Догнать и жениться!

Виктория Волкова, 2019

Марат Алтаев жил себе спокойно, пока у собственного порога не встретил решительную и дерзкую девицу. Она остра на язык и ошеломительно красива. Таких обходят десятой дорогой, опасаясь сердечных ран и всяких напастей. Умом он понимает, что полуночную знакомую проще выкинуть из головы, чем назвать своей. Забыть, говорите? Щаз!

Глава 5

— Ёптиль, — пробормотала Катя, чувствуя, как подкашиваются ноги. Она чуть не рухнула на пол, но вовремя ухватилась за стену. Еще раз глянула на подошедшего мужчину и поинтересовалась недовольно:

— Что-то забыл, Виталя?

— Да, — рыкнул Марат, протягивая ей букет из разноцветных роз и ромашек. — Нам нужно поговорить.

— Срочно? Прямо сейчас? — фыркнула Катя, принимая цветы. — Ты на часы смотрел?

— Ты задаешь много вопросов, дорогая, — улыбнулся он и, осторожно вынимая из ее рук ключи. Отомкнул дверь.

Катерина вошла в прихожую и удивленно глянула на незваного гостя.

— Ну что стоишь? Заходи! — вздохнула притворно.

Алтаев сделал шаг и тут же оказался рядом. Кинул ключи на комод, прислонился к закрытой двери.

— Мы вчера расстались не по-людски, — отрывисто бросил он, боясь ее насмешек.

— Я думала, что мы просто приятно провели вечер и завершили знакомство, — прошептала она. — Мы ведь даже толком не знаем друг друга.

— Это поправимо, — усмехнулся он и представился важно: — Марат Алтаев.

— Катерина Наумова, — фыркнула она и, заглянув в гостевой сортир, опустила цветы в стоящее у входа ведро с водой.

— Ты мыть пол собиралась, — обронил он шутя.

— Специально для цветов держу, — пробормотала она, замерев всего в шаге от него.

— Много дарят? — рыкнул он.

— Постоянно, — хихикнула она.

— Хахали?

— Естественно, — улыбнулась она, и они оба рассмеялись, будто самой веселой шутке. Марат притянул Катерину к себе и очень нежно убрал с глаз косую челку. А Катька сама заправила ее за ухо. Он провел ладонью по щеке, потом переместил ее на затылок и, как анаконда, совершил молниеносный бросок. Вот только стоял у двери спокойно и буравил Катьку шалым взглядом, как уже его язык вторгся ейв рот и попытался достать до гланд.

Катерине хотелось сообщить «гусару», что гланды ей вырезали еще в пятом классе и искать их бесполезно.

«А какого хрена? — пронеслась в голове шальная мысль. — Клин нужно вышибать клином. И Марат — прекрасная замена Феликсу и всяким Плотвичкиным. Хотя бы на одну ночь». Она обвила руками крепкую мужскую шею и слегка застонала, требуя продолжения. Алтаев остановился лишь на секунду. Внимательно посмотрел в голубые глазищи и только смог просипеть:

— Ты как?

Она кивнула и, наскоро заперев дверь, повернулась к нему.

— Спальня там, — отвечая на его немой вопрос, махнула она в сторону коридорчика, примыкающего к прихожей.

Алтаев почувствовал, что сейчас взревет от нетерпения. Он подхватил Катерину на руки и кинулся в указанном направлении. Рванул на себя первую попавшуюся дверь.

— Тут туалет, — рассмеялась Катя, пряча лицо у него на груди, и добавила чуть слышно: — Моя спальня дальше по коридору.

От натиска Марата, сменяющегося секундной растерянностью, Катерине хотелось расхохотаться в голос. Суровое лицо изменилось лишь на миг, но Катерине хватило времени, чтобы увидеть промелькнувшую мальчишечью наивность.

«Ценное качество, — подумала она, — иногда из взрослого степенного человека превращаться в ребенка. Когда глаза загораются огоньком лукавства и озорства и к чертям собачьим слетают маски».

Она наблюдала подобные метаморфозы у своих родителей. До Корнеевского наезда, конечно. Множество раз видела, как в минуты блаженной радости довольный малыш проглядывает в лице брутального старшего брата. Замечала эту манеру за собой, но ни разу не наблюдала детскости у Сарычева. Будто он родился маленьким старичком в галстуке и с портфелем в руках.

Катя не помнила, как Марат донес ее до спальни, как, усадив на край кровати, принялся раздевать, а потом остановился, удивленно разглядывая вчерашнее платье.

— Это из-за вина оно так полиняло? — всмотрелся он изумленно в блеклые пятна, размытые по подолу и лифу. — Тогда с меня новое!

— Нет, — отмахнулась Катерина. — Моя невестка — мастер стирки! Она постирала мое платьишко с носками брата. Видишь, какой рисунок веселый получился?

— Обхохочешься, — рыкнул Марат, расстегивая сзади длинную змейку и укладывая Катю поперек кровати.

— Что ты затеял? — лениво поинтересовалась она.

— Тебе понравится, — пробурчал он и, став на колени, принялся целовать ей ноги. Пальчики, щиколотки, голень. Его губы пробирались все выше. Прошлись вокруг коленки, побежали по внутренней стороне бедра.

— Марат, я не хочу, — попыталась отстраниться Катерина.

— Слово дамы-закон, — прошептал он, поднимаясь одним рывком и тенью нависая над ней. Губы снова заскользили по шее, затем своим вниманием осчастливили ключицу и двинулись вниз к груди. Опытным движением Марат надкусил розовый сосок. Сначала один. Потом второй.

— Ты такая сладкая, умочка моя, — пробормотал он ей на ухо. — В следующий раз попробую там.

Катерине хотелось сказать, что следующего раза может и не быть. А за этот Алтаеву впору благодарить Феликса. Иначе бы не обломилось! Воспаленный мозг тут же принялся составлять телеграмму:

«Спасибо за восхитительный секс. Алтаев»

Она собиралась поделиться шуткой с Маратом, но его губы уже блуждали по животу, а пальцы…

Катерина застонала, понимая, что долго не выдержит.

— Твою мать, Катя, — выругался Алтаев, входя. — Ты давно готова.

Она выгнулась дугой навстречу ему.

— Хватит болтать, — пробормотала негромко и провалилась в нирвану, будто кто-то переключил тумблер «обычная жизнь — вечный кайф».

Они долго приходили в себя, принимали душ и, как нормальные люди, укладывались спать на разобранную постель. Уже засыпая, Катерина улеглась почти полностью на Алтаева, положив голову ему на грудь.

Марат не торопясь провел ладонь, нежно сминая мягкие волосы. Умудрился дотянуться и чмокнуть в ушко. И тут же услышал размеренное дыхание. Он закрыл глаза, пытаясь уснуть, но совесть, назойливая дама, принялась причитать и давать никчемные советы.

«Как ты мог? — сурово осведомился внутренний голос, прибежавший на подмогу совести. — Эта женщина не для тебя. Тебе мало проблем? Так еще нажить врага в лице Сарычева захотелось? А последствия, ты о них подумал? И что скажет Вовка Корнеев, когда узнает?»

Марат дернулся и мысленно схватился за голову.

«Японский городовой, — беззвучно взвыл он. — В погоне за шикарной бабой я совсем забыл о предохранении!»

Алтаев попытался разбудить Катерину, но она что-то пробормотала негодующе, назвала его Виталей и, повернувшись на другой бок, засопела довольно.

«Ты же пришел поговорить, хорек, — сам себе попенял Марат. — И вместо того, чтобы уладить проблемы, ты возвел их в квадрат. Или в куб? В проклятый многочлен! К этому все и шло, — тяжело вздохнул он, вспоминая, как вчера вечером потерял БМВ Сарычева из виду. — Она скоро приедет, — успокаивал сам себя, наматывая круги по кварталу и, как дурак, заглядывая в ставшие знакомыми окна. Но ни одна лампочка так и не зажглась. — Может, я ее проворонил? — огорчился он, как школьник, и вместе с какой-то компанией заскочил в подъезд. Взбежал по ступенькам на третий этаж. Позвонил в дверь. Но никто не открыл. Даже к глазку не подошел. — Вероятно, Сарычев прав и до сих пор общается с женой в горизонтальной плоскости», — горько подумалось ему тогда. И Алтаев почти бегом скатился по лестнице и, подходя к Крузаку, дал себе слово больше не вспоминать о Кате Наумовой.

Но как только часы пробили семь утра, в первый раз проехал мимо ее окон, завершив катания по кругу около десяти, когда стало понятно, что до вечера она не вернется. Алтаев прямо и решительно пресек чудесную идею позвонить Бурову и выспросить все про Катю. На работе ли она? Во что одета? Радостна или печальна?

Но с Сергеем его связывали отнюдь не братские отношения. Да и собственному брату Марат постеснялся бы задать такие вопросы. Следующей была мысль позвонить Катерине на сотовый, благо добрый Сергей Петрович поделился номерком мобильного, но предупредил, что Наумова — девушка вредная и в дни отпуска корпоративный телефон оставляет дома. Пришлось еще вечером проехать мимо пару раз.

«Должна же она когда-нибудь домой вернуться?» — сам у себя осведомился Алтаев и, подарив какой-то грустной девушке букет, купленный с утра, поспешил за новым. Красные пунцовые розы и ромашки теперь украшали Катькину ванную.

«Все вышло лучше, чем задумывалось, — блаженно потянулся он и одернул себя: — Какое там лучше, придурок? Ну наворотил ты дел! Как расхлебывать собираешься? Нашел на кого запасть? Ты же с ней дальше этой квартиры выйти не сможешь. А лучше встречаться где-нибудь в отелях или на съемных квартирах. Иначе, если узнает кто, несдобровать. Ни ей, ни мне!»

Он потянулся к спящей рядом женщине. Осторожно обнял, нежно целуя затылок и шею. Вдохнул ее запах: пьянящий микс чистого тела и какого-то цветочного аромата, и понял, что не желает с ней расставаться ни сейчас, ни потом.

«Да клубись оно все конем, — рыкнул мысленно, проваливаясь в сон. — Нужно с Катей поговорить начистоту, все выяснить и начать заново».

А утром проснулся от рева сотового, голосящего из брошенных на пол джинсов.

— Твою ж налево, — слабо ругнулась Катя, кинув подушку на голову. — У меня такая мелодия на будильнике. — Она, выпростав руку, нащупала собственный телефон и сонными полуслепыми глазами уставилась на экран. — Еще час можно спать, — пробурчала она, снова укладываясь под подушку. Алтаев, достав трубку из штанов, поморщился, увидев номер.

— Да, слушаю, — бросил он, выходя из спальни. — Что-то случилось?

— Марат, — заплакала бывшая любовница. — Буньку машина сбила. Насмерть. Я не знаю, что делать.

— Погоди, — встрепенулся Алтаев. — Ты сейчас где? Как это произошло?

— Мы в парке гуляли, а какой-то идиот на Газели ехал по аллейке. Бунька выскочил — и все. Понимаешь, все!

— Ты номер записала? — уточнил он. — Нужно найти мерзавца.

— А что его искать? — фыркнула Карина. — Вот он стоит и требует компенсировать ущерб. Убил Бунечку, так еще денег за это просит.

— А ну-ка дай ему трубку! — прорычал Алтаев и, когда услышал мужской голос, добавил грубо: — Стой, где стоишь, козел. Я сейчас приеду, все компенсирую.

Ему даже показалось, что мужик обрадовался.

«Я бы точно не стал, — пробурчал про себя Марат. — Разбудить, оторвать от любовницы и еще в живых остаться? Камикадзе, блин!»

Он вернулся в спальню, поспешно поцеловал Катю и, бросив расхожую фразу про важные дела, принялся одеваться. Она, накинув халат, сонно наблюдала за ним и на все его объяснения повторяла:

— Ну да, конечно.

Да еще головой трясла, как китайский болванчик.

— Мне многое надо тебе сказать, — пробормотал он уже в прихожей. — Это важно.

— Ну да, конечно, — кивнула Катерина и выпроводила его за порог.

Когда спонтанный любовник отбыл, она бесцельно прошла на кухню и даже умудрилась вымыть чашки из-под вчерашнего чая, забытые на столе. Потом поплелась в ванную и на автомате кинула в машинку два банных полотенца, ставших свидетелями яростного соития в душевой. А в спальне собрала с пола свои вещи и тоже положила их в стирку. Затем аккуратно расправила постель и, надев простую трикотажную пижаму в цветочек, улеглась в кровать.

«Будильник поставила на сорок минут позже, — сама себе проговорила она. — Сразу вызову такси, по дороге накрашусь, позавтракаю на работе».

Она сомкнула веки, пытаясь подремать, но в голову бессовестно и неотвязно лез Алтаев. Снова изводил ее ласками и поцелуями.

— Это была одноразовая акция, — прошептала она себе под нос и крепко заснула, даже не услышав, как поворачивается в замке ключ.

В спальню вбежала Алиса и, плюхнувшись на кровать, радостно затормошила мать.

— Мамочка, давай вместе позавтракаем! — рассмеялась она, нимало не смущаясь, что кого-то разбудила.

Катя, приподняв с подушки голову, сонно чмокнула дочку в щеку и только потом заметила в дверях улыбающегося Сарычева.

— Мы соскучились, — пропел он. Но подходить близко не стал, опасаясь, как бы ее не стошнило. — Заехали за круассанами, свежей клубникой…

— Молодцы, — зевнула Катерина, — ставьте чайник. Я сейчас приду.

Алиса сразу понеслась на кухню, а Сарычев, улыбаясь пропустив дочь, заглянул в спальню.

— Какая-то ты сегодня томная? — подозрительно осведомился он и поморщившись бросил: — Небось всю ночь трахалась?

— Ага, — честно призналась она.

— И где же ты его прячешь? — насторожился Феликс. Кате даже показалось, что у бывшего мужа нос вытянулся и глаза загорелись, как у ищейки.

— В шкафу посмотри, — легкомысленно махнула рукой Катерина в сторону огромного шкафа-купе.

Феликс послушно отодвинул одну дверцу, потом другую. Бегло прошелся по полкам взглядом.

— Справа, на третьей полке, — скомандовала Катерина. И Сарычев, как последний дурак, двумя пальцами вытянул небольшую коробку.

— Что это? — поинтересовался обалдело, даже не поняв, что держит в руках.

— Твой тезка, — заговорщицки прошептала Катя. — Вибратор Феликс. Можешь пожать ему руку. Ну или что найдешь!

— Идиотка, — прошипел бывший муж, пряча коробку и закрывая шкаф. — А если Алиса наткнется случайно? Я категорически против, чтобы моя дочь жила с тобой.

— Я тоже против, милый, — гадко улыбнулась Катя. — Человек, шарахающийся с проститутками, не имеет морального права воспитывать дочку. Тут меня любой суд поддержит.

— Ладно тебе, — отмахнулся Сарычев, прекрасно понимая, что его бывшей хватит ума нанять детектива, а потом потрясти грязным бельем в суде. И тогда прощай, репутация и карьера. — Я пошутил, Катюша, — пробормотал он. — Повезло Алиске с матерью. Давай, милая, еще попробуем, а? — он подался вперед, собираясь ее обнять. — Вон какая девочка получилась всем на радость. И мальчика заделаем — просто загляденье.

— Отвали, Феликс, — поморщившись попросила она. — Ты бы хоть одеколон сменил. А то опять этот запах тошнотворный.

— Я из-за тебя уже пятый парфюм меняю, — процедил он. — Нужно тебя гипнозом лечить!

— А тебя дихлофосом, — не удержалась она и добавила грустно: — Я разлюбила тебя, Феликс. Развелась с тобой. Какого рожна тебе от меня нужно?

— Дай мне, пожалуйста, шанс, — попросил он и, взяв ее ладони в свои, поцеловал.

«Тебе бы пяткой в нос дать», — мысленно вздохнула Катерина, но заметив, что в коридоре замерла Алиса, жалостливо глянула на бывшего мужа и неохотно промямлила:

— Хорошо.