглощающая закрученная история. Явный претендент на звание "Лучший триллер-2022"». – Джон Маррс «Дико захватывающе, изощренно, пугающе». – Крис Уитакер «Невозможно отложить». – Алекс Михаэлидес

Глава 6

После того случая Мэтти стал частенько к нам наведываться, прикатывал на своем черном «Мини Купере» и приветственно махал, пока я выглядывала его в окно. Высовывал язык, хватался за голову или, никого не стесняясь, затевал дурашливый танец прямо посреди улицы.

Мама называла его кривлякой, а мне казалось, что он просто чудо.

— Твоя машина сверху похожа на большого муравья, — как-то раз заявила я, открывая ему дверь.

— А ты похожа на принцессу.

Мэтти поднял меня на руки и подкинул, так что я взвизгнула, хотя за его притворным рычанием и доносящимся из комнаты битловским «Эй, Джуд» этого было не расслышать.

На моменте, когда Маккартни увещевал Джуда не бояться, Мэтти сделал вид, что вот-вот уронит меня.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил?

— Не-е-ет!

В следующий миг я уже на полу, пытаюсь выбраться из его крепких объятий — у нас это называлось «играть в тюрьму». У нас были стоп-слова «потные ноги», но не прибегать к ним было делом чести, и Мэтти это прекрасно знал.

— Сдаешься? Точно? Ты же понимаешь, что теперь я тут главный!

Вытирая руки о кухонное полотенце, в дверях появилась мама. Волосы распущены, большие, как у олененка, глаза горят.

— А меня в свои игры не берете?

Мэтти отпустил меня, подошел поцеловать маму и закружил ее в танце. Я цеплялась за его ноги, чтобы он опять меня схватил, а сама готова была с криком убежать прочь, если он попробует меня поймать. «Не догонишь никогда!»

Я намеренно вела себя как назойливое насекомое. «Вот я! Выбери меня!»

Он встречался с моей мамой, но я его тоже любила. Больше, чем кого-либо другого. Иногда даже больше, чем маму.

* * *

— Чем сегодня занимались мои любимые девочки?

Мэтти клеил нам на окна стикеры охранной компании. Никакой охраны у нас не было, но Мэтти сказал, что наклейки заставят потенциальных грабителей дважды подумать, прежде чем к нам лезть. Он много думал о безопасности и всегда говорил маме вести себя осторожнее. «Одинокая женщина — легкая добыча».

— Мы играли в прятки на Парламент-Хилл, — похвасталась я.

— Надеюсь, ты не закрывала глаза, Амелия?

— Если подглядывать, какой смысл играть? — парировала мама.

— Это небезопасно. Как знать, кто прячется в кустах?

Мама закатила глаза и неодобрительно покачала головой.

— Хватит драматизировать. Все было в порядке. Вокруг полно народу.

— Преступления происходят не только в глухих переулках.

— Очень интересно. — Меняя тему, она кивнула на пакеты, которые он оставил на столешнице. — Что там такое?

— Стейк. Хотел вас немного порадовать…

Несколькими днями раньше убили Джона Леннона. Мама, как и тысячи других поклонниц, никогда даже не видевших своего кумира, была в трауре. «Выстрел в спину. Каким трусом надо быть, чтобы стрелять в спину?»

— Еще вина прихватил. «Риоха», отборное. Хорошее, должно быть.

Она поцеловала его:

— Мой принц…

Мэтти отвесил поклон, сопроводив его широким жестом.

— Миледи.

— Принцы не кланяются, — вставила я. — Это им должны кланяться.

Он расплылся в улыбке:

— К такому, пожалуй, можно привыкнуть.

— Я открою вино? — Мама уже держала в руках бутылку «Риохи».

— Может, сначала переоденешься в юбку? Грех скрывать такую фигуру.

Я сделала вид, что меня вот-вот стошнит.

— А ты разве не хочешь выглядеть как леди, тыковка?

Нет, никакого интереса, объяснила я.

Мама была покладистей, старалась угодить. «Я как раз собиралась переодеться».

Мэтти зажал меня ногами, как в тиски:

— Попалась!

— Отпусти!

Он злодейски захохотал:

— Теперь ты моя пленница!

Я брыкалась и отбивалась. Мэтти держал все крепче.

— Вовсе не собиралась она переодеваться! — Я едва дышала от напряжения.

Он сжалился и ослабил хватку.

— Если б не ты, она так и ходила бы в джинсах, как я.

Мэтти промолчал и, слегка улыбаясь, стал разбирать продукты. Я подошла посмотреть, что он купил.

— Ореховый пломбир с зефирками, ура! — С торжествующим видом вытащила из пакета большую упаковку мороженого.

— Твое любимое, да?

В магазине рядом с домом такое не продавалось. Ему пришлось специально ездить в «Баскин Роббинс» на другой конец Лондона, в Голдерс-Грин.

— Спасибо, Мэтти. Ты лучше всех!

Он смутился, пародируя Микки-Мауса:

— О! Божечки! Я даже покраснел.

Вернулась мама. На ней было свободное бело-голубое платье, точно как на принцессе Диане с обложки свежего «Вуманс Оун». Она прислонилась к дверному косяку и внимательно следила за представлением. Большие распахнутые глаза светились любовью.

— Ну и актер вы, мистер Мелгрен. — Она подмигнула мне. — Или правильно называть вас мистер Маус?

Я переводила взгляд с одной на другого, а в животе у меня порхали бабочки. Это и есть жить с отцом, в настоящей семье?

Снимок моего биологического отца хранился у мамы в ящичке, вместе с газетной вырезкой, вставленной в рамку. Маленькая девочка с фотографии, как объяснила мама, когда-то жила на их улице, но очень рано умерла. Ей было всего три года.

— Зачем ты хранишь ее фото? — удивилась я.

Она пожала плечами, склонила голову набок:

— Чтобы помнить о ней.

— А папину фотографию?

— Наверное, тоже чтобы не забывать.

Я размышляла над значением ее слов. Если она хотела вспоминать о нем, то, может, хотела снова быть с ним?

— Раньше фото висело на стене?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

Я указала на следы от кнопок.

Она только улыбнулась загадочно и обещала объяснить, когда я подрасту. Интересно, когда я подрасту, станет ли мне понятнее, почему он от нас ушел?

Отец не звонил и даже не думал нас навещать. Год за годом в свой день рождения я загадывала одно и то же, но желание никогда не исполнялось.

Я решила, что он обо мне позабыл и живет новой жизнью. Завел семью и любит их сильнее, чем нас. Много позже выяснилось, что дело было совсем не в этом, хотя детали той истории так и остались загадкой.

Тем не менее папино фото исчезло из выдвижного ящика примерно в то время, как в нашей жизни появился Мэтти. Я не задавала вопросов, рассудив, что мама, вероятно, его просто выбросила. Оказалось, что она тоже удивилась пропаже, однако решила, что от фото избавилась я. Никто и не подумал на Мэтти.

— Пора в кровать, юная леди.

Мэтти снова со мной боролся, а мама пыталась отправить меня спать, чтобы он принадлежал только ей. Она очень старалась вести себя спокойно, чтобы впечатлить Мэтти, показать, какая она хорошая мать. Я тоже не хотела ударить в грязь лицом.

— Я совсем не устала.

— Уже поздно. Пора спать, Софи.

— Еще нет.

Мэтти сообразил, как прекратить этот спор:

— Давай я расскажу тебе историю?

Я расплылась в улыбке, усердно качая головой, как игрушечные собачки на задней полке автомобиля.

Мэтти был потрясающим рассказчиком. Сумасшедшие приключения с драконами и монстрами, запертыми в башнях златокудрыми принцессами и их спасителями, смелыми рыцарями, такими как сэр Матталот, на крылатых конях.

— Не надо потворствовать ее капризам, Мэтти. Софи должна научиться делать, как ей велено.

— Ты уже слышала историю о принцессе Софи и Роковой горе? — спросил он, игнорируя мамино замечание.

— Нет. Расскажи! Расскажи! — Я хихикала от радости, что он занял мою сторону. В этом Мэтти мне никогда не отказывал.

— Отлично, это замечательная история.

Он взвалил меня на плечи и отнес в комнату; мама, поджав губы, проследовала за нами, всем своим видом выражая глубокое неодобрение. В этот момент она была как две капли воды похожа на бабушку.

— Давным-давно жила прекрасная принцесса…

— Ее звали Софи?

— Вы знакомы? — Он поднял меня вверх ногами, удерживая за щиколотки.

— Хватит, Мэтти. Ее вырвет.

С тем же успехом она могла обращаться к бездушной стене.

— Принцесса Софи — прекраснейшая из принцесс, — сказала я, чтобы он это хорошенько запомнил.

— С самыми потными ногами.

Я чуть не описалась от смеха!

Мэтти Мелгрен. Мой герой.

Он устраивал нам вылазки в Риджентс-парк и на ярмарку в Хэмпстед-Хит. По воскресеньям, пока мама еще спала, играл со мной в лудо^[8] и готовил вафли. Заваливал меня подарками и возил в Голдерс-Грин за тем самым мороженым с орехами и зефирками.

Я его любила. А он убивал.

Так говорят.

С сайта Debate-it.com

Может ли Мэтти Мелгрен быть невиновным?

Барри Олтман, самозанятый, есть внуки

Если Мелгрен невиновен, то Земля плоская, а сайентология — единственная верная религия. Вся эта история нужна только для того, чтобы подогреть общественный интерес перед выходом на экраны «Маски на все случаи». Я-то ни в коем случае не стану смотреть фильм, в котором из страшного маньяка делают героя.

Мэтти Мелгрен — манипулятор и психопат. Он пользовался чужой болью, втирался в доверие, притворялся самым обычным парнем. Посмотрите «Сеансы с психопатом», обратите внимание на его глаза, когда ему задают вопросы о жертвах. Этого достаточно. Не человек, а чистое зло.

Чарльз Фултон, скептик, любитель документальной криминалистики

Я искренне считаю, что он может быть невиновен. Если изучить протоколы заседаний, становится очевидно, что все собранные против него улики — косвенные. К тому же свидетели в своих показаниях расходятся относительно его внешности и обуви.

Мне не дает покоя мысль: а что, если следствие ошиблось? Что, если это не он?

И главное, он выразил соболезнования семьям:

«Погибшие — не единственные жертвы ужасных преступлений, их близким тоже пришлось очень и очень тяжело. По-своему их боль даже сильнее, ведь этому страданию нет конца. Однако наказание невиновного едва ли прекратит их мучения».

Разве может так сказать злодей? Не думаю.

Примечания

8

Лудо — стратегическая настольная игра с игральной костью и фишками.