Замуж. За сводного!

Виктория Волкова, 2022

Я беременна от сводного брата. Но свадьбы не будет. Он – влиятельный бизнесмен, чье слово на вес золота. Я – бедная родственница в богатом семействе. Девочка, которую приютили из жалости. Пять лет нам удавалось хранить нашу связь в тайне от всех, а теперь он вынужден жениться на другой. Содержит нецензурную брань

Глава 6

Люба

Отмахиваюсь от нехорошего предчувствия. Так уже было. Моя вечно спящая интуиция просыпается за пять минут до ядерного взрыва, когда уже ничего нельзя предотвратить.

— Все в порядке, — отвожу взгляд от настороженного Манучарова. Веду ладонью по бриллиантам. Какие же они все-таки необыкновенные. Даже представить трудно, что мать-природа так расстаралась. Конечно, есть искусственные, прогретые. Но здесь, в хранилище Тимура нет ни одного дешевого камня. Каждый уникален по чистоте и огранке. Но даже красота сверкающих бриллиантов не трогает меня. Сердце ухает от тревоги. И я ничего не могу с этим поделать.

Пялюсь в спину Тимуру, открывающему хитромудрые засовы. И все пытаюсь взять себя в руки. А так хочется подскочить сзади, обнять и закричать от отчаяния.

— Не уезжай! Тим! Пожалуйста!

«Успокойся, — твердит мне здравы смысл голосом старшей сестры Кати. — Ему надо ехать. Без согласия Алимова твоя жизнь не стоит и копейки!»

Засунув руки в карманы халата, утыкаюсь носом в черную махру, все еще таящую запах любимого мужчины. И снова оказываюсь во власти паники. Умом понимаю, что за те пару дней, что Тимур будет в отъезде, ничего не случится. Но сердце сжимается от глупой тревоги. И даже в воздухе пахнет бедой.

— Что происходит? — поворачивается ко мне Тимур. — На тебе лица нет.

— Я боюсь, — признаюсь честно. Умные черные глаза словно подергивает болью. А пальцы любимого ложатся на мой подбородок, слегка приподнимая лицо.

— У нас нет другого выбора, — хмурится он. — Никто никого не грохнет. Не переживай, Любовь моя. Девяностые давно прошли. В самом лучшем варианте, примут подарок и отпустят с миром. В самом плохом, выставят счет. И я его оплачу. Нет проблем, Любушка. Одни расходы.

— Да, конечно, — киваю стараясь взять себя в руки. И тут же замечаю робко. — А твоя мама? Она уже против. Альбина не даст нам спокойно жить.

— Она сдастся, — беззаботно отмахивается Тимур. — Особой любви не гарантирую. Но лезть к нам точно не будет. Поэтому забей. Я хочу завтракать и массаж…

— Попроси Марата. Он разомнет тебе спину, — фыркаю я, выбегая из хранилища. Но не успеваю сделать и пары шагов, как попадаю в захват сильных мужских рук.

— На фиг мне Марат, дорогая! Я с утра отработал, теперь твоя очередь, — жарко шепчет мне в ухо Тимур.

Шелковая простыня, держащаяся на честном слове, начинает скользить с плеча вниз. И мы в четыре руки начинаем ее ловить. Хохочем как сумасшедшие. И снова целуемся.

А в душе бьется страх колокольным набатом.

Но Тимур прав, и я ему всецело доверяю. У нас и вправду нет другого выхода. За свое счастье придется бороться. Хотя это и не борьба даже, а искусство переговоров. А Манучаров у меня прирожденный медиатор.

— Тимур, — стучится Марат в приоткрытую дверь кабинета. — Тут такое дело…

— Что-то срочное? — морщится любимый, обнимая меня.

— Пацаны из следственного звонили. Алтуфьевские цацки выплыли…

— Мы сейчас придем, — рыкает Тимур, мрачнея.

Уже чуть позже на кухне, когда мы вдвоем усаживаемся за прозрачный стеклянный стол, уставленный оливками, помидорами и мясной нарезкой, Манучаров прихлебывает американо из высокой чашки. И кивнув Марату, облокотившемуся о дверной косяк просит.

— Рассказывай, бро. Не томи.

Марат выразительно кивает на меня. Я сижу к нему спиной. И он даже не задумывается, что мне его видно в отражении горки.

— При Любе можно, — кивает Тимур и добавляет самодовольно. — Как только я расторгну помолвку с Алимовой, мы поженимся. Поэтому, можешь базарить в открытую.

Повернувшись, замечаю, как у флегматичного обычно Мурата отвисает челюсть. Но он быстро возвращает ее на место.

— Пацаны говорят, — начинает он, откашлявшись, — что вроде нашлось кое-что по мелочи из коллекции Павла Афанасьевича.

— Что именно? — серьезно бросает любимый и даже перестает есть.

— Кулоны, кольца, — пожимает плечами Марат.

— Какие камни? — снова уточняет Тимур, закидывая в рот оливку.

— Рубины вроде, — вздыхает Марат.

— Рубины или шпинель? — хмурится Манучаров.

— Откуда я знаю, — морщит нос помощник. — Я в таких тонкостях не разбираюсь.

— Цена разная, — вздыхает Тимур и снова принимается за еду. Любимый прав и в отличие от Марата я знаю, как отличить один камень от другого.

Профессионалы называют рубин королем драгоценных камней, а шпинель прозвали великой самозванкой. И если рубин играет гранями и светится, то цвет шпинели остается неизменным. Камень красивый. Драгоценный. Но в разы дешевле рубина. Вот только неспециалисту на первый взгляд отличить трудно.

— Следаки тебя в понедельник ждут, — бесстрастно сообщает Марат. — У тебя вроде никаких важных дел не намечено. Я по планингу сверился.

— Я к Алимову поехать хотел, — ощерившись бросает Тимур. Трет лоб, пытаясь выкрутиться из создавшейся ситуации. — Попробуй отменить, Марат.

Поднимается из-за стола, с шумом отодвигая стул. Внимательно смотрит на Марата, потом на меня.

— Я буду в спальне, Люба.

— Бро, прости, я не знал, — бросает вслед помощник. А я, поспешно отхлебнув латте из высокого стакана, несусь следом.

Тимур останавливается. Схватив за руку, притягивает меня к себе. Привычно целует в темечко. И сморщившись словно от боли, бросает нехотя помощнику.

— Ты все сделал правильно. Просто получилась накладка. Постарайся избавить меня от этой канители. Хотя бы на время. Вернусь из Дубая, посотрудничаем. Спецов дам для экспертизы. Сам знаешь, лучшие геммологи только у нас.

— Сейчас попробую все откатить, — коротко кивает Марат. И взяв с холодильника сотовый, уходит в свой маленький кабинетик.

Естественно, у Манучарова полно секретарей и референтов. Длинноногие красивые девушки занимаются рутинной работой и украшают собой офис. А настоящий помощник у Тимура один. Всецело в курсе всех дел шефа только Марат. И немножко я.