Сможешь соблазнить?

Виктория Паркер, 2014

Финн Сейнт-Джордж – знаменитый гонщик, на которого возлагают надежды спонсоры и команда, бесстрашный водитель с репутацией игрока со смертью. Но однажды эти игры закончились трагедией: при загадочных обстоятельствах погиб его друг, брат девушки, напористой и яркой Серены, к которой Финн питает самые нежные чувства. Вот только она его ненавидит, обвиняя в смерти Тома, ведь Финн даже не появился на его похоронах. Сможет ли известный Казанова спасти любовь и открыть Серене правду о событиях того страшного дня?

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

The Woman Sent to Tame Him

© 2014 by Victoria Parker

«Сможешь соблазнить?»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Глава 1

Монте-Карло, май

«Берегите ваши сердца, дамы: известный Казанова Финн Сейнт-Джордж вновь в рядах богатых и знаменитых.

Вчера вечером обладатель титула «Красавец мира», прибыв в порт Монако, был замечен в казино «Гранд» в компании красоток. В смокинге, сшитом по специальному заказу, и с его обычной снисходительной улыбкой на губах он напоминал Джеймса Бонда. Этот мужчина знает, как очаровывать: он буквально излучает обаяние. Шестикратный чемпион мира и не подумал скрываться от восторженных поклонников: казалось, его не смущает перспектива пробираться через толпу.

Стоит признать, что Финн Сейнт-Джордж всегда играл с огнем, но в последнее время, кажется, он провоцировал инвесторов, среди которых немало приверженцев семейным ценностям. Вспомним хотя бы прошлую неделю, когда он веселился в компании четырех женщин в клубе Барселоны, — видимо, этот парень из тех, что любят «погорячее».

Но можно также предположить, что, поскольку принц Монако откроет гонку уже через два дня, руководство команды «Скотт Лэнсин» меньше всего беспокоилось сейчас о бурной личной жизни Финна, ведь, очевидно, фаворитом в этом году ему не стать. Проиграв гонку в Австралии и заняв лишь третье место, Сейнт-Джордж едва сумел выцарапать победу в Малайзии и Бахрейне, и уже тогда в затылок ему дышал сильный противник — «Немезис Харт». Сокрушительное поражение в Испании в прошлом месяце, когда Финн едва не разбился, заработав репутацию «играющего со смертью».

Неужели Финн и впрямь потерял запал? Или это последствия трагедии прошлого сентября, когда погиб его напарник Том Скотт? Во всяком случае, если Сейнт-Джордж хочет вновь возглавлять турнирную таблицу, ему стоит приложить немало усилий и подправить репутацию, или «Скотт Лэнсин» потеряет немало денег. А пока Монако с нетерпением ждет большой гонки завтра, Майкл Скотт, должно быть, нервно меряет шагами комнату и надеется на чудо».

Чудо…

Одним быстрым движением руки Серена Скотт бросила скомканную газету на стол отца.

— Что ж, в одном она все же ошиблась — ты не меряешь шагами комнату.

Комок бумаги черно-белой молнией метнулся через комнату, с тихим стуком приземлившись на стеклянную поверхность. В роскошном офисе яхты, принадлежащей «Скотт Лэнсин», воцарилось молчание, нарушаемое лишь прерывистым дыханием Серены.

— Это до поры до времени, — раздраженно произнес отец, сверля дочь серыми глазами.

— Не понимаю, о чем ты беспокоишься, — дружелюбно произнесла она, сложив руки на груди, обтянутой салатовой футболкой. — Финн не делает ничего нового. Заводит сомнительных дружков на своих ночных гулянках, пьет, играет, спит с юными актрисульками, а напоследок разбивает машину. Ничего необычного. Ты ведь знал все это и два года назад, когда подписывал с ним контракт.

— Но тогда все еще не было так плохо, — устало ответил отец. — Да дело не только в этом. Он…

На лбу отца залегла глубокая складка, ставшая уже такой привычной, и Серена тут же отозвалась:

— Что?

— Я даже не знаю, как объяснить. Он делает вид, будто ничего не произошло, но мне порой кажется, ему жить надоело.

Девушка зло усмехнулась:

— Ничего подобного. Он просто настолько заносчив, что полагает, будто с ним не может ничего случиться.

— Нет, тут что-то большее. В нем внезапно возникло что-то… темное.

— Может, он просто переборщил с загаром.

— Ты что, специально меня за нос водишь, делая вид, что не понимаешь?

Что ж, отец был прав. Финн Сейнт-Джордж определенно не был ее любимой темой для разговора — с самой первой встречи четыре года назад.

Она, работая в команде с лондонским всемирно известным дизайнером машин, избегала публичности как огня, а вот Финн, напротив, жаждал ее, потому до поры до времени они и не пересекались.

Но однажды он вошел в их команду. Финн с его невероятной сексуальностью лишил ее всякого здравого смысла. А потом жестоко посмеялся, и презрение было написано на его лице. Как будто она и сама не знала о том, что ее трудно назвать роковой женщиной. Негодяй, жалкий Казанова.

Так что у них не заладилось с самого начала: ее отталкивало его полное отсутствие каких-либо моральных принципов, а ведь это было еще до того, как он украл самое дорогое в жизни Серены.

— Послушай, — начал отец, дергая рукав белоснежной форменной рубашки с высоким воротом. — Я знаю, что вы не ладите.

Забавно было слышать эти слова. Отец определенно недооценивает степень их ненависти друг к другу, подумала Серена.

— Но мне нужна твоя помощь, Серена.

В приступе раздражения она окинула взглядом сухощавую фигуру своего собеседника — Красавчик Мик, как называли его женщины, покачивался в своем черном кожаном кресле. Ему было уже около пятидесяти, но бывший чемпион по гонкам по-прежнему выглядел точно звезда Голливуда: темные с проседью волосы казались слегка растрепанными, и в их ореоле лицо с четко очерченными контурами, точно из-под резца скульптора, было сейчас еще красивее, чем на пике карьеры.

— Ты что, шутишь, да? — Серена попыталась произнести эти слова лукавым тоном, но вышло плохо: в горле стоял ком. — Знаешь, у меня больше шансов стать для Финна Сейнт-Джорджа его самым ужасным кошмаром, нежели спасителем.

Отец, шумно вздохнув, устало покачал головой:

— Знаю. Но я почему-то призадумался: может, у тебя лучше выйдет пробиться к нему. Видит бог, я понятия не имею, что делать. Ты видела ту аварию в прошлом месяце? У парня нет никакого инстинкта самосохранения, он, по-моему, пытается покончить с собой.

— Ну и пусть! — вырвалось у Серены.

Как часто ее подводила эта ее привычка выпаливать первое, что придет в голову!

— Ты же не всерьез, — с упреком произнес отец.

Закрыв глаза, Серена выдохнула, чувствуя, как ее захватывают противоречивые эмоции. Нет, конечно, она так не думает. Может, ей и не нравится Финн, но это не повод желать ему неприятностей. Больших, по крайней мере.

Майкл продолжал:

— Кроме того, я больше не хочу терять парней из своей команды.

Шумный вздох вырвался из груди Серены, ребра будто обожгло огнем, а плечи ссутулились. Некоторое время спустя она подняла глаза и посмотрела — впервые за долгое время по-настоящему — на отца. Он, конечно, тоже любит пококетничать, как и Финн, но как же ей его не хватало! Только сейчас она заметила тени, залегшие под его глазами, и едва удержалась от вопроса о том, как он ухитряется держаться, потеряв единственного сына, и скучал ли по ней.

Да, ее вырастили крепким орешком. Она не была избалованным ребенком и с детства привыкла к соперничеству. В ее душе не было места глупой сентиментальности и мягкости — это все для девчонок. А она должна справляться с своим горем как мужчина — двигаться дальше, не сидеть на месте.

— Ты ведь все равно не можешь торчать в Лондоне весь сезон и возиться со своим пилотным образцом машины. Он уже должен быть готов, разве нет?

— Да, мы на этой неделе проводим финальные испытания.

— Хорошо, ты нужна мне здесь. А твоя команда справится.

— Нет, — сказала она. — Тебе хочется, чтобы я уняла твоего гуляку Финна, вот только я не хочу даже смотреть на него.

— Серена, он ни в чем не виноват, — устало произнес Майкл.

— Ты всегда так говоришь.

Финн взял с собой Тома покутить в Сингапуре и вернулся из этого путешествия в первом классе своего личного самолета за двадцать миллионов, тогда как ее брата привезли обратно в гробу, — и как после этого можно утверждать что-то о невиновности Сейнт-Джорджа? Ведь Том не умел плавать, а Финн взял его с собой на морскую прогулку. И он даже не появился на похоронах!

— И что ты от меня хочешь? Чтобы я его простила? Никогда в жизни. Чтобы облегчила его страдания? С какой стати мне это делать?

— Его команда в ужасном положении. Ты и впрямь хочешь, чтобы они провалились?

Девушка вздохнула:

— Ты же знаешь, что нет.

Команда «Скотт Лэнсин» была ее жизнью, ее семьей — каждый ее член был близким другом, почти родственником, кем-то вроде двоюродного дядюшки, и Серене не хватало ребят.

— Запомни, наконец, что Финн не виноват! Это был несчастный случай. Отпусти прошлое. Если ты этого не сделаешь, будет плохо всем — и мне в первую очередь.

При этих словах отец потер переносицу — так он делал всегда во время приступа мигрени, — и Серена испытала укол совести. Она не может позволить ему страдать. Но ведь и ей нелегко, они прячут свою боль друг от друга и горюют молча.

— Тому бы не понравилось твое теперешнее состояние, — повысив от волнения голос, продолжал Майкл. — Что ты винишь Финна, порхаешь с места на место, точно мотылек, не в силах заняться серьезным делом, прячешься в Лондоне, утонув в работе. Ты уже сделала все, что от тебя зависело, пора возвращаться на поле, прекрати убегать от правды и скрываться.

— Я не скрываюсь!

Отец хмыкнул.

Что ж, может, он и прав, но зализывать раны лучше в одиночестве, по крайней мере для нее.

Серена прикрыла глаза. Боже, как же она устала!

Она потеряла брата — своего лучшего друга — и пока еще не привыкла к мысли о том, что отныне его не будет рядом никогда. Отец никогда не выбирал слов, говоря правду, — так повелось с самого ее детства.

Конечно, порой она смотрела на других малышей, которые жили в нормальных домах и ходили в школу в сопровождении матерей, и думала: а что, если бы и у нее была мама? Но почти всегда напоминала себе, что ее жизнь гораздо более интересна. Серена всегда знала, что у нее есть Том. Ее опора, ее скала. Вот только теперь не было и его. Жизнь утратила свои краски, и по ночам, когда домом завладевали тени, некому было держать ее за руку.

Серена проглотила ком в горле и произнесла:

— Если все так, как ты говоришь, и проблема действительно есть, как я могу помочь?

— Заинтересуй его пилотным образцом, покажи свои последние работы… Не знаю — любым способом заставь его обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме женщин и выпивки.

Отец просто не представляет, о чем говорит, подумала девушка.

— Вообще-то я тоже женщина, — произнесла она вслух.

— Только формально.

— Ах вот как? Спасибо! — ядовито ответила Серена.

Неужели необходимо было об этом напоминать? Хотя, с другой стороны, с чего обижаться — неужели она хочет быть одной из цыпочек Финна? Она и не смогла бы: ее привычная одежда — джинсы и байкерские ботинки, а его красотки щеголяют в юбках и босоножках, ее фигура похожа скорее на мальчишескую, а в его гареме все как на подбор: стройные и с соблазнительными формами. Наконец, ее неукротимая грива волос не идет ни в какое сравнение с их светлыми мягкими кудрями, над которыми поработал парикмахер. Волосы же Серены такого неожиданного оттенка, что его невозможно найти ни в одной палитре.

— Последнее, что ему сейчас нужно, — очередная любовница, — криво усмехнулся отец. — Нет, я бы сделал ставку на какую-то встряску, вызов. А вы настолько не ладите, что напряжения, излучаемого при вашей беседе, хватило бы, чтобы поджечь дом. Так что я прошу тебя — нет, я приказываю — помочь. Я плачу тебе деньги, в конце концов. Откажешься — вычту из зарплаты.

Взгляд Майкла внезапно стал хитрым, точно он что-то прикидывал в уме. Серена почувствовала, что еще миг — и ее загонят в угол. Так и вышло.

— Или можешь проститься с идеей о запуске своего пилотного проекта.

— Ты не сделаешь этого.

— Думаешь? — прищурился отец.

Майкл как-то без энтузиазма принял новый проект дочери, не веря в его успешность. Серена же была готова на любые шаги, лишь бы доказать обратное. Эта машина была ее детищем, на нее были потрачены три года тяжелой работы.

— Это нечестно, пап, — выдохнула она.

Опустив глаза, Майкл потер щеку.

— Я в безвыходном положении.

Серена вздохнула, чувствуя, что и у нее не осталось выбора.

— Ну что ж… попробую.

Но в душе возникло беспокойство: ну как можно укротить этого гуляку? У нее просто нет шансов.

— Но я знаю, что Финн может реабилитироваться. В прошлом году он не сразу стал успешным. Спонсоры простят, если он соберется с силами и оправдает ожидания фанатов. Монако уже, можно считать, у нас в кармане: он всегда там побеждает. Что произошло на отборочных соревнованиях сегодня?

На лице отца появилось выражение, не предвещающее ничего хорошего.

— Он угробил мотор.

— Что? Так, значит, завтра он отнюдь не в выигрышном положении — и это на самом длинном и сложном треке мира?

— Да.

Ярость на миг затмила глаза Серены, и ей ясно представилась яхта, стоящая в гавани, на которую она сегодня утром, подъезжая на мотоцикле к отцу, старалась не смотреть.

Подняв руку, она дрожащим пальцем ткнула в направлении гавани, где стоял на якоре плавучий бордель Финна.

— И он сейчас здесь, на этой… его яхте. На непрекращающемся празднике секса в пьяном угаре празднует свой последний провал?

Отец устало пожал своими широкими плечами, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Серены.

— Да какого черта он там делает? Ему что, вообще все равно? Хотя не отвечай, я и так знаю.

Да этот парень не думает ни о ком, кроме себя! Очевидно, о таких понятиях, как ответственность и достоинство, в его семье и не слыхивали.

— С меня довольно!

Девушка пулей вылетела из двери и, стуча подошвами своих тяжелых ботинок по деревянному полированному полу, пробежала через камбуз, крича:

— Я его убью собственными руками!

— Серена! Смотри не переборщи. Мне он пока нужен.