Догнать и жениться!

Виктория Волкова, 2019

Марат Алтаев жил себе спокойно, пока у собственного порога не встретил решительную и дерзкую девицу. Она остра на язык и ошеломительно красива. Таких обходят десятой дорогой, опасаясь сердечных ран и всяких напастей. Умом он понимает, что полуночную знакомую проще выкинуть из головы, чем назвать своей. Забыть, говорите? Щаз!

Глава 2

Она проснулась от яростного стука. Кто-то со всей дури барабанил в дверь.

— Твою мать, — сонно выдохнула Катерина и, напялив на голое тело шелковый халат, понеслась в коридор.

«Неужели затопила соседей?» — ужаснулась она, прекрасно понимая, что по ее душу приперся кто-то из жильцов. Любой другой позвонил бы в домофон. Она приоткрыла дверь, надеясь увидеть возмущенную мадам снизу. Но на лестничной площадке, уперев руки в боки, стоял старший брат.

— А-а-а, — досадливо протянула Катя и бросила раздраженно: — Твою мать, Глеб!

— Твою, кстати, тоже, — зло хмыкнул братец, шагнув в квартиру. Снял грязные кроссовки и быстренько прошел к холодильнику. — Убил бы тебя, но жрать хочу, — заметил со вздохом, сунув нос в двухкамерный Либхерр. А ничего не найдя, схватил конфету из вазочки и, нервно разорвав фантик, закинул в рот.

— Тебя Наташка до утра по постели гоняла? Еле вырвался? — хмыкнула Катерина и поймала бешеный взгляд брата.

— Я тебя сейчас удавлю, честное слово! — взревел он. — Полночи вокруг Бездонного озера тебя искали. Мне уже всякая жесть мерещиться начала, — устало вздохнул он, плюхаясь на табуретку. Потом облокотился на стену, покрашенную в мятный цвет, и потер переносицу.

— Ты можешь представить, что я пережил, дура бестолковая? — пробурчал он. — Чуть с ума не сошел.

— А я тут при чем? — возмутилась Катя. — Это я тебя погнала берега прочесывать?

— Митька твой…

— Вот с него и спрашивай, — фыркнула Катерина и буднично поинтересовалась: — У меня борщ и котлеты. Что будешь?

— Для борща вроде рано, — пробубнил Глеб, оглядываясь на часы, показывающие без пятнадцати шесть. — Давай котлеты.

— Только с гарниром, — предупредила младшая сестрица и даже выставила вперед указательный палец. Мол, знаю я тебя.

— Согласен, — кивнул Глеб и, достав сотовый, нажал на последний контакт.

— Она нашлась, Феликс, — пробурчал в трубку. Потом с минуту послушал раскатистый бас и добавил довольно: — Я Плотве в нос дал, — будто это могло утешить собеседника.

Катерина недоверчиво глянула на брата.

— Ты Сарычева на уши поднял? — уточнила она, хотя и без объяснений Глеба уже все поняла.

— А что делать, мадам? — фыркнул Глеб. — Твой бывший — тоже лицо заинтересованное. Он полицейским позвонил, чуть тревогу не объявили. Ждали, пока я твою квартиру проверю.

— У Феликса, между прочим, Алиса ночевала, — негодующе глянула Катерина. — Теперь у моего ребенка травма на всю жизнь.

— Сама виновата, — отрезал Глеб, наблюдая, как сестра закидывает в кипящую воду спагетти. — Что у тебя с телефоном?

— Наверное, разрядился, — пожала плечами она. — Но я не просила меня искать. Сама благополучно добралась.

— Коза, — пробурчал Глеб.

— За козу можно и в лоб получить, — предупредила она.

— Не-а, — заржал брат, оглядывая внимательно. — Ты сейчас безопасна, как котенок. Сначала трусы надень, потом ногами маши.

Катерина недовольно фыркнула и, отдав Глебу ложку для спагетти, демонстративно удалилась. Она вернулась в шортах по колено и в длинной майке.

— Теперь будь осторожен, — улыбнулась беспечно и, достав котлеты, поставила в микроволновку парочку.

— Ну так я и молчу, — фыркнул брат, прекрасно понимая, что за Катериной не заржавеет. Развернется и коронным движением заедет ногой в лоб или в ухо. Кикбоксинг, ёптиль!

Он до сих пор не мог понять, почему так быстро поменялась сестра? Что произошло тогда, почти двадцать лет назад? Глеб прекрасно помнил, что за полгода до дембеля проезжал мимо родного города. И родители с сестрой приходили на вокзал повидаться. Катька в свои четырнадцать казалась тихой и спокойной девчонкой, настоящей тургеневской девушкой. И все пацаны из вагона вывалили поглазеть на прекрасную барышню. А потом еще до самого дембеля просили телефон или адресок.

— Руками не трогать, — рыкнул тогда Наум. А когда вернулся домой из армии, столкнулся с лихой девицей с выбритыми висками и дурацкой татуировкой. От неожиданности он что-то ляпнул пренебрежительное и тотчас получил в ухо изящной ножкой тридцать шестого размера. Нога с тех пор не выросла, а вот сестра превратилась в ходячую неприятность.

«Хорошо, что за себя постоять может, — пронеслось в голове у Глеба. — До сих пор два раза в неделю тренируется».

— Борщ с собой возьмешь, — после завтрака заявила сестра. — Поставишь судочек в микроволновку…

— С ума сошла? — удивился он, представляя, как чудесный фан Катькиного борща разнесется по офису. Оружие массового поражения, блин!

— Ну секретаршу попросишь, — отмахнулась она, наливая красную наваристую массу в объемную пластмассовую банку.

— Много не наливай, — велел он.

— Лучше домой отвези, — надоумила она. — Наташе хоть какая-то помощь. Чтобы тебя прокормить, нужно с утра до ночи готовить. А ей с ребенком некогда… — и, улыбнувшись, поинтересовалась требовательно: — Как там мой племянник?

— Ест, спит и требует чистый подгузник, — довольно отрапортовал Глеб и добавил печально: — Вместо того, чтобы по болотам с Митькой шарахаться, приехала б ребенка нянчить, а мы бы с Натахой в кино сходили.

— Заявок на кино пока не поступало, — парировала она. — Решите пойти, посижу с манюней.

Назови кто другой сына манюней, Глеб бы обиделся. Но Катерина обладала врожденным даром придумывать нежные словечки для родных и близких. И, будто подтверждая его мысли, скомандовала:

— Глепа-а, помой посуду! Я пока оденусь. — Она заглянула в глаза брата, такие же голубые и смешливые, и добавила, скорчив смешную рожицу: — А ты меня до работы подвезешь?

— У меня есть возможность отказаться? — усмехнулся он и бросил ворчливо: — Ищи тебя по болотам, мой посуду, вези на работу. И почему я не единственный ребенок в семье?

— Спроси у мамы! — весело прокричала сестра из ванной.

Вымыв тарелки и чашки, Глеб Наумов вышел на балкон, примыкающий к кухне, и уставился на просыпающийся город. Издалека виднелись недавно возведенные церковь и поросль многоэтажек. По проспекту медленно тащились поливальные машины, а по квартире топоча бегала бесшабашная сестрица.

«Вот что с ней не так? — сам у себя поинтересовался Глеб. — Красивая девчонка. Глазищи завораживающие. И прелестями Господь не обидел. Дочку любит до безумия. Правда, характер мерзкий. Да и какому мужику понравится драчливая баба? Никому, — мысленно ответил Наумов. — Как бы ее перевоспитать, что ли? А то и Алиске дурной пример подает. — Глеб вспомнил о племяннице, так напоминавшей ему его маленькую и нежную сестричку, и снова поморщившись осведомился: — Что же все-таки произошло перед самым моим дембелем?»

В который раз Наумов задумался, кто бы мог помочь пролить свет на дела семьи двадцатилетней давности. Естественно, тогда, почти сразу по приезде, он попробовал разузнать у родителей о столь радикальных переменах в сестре. Но наткнулся на глухую стену непонимания. А потом от сердечного приступа умер отец, и невысказанные вопросы отошли на второй план. А со временем в жизни появились бизнес и Наташка, а старые проблемы рассосались почти полностью.

«Может, я зря волнуюсь», — сам себя осадил Наумов и, вернувшись в квартиру, зашел в зал и оттуда проорал:

— Катя, поторопись! Мне еще нужно домой заехать переодеться!

Водитель старенького рено, примостившегося в конце улицы, внимательно наблюдал, как ночная пассажирка, сжимая в руках какую-то банку, усаживается в заляпанный грязью Л200. В белом платье с дурацкими голубыми розами, Катя показалась ему невероятно привлекательной. И если б не каре с выбритыми висками, эта женщина могла быпретендовать на звание самой шикарной. Но виски… Перед тем как сесть в машину, она оглянулась назад, поздороваться с соседкой, заходившей в подъезд, и водитель заметил в открытом вырезе промелькнувшую татуировку.

«Жаль, — пронеслось в голове. — Неформалки не в моем вкусе. Что у них с мозгами?» — мысленно хмыкнул он и от нечего делать пристроился сзади за черным джипом.

Машина уверенно и агрессивно прокладывала путь в потоке малолитражек. Водитель рено старался не отставать. То и дело его подсекал старенький серый мерседес, но гордость французского автопрома утерла в этой гонке нос немецкому. Мерс сунулся вперед еще пару раз, а потом пристроился неподалеку. А в Мицубиси Л200 Катерина махала руками и что-то объясняла своему спутнику.

«Интересно, — подумалось водителю. — Что за мужик с ней?»

Незадачливый рыболов вызвал этого парня из города. Получил кулаком в нос, но ни капли не обиделся. А вытерев кровавую юшку, принялся вместе со своим обидчиком рыскать по округе в поисках дамочки. У местных они поинтересоваться побрезговали, а те в свою очередь набиваться в собеседники не собирались.

«Хорошо хоть хватило ума поехать за ним следом, — подумал водитель. — Мужик как к себе домой вломился в подъезд и задержался более чем на час. Муж или любовник? Или этот любовник, а рыболов… так, погулять вышел?»

Л200 уверенно завернул к парковке и остановился около самого входа. Катерина чмокнула в щеку своего спутника и, выпрыгнув из машины, резво взбежала на высоченных каблуках по ступенькам. Приложила брелок к двери и скрылась в офисе.

— Хорошенькое дело, — пробурчал себе под нос водитель, заприметив вывеску на входе «Дирекция завода металлопластиковых изделий «Антарес». Он вбил в телефон государственный номер Л200 и, отправив эсэмэску знакомому гаишнику, позвонил хозяину «Антареса».

— Привет, Петрович, — пробасил в трубку и осведомился лениво: — Узнал?

— Естественно, — хмыкнул тот и тут же оживленно поинтересовался: — Чем могу помочь, дорогой мой человек?

— Да соскучился по тебе, Сережа. Хочу кофе угостить.

— Говори адрес кофейни, я сейчас подъеду, — сходу заявил Буров, понимая, что предстоит разговор без лишних ушей.

Рено развернулся, возвращаясь обратно в центр города, и чуть было не столкнулся с серым мерседесом.

— Смотри, куда прешь, дядя! — заявил молодой да ранний отморозок.

— Выйду, по репе настучу, — пригрозил водитель рено. И паренек в мерсе сразу сник. Так сникает волчонок, встретившись взглядом со взрослым хищником.

— Извините, — пробормотал он.

— Больше мне на глаза не попадайся, — рыкнул водитель рено, а сам подумал: «Следят за ней, что ли?»

Катерина, кинув сумку около рабочего стола, сразу отправилась к кофемашине. Засыпала зерен, дождалась, пока прожорливая Жура перемелет их, а потом выплюнет в чашечку благородный напиток. Катя, захлебнувшись от аромата, пригубила чуть-чуть. А вернувшись к себе в кабинет, включила компьютер. Пока тот загружался, попробовала сосредоточиться на маленькой, словно мензурка, чашечке и каждом обжигающем глотке кофе.

«Интересно, сколько чашек придется выпить за сегодня?» — хмыкнула она про себя и, завидев, как в кабинет вплывает Ленка, подружка и по совместительству жена Бурова, осведомился лениво:

— Алена, у тебя спички есть?

— Зажигалка, — передернула плечом заядлая курильщица и поинтересовалась обалдело: — А тебе зачем?

— В глаза вставить, — пробурчала Катерина и пожаловалась скорбным тоном: — Ночью почти не спала.

— Так запрись в кабинете на часок, — предложила Ленка, — Буров укатил на какую-то секретную встречу.

— Шутишь, что ли? — фыркнула Катя. — Отчетный период. Мне еще декларации проверять и утверждать…Мужу твоему управленческую отчетность готовить.

Она не успела договорить, как в кабинет вбежала главный бухгалтер и затараторила:

— Екатерина Альбертовна, пришло уведомление о проверке финмониторинга!

— Абзац, — ругнулась Катя и строго поинтересовалась: — По какому поводу, Галина Федоровна?

— А мы в банк документы по валютному контролю не предоставили, — устало бросила та. — Вернее, на сам товар все передали, а вот на сопровождение и доставку нет.

— Как это возможно? — воззрилась на нее Катя и, подумав с минуту, решила: — Неси в отдел закупок, пусть начальник разбирается. Это не вопрос финансовой службы.

И когда дверь за Галкой закрылась, добавила, скривив недовольную рожицу:

— А ты говоришь: поспи. Тут вешаться нужно! Чует мое сердце, еще тот денек предстоит!

— Нормальный рабочий процесс, — отмахнулась Ленка.

— У финмониторинга безумные штрафы, — предупредила Катя. — Как бы нам не влететь. Это тебе не налоговая. Ты бы дала ускорение Литвинову, — попросила она.

— Легко, — фыркнула Алена и бодрой рысью направилась в отдел закупок.

Катя хотела пойти следом, но тут ей позвонила Алиса и стала проситься домой. И пока Катерина уговаривала дочку погостить у отца еще пару дней, дорогое время оказалось упущено. А когда со своей шпионской встречи вернулся Буров, скандал полыхал на всю дирекцию.

— Твою мать, — выругалась Катерина. — Домой бы сегодня уйти вовремя. — А потом, вспомнив, что вечером Сарычев должен привезти Алису, сама позвонила дочери.

— Лисеныш, я приеду за тобой завтра, — попросила она. — Тут сумасшедший дом…

— Ты вечно работой отмазываешься, — пробурчала Алиса и снова заныла: — Я хочу жить с тобой и с папой. Я хочу, чтобы ты меньше работала…

— Алиса, — простонала Катерина. — Ты прекрасно знаешь, что мы с папой любим тебя. А работа нас кормит. Завтра возьму выходной и заберу тебя утром, идет?

— Договорились, — радостно согласилась дочка. — А что мы делать будем?

— Решим, — твердо пообещала Катя и, быстро накатав заявление на один день отпуска по семейным обстоятельствам, побежала к Бурову подписывать. Сергей Петрович как-то странно на нее посмотрел, но роспись свою размашистую поставил и даже собственноручно накарябал: «Не возражаю».

Она вернулась к себе воодушевленная, уже мечтая, как завтра с дочкой сходят в «БаскинРоббинс» и в кино, а после, может, пройдутся по магазинам. Но тут в кабинет вломилась расстроенная Ленка и, перегнувшись через стол, заваленный бумагами, зашептала возбужденно:

— Мне кажется, у Бурова кто-то есть!

— Глупости, — отмахнулась Катька. — Он любит тебя до безумия. Как мальчик, вокруг скачет. Даже и не скажешь, что ему пятьдесят два.

— Знаю, — бросила Ленка и обиженно сложила губки бантиком. — Я ему позвонила. А он мне: я очень занят. А я хотела, чтобы он с завода отчеты по себестоимости забрал. Позвонила в заводоуправление, а девчонки все в один голос сообщили, что Буров сегодня не приезжал. И несет от него кофе и табаком. Видать, где-то в кофейне сидел.

— А где кофейни, там и бабы, — хмыкнула Катерина.

— Ну да! — гневно вскричала Ленка и взмахнула руками. Маленькая фарфоровая чашечка размером с мензурку перевернулась и остатками влажной кофейной гущи обрызгала документы, лежавшие на столе. Несколько капель попало на Катино платье.

— Вот спасибо, — пробурчала она и понеслась застирывать лиф. Следом в туалет влетела Ленка, захлопнула дверь.

— Что мне теперь делать? — пробубнила на ухо.

— А мне? — отмахнулась Катерина. — До конца дня придется в грязном ходить.

— Высохнет, и никто ничего не заметит, — фыркнула Ленка. — Ты мне скажи, что теперь с Буровым делать?

— Не пойман — не вор, Аленка, — пробормотала Катя. — Да и тут нет стандартного рецепта.

— А ты что делала?

— Когда Феликс ушел к Нине, ревела белугой. Когда выгнала Реваза, открыла бутылку шампанского и сама на радостях выдула.

— А мне как быть? — снова заныла Ленка.

— Пока молчи, но смотри внимательно, — прошипела Катя и добавила устало: — Пойдем поработаем хоть чуть-чуть.

Но в кабинете уже надрывался сотовый. И Катя с мстительной радостью насчитала двадцать пропущенных Митькиных вызовов.

— Так тебе и надо, синька лохматая, — фыркнула она, но на последовавший тут же звонок ответила.

— Что, Плотвичкин, соскучился? — бросила глухо.

— Катенька, — пролепетал Митька. — Я тут, около офиса. Выйди на минуточку.

«Чтоб ты скис», — мысленно ругнулась Катерина, а вслух пробормотала:

— Да, сейчас.

Митя Плотвичикин в белой рубашке, но с опухшим носом встречал ее прямо у крыльца.

— Катюша, — виновато просипел он, протягивая букет чайных роз, особенно любимых Наумовой.

— Ты бы в травму съездил, Витя, — поморщилась она. — Не дай бог перелом.

— Кать, не сердись на меня, — не обратил внимания на ее слова Плотвичкин. — Вот цветочки тебе и конфетки.

Она ошалело приняла букет и большую коробку любимых рафаэлок, посмотрела на одноклассника с укоризной и, сославшись на срочные дела, вернулась в офис.

— Цветы поставь в воду, — велела она Ларисе, секретарше Бурова. — Мне в кабинет не заноси. И конфеты забери. Я на диете.

— Спасибо, Катерина Альбертовна, — радостно воскликнула секретарша и добавила льстиво: — Вы и без диеты у нас красавица.

— Знаю, — отмахнулась Катя и попросила душевно: — Ни с кем не соединяй, Лара. Меня сегодня ни для кого нет.

Она захлопнула за собой дверь и засела за расчеты. Даже в показательной порке Литвинова не пожелала принимать участия.

А когда в половине девятого притащилась домой, то около своего подъезда обнаружила Виталю. В белой рубашке и неимоверно дорогих серых брюках, он стоял, облокотившись на капот черной Тойоты Прадо.

— Ты ограбил банк? — весело усмехнулась она.

А он улыбнулся хитро и напомнил с укоризной:

— Ты обещала выпить со мной кофе.

— Заработалась, — развела она руками и добавила заговорщицки: — А знаешь, я и от бокальчика красного не откажусь.

— Тогда поехали, — довольно хмыкнул он.