Замуж. За сводного!

Виктория Волкова, 2022

Я беременна от сводного брата. Но свадьбы не будет. Он – влиятельный бизнесмен, чье слово на вес золота. Я – бедная родственница в богатом семействе. Девочка, которую приютили из жалости. Пять лет нам удавалось хранить нашу связь в тайне от всех, а теперь он вынужден жениться на другой. Содержит нецензурную брань

Глава 2

Тимур

— Приехали, — заезжая в открытые ворота подземной парковки, бросаю коротко. Нетерпеливо щелкаю пультом, отворяющим мой личный отсек.

— Погоди, — велю собравшейся выйти Любе. Она кивает. Сидит, покорно свесив голову. Другая бы радовалась, что все решилось в ее пользу. Но только не моя умненькая девочка. Я и сам понимаю, что придется трудно. И может, проще пойти по накатанной. Спрятать любимую где-нибудь в укромном уголке Европы. Приезжать к ней втихаря.

Но нет! Я категорически против! Мой ребенок должен занимать свое законное место по праву рождения. И любые недомолвки и тайны могут только навредить. Тот же Алимов не сразу, но все узнает. Поэтому выход один. Переть напролом и послать всех в гребаный сад.

Обойдя машину, распахиваю дверцу. Подхватываю девчонку на руки и осторожно ставлю на землю.

Провожу ладонью по жестким от лака волосам. Легонько касаюсь пальцами шеи, пробегая подушечками по каждому позвонку. Впиваюсь в рот жадным поцелуем, словно печать ставлю.

Моя. Только моя!

Люба задыхается в моих объятиях. Прижимается сильнее, отвечая на поцелуй.

«Посади ее на капот», — проносится в башке шальная мысль.

«Ты совсем с катушек слетел?» — останавливаю сам себя. И взяв любимую за руку, веду к персональному лифту.

Этот жилищный комплекс, состоящий из трех многоэтажек и соединенный подземной парковкой, строился моей компанией и с учетом моих предпочтений. В соседнем доме живут мать с Андреем, другие родственники. Я же занимаю пентхаус на одиннадцатом этаже. Кроме десяти комнат, тут еще бассейн в центре квартиры, три террасы и самое главное, потайная лестница, ведущая на этаж ниже, прямиком в Любину однушку.

Немного фантазии и кипа документов о неразглашении позволили нам, никого не ставя в известность, проводить вместе все свободное время.

Конспирация, твою мать!

— Тимур, я хотела бы вернуться к себе. Хочу побыть в одиночестве… — жалобно скулит Люба, стоит мне нажать на кнопку вызова лифта.

— Обойдешься, — отмахиваюсь легко. — Не захочешь спать со мной, ляжешь в гостевой. Но я не намерен тебя отпускать, дорогая. Не собираюсь потом искать по всей планете.

— Тим, пожалуйста, — шепчет она, наблюдая, как, войдя в серебристую кабину, я прикладываю электронный ключ к кнопке пентхауса.

— Нужно заблокировать тебе выход на десятом этаже, — смеюсь я, притягивая девчонку к себе.

— Очень смешно, — как ежик фыркает она и в порыве чувств кидается ко мне. Утыкается лицом в грудь, обнимает за талию.

— Тим, пожалуйста, — умоляет еле слышно. Поднимает на меня полные слез глаза. — Ничего хорошего не выйдет… Давай оставим все как есть.

— Уже не получится, Люба, — выходя из лифта, привычно кладу ладонь на упругую задницу. — Сейчас еще можно договориться с Алимовым и отделаться малой кровью. Если потом правда вылезет наружу, нас ждет большая беда. Поэтому перестань приносить себя в жертву, моя хорошая, и делай, как я велю.

Люба дергается, будто от удара. Видимо, понимает, что игра в подпольщиков только усугубит наше положение.

Умненькая девочка!

— Тогда я первая в ванную, — вздыхает она, на ходу придумывая мало-мальски правдоподобный предлог, чтобы остаться в одиночестве.

— В квартире три ванных комнаты. Выбирай любую, — усмехаюсь, прижимая девчонку к стене в прихожей. Тяну вверх тонкую ткань платья. Нависая, привычно задираю подол. Развожу в стороны бедра.

— Я даже рад, что так получилось, — выдыхаю хрипло. Впиваюсь в губы долгим поцелуем. Одним пальцем стягиваю с плеча бретельку платья. Прокладываю языком влажную дорожку по шее и замираю с недовольной гримасой, когда в кармане брюк дребезжит сотовой.

Мать вашу, кто это?

Выуживаю айфон и недовольно морщусь. Мама!

— Да, слушаю, — бурчу, выпуская из захвата разочарованную Любу.

— Тимочка, — ласково тараторит маман. — Ты уехал, не попрощавшись. Анатолий Иванович хотел с тобой поговорить. Тетя Софа тоже. И у организатора свадеб были вопросы…

— Да тут нарисовались срочные дела, мам, — отвечаю как можно нейтральней.

— Дела-а? — охает мамаша и добавляет озабоченно. — Что-то важное?

— Да, очень, — киваю я скупо, намереваясь как можно быстрее закончить разговор.

Делаю шаг к Любе. Обнимаю, касаясь губами шеи. Зажав айфон между плечом и ухом, медленно тяну вниз язычок змейки. Зачарованно наблюдаю, как платье плавно соскользает на пол, и пропускаю тот момент, когда маман резко переводит разговор на обсуждение моей любимой.

Все, что ни делает Альбина Манучарова, она делает безукоризненно. Как идеальная мать, одаривает меня дикой, почти слепой, необузданной любовью. Обожает Милану, мою младшую единоутробную сестру. С грацией гетеры позволяет мужу любить себя. И так же самоотверженно, как и положено настоящей мачехе, ненавидит падчерицу.

— Ладно, ты по делам, — вздыхает театрально мамаша, даже не задумываясь, какие дела могут быть в два часа ночи. Я же не врач и не спасатель хренов! — А Люба — мерзавка такая, тоже укатила. Даже не попрощалась с нами. Не объяснилась. Такое позорище! Мы с отцом чуть под землю не провалились, когда услышали о ее беременности. Может, ты поручишь безопасникам найти этого… ее мужика. Надавишь на него хорошенько… Выдать бы замуж эту дрянь и забыть, как выглядит…

Люба слышит каждое слово и, осторожно высвободившись из моих объятий, отходит в сторону. Поднимает платье, собираясь его надеть и уйти.

Фигушки, Любовь моя!

Аккуратно вынимаю шелковую тряпку из трясущихся рук. Закидываю себе на плечо.

— Мам, — сохраняя остатки терпения, замечаю в трубку. — Какого ты к ней привязалась? Займись своими делами…

— Тебе легко говорить, — причитает мать. — Отец звонил ей. Поехал следом. А она домой еще не возвращалась. Консьерж доложил, что мимо не проходила. С этой девчонкой никогда не бывает все гладко. Какая-то она проблемная…

Выдыхаю, стараясь не нахамить, и краем глаза наблюдаю за Любой. Обхватив себя обеими руками, подходит к огромному панорамному окну. Задумчиво глядит на ночные огни города. А по щекам бегут слезы.

И тут меня накрывает. Какого хрена, вообще?

— Мам, да все нормально, — убеждаю совершенно спокойным голосом. — Люба здесь. Не беспокойся…

— Где здесь? — настороженно ухает мать.

— У меня, — усмехаюсь с издевкой.

— А что она у тебя делает? Тимур, отправляй ее домой. Тебе нельзя сейчас якшаться с кем попало…

— Спокойной ночи, мам, — цежу, обнимая Любу. Утыкаюсь носом в голое плечо любовницы. — Уже поздно. Мы ложимся спать.

— Кто мы? — не унимается маман и даже икает от неожиданности. — Подожди, так это…

— Завтра обсудим, — отрезаю грубо.

— Я сейчас приду, Тимур! Это какое-то безобразие! Не дай себя опутать…

Нажимаю на кнопку отбоя и, услышав трель домофона, быстро возвращаюсь в прихожую. Отключив пиликающее устройство, набираю консьержа.

— Ко мне никого не впускать, — прошу, стараясь сохранить остатки спокойствия.

— Тут ваша мама и Андрей Палыч, — бодро сообщает тот.

— Пусть валят к себе, — отмахиваюсь я и, откинув айфон на стеклянную консоль, медленно бреду к Любе.

И в который раз наслаждаюсь увиденным. На фоне ночного города ее идеальная фигура кажется темной. Жадно зыркаю на длинные ноги и залипаю взглядом на упругих ягодицах.

— Люба, — шепчу, подходя вплотную. Тяну вниз белоснежную кружевную полоску стрингов.

— Зачем ты ей сказал? — порывисто спрашивает девчонка. — Твоя мама меня не любит.

Не любит? Мягко сказано. Ненавидит — подходит больше. Терпит, не желая ссориться с мужем.

— Пусть привыкает, — зло роняю я и, подхватив Любу на руки, тащу к бассейну.

— Я сама! Не бросай! — вопит она.

— Я тебя никогда не брошу, — выдыхаю хрипло и, поставив на ноги, легонько шлепаю по заднице. — Нужно освежиться после этой дурацкой свадьбы.

На ходу стаскиваю с себя вещи и, оставшись в костюме Адама, беру любимую за руку.

— Прыгаем. На счет три, — бросаю привычно.

И когда над моей башкой сходится водная гладь, ощущаю себя самым счастливым сукиным сыном в мире.