Восточная сказка

Виктория Волкова, 2022

– Верни мне жену! – кричит Айрат, прорываясь сквозь заслоны охраны. – Амина принадлежит мне! Она моя! – Ты его знаешь? – поворачивается ко мне вполоборота муж. – Нет, – мотаю я головой. И тут же задыхаюсь, встретившись с яростным взглядом Айрата. – Гадина! – ощерившись, рыкает он. – Я нашел тебя! Теперь не отвертишься! – Закрой рот, – не выдерживает муж и, спрыгнув с платформы, бросается к моему обидчику. Замахивается, раскачивая руку, и наносит короткий удар в челюсть. Любого другого такой хук свалил бы на землю, но Айрату удается удержаться на ногах. – Верни мне Амину! – рычит, не скрывая звериную сущность. – Мою жену зовут Алина, придурок. Ты обознался! Содержит нецензурную брань.

Глава 5

— Ложись, еле на ногах держишься, — велит мне Софья. Стелет на диване чистую простыню, кладет подушку и покрывало. — Тебе сейчас геройствовать категорически запрещается. Это я тебе как бывший врач говорю.

— Почему бывший? — мямлю я, осторожно опускаясь на диванчик. Оглядываю номер из двух комнат. Это люкс. Самые шикарные апартаменты в дядиной гостинице. Просторная гостиная, спальня и кухонька. Люкс рассчитан на шестерых. Никогда бы не подумала, что тут можно поселиться вдвоем. Да и сама Софья мало походит на женщину в возрасте. Сколько ей — сорок или двадцать пять? Не разобрать. Но если Олеся — примерно моя ровесница — значит, матери должно быть около сорока. Нур по сравнению с ней старая бабка. Да что там Нур? Латифа выглядит старушкой, хотя в нашей семье считается первой европейкой.

В нашей семье… Сцепив зубы, стараюсь не разреветься.

«Нет у тебя никакой семьи, — резко бросаю самой себе. — Ты одна. Во всем белом свете одна. Привыкай, Амина. Денег у тебя тоже нет. Вот и подумай, как сможешь их заработать!»

Закрыв глаза, лихорадочно перебираю в голове, что я могу делать. И не нахожу ответа.

«Главное, отсюда выбраться, а там решишь», — думаю, стараясь свыкнуться с невеселыми мыслями.

Слышу, как Софья с Олесей о чем-то переговариваются. Открываю глаза и сразу натыкаюсь на веселый взгляд Софьи.

— Билет до Москвы мы тебе купили, Амина, — говорит она быстро и добавляет задумчиво. — Ты знакома с матерью? Вы хорошо общаетесь?

— С мамой? — глупо переспрашиваю я. Давным-давно привыкла называть матерью Нур. — Я ее никогда не видела, уважаемая Софья. Отец запрещал даже упоминать о ней.

— То есть ты едешь, по сути, к незнакомому человеку, — не спрашивает, а утверждает Софья. — Тогда вот что… — Она задумчиво смотрит на меня, переводит взгляд на дочку и выдает решительно.

— Значит так… Тут тебе оставаться нельзя, как я поняла. Поэтому мы заберем тебя к себе, Амина. В любом случае, в компании друзей легче адаптироваться к новой жизни. Надеюсь, что мы подружимся…

— Благодарю вас, — шепчу я, сглатывая ком в горле. — Но, может быть, лучше сразу к маме?

— Разберемся, — мотает головой Софья. — В любом случае Все равно. Летим до Москвы, а там решим. Если не испугаешься большого города, мы с Олеськой объясним, как добраться до Питера. В противном случае, увезем тебя к себе. Но пока еще рано об этом думать. Давайте спать, девочки. Перед дальней дорогой нужно отдохнуть.

Через минуту-другую в комнатах гаснет свет. Мать и дочь укладываются у себя в спальне, оставив меня в спасительном одиночестве. Бездумно пялюсь в потолок и молюсь. На все воля Аллаха!

Я даже не успеваю закрыть глаза, как за окном слышится визг тормозов, и свет ярких фар отражается на темном потолке.

— Искандер, открывай! — слышу я голос отца и замираю, вжав голову в плечи. Подскакиваю с дивана. И тут же оседаю обратно. Дико кружится голова, а в глазах темнеет.

— Князья гор пожаловали, — цедит Софья. В короткой ночнушке пересекает гостиную и останавливается у окна. — Старший брат Искандера… Это твой отец, я правильно понимаю?

— Да, — киваю я, медленно подходя следом.

— Не выходи, всех подведешь, — шипит Софья и предусмотрительно хватает меня за рукав. — Сиди как мышь, Амина. Доверься дяде и бабушке.

Осторожно встав рядом с Софьей за шторой, я во все глаза смотрю во двор. По площадке, выстланной тротуарной плиткой, спешит дядя Искандер. Открывает ворота, впуская на территорию гостиницы отца, братьев и Айрата.

— Где она? — не сдерживаясь, кричит отец, пытаясь схватить за грудки Искандера. — Ты зачем выкрал Амину из больницы?

— Да ты спятил, Мурат! — толкает отца младший брат.

А тот и не думает отступать. Мой бывший жених и братья отстраненно наблюдают. Но я замечаю, как взгляд Айрата цепко скользит по окнам.

— Этот вурдалак и есть твой жених? — шепчет Софья и, прижав ладошку ко рту, вздыхает горестно. — Ой, мамочки. О чем только Мурат думал…

— Вы знаете моего папу? — выдыхаю я громко.

— Нас Искандер давно знакомил, — тихо объясняет Софья. — Мы же каждый год сюда приезжаем. Я даже помню тебя маленькой девочкой. Ты носила такой бледно-розовый платок и сумочку «Мисс Китти» со стразиками…

— Ой, точно, — сквозь боль улыбаюсь я. — Я вас тоже помню…

— Вот и здорово, — подмигивает мне Софья и кивком показывает вниз. — Сейчас Зарема их научит Родину любить.

В речи моей новой знакомой много непонятного. Почему именно сейчас бабушка будет учить отца и его спутников любить Родину? Или это идиома? Мне в словаре не попадалась подобная. Нужно, наверное, завести тетрадку и туда записывать все новые выражения. Но это потом. Все потом.

Гляжу на бабушку, что-то объясняющую отцу. И по ее грозному виду догадываюсь, что разговор не из легких. Моя Зарема словно валиде-ханум отчитывает провинившегося евнуха. Отец слушает ее спокойно, а потом бросает что-то резкое. Бабушка разводит руками и ведет его к дому, где живут она и Искандер с семьей.

— Мне даже в голову не приходило, что Зарема такая хитрая, — усмехается Софья и чуть громче обычного зовет дочку.

— Олеська, ты не спишь?

— Нет, мам, — доносится из спальни. — А что?

— Нам нужно подумать, как вывести Амину из отеля. В номера к гостям они вряд ли сунутся. Но если подозревают что-то, то у ворот поставят своих людей.

— А что тут думать? — фыркает заспанная Олеся. Нужно спрятать лицо и руки-ноги. Поэтому нужно надеть на Амину твою толстовку с капюшоном и мои кеды. А руки обязательно засунуть в карманы. Никто и не догадается.

— Хороший вариант, — кивает мать и добавляет задумчиво. — Тебе придется надеть джинсы, Амина. Тогда точно никому и в голову не придет.

Джинсы! Мне?! Я брюки надевала от силы раз пять, да и то с длинной туникой, почти до колен. А о джинсах, обтягивающих бедра и зад, никогда речь не заходила. Нур бы меня со свету сжила, заикнись я о чем-нибудь подобном.

Трясущимися руками беру из рук Олеси штаны из грубой ткани и неожиданно испытываю несказанное счастье. Сколько раз я видела джинсы на других девчонках, сколько раз разглядывала картинки в глянцевых журналах, где красивые девушки в джинсах рекламировали все что угодно. Но даже и думать не думала, что надену их на себя. Рваные, потертые, с драными краями. Превозмогая головную боль, натягиваю на себя эту чуждую мне одежду и неловко застываю на месте.

— Они мне малы, — шепчу, не скрывая сожаления. И чуть не реву от досады. В комнату заглядывает Софья и, оглядев меня, велит со знанием дела.

— Попрыгай немного и втяни живот. Они должны плотно сидеть.

Еле-еле застегиваю на себе эти чудо-штаны и не могу даже вдоха сделать.

— А когда можно дышать? — спрашиваю с улыбкой.

— Завтра, — весело отмахивается Софья и, повернувшись к дочке, спрашивает. — А где твои big brother jeans?

— Ой, не надо! Он будет ругаться, — прошу я, сгорая со стыда и прижимая ладони к пунцовым щекам.

— Кто? — не понимают мои новые подруги, а затем, догадавшись, заливаются смехом. Я смотрю на их веселые лица и не возьму в толк, чем могла так развеселить. Только же попросила не давать мне джинсы старшего Олесиного брата. Это как-то совсем неприлично.

Нахохотавшись, Олеся бежит в коридор. И выуживает из стоящего там чемодана еще одну пару джинсов.

— Померь эти. Они посвободнее. Это модель так называется. А не то, что ты подумала.

И, конечно же, бледно-голубые джинсы с шелковым пояском вряд ли бы надевал мужчина. Улыбаюсь смущенно и шепчу чуть слышно.

— Простите. Я не знала.

— Тебе сейчас многое будет в новинку, — замечает задумчиво Софья. — Не стесняйся, спрашивай.

— Спасибо, — низко склонив голову, бормочу я и убегаю в ванную переодеваться.

Эта модель сидит гораздо свободнее и не давит мне между ног.

— Вроде ничего, — говорю, стесняясь, и, выйдя из ванной, рассматриваю себя в зеркало.

— Да, отлично, — довольно улыбается Софья. — На вот толстовку. Она скроет немного фигуру, а капюшон — лицо.

Надеваю широкую безразмерную кофту и не узнаю сама себя. Совершенно другой человек. Из иного мира, на который я глазела издалека, не смея подойти поближе.

— Просто супер! — хлопает в ладоши Олеся. — Прям не узнать тебя, Аминка!

Сокращенное имя бьет по нервам и режет слух. У нас никакие сокращения не приняты. Но сказать об этом я не смею. Боюсь обидеть двух замечательных женщин, помогающих мне. И пока раздумываю, что сказать, в коридоре слышатся голоса и стук в соседнюю дверь.

— Ничего страшного, Искандер, — где-то поблизости рыкает отец. — Я просто проверю, не прячешь ли ты Амину в пустом номере.

— Все номера заняты, брат, — громко вздыхает дядя. — Я надеюсь, когда ты в этом убедишься, то принесешь мне и гостям свои извинения.

— Не надейся, — отрезает отец. И даже не видя его, только по интонации я понимаю, как он взбешен. Застываю на месте, трясясь от страха. Слышу стук в дверь и понимаю, что я пропала. Он нашел меня!

И буквально через секунду оказываюсь в ванной комнате, куда меня заталкивает Олеся. Заходит следом и запирает дверь.

— Т-с-с, — подносит палец к губам. — Сейчас мама его отбреет! Сам не рад будет…

Вздрагиваю, когда стучат снова. Но Софья не торопится открывать. Затем приоткрывает дверь и сонно спрашивает.

— Что случилось? Кто-то умер?

— Мы ищем девушку, — бубнит по-русски отец. — Извини, что побеспокоили, Софи.

— А почему ты ее ищешь у меня в номере, Мурат? Кто дал тебе право вламываться ко мне и к моей группе посреди ночи? Или понятие «честь» применимо только к восточным женщинам? А об других можно вытирать ноги?

— Пропала моя дочь, Софи, — вкрадчиво сообщает отец.

— Где она пропала? Здесь, в отеле? — резко бросает Софья.

— В госпитале, — вздыхает отец. — Мне кажется, Искандер ее выкрал и привез сюда.

— Когда кажется, креститься надо, — огрызается Софья. — Я как руководитель группы категорически против, чтобы посторонние мужчины вламывались в номера моих подопечных. Это понятно?

— Тогда тебе придется пойти с нами, Софи, — гневно заявляет отец.

— Подождите, мне нужно переодеться, — цедит Софья и через минуту выходит из номера.

— Олеся, дочка, закройся и никому не открывай. Ходят тут всякие…

— Я же тебе говорила, — довольно хмыкает Олеся, выглядывая из ванной. — Мама сейчас всем пи… люлей выпишет.

— А откуда твоя мама знает моего отца? — спрашиваю я растерянно. — Неужели они знакомы?

— После гибели папы она жила тут почти год. И со многими местными познакомилась, — отмахивается Олеся. — Она многим обязана Латифе и ее мужу. А вот твой отец, кажется, не заслужил ее уважения. Прости…

— Наверное, меня это не должно интересовать, — пожимаю плечами я. — У папы много знакомых.

Подхожу к окну и снова выглядываю из-за занавески. И сразу натыкаюсь на мощную фигуру Айрата. Мой жених будто изваяние застыл посреди двора и не двигается с места.

Наблюдаю, как из отеля выходит разгневанный отец. Машет руками, что-то объясняя Айрату. А тот упрямо мотает головой и бросает что-то краткое. Видимо, никак не может смириться с потерей побитой и бесправной невесты.

Где-то сзади хлопает дверь, и в номер стремительно входит Софья.

— Твой отец утром поедет в полицию. Собирается устроить здесь обыск. Как же тебе повезло, Аминка, что мы уезжаем через два часа. Вот только как нам обмануть гончих Мурата?

— Главное, Надо как-то спрятать руки, — шепчет Олеся. — Кажется, у Ирки есть перчатки телесного цвета. Схожу, попрошу.

— Заодно возьми у Даши накладные прядки, — кивает Софья. — Главное, пройти мимо твоих братьев, Амина.

— Муса и Керим особой опасности не представляют. Они очень невнимательные. Но с ними остался Айрат. А он точно ни одной детали не упустит.

— Слушай, а он же какой-то чемпион, да? Что-то вроде выиграл в прошлом году? Мне Искандер хвастался.

— Да, — киваю я. — Он взял Золотой пояс в единоборстве по сайокану. Непобедимый чемпион.

— Может, у него кто-нибудь возьмет автограф? — неожиданно предлагает Софья.

— Не надо, ни в коем случае, — шепчу я. — Айрат сразу заподозрит неладное. И уж точно не выпустит никого до приезда полиции.

— Автограф отпадает. Тогда придумаем что-нибудь другое, — хмыкает Софья. — Но я тебя выцарапаю отсюда, девочка.

«Как?! — хочется закричать мне. — Еще никому не удавалось провести отца и Айрата. Зря мы все это затеяли. Абсолютно зря».

Когда в номер возвращается Олеся, я чувствую себя на взводе. Готова снова надеть платье Латифы и через заднюю калитку пробраться на улицу. Обойти квартал и «случайно» встретить Айрата. Он меня все равно найдет и убьет, зато хорошие люди не пострадают.

Олеся возвращается с большим пакетом. Выуживает из него какие-то тряпки и искусственные волосы.

— Ловкость рук и никакого мошенства.

— Что вы затеяли? — изумленно спрашивает Софья у дочки.

— Сейчас Ирка к нам придет. Разрисует Аминку и сделает ей прическу. Ни одна собака не узнает. Перчатки вызовут подозрение. Лучше Амина засунет руки в карманы, а мы будем вести ее под руки. Как пьяную…

В ужасе гляжу на своих новых знакомым и не верю своим ушам. А как все вскроется… Айрат спиртное даже на нюх не переносит. Точно убьет меня…

— Прорвемся, Амина, — твердо говорит Софья. — Другого выхода уже нет. Если сдашься, подведешь много народу.

Сбивчиво делюсь с ней своими сомнениями.

— А это мысль, — хмыкает она довольно. И когда в номер с феном и плойкой вваливается хрупкая маленькая девушка, куда-то уходит.

Вероятно, эта самая Ира — большой профессионал в своем деле. Она вертит меня, как куклу. Осторожно мажет мое побитое лицо какими-то кремами, рисует стрелки и красит ресницы. Ее руки легкими птицами скользят по моим синякам, тщательно замазывая их. Но я, замерев, терплю, когда Ира втирает мне в кожу тональный крем. Ее старания не проходят даром. Синяков почти не видно. Но и само лицо приобретает какое-то чужое выражение. Становится чуть тоньше нос и немного выше поднимаются скулы. В итоге я похожа на кого угодно, только не на себя. В ужасе смотрю на свое отражение, пока Ира заплетает мне тугую косу и по бокам прицепляет на малюсеньких прищепках длинные розовые пряди.

— Амина-Мальвина, — смеется заливисто. — Теперь тебя точно от нас не отличить! Может, всем надеть форму и олимпийки? — предлагает она. — Будем одинаковые! Прикольный номер!

Когда в номер возвращается Софья, девчонки наперебой ей рассказывают свой план.

— А это идея, — чуть улыбнувшись, кивает она. — Красивые женские ноги, обтянутые черным трикотажем, сведут с ума любого. Только часть группы наденет олимпийки, как будто холодно. А другая будет в черных майках, но без бюстгальтеров. Олимпийки выйдут позже и пройдут сразу в микроавтобус. А майки выходят первыми и тусят по двору и улице. Можно даже побегать взад-вперед.

— Мама, ты гений! — восхищенно тянет Олеся. — А ты что наденешь?

— Поеду так, — отмахивается Софья. А я смотрю на ее формы, которыми ее щедро наградил Аллах. На покатые бедра, затянутые джинсами, на высокую грудь, колышущуюся под тонким трикотажем.

— Айрат залипнет обязательно, — шепчу я, улыбаясь через силу.

— Я еще и волосы распущу, — хмыкает Софья, будто подслушав мои мысли.

На улицу я выхожу вместе с Олесей и Ирой. Идем под ручку, как подружки. За воротами я сразу вижу Айрата, стоящего чуть поодаль. Мой бывший жених глазеет на одну из девиц в майке. Положив руки за голову, она потягивается в свое удовольствие. Жадный взгляд Айрата сосредоточен на тонкой майке, под которой ходят ходуном упругие мячи.

Мы с девчонками без труда заходим в микроавтобус и садимся на самом дальнем сиденье. Олеся заботливо завешивает шторки, оставляя мне лишь маленькую щель. Смотрю на вышедших проводить группу родственников. Бабушка, Латифа и дядя Искандер.

«Прощайте, мои дорогие, — шепчу я, стараясь не разреветься. — Когда-нибудь увидимся снова!»

— Все, уезжаем! — громко кричит Софья и, повернувшись к Искандеру и Латифе, заявляет решительно.

— Больше ноги моей не будет в вашем дурдоме. Это ж надо такое устроить!

— Мы сделали все, что могли! — кричит Латифа. — Приезжай снова! Береги себя, дорогая! Мы молимся о тебе!

Софья кивает на ходу и заскакивает в автобус. А мне кажется, что слова тетки обращены ко мне.

— Все на месте? Поехали, Автандил! — велит Софья водителю, и тот послушно закрывает двери и выруливает на соседнюю улицу. Этого человека я не знаю. И судя по имени, это кто-то из местных.

— Езжай быстрее, а то опоздаем, — велит Софья и добавляет, улыбаясь. — Дорога пустая. Лучше без очереди пройдем паспортный контроль.

Чуть приоткрываю занавеску и в последний раз смотрю на небоскребы и поднимающееся над городом зданиями солнце. Мысленно прощаюсь с городом своего детства и юности. И точно знаю, что никогда сюда не вернусь. Не посмею.