Заря и Северный ветер. Часть I

Виктория Игоревна Иванова, 2021

Ира – одинокая девушка, которая не задумывается о своём жизненном предназначении и о том, кто она. У неё нет целей и ориентиров – и её это нисколько не тревожит. Однажды она встречает Александра, и её жизнь круто меняется – Ира попадает в другой мир. Мир сиверов и яров. Место людям там тоже отведено. Но если на Юге они равноправные граждане, то на Севере – рабы. Ире только предстоит узнать, как устроены обе эти стороны. Она ещё не знает, что не всегда то, что называется белым, таковым является на самом деле. Знакомясь с миром яров, Ира становится свидетельницей конфликтов – как личных, так и социально-политических. Но пока она не понимает их значения. Неуверенная в себе, «выдрессированная» бабушкой быть правильной, она делает всё, чтобы стать настоящей ярчанкой. Это приводит её к решению, которое снова переворачивает её жизнь и сталкивает со странным сивером Владимиром Черновым.

Глава 6. Южная жизнь

Крепостные стены и смотровые башни окружали замок Виктора, отрезая его от города и пряча от чужих глаз. Никто без ведома хозяина не мог войти на закрытую территорию, все входы находились под охраной и видеонаблюдением. Всё, что оставалось Ирине, — изучать внутренние дворы с их мощёными дорожками, хозяйственными постройками, конюшнями, гаражами. Часто она гуляла в густом тихом парке, подолгу сидела в беседке у илистого пруда, иногда через широкие аллели набредала на жилые и тренировочные корпусы. Она постепенно знакомилась с самыми разными обитателями замка: от хозяев до многочисленных работников и живших во флигелях молодых учеников Александра (так Виктор велел называть Сашу). В первые же дни, изучая местность и беседуя с людьми, Ирина поняла, что не в реалити-шоу. Невозможно нанять столько актёров и выстроить такие декорации ради… чего? Ради неё одной? Велика честь!

И всё же ощущение чего-то ненастоящего не покидало её. Оно усиливало тревогу и заставляло думать об одном и том же. Ирина не могла найти ответы на свои вопросы, и мысль о затянувшейся онлайн-игре или эксперименте безумного учёного не выглядела такой уж нелепой и смешной. Иногда Ирине казалось, что она спит, что это выдумка её сознания — глубокая кома. Иногда, прислушиваясь к разговорам и наблюдая за окружающими, она верила, что это не сон. Но тогда она чувствовала себя запертой где-то на юге страны в секте с чудными верованиями. Эта нерешённая головоломка не давала покоя. Совсем измаявшись, Ирина наконец решила закрыть глаза и постараться принять эту реальность.

На долго её не хватало — на смену одним приходили другие сомнения: а действительно ли она та самая потерянная (к тому же ещё избранная!) Мирослава. Ей казалось, что всё это большая ужасная ошибка. Ирина въедливо допрашивала Александра, но не получала от него весомых доказательств. Порядком устав от его пространных витиеватых слов, она попросила сделать генетический тест. Виктор выслушал сестру с плохо скрываемым раздражением, ведь в случае обмана ничто не мешало ему показать фальшивый результат. Это обескуражило Ирину, но Александр, всегда встававший на её сторону и в какой-то степени даже чрезмерно опекавший её, убедил главу яров. Однако надежда увидеть разлом, через который можно пройти на Ту сторону, — растаяла, когда домашний доктор Севастьян взял кровь в процедурном кабинете (в замке был и такой).

Конечно, Виктор был прав: она видела документы, видела медицинскую печать известной в её городе клиники, но это лишь на время притупило недоверие. Сомнения никуда не исчезли, они лишь улеглись и уснули. Александр обещал, что её вера окрепнет, когда она познакомится с историей своей земли, узнает родственников, увидит весь Юг. Он говорил, что мысли про секту, эксперимент над сознанием и кому исчезнут, когда она сама переступит границу между мирами. Но когда это будет, Александр не мог сказать. Виктор, опасаясь покушения, не позволил ей выходить даже в город. Он был уверен, что Север знает о возвращении избранной ярчанки, и велел быть бдительными даже дома.

Погружаясь в новые дела и заботы, Ирина ощущала какое-то затяжное мучительное ожидание и не понимала, с чем оно связано. Мало-помалу разобравшись в себе, она с изумлением осознала, что нуждается в откровенном душевном разговоре с братом. Она напряжённо ждала, когда он пригласит её в кабинет и наконец сам расскажет о семье, о родителях, о себе. Она словно упрямо стояла у закрытой двери с уверенностью, что её точно откроют. Но дверь оставалась неподвижной. Виктор постоянно был в разъездах и редко задерживался в замке на несколько дней. Всю заботу о сестре он сложил на Александра и Аврору. Даже дома он неизменно был занят: проводил собрания и переговоры в Зале совета, засиживался за бумагами. Вечерами часто вместо него семейным ужином руководила жена.

Софию, как и многих обитателей замка, Ирина увидела на следующий день после Сашиной экскурсии. В столовой, украшенной замысловатыми орнаментами и вычурной позолотой, собралась за обедом вся семья. Одетая в чужую шёлковую одежду Ирина чувствовала себя здесь неловко и нелепо. Она словно оказалась в глянцевом сериале, в котором красивые и богатые герои в красивой и богатой обстановке чинно ведут светские речи, поскрипывая вилкой и ножом. Ей казалось, что в она тут лишняя и ей как можно скорее нужно уйти отсюда. Виктор торжественным знакомством и общим вниманием ещё больше смутил её. От волнения она почти никого не запомнила.

Но царственная София с агатовыми бездонными глазами, сжатыми в нитку губами и идеально собранными в чёрный узел волосами не могла не запомниться. Жена Виктора внешне была бы очень притягательна, если бы не гордое выражение лица и громовой жгучий голос — они создавали образ мраморной красоты. Держалась София так же — прямо, независимо и в то же время отстранённо, словно общалась со всеми с какой-то высоты. Внимания Ирине она уделяла не больше, чем другим, как будто каждый день в замке объявлялась внезапно найденная золовка. В этой холодности Ирине чудилось какое-то нарочитое пренебрежение.

— Опять чем-то недовольна, — однажды шепнула Аврора после обеда, когда девушки поднимались по центральной лестнице.

— Она всегда такая? — тихо спросила Ирина.

— Только когда ссорится с Виктором. А ссорятся они всё время. Правда, думают, что никто об этом не знает. Они даже живут отдельно от других, на четвёртом этаже.

Зоряна, двоюродная племянница Виктора и Ирины, неодобрительно подняла жемчужно-серые глаза на Аврору.

— На моей памяти они никого не пускали на свою территорию, — невозмутимо продолжила ярчанка. — Хотя с ними рядом недолго жила Илга.

— Кто это?

— Младшая сестра Софии. Ей готовили хорошее место рядом с Виктором, чтобы она остепенилась наконец, взялась за ум, построила карьеру. Для этого София её и привезла сюда. Но они разругались, Илгу отправили обратно к родителям. Ты же видишь, характер у Софии не цветочный мёд.

— У всего есть свои южные и северные стороны, — взволнованно перебила обычно уступчивая и спокойная Зоряна.

— Я просто хочу сказать, что София бывает несправедлива и нетерпелива к тем, кто отличается от неё, — вздохнула Аврора. — Мне нравилась Илга. Она совсем другая: открытая, весёлая, смелая. Ты бы слышала, как она разговаривала с Виктором! Никто не осмеливался ему так отвечать!

— Они тоже ссорились? — удивилась Ирина.

— Да нет… Просто она слишком многое себе позволяла… Могла съязвить, посмеяться или ослушаться.

Зоряна бросила на спутниц сердитый взгляд и поднялась на две ступеньки выше, чтобы не участвовать в обсуждении.

— Наверно, поэтому они не смогли ужиться… Может, София была между двух огней, — миролюбиво вставила Ирина.

— Зато вот Евгений прижился тут… — Аврора недовольно поморщилась.

— Это тот, который с красным галстуком, в синем костюме был?

— Угу, зализанный такой…

— Он не зализанный! — обернувшись, жарко бросила Зоряна, она поправила необузданную копну своих курчавых тёмно-русых волос, и добавила: — Он просто ко всему подходит ответственно и серьёзно.

Аврора насмешливо посмотрела на подругу и закончила мысль:

— Это брат Софии, он экономист, помогает Виктору решать финансовые вопросы между нами и Той стороной. В их отношения он не лезет, поэтому и остаётся на своём месте.

— А мне показалось, что Виктор и София подходят друг другу, — попыталась разрядить обстановку Ирина. — Они как будто очень похожи…

— Ага, как две статуи, — не унималась язвительно настроенная Аврора. — Ой, извини… — тут же спохватилась она.

— Ничего страшного, Виктор мне вообще сначала не понравился, — грустно улыбнулась Ирина, чуть не добавив «да и сейчас не особо нравится».

На втором этаже девушки разошлись: ярчанки отправились на общее собрание в Зал совета, Ирина к себе в комнату. По пути она думала хорошо ли то, о чём они беседовали, не похоже ли это на сплетни. Несмотря на неприятное послевкусие, она очень хотела сблизиться с Авророй.

Накануне ночью ярчанка пришла к ней с молоком и печеньем, под кофтой она прятала фотоальбом, который стащила из кабинета Виктора. Девушки долго разглядывали причудливые, как будто сделанными в разные эпохи снимки. На всех карточках были запечатлены одни и те же нестареющие лица. Из разговора Ирина узнала, что её новой подруге всего тридцать один год и что сама она не так давно переступила порог зрелости. Её родители владели богатыми землями на юго-западе от Ярого шипа, но в Ивовых рощах Аврора не жила с шестнадцати лет. На удивлённый возглас Ирины, девушка ответила с непривычным для неё безразличием.

— Когда Анатолий Громов умер, мой отец убедил старейшин, что Виктор слишком молод для главы. Ему тогда было, кажется, пятьдесят с небольшим… Все согласились. Пять лет отец управлял всей южной землёй и опекал Виктора, — Аврора перелистнула страницу. — Виктор занимался воспитанием молодых, он был тренером и учителем. Но мой старший брат, он был тогда правой рукой отца, совершил преступление. И Кирилл Гордеев — отец Софии, созвал совет. На нём Виктор получил власть и жену. Вот… Ну, и чтобы доказать, что не все дети заражены чумными идеями, отец отдал меня на воспитание Виктору.

Ирина сочувственно вздохнула, ей хотелось узнать, что это было за преступление и что значит выражение «чумные идеи», но было неловко выпытывать, поэтому она только спросила:

— Наверно, ты скучала по дому?

— Да, но здесь я познакомилась с Александром, — Аврора закрыла альбом. — Он поддержал меня, и мы… сдружились. Ты знала? Он ведь воспитанник твоего отца. Николай был другом Анатолия, его правой рукой. Он погиб на войне, поэтому Александр рос вместе с Виктором. Анатолий хотел позаботится о нём. Интересно… теперь они заняли места своих отцов — Александр правая рука Виктора. А ещё он тренирует и обучает молодых яров. Он будет и твоим наставником, тебе повезло.

— А чем ты занимаешься? — чувствуя странную неловкость, сменила тему Ирина.

— Я по части что где достать и что как организовать, — весело объявила Аврора.

И это, действительно, было так, в первые же дни у Ирины, благодаря подруге появилось всё, что нужно девушке для комфортной жизни: от гигиенических средств до письменных принадлежностей. Нашёлся даже подходящий зарядник для телефона, хотя смысла в нём было мало — связь здесь не работала. Это сначала пугало Ирину: просыпаясь утром, она больше не могла, как раньше, открыть соцсети, пролистать ленты новостей, ответить на сообщения, оставить комментарии у знакомых, не могла никому позвонить. Она была так далеко от всего привычного, что временами ей казалось, будто она находится на другой стороне земного шара и не может вернуться назад, не может попросить помощи. Её как будто с корнями вырвали из родного дома и бросили на чужую почву, на которой она не могла прижиться.

Не понимая этого, Аврора подбадривала Ирину, советовала использовать телефон как записную книгу или фотоаппарат (её страсть к селфи была известна всем в замке и многими высмеивалась или порицалась). Зато с помощью ярчанки спальня Ирины, напоминавшая больше люксовый гостиничный номер, потихоньку обрастала вещами и всяким хламом. Скоро она перестала быть чем-то холодным и чужим и превратилась в жилую уютную берлогу. Правда София не разделяла взглядов золовки на такой уклад. Зайдя однажды утром к Ирине, она, оглядев комнату, холодно заметила:

— Яры с почтением берегут полученное от предков наследие. Когда приведёшь всё в порядок, спускайся в библиотеку. Пора заняться делом.

Эти слова, больно задев, напомнили Ирине о её положение здесь — не хозяйка, а приживалка, нахлебница. Она сама так сформулировала его для себя. Вопреки всем убеждениям роль задержавшейся гостьи казалась ей более правдоподобной.

Когда София закрыла за собой дверь, красная от стыда Ирина засуетилась. Застелив кровать, растолкав по ящикам и шкафам вещи и смахнув тряпкой пыль, она выдохнула и поплелась на второй этаж. Перспектива совместной работы с Софией удручала её, но деваться было некуда. К счастью, в тихой прохладной библиотеке Ирину встретил лучистый Александр. Его пшеничные волосы были зачёсаны назад и закручены жгутом в небольшой пучок на затылке. Такая причёска делала его лицо открытым и светящимся. Александр весело улыбался и потирал руки.

— Ну что, ученица, готова к урокам? — с озорством поглядел он на Ирину.

— Что мы будем делать? — с готовностью откликнулась девушка.

— Виктор хочет, чтобы у тебя была хорошая подготовка. Я составил график занятий, — Александр склонился над столом, показывая ей листок с расписанием на неделю.

— Ого, — протянула Ирина, увидев подъём в шесть утра и общую тренировку в семь. — Я как будто попала в детский лагерь, только полдника и сончаса не хватает.

— Да… — задумчиво согласился Александр. — Понимаю, это массированная атака на твой организм, но я выделил тебе свободное время здесь и здесь, чтобы ты могла заниматься с Авророй своими женскими делами.

— А обязательно мне у Софии учиться этикету? — проворчала Ирина. — Я, кажется, вилкой и ложкой пользоваться умею.

— Да? — притворно удивился Александр. — Я и не заметил.

Ирина с оскорблённым видом тихонько толкнула его.

— Извини, дурацкая шутка. На самом деле, эти уроки очень важны. София расскажет о культуре нашей земли, научит тому, что должна знать каждая ярчанка. К тому же расписание согласовывал Виктор.

— А его тут нет?.. Он ничему меня учить не будет?

— Он полностью доверяет нам.

— Ммм…

— Ты чем-то огорчена?

Чуть поразмыслив, она небрежным тоном ответила:

— Ну… Я надеялась, что он расскажет мне о семье, о родителях. Не как ты или кто-то ещё, по-другому… Не знаю, как объяснить.

— Понимаю, — сочувственно отозвался Александр. — Со временем ты привыкнешь и примешь Виктора таким. Помнишь, я тебе говорил, что он вынужден жертвовать человеческими слабостями? Он многого не может себе позволить, потому что в его руках колоссальная ответственность! Это не только внутренняя и внешняя политика, состоящие из мелких, раздирающих его внимание деталей и нюансов, как рисунок на твоём платье, — он осторожно коснулся цветочной вышивки на груди Ирины. — Чтобы получилось нечто цельное, нужно следить за сохранностью каждой чёрточки. Понимаешь? А ведь это не всё. Есть ещё баланс между нашим миром и миром людей, который мы должны сохранить, чтобы, с одной стороны, не разрушить свою культуру, с другой, выжить. Сейчас важно и тебя защитить…

— Извини… Вечно я ною и жалуюсь.

— Тебе не за что извиняться. Начнём? — Александр ободряюще улыбнулся. — Всеволод в отъезде, поэтому в порядке исключения урок истории сегодня проведу я. Иногда нам будут помогать Аврора или Зоряна — так что не соскучишься. Всё, что связано с физическими навыками, — это по моей части. Так что я, — торжественно объявил он, — твой персональный тренер. Прошу любить и обожать. В крайнем случае можно боготворить. Иногда меня будет заменять Алексей. Его можно просто уважать, а то я заревную.

Застенчиво и радостно глядя на него, Ирина кивнула в знак согласия.

Всё занятие Александр без назидательных интонаций и сухих фактов увлечённо и вдохновенно рассказывал историю жизни Родослава Великого. Он показывал Ирине старые летописи, родовые книги его потомков, пёстрые иллюстрированные томики с легендами и сказаниями Юга.

— Он был не такой, как другие северяне! Он был способен понять, что человек — не скотина, выращенная на убой, и не вечный раб. Человек для него стал равным! — горячо делился Александр, и в глазах его блестели огоньки идейного восторга. — Будучи вампиром, он смог побороть свой голод, смог повести за собой других. И все, кого ты сейчас видишь вокруг, живут благодаря ему, представляешь? Все мы внуки Родослава Великого, и можем гордиться этим!

Так началась её новая странная жизнь. Каждый день был укомплектован под завязку тренировками и занятиями: её учили не только этикету, истории, географии, но и стрельбе, борьбе, верховой езде. У Ирины не было времени, чтобы одуматься, оглядеться и затосковать. Она так глубоко погружалась в мир яров, что порой забывала, кем она была совсем недавно. Её сомнения, придавленные свежими впечатлениями и новыми острыми и сладкими переживаниями, крепко спали.

Пробуждались они редко, но всегда ощутимо болезненно. В такие моменты Ирина, одолеваемая мрачными мыслями, становилась рассеянной и угрюмой. Хуже было, когда примешивалась тоска по старым, когда-то совершенно обычным вещам, таким как прогулка по городу, соцсети, работа и зарплата. От ощущения несвободы и собственной чуждости у неё всё валилось из рук, да и отличной ученицы из неё пока не выходило. От этого Ирина постоянно чувствовала себя виноватой и какой-то неправильной.

Ей очень хотелось, чтобы Саша гордился ею. На занятиях по верховой езде Ирина любовалась грациозными движениями Авроры и мечтала стать такой же искусной наездницей. Но пока ей с трудом удавалось управиться со своей лошадью. Зато как же Ирина ликовала, когда Александр похвалил её не очень меткую стрельбу! В школьные годы она несколько лет занималась в стрелковом клубе вместе с подругой Олей и даже бывала на соревнованиях. Правда, выше пятого или восьмого места никогда не поднималась. Тогда это нисколько её не расстраивало. Сейчас же Ирине необходимо было допрыгнуть до той высоты, которую ей отмерил Александр. И она старалась делать всё, чтобы не разочаровать его. Это необузданное рвение через несколько недель новой жизни сыграло с ней злую шутку.

На одной из коллективных тренировок по рукопашному бою Ирина отрабатывала разные техники в паре с юной ярчанкой. Александр наблюдал за ними, и девушка ощущала исходящую от него горячую волну поддержки. Обе они были его ученицами, но Ирина знала, что тренер болеет именно за неё. Стремясь оправдать его ожидания, она разволновалась и уже в третьем раунде слишком активно атаковала соперницу. Сделав одно неловкое движение, она почувствовала резко выстрелившую в правом колене боль. Вскрикнув, Ирина упала, и Александр бросился к ней.

— Тихо-тихо, дай, я посмотрю! — он ощупал колено через брюки кимоно.

— Ай… — пискнула Ирина, краснея и стягивая с себя шлем.

— Ничего страшного, сходим к Севастьяну, пусть он ещё посмотрит, если надо, сделает снимок. Но, я думаю, ты просто потянула мышцу, — успокоил подопечную Александр. — Ася, встань в пару с Валерией.

Когда южанка ушла, Ирина горько прошептала:

— Извини… В колледже на волейболе было то же самое.

— Глупости какие, — фыркнул Александр. — Ничего страшного, минимум на две недели придётся отказаться от физических упражнений. Сосредоточишься на теории, София требовала больше времени, вот и наверстаешь у неё…

Ирина сокрушённо вздохнула и опустила глаза.

— Всё в порядке. Держись за меня. — Александр помог ей подняться. — Такое с каждым может случиться. Зато будем знать, что нужно снова проработать технику передвижений. Пока отложим коллективные тренировки. Когда тебе будет лучше, я позанимаюсь с тобой индивидуально, хорошо? — ласково шептал он, мягко поддерживая ученицу за талию.

Борясь с досадой и стеснением, Ирина только поджала губы.

Из-за травмы она редко виделась с Александром, они встречались только за обедом и ужином в гостиной. Он с головой был погружён в свою работу. Ирина же мучилась на уроках Софии и Всеволода, своего двоюродного брата, одного из многочисленных сыновей её тётки Златославы. Под его усыпающее монотонное бормотание, изобилующее датами и именами, она явственно ощущала свою упёртую школьную нелюбовь к этому предмету и с тоской и сладким волнением вспоминала первые шумные и задорные уроки истории с Александром.

Читая в свободное время легенды о Родославе, вопреки виденным портретам, в воображении она рисовала прародителя яров не жгучим брюнетом с тяжёлыми синими глазами и горбатым носом, а мягким Александром с лучезарным взглядом и вьющимися золотистыми волосами. Она представляла Родослава красивым, сильным и солнечным, таким же пылким и страстно желающим справедливости, как её наставник. И порой, просыпаясь по ночам в сладкой мечтательной истоме, Ирина горела от стыда и умывалась холодной водой, чтобы прогнать волнующие её героические и смешные в своей девчачьей наивности картины.