Замуж. За сводного!

Виктория Волкова, 2022

Я беременна от сводного брата. Но свадьбы не будет. Он – влиятельный бизнесмен, чье слово на вес золота. Я – бедная родственница в богатом семействе. Девочка, которую приютили из жалости. Пять лет нам удавалось хранить нашу связь в тайне от всех, а теперь он вынужден жениться на другой. Содержит нецензурную брань

Глава 10

Люба

— Ты общаешься с Катериной? — хмуро роняет отец, стоит Тимуру выйти из комнаты.

— Мы — родные сестры, — напоминаю я всем известную истину.

— Пусть она мне позвонит, — велит он.

А Альбина смотрит на меня с укором.

— Ваша Катя совсем с катушек слетела? Устроила Андрею глупый бойкот. Он вообще-то ваш отец. И я требую уважительного к нему отношения.

"Ага, сейчас! — огрызаюсь мысленно. — После всех папиных выходок Катя с ним не желает общаться. Зовет трусом и подлецом. А на улице как-то прошла мимо. Отец долго возмущался. Сначала угрожал, потом пытался задобрить. Но Катя осталась непробиваема.

Другое дело, я. Манучаровы выучили меня. Дали профессию. Конечно, как только мне исполнилось восемнадцать, я могла бы уйти. Но смалодушничала. Из-за Тимура. Все ждала, когда обратит внимание. И ни разу не пожалела.

— Я передам, — вру безбожно.

Моя старшая сестра категорически против общения с отцом. Именно его она обвиняет в смерти мамы и во всех последующих бедах.

Я плохо помню тот период. Да и кто бы делился с маленькой девочкой подробностями?

А вот Кате пришлось бросить учебу в Москве и на пару лет забить болт на образование.

Маленький сосудик в маминой голове оказался тем слабым звеном, которое обрушило слаженную жизнь нашей семьи после ухода отца.

И страшное слово"кома"ненадолго поселилось в нашем доме. На смену ему пришли смерть и похороны. Сначала мамы. А следом ушел дед и слегла бабушка. Катя разрывалась на части, пытаясь хоть как-то выправить ситуацию.

Собирала меня в школу, кормила с ложечки бабушку, ставила ей уколы и капельницы, а вечерами работала санитаркой. Нам все казалось, вот-вот жизнь наладится. Не может быть все время плохо. Вот только вмешались какие-то добрые соседи, написавшие донос в ювеналку. Пришли грубые тетки в строгих костюмах и увели меня в детский дом.

Сестра приняла этот бой. Но силы изначально оказались не равны. Да и кто позволит восемнадцатилетней девчонке стать опекуном?

Но даже проиграв в органах опеки, Катя не думала сдаваться. Она пошла к отцу в офис и прилюдно потребовала забрать меня к себе.

— У меня друг-журналист, — заявила, встав в дверях. — И если у тебя нет даже зачатков совести, то пусть об этом узнает весь город! Забери и отдай мне, — поставила ультиматум.

— Даже не надейся, — прошипел отец. И Катя, как она мне рассказывала, решила действовать другим путем. Оформить краткосрочный патронат. Тогда бы я могла гостить в родной семье.

Бред, конечно! Даже звучит по-идиотски. Но для меня тогда это был единственный выход. Поэтому, когда в один из серых дождливых будней за мной приехал отец, я глазам своим не поверила.

— Собирайся, — сказала мне воспитательница. Толстая равнодушная Марья Николаевна.

— Я не хочу к нему, — заплакала я.

— Твое дело телячье, девочка, — вздохнула она, помогая мне сложить в рюкзачок мой нехитрый скарб.

Катя еще какое-то время встречала меня после школы. Мы с ней бродили по улицам и обедали в кафешке. Но это продолжалось недолго. Бабушка умерла и сестра решила вернуться в Москву.

— Пойми, единственный шанс, чтобы нам с тобой жить достойно, это получить высшее образование. Люди без него обречены. Везде в мире идет разделение… Ты должна поступить в универ. Попробуй не обращать внимания на отца и его примадонну. Учись, слышишь!

Легко сказать!

Даже сама не помню сколько я проревела в тот день. С отъездом сестры я теряю еще одного близкого человека.

А Катино «не обращай внимания» еще долго кажется мне насмешкой.

Для отца я не существую. Для Альбины тем более. Единственный человек, кто разговаривает со мной это экономка Люда. Да еще Тимур.

Странно, но взрослый парень всерьез отнесся к моим бедам. Первый раз он натыкается на меня в саду. Я сижу на лавке и реву из-за двойки по геометрии.

— Тебя моя мать отругала? — мягко спрашивает Тимур и к моему немалому удивлению садится рядом.

— Альбине наплевать на мои оценки, — вздохнув, жалуюсь я. — Она говорит, что я тупая и мне одна дорога на рынок торговать петрушкой.

— А ты? — улыбается любимчик мачехи.

— Хочу поступить в университет, — бубню, свесив голову.

— И кем же ты хочешь стать?

— Врачом, как сестра. Буду спасать людей.

— А с геометрией что? — внимательно смотрит на меня Тимур. — Ты правила читала?

— Конечно! — возмущенно вскидываюсь я. — Я их наизусть выучила! Но понять не могу.

— Может, моя мать права? — весело интересуется Тимур.

Он красив и кажется мне божеством. Черные волосы откинуты назад. Белая майка обтягивает широкие плечи, а бледно-голубые джинсы плотно сидят на бедрах. Такие взрослые парни не болтают с бедными родственницами. И уж тем более, не знают геометрию.

— Дай определение окружности, — просит Тимур, но в его голосе явно чувствуются начальственные нотки.

— Окружность — это множество всех точек на плоскости, находящихся на одинаковом расстоянии от данной точки, — тараторю как пулемет.

— Ты представляешь, о чем говоришь? — серьезно спрашивает он. А я удрученно мотаю головой.

— Ни одного слова не понимаю.

— Вот смотри, — Тимур садится на корточки и, взяв какую-то палочку, рисует на розовой торсе, рассыпанной по дорожкам. Крепкие пальцы рисуют точку. А затем на отдалении от нее вторую. И еще одну. — Вот оно. Множество точек на равном расстоянии… Теперь поняла. Ничего не надо зубрить, Люба, — поучает меня. А я изумленно смотрю на красавца-полубога. Уиии! Оказывается, он знает, как меня зовут.

Все подробности той нашей первой беседы я до сих пор помню наизусть. Сколько раз прокручивала их в голове. Но с того самого дня жизнь в Манучаровском доме приобретает для меня особый смысл. Я живу только, когда Тимур приезжает домой. Когда слышу его голос или вижу в окно.

Конечно, такие мужчины явно созданы для гламурных богатых женщин. Я же любуюсь издалека, твердо зная, что наши пути никогда не пересекутся.