Огонек для холодного босса

Виктория Вишневская, 2023

– Ты станешь няней для моего сына.– У Льва есть мама, – проговариваю и закусываю губу. Никудышная мать, которая абсолютно не смотрит за ребёнком. – Необразцовая, но ему нужна именно она. Её любовь. Забота. Как и ваша.Жаль, что я не его мама… И не могу её заменить. У меня другие планы на жизнь… Я скоро выхожу замуж.– Мне всё равно, что ты думаешь, – небрежно бросает Покровский. – Ты – моя подчинённая, а я – твой босс. Считай, перевожу с одной должности на другую. Маленькое повышение.Из тренера в няни? Он издевается?– Нет, – заявляю категорично. А внутри две личности сталкиваются. Борются друг с другом. Одна говорит стоять на своём, а другая… просит взять мальчика под крыло. Огненную заводилу, который сделает всё, чтобы привлечь внимание родителей. – Я не могу.Говорю уверено, а сама смотрю на крошку, сопящего в коляске. Обычный ребёнок. Вижу таких каждый день. Но почему-то именно к нему безобразно сильно тянется сердце…

Глава 13

Игорь

— Хватит трястись, ты в машине, — смеюсь над девчонкой. Ей так страшно, что она даже поехала со мной. И чего только боится? Гром не так страшен, а в основном дёргается от него. Пристёгивается и вжимается в дверцу тачки. Будь у неё ушки на макушке — прижала бы их, как испуганный котёнок.

— Я не трясусь.

— Вижу, — киваю на её мурашки и подрагивающие плечи.

— Это от ливня. Я без кофты, а там льёт как из ведра. Вот и…

— Да-да-да, — говорю ей и завожу мотор. Вбиваю в навигатор адрес, пока Василиса двигает и губами и беззвучно молится. Забавная. — Давно у тебя это?

— Что? — спрашивает нагло.

Трогаюсь с места, включаю дворники и ругаюсь себе под нос на придурка, перекрывшего проезд.

— Твоя фобия.

— Да нет никакой фобии, — хмыкает, но при очередном громком звуке сжимает пальцы на ремне безопасности. И грозно кидает водителю на перекрёстке: — Да когда этот осёл уже уедет?

Невольно улыбаюсь.

Как будто услышав её, мужик отъезжает, и я трогаюсь с места.

— Включи печку, если тебе холодно. Может, дрожать перестанешь, — кидаю в насмешку. Сам поглядываю на девчонку в боковое зеркало заднего вида. Обзор хреновый из-за дождя. Но на светофоре всё же окидываю взглядом мокрую девчонку. Волосы, собранные в хвост, выбились из резинки, чуть завились у висков. Влага с кожи пропала, а вот тонкий топик до сих пор мокрый, прилипает к телу, как вторая кожа.

Острое внимание привлекают затвердевшие выделяющиеся точки.

Она что, лифчик не носит?

Словно заметив моё внимание к своей груди, скрещивает руки.

Это хорошо, возбуждённым ненавижу сидеть за рулём.

— Так посижу, тут ведь ехать недалеко.

Да, минут за пятнадцать доберёмся. Было бы быстрее, если бы не пробки.

— Как знаешь, — бросаю и концентрируюсь на дороге. Предложив её подвести, у меня не было никаких скрытых мотивов. Мне просто по пути. Да и смешно было узнать, что эта неприступная ледышка боится такой ерунды.

— Можете на остановке меня выбросить. Я до дома сама добегу.

— Боишься, что парень увидит? — усмехаюсь. Отчего-то стоит подумать о том пацане, как пальцы сильнее стискивают кожу руля. Костяшки белеют, а ладони больно горят.

— Нет. Не хочу, чтобы вы ехали по нашим узким дорогам с дырами. Если из-за меня поцарапаете машину, я ремонт буду выплачивать до конца своей жизни.

— Зато будет повод созваниваться.

Шутка ей моя не нравится — чуть кривится, передёргивая плечами.

Я ей неприятен, но меня это мало волнует.

Встаём в пробку на половине пути. Нам ехать ещё минут семь. Проще было бы повернуть в сторону моего дома и быстрее добраться до него. Стоит об этом подумать — телефон начинает разрываться в кармане брюк. Достаю её, сверля экран взглядом. Зинаида звонит.

Делает она это только в крайних случаях.

— Что случилось? — спрашиваю сразу, ответив на звонок. Слышу на заднем фоне плач сына. Такой истошный, что сердце сжимается, превращаясь в горошину.

— Игорь Викторович, тут Лёве страшно. Грома боится, визжит, как будто его бьют. Никак успокоить не могу. Качаю — вырывается. Не кушает, всё выплёвывает. Ползает по ковру, маму зовёт. Не знаю, что делать! Уже минут двадцать рыдает без остановки. Могу позвонить Марии Дмитриевне?

— Нет, — раздражённо выпаливаю. — Сам приеду минут через двадцать.

Смотрю на пробку впереди.

— Или сорок. Не знаю, займите его чем-нибудь. Окна закрыли?

— Да, закрыты, но тут всё равно слышимость хорошая.

Млять, они что, все сговорились?

Поглядываю на Василису. У неё в команде трусов прибавление в лице моего маленького сына. Она внимательно смотрит на меня испуганными глазами. Слышит наш разговор и искренне сочувствует Льву. Явно разделяет его эмоции.

— Он плавать любит, в ванной с ним поиграйтесь. Там игрушки всякие в ящике лежат.

— Хорошо, попробую, но мы всё равно вас ждём.

Отключаюсь, нервно убираю телефон в карман. Переживаю теперь, пи**ец. Кто же знал, что у моего бесстрашного Огонька, который кидается на любую собаку, даже если это немецкая овчарка, боязнь какой-то погоды?

Не в его стиле.

Позвонить бы Маше, узнать, что она делала в этой ситуации, но… Пошла на хрен, овца.

— Что-то случилось с Огоньком? Ой, — опять забывается и бьёт себя по губам.

— Не извиняйся. Ему очень подходит, — вспоминаю его характер. — Оказывается, он боится грома, как и ты. Нервничает, зовёт маму.

Сам понимаю, что для него это огромный стресс. Он Машу несколько дней не видел. Это жестоко с моей стороны, но следить за этой дурой у меня времени нет. Да и доверить ей Льва уже не смогу. Дура, млять, крашеная.

— А где вы живёте?

Хмурюсь, указываю на поворот, где, как назло, пробок нет.

— Там. Минут десять-пятнадцать езды.

— Так давайте я выйду, а вы поедете домой. Я же вас только задерживаю.

— Под дождём давно не гуляла? Заболеешь потом, а замены у тебя нет.

— Но там же сын!

Да знаю я. Чего душу травит?

— Ванна поможет. Ты же сама его Огоньком называешь. От воды он тухнет и расслабляется.

— Я так не могу… Давайте, может, я с вами поеду? — тон её вдруг становится живее. Смотрю в её сторону, а она уже даже не вжимается в дверцу машины. Карие глаза сияют радостью, будто от долгожданной встречи. — Не хочу навязываться, но я давно его не видела и, если честно, очень соскучилась.

— Гром же, — усмехаюсь. — Придётся терпеть его подольше.

Удивляет то, как девушка относится к малышу. Даже родная мать не говорит о нём с таким выражением лица и теплотой в глазах и голосе.

— Зато это оправдается, — весело улыбается она. — Так что?

— Ладно, — включаю поворотник и выкручиваю руль, перестраиваясь и тут же съезжая на другую дорогу. — Сама напросилась. Буду приставать — я не виноват.

На мою шутку она никак не отвечает.

Хотя вряд ли бы я назвал её шуткой. Потому что даже сейчас втягиваю носом воздух, пропитанный её ароматом. Не ярких духов, которые любит Маша, из-за чего я не пускаю её в свою машину. А натуральным, естественным запахом тела, порошка и геля для душа. У каждого человека свой аромат. И у Василисы… он очень приятный. Спокойный. Так и хочется уткнуться в шею, набрать полные лёгкие воздуха.

Но это какое-то наваждение. Кратковременное. Маленькая хотелка. Такая раздражающая, бесящая, что не даёт мне спокойно жить. Я даже выкупил этот бассейн, который мне на хрен не сдался. Мне хватает денег, как и проблем.

И всё для того, чтобы просто получить своё. Эмоции.

Правда, сейчас всё отходит на задний план, когда думаю о сыне. И, вдавив педаль газа в пол, мчусь домой.