Свинцовая тяжесть семейных долгов. Тугой узел

Виктория Двойнишникова

Всегда ли наш жизненный выбор зависит только от нас? Ситуация, в которой человек чувствует себя как в плену, часто оказывается связана с унаследованной семейной травмой. Нерешенная проблема из прошлого семьи может быть обречена на повторение. Но как разорвать запрограммированный сценарный круг? Cловно далекое прошлое неизбежно вернулось в настоящее главной героини Ксении, вынуждая оплачивать семейные долги, испытывая, как моменты огромной радости, так и невыносимого горя.

***

Школа стояла на опушке небольшого леса, в стороне от проезжих дорог и машин. Типичное здание советской постройки — белое, с большими и светлыми окнами. Перед школой росли высокие, статные березы, посаженные много лет назад на субботнике тогдашними старшеклассниками. Это было любимое место детей, которые, играя на переменах в салочки, со звонкими криками прятались за шершавые стволы этих красавиц.

Когда раздавался долгожданный и пронзительный звонок, из школы, размахивая портфелями, выбегала громкая детвора. Повсюду мелькали красные пионерские галстуки, а старшеклассники-комсомольцы, собираясь по трое-четверо, обсуждали планы на вечер.

И только две девичьи фигуры почти всегда отделялись от остальных. Эти девушки, как правило, предпочитали тихую компанию друг друга. Они были одинакового роста, аккуратно одетые и немного отстраненные. На этом их сходство, пожалуй, заканчивалось, и гораздо ярче выступали различия.

Ксения, тихая и незаметная в классе, становилась веселой, живой и даже яркой со своей подругой-одноклассницей. Ее пышные каштановые, отливающие рыжинкой волосы подчеркивали фарфоровую белизну кожи. А ее глаза, всегда смотревшие c некоторым подозрением, то весело искрились, то наполнялись слезами.

Она обладала нежной чувствительностью девушки-подростка и лишь впоследствии зрелость придаст ее облику решительность. При этом она рано научилась скрывать свои истинные мысли, чувства и желания, если хотела или если в этом была особая нужда. Сеть, cплетенная из маленьких обманов, становилась ее секретом и смыслом жизни. Казалось, Ксения никогда не забывалась, чтобы сбросить с лица выражение загадочности. Тайна завораживала и интриговала.

В детстве она любила незаметно пробираться в заросли желтой акации и, защищенная ими от любопытных соседских глаз, создавала «секретики». Она бережно доставала из кармашка все то, что собиралось ею в доме, — бусинки, цветочки, вырезанные красивые картинки — и выкладывала на блестящую фольгу, которую аккуратно расправляла после вкусной шоколадной конфеты. Теперь же, спрятавшись под желтым цветочным водопадом кустов, не спеша укладывала свое богатство в раскопанную лунку в земле и, накрыв его осколком толстого зеленого стекла, c восхищением смотрела на сверкавший серебром клад. Она медленно засыпала его землей, завороженно наблюдая, как стеклышко становится темнее и загадочнее, и, уплотнив ладошкой землю, горделиво обводила взглядом тенистый уголок под акациями, вспоминая другие закопанные сокровища. Позже маленькая Ксюша приводила сюда свою подружку Катю, и обе с волнением «неожиданно» обнаруживали кем-то зарытый зелено-серебристый клад. Катя восхищалась везучестью подружки и долго потом размышляла: почему же кладов не находит она?

Катя была стройная и хорошо сложенная, с темно-русыми волосами, стянутыми в тугой длинный хвост. Большие, глубокие голубые глаза и две ямочки на щеках придавали ей миловидность, но грубоватый, низкий голос немного разрушал мягкость образа. В ней ощущалась какая-то скрытая до поры до времени упрямая сила и чрезвычайная серьезность взрослой женщины. Красавица выглядела неприступной и порой смотрела сурово. Она считала себя привлекательней своей подруги и искренне не понимала, как можно быть такой легкомысленной и безрассудной. Карьера ее мало интересовала, семья была единственной ее ценностью. Уже тогда она планировала свою жизнь и знала, что у нее обязательно будет муж и двое детей, потому что мама часто говорила ей, что «достойная женщина обязательно должна быть замужем и матерью, а иначе с ней что-то не так!»

Романтическая школьная любовь обошла их стороной; истинные чувства посетили гораздо позже. Они были незрелы и наивны, но юность всегда очаровательна этим!

Удивительно приятно и радостно вспоминали они свои предпоследние летние каникулы, которые провели в гостях у Ксениной бабушки: сладкий запах теплых пирогов с абрикосом из собственного сада, крупную, невероятно ароматную малину, которую поедали из эмалированной кастрюльки, и длинные теплые вечера. Когда отступала неподвижная жара и приходила прохлада, воздух наполнялся томным благоуханием флоксов, которые росли у крыльца. Их яркие бело-розовые шапки создавали атмосферу праздника и счастья. Светила луна, а где-то совсем рядом громко трещали сверчки.

Девчонки долго засиживались в саду и уходили спать только тогда, когда свежий предутренний ветерок начинал пронизывать холодом. Они говорили о девичьих пустяках, а когда фантазии вырывались на волю, переходили на боязливый шепот, придававший словам мистическое и волнующее значение. Юная мечтательность уносила их далеко в загадочное будущее, рисуя прекрасные картины длинной жизни.

Наступало утро, и подружки бежали купаться на речку. Освежившись, спешили назад к завтраку, к теплым блинам со сметаной и медом. А потом бабушка традиционно спрашивала:

— Девчонки, что заказываете на обед?

И девчонки, ощущая важность вопроса, минуту подумав, игриво отвечали:

— Ну бабулечка, сама придумай. Нам все равно!

Бабушка, делая вид, что сильно сокрушается, при этом весело произносила:

— Ну девчонки, ну хулиганки!

Ей нравилось радовать и угождать. Она любила внучку, которую ласково называла Саночка. Ей нравилось имя Ксения, поэтому она сразу предложила молодой невестке и сыну назвать этим именем внучку. Маленькая рыжая бестия росла и напоминала лукавой улыбкой ее любимую сестру Шуру, память о которой осталась в теплых воспоминаниях далекого прошлого. С такой улыбкой сестра выглядела довольной жизнью и загадочнее самой Моны Лизы. Крепкая дружба бабушки и внучки была надежным жизненным островком для Ксении и свежим ветерком для пожилой женщины.

Уставшая от одиночества, бабушка с нетерпением ждала внучку в гости и теперь молодела, беспокойно кружась вокруг девчонок. Бесконечно приятными становились для нее моменты совместного распития чая.

— Пойдемте, девчонки, почаевничаем. Ксанка, доставай шоколадные конфеты. Они там, в шкафу, в вазочке.

Она разливала крутой кипяток и, с удовольствием покряхтывая, дула на поверхность своей чашки. Она получала огромное наслаждение от этой маленькой компании. Девчонки от души забавляли ее своей болтовней. Обе непринужденно смеялись, когда на память приходила давно забытая детская история, шутили без устали, и бабушка, позабыв все на свете, раскатисто смеялась вместе с ними. В такие моменты Ксения ловила на себе теплый и счастливый взгляд родного человека, который усиливал ее собственное ощущение юной радости. Обе подружки еще обладали тем легкокрылым весельем, которое неизбежно теряется позже…

Они поступили в один институт и устроились в институтскую библиотеку на подработку. Особая атмосфера библиотеки с тихими, уютными залами и неспешной жизнью давала возможность готовиться к зачетам и экзаменам. Так и в детстве Ксения и Катя бежали после уроков в школьную библиотеку и, присев на корточки, зависали над книгами. Им казалось, что здесь находится волшебная страна, а между рядами старых деревянных стеллажей живут сказочные герои, и достаточно только протянуть руку, чтобы достать любую сказку и погрузиться в волшебный мир грез. И только проходившая мимо библиотекарша, давно забывшая об их существовании, напоминала им, что пора идти домой.

Теперь же подружки сами заполняли читательские формуляры и выдавали книги преподавателям и студентам. Когда наплывала напористая толпа, они работали дружно и слаженно, а потом, чувствуя усталость — ноги ныли, — девчонки прятались в своей тайной комнате за стеллажами, пили чай и обсуждали молодых людей, которые заходили к ним в библиотеку. Каждый раз в эти минуты откровения они вспоминали Андрея, красивого студента 5-го курса. Высокий, стройный, с приятными и правильными чертами лица. Ничто в его облике не было обделено матушкой-природой, красок хватило сполна: и блеск в глазах, и здоровый цвет лица, и чувственная сила в движениях.

Кубань была его родиной. Окончив школу с золотой медалью, он уехал в Москву. Отлично выдержал вступительные экзамены и стал студентом престижного юридического института.

В речи, в модуляциях его голоса чувствовался человек, который ясно понимал свое влияние на других; он знал не только что хотел сказать, но и о чем умолчать. Он контролировал каждый звук и, казалось, даже свое дыхание, чтобы чары достигли его собеседника.

Ему были чужды грубость и пошлость, и лишь едва заметная вежливая улыбка обнаруживала скрытую насмешку. Свои намерения и мысли он прятал под красивой маской. Безусловно, такая природная органика и хладнокровие способствовали его формированию как талантливого юриста-международника, к карьере которого он усердно готовился. Приехавший из маленького городка, он окунулся в благополучную и циничную жизнь столицы. Он боролся с провинциальным произношением и с «культурной» завистью к москвичам. Москва — жесткий город — горела яркими огнями и открывала большие возможности. Перенаселенная людьми и отравленная деньгами и машинами, она казалась ему местом для больших профессиональных амбиций и достойного заработка. Замуровавшись в ледяном спокойствии, он лучше всего продумывал свои планы. Главное, вначале как-то зацепиться, адаптироваться.

Заглянув пару раз в библиотеку за учебными пособиями, он пленил впечатлительные жадные сердца подружек. Его приходы участились, и, не испытывая ни малейшего смущения, Андрей наслаждался обществом девушек.

Но именно с этого времени отношения между Ксенией и Катей стали незаметно меняться, внутри росло напряжение. Что-то новое и неизведанное бурей ворвалось в их молодые спокойные жизни. Разумная прежде Катя находилась теперь в возбужденном и неуравновешенном состоянии — ее чувства были разбужены первой влюбленностью, но пока так и оставались неудовлетворенными.

Каждый раз, ближе к обеду, она втайне ожидала Андрея. Девушка спешила освободить свое время от работы и нервно посматривала на часы. И когда появлялся он, она расцветала, позволяя себе легкую вольность в общении и кокетство. Иногда в минуты душевной близости его рука опускалась ниже, и, поглаживая ее талию, он притягивал девушку к себе. Подчинившись его желанию и воле, она теряла свои очертания, растворяясь в отношениях и в нем, как белый сахар в воде. Прежняя строгость Кати исчезла, уступая место пробуждавшейся нежности.

Ксения замечала перемены в подруге: та старательно прятала от нее глаза, подолгу беседуя с Андреем, и сразу затихала, когда Ксения внезапно появлялась. Ксения чувствовала, что их разговоры становились сердечнее, и, отрывая неловкий взгляд от влюбленной пары, неохотно оставляла их наедине.

Но менялась и сама Ксения. Новое, внезапно сладкое желание заполняло ее. Она испытывала легкую дрожь и опьянение чувств, обмениваясь взглядом с Андреем. Проникаясь тонким очарованием жизни, она испытывала физическую радость от прикосновений к человеку, который ей нравился. Его глаза, улыбка, даже запах обладали для нее яркой притягательной силой и пробуждали доселе дремавшую женскую сексуальную энергию.

Когда Андрей по-дружески подставлял свою щеку, она, нежно обнимая его, замирала в поцелуе. Ксения чувствовала неудержимое желание погрузить пальцы в его густые темно-русые волосы, но, привыкшая скрывать всякое движение души, довольствовалась одним созерцанием. Наконец он говорил ей комплименты и снова обращался к ее подруге. «Хуже не придумаешь. Не хочу, чтобы он почувствовал свою власть надо мной». И она прикладывала пальцы к красным глазам, чтобы удержать новые слезы.

Конец ознакомительного фрагмента.