Последний подарок детству

Виктория Миронова, 2021

Что чувствуют дети, о чем они думают и мечтают, чего боятся? Как быть, если твоя мама учительница и всю себя отдает своим ученикам? А папа, вроде бы есть, но с ними ли? Что действительно происходит в школе? И как понять, где кончается невинная шутка и начинается жестокая игра? «Последний подарок детству» Виктории Мироновой – не только пронзительная история семьи, рассказанная всеми ее членами, и не только честная история детства, еще это книга о понимании. Взрослые часто забывают, что сами когда-то были маленькими, и иногда так важно им об этом напомнить.

Глава III

Жизнь — это кладбище желаний

Запад или Восток —

Всюду одна и та же беда.

Ветер равно холодный.

Мацуо Басе

Утром следующего дня Саша уже с открытия вертелась у витрины магазина. Знакомой продавщицы не было. Промаявшись и прождав около часа, Саша собиралась уходить, когда на велосипеде подъехала старшая сестра Соня.

— Так вот ты где! Мы тебя потеряли! Ох, и получишь ты от мамы! Быстро домой!

Ее взгляд натолкнулся на куколку в витрине.

— О, точно гейша! Давай, Саша, шуруй домой! Зенки свои таращит тут! У нас мама столько денег за два месяца даже не получит.

Соня на велике проехалась туда-сюда. Ох, и дура эта Сашка.

— Слышишь, ты, дуреха, ее тебе не купят ни-ког-да! Заруби себе на носу! Не купят, хоть залюбуйся!

— Соня, а давай поедем вместе? Повези меня на багажнике, а?

— Вот еще… Как приперлась сюда, так и топай обратно!

Нарезая на скорости круги возле сестренки, она крикнула в очередном вираже:

— Ты ногами топай, а сама глазками — в землю, может, повезет и денежку найдешь. Денежку найдешь, купишь свою гейшу.

…Может, и… правда? Саша шла и добросовестно смотрела себе под ноги. В прошлом году она вот так на этом месте нашла целых пять тысяч рублей. Вот бы их сейчас! А тогда… Зажав деньги в кулачок, она принесла их старшей сестре.

Хитрюга Сонька сразу повела Сашу в кафе, и там они перепробовали все сорта мороженого, потом накупили конфет и угостили всех знакомых детей.

На улице Мира — веселый народ…

Парампа-па-па-па-па-рампа-па-па-пам… В тот день действительно на улице Мира был детский рай и ми-и-ир!

Щедрая Сонька тратила деньги с умом: девчонкам — скакалки, мальчишкам — футбольный мяч. И те всем скопом, пока девчонки разбирали между собой скакалки, пинали этот единственный мяч друг другу, но сколько шума, сколько крика! Сколько радости! С мальчишками всегда так! На оставшиеся деньги Сонька, построив детей парами, повела всех кататься на карусели. Так дружно и весело детвора с улицы Мира не жила никогда! Авторитет Соньки мгновенно вырос, тогда как про Сашу забыли. Ей стало плохо на карусели, от съеденных сладостей рвало, а когда полегчало, она уснула на скамейке… Там ее и нашла полиция и передала родителям. Никто на улице не узнал, что деньги нашла она. Как это Соньке всегда удается оказываться в главных? Хитрость что ли какую знает? Или это ее непонятное слово «тактика» помогает?

А досталось им на следующий день, когда папа и мама узнали про все: про пять тысяч, про мороженое, про конфеты и скакалки, про карусель, про тот самый футбольный мяч…

Папа, отобрав мяч у мальчишек, пинал его, подкидывал, то и дело повторяя:

— Да, мама, у нас с тобой очень грустная перспектива…

Бац-бац — мяч в воздух, в самое небо, к земле…

— Вот представь, мы с тобой в бедности, в старости, — мяч вновь улетает в самые облака, — а доченьки наши в это время деньги нашли или заработали — и сразу тратить на друзей… Ну а кто такие родители?..

Мяч летит в стену, приклеивается к папиной руке, опять, крутясь, в небо:

— Мы с тобой — случайные люди на этой планете. Подумаешь, жизнь дали, — мяч ритмично отстукивает под умелыми руками папы, — главное — друзья, главное — их развлечь… Заметь: каким-то соседским детишкам — скакалки, сладости, мячи, карусели… А про нас, родителей, даже и не вспомнили…

Папа не на шутку разыгрался с мячом — и с поворотом, и через голову, и через ногу.

Каждый приемчик с мячом буквально припечатывал малолетних преступниц:

— Папа, мы нашли пять тысяч!

— Папа, ты давно мечтал поменять летнюю резину…

— Папа, а может, мы построим беседку на даче?

И каждый раз — бац-бац-бац мячом то об асфальт, то об стену дома…

Лучше бы по голове: бац-бац-бац…

Мячик крутанулся в воздухе, перелетел через палисадник, запрыгал около мальчишек, те радостно возобновили прерванную игру.

— О чем ты говоришь? Это все твое воспитание! Это ты их карманными деньгами избаловал, — пошла тяжелая артиллерия от мамы, — вот и вырастили транжирами! Пять тысяч истратить за один день! Пошли уже домой, там поговорим. Устроил спектакль!

Мама горевала по-настоящему. Лучше бы мячом от папы — бац-бац в голову иль по почкам…

— Я же месяц в школе работаю, чтобы всего на тысячу больше получить… Да за эти деньги, Соня, мы бы тебе новые туфли купили… Платье-то концертное еще как раз, а туфли малы… Как играть будешь? Пальцы скрючишь, да?! Опять же — Саша выросла, ей срочно на осень надо покупать и куртку, и сапоги… Эх девочки-доченьки… В один день пять тысяч промотали…

Смотри-смотри, Саша, под ноги… Может, еще раз повезет? Вот дурында тоже! Зачем она тогда эту денежку сестре отдала? Можно было спрятать… и… копить, копить, а потом прийти в магазин, отдать всю эту кучу денег за куклу, за красавицу, пусть и Гейшу… У японцев все по-особому…

«Всюду вишня в цвету… И куда ни кинешь взгляд…»

Здорово поет эта продавщица. Про Хиросиму и Нагасаки знает…

Папа всегда деньги дает. Он так и говорит:

— У девчонок должны быть свои карманные деньги.

Особенно папа поощряет их за домашний труд. Мама в таких случаях ворчит:

— Что же ты мне тогда денег не даешь? Я-то больше них работаю по дому…

На что папа всегда парирует:

— Ну-у, ты — девочка большая, этот процесс у тебя уже на сознательном уровне, а девчонок надо поощрять, поощряя — приучать, приучая — награждать…

Кстати, еще Соньке платит сто рублей за каждую пятерку в школе, но вычитает сразу пятьсот, если та приносит двойку. У Соньки всегда есть карманные деньги, потому что она умная, учится только на пятерки, а двойки получает только за поведение, когда ее достают учителя и она злонамеренно срывает их уроки. Правда, это случается очень-очень редко, и надо достать Соньку сильно-сильно, а получается это не у всех учителей…

До дома еще целый квартал. Смотри, Саша, под ноги, смотри… Это твоя последняя надежда. Почему все так несправедливо? Всего-навсего какая-то там японская кукла, правда, ручной работы, коллекционная. Зачем тогда вообще жить, если даже куклу и ту купить не можешь? Обиднее всего, что у кого-то все желания исполняются, взять, к примеру, сестру Соню, а тут…

Единственное желание — восхитительная японская куколка, но приходится это вот свое заветное желание хоронить в душе. Плачь, не плачь, а права Соня, не увидеть ей Гейшу, как своих ушей…

Эх, жизнь — кладбище желаний!

Сколько их было, столько и пришлось похоронить… Саша начала вспоминать свои желания. Их было немного — таких, чтоб прям голова кружилась, или бы ручки-ножки тряслись, в горле бы пересыхало. Но что особенно обидно — все они были недостижимыми… Мертвыми… Правда, жизнь — кладбище желаний. Сто раз можно это прошептать, проорать, а что толку? Кто услышит и взмахнет волшебной палочкой? Помнится, у подружки старшей сестры, Люськи, появился тойтерьер, это такая крошечная собачка на тоненьких лапках. Прыгучая, как кенгуру, игручая, как американская мультяшка, и при этом дрожащая, как листок на ветру. Ее так и хочется прижать к самому сердцу.

Побегала, позабавлялась тогда с ней Саша, попримеряла на нее всякие гламурные комбезы и поняла, что вот такой «комочек жизни» просто обязан поселиться в их доме. Только рот открыла — мама строгим голосом в этой радости ей отказала.

А шельма Сонька всего лишь просто подержала Сарру, ну собачку-то эту, той-терьера, погладила ее темно-коричневую шерстку, чмокнула во влажный носик и тут же выработала целую тактику. Да-да-да, она потом так заявила младшей сестренке, что главное в жизни — это твердо знать, чего ты хочешь, уметь вырабатывать тактику, вот тогда точно всего добьешься.

Да… Эта вот непонятная тактика Соньке всегда помогает… Ведь не прошло и недели, как мамина подруга, тетя Валера, подарила ей добермана. Ведь что обидно, в крошечной собачке отказано, а тут тебе, пожалуйста, огромная доберманиха. Так в семье появилась эта бешеная Адора. А лучше — Адура, потому что с ее появлением семья медленно, но верно стала погружаться в нищету.

Как папа говорит, поживи еще один годик эта Аду-ра, все остались бы без штанов.

Доберманиха, как и Саша, тоже ненавидела российское образование. Еженедельно она разрывала Сонькин портфель. Особенно доставалось учебникам истории. У старшей сестры их было штук пять, причем, как говорил папа, в каждом своя история. Новоиспеченные кандидаты исторических наук соревновались, кто правдивее переврет российскую историю, а Адора с ними не соглашалась и все эти дорогущие учебники запросто сжирала, потом добралась до маминых туфель… Эх, всего даже и не вспомнить… Просто огромный материальный ущерб нанесла эта Адурища, но ей все сходило с рук, тьфу, с лап. Ее в семье обожали, а мама даже прикрыла ее однажды своим телом, когда какой-то пьяный начал палить в собаку из пистолета. Пьяный тогда не попал ни в маму, ни в собаку.

А уж когда померла доберманиха эта от обжорства, семья горюет целых три года. До сих пор, как вспомнят, так все и плачут… Соня нарисовала ее портрет, а Саша сочинила стихотворение. Да, Адора им была и подругой, и защитницей. Сколько раз было — окружат их маленькие собачки, как та тонконогая Сарра — гав-гав, тяф-тяф, все такие противные, укусить пытаются. Но стоит только крикнуть: «Адо…», даже имя не успеваешь произнести, так только от первых звуков вся эта шелупонь разбегается. А тут и она, красавица, бежит на помощь. Как же она красиво бегала! Такая черно-рыжая стрела — стремительная и беспощадная.

Что это за слово такое — «тактика»? Почему у Соньки все получается, а Саше, бедной, только мечтается?

Был еще такой случай: год назад отдыхали у родни в Ярославле. Под Ярославлем, на другой стороне Волги, есть село Ляпино, окраины которого облюбовали цыгане, потянулись туда — кто зачем. Старшие двоюродные сестренки уже влюблялись и вовсю дружили, поэтому цыгане для них — люди очень полезные. Ведь за небольшую плату они гадали всем-всем, а потом все точь-в-точь сбывалось.

В очередной раз, когда двоюродные сестренки захотели получше разобраться в своих запутанных любовных делах, они и девчонок, Соню и Саню, прихватили с собой: в экзотику окунуться.

Надо сказать, у цыган этих — красота неописуемая. Никогда не были у цыган? Тогда представьте: костры горят до неба, небо все в крупных звездах, простор и свобода везде и во всем. Сами цыгане пляшут и поют, рыдают гитары, ржут кони. Взметаются и кружатся в танце разноцветные юбки, блещут монисты, развеваются волосы. Эх, до чего жизнь хороша!

Да, вот тогда и появилась детская мечта пожить так весело и свободно хотя бы денек. Не чистить зубы, не убирать постель, не мыть посуду. Ну и что? Пока Саша мечтала, эта настырная Сонька опять разработала свою хитроумную тактику и у цыган прожила целую неделю. Вся многочисленная родня ее даже не потеряла — вот ведь какую умную тактику придумала Сонька! Еще чуть-чуть — и ушла бы с цыганами бродяжничать, гадать и попрошайничать, а там — ищи ее по бескрайним просторам России.

Соседки поехали гадать к цыганам, увидели Соньку в таборе да и прибежали с криком:

— Ах-ах, Сонечку-то цыгане украли, а они уже и шатры разбирают, спасать, отбивать ребенка надо!

Чуть война не грянула. Мужики вооружились кто чем — да в табор. Соньку сразу отдали, барон еще недоумевал:

— Да не знаю, откуда и взялась девчонка эта, прибилась уже с неделю как. Мне она зачем? Только лишний рот…

Надо в мамином словаре прочитать, что это за слово — «тактика». Соня, может быть, права, что главное в жизни — это очень хорошо знать, чего ты хочешь и добиваться этого при помощи тактики.

…А пока смотри, Саша, смотри под ноги, вдруг тебе опять повезет? Раз — и найдешь денежку…

Кстати, там, в деревне у бабушки, одно желание чуть было не исполнилось. Саше очень хотелось самой прокатиться на велосипеде крестного, но он не разрешал, потому что велик был кормильцем, на нем с Волги вывозились бревна. Как-то по пьяному делу крестный сломал себе руку. Лето — горячая пора, недаром даже пословица есть, что один летний день зимнюю неделю кормит, или даже целый месяц. Баба Шура, мама крестного, ругалась с ним день и ночь. Еще бы! Столько леса проплывало мимо! А это и дармовые дрова на зиму, да и баню новую сложить можно. Через неделю простоя сына она совсем озверела:

— Ведь вот что вытворяет, лето проходит, вишь, барин какой — руку он сломал. Теперь что — день и ночь водку пьянствовать надо? Ноги-то целы, да и правая рука не сломана! Раз такая оказия, то и дом можно подкрасить…

И загнала бедного под самую крышу. Ох до чего же ловко у крестного получалось дом красить! Ведро он повесил на шею, да быстро-быстро возил валиком. Дом хорошел на глазах, становился таким ярким и нарядным. Залюбуешься! Скоро краска закончилась, крестный слез за новой порцией, долил из бачка да полез на верхотуру. Тут Саша отвлеклась и увидела велосипед. Он стоял очень правильно, у забора, на пригорке. Вот тоже занятие нашла, как будто ни разу не видела, как дома красят. Когда еще такой случай представится? Конечно, велик здоровый, но двоюродный брат Валерка вчера научил ее кататься под рамой. Тихонечко подкралась, оттолкнулась, под горку скорость приличную набрала. Со всей дури — даже не поняла, как это случилось — на полной скорости врезалась в лестницу, на которой стоял крестный. Как в замедленной съемке Саша наблюдала все этапы его приземления… Он, наверное, потерял сознание, а, может, захлебнулся краской, лежал весь зеленый от краски, как Шрек…

Она очень боялась возвращаться домой, до ночи гуляла на Волге, а когда стало совсем темно и холодно, тихонечко постучалась в дверь.

Крестный лежал на диване, только — о, ужас! — и нога теперь у него была в гипсе.

— Крестница пришла? Дай-ка я тебя поцелую! Теперь-то уже меня точно не заставят работать. Эксплуататоры! Им бы только командовать! Какой курорт мне устроила! Ну, умница! А велик теперь твой, катайся, крестница!

Ага, катайся! Баба Шура срочно вызвала папу, и он забрал своих непутевых дочек, чтобы они еще чего-нибудь не выкинули!