От сердца к сердцу. Сборник рассказов

Виктория Алексеевна Рыдлевская

Сборник включает в себя современную прозу, написанную автором за последние восемь лет. В чём-то наивные, в чём-то абсурдные и фантастические, они отражают нашу жизнь. Каждый из читателей может узнать в героях этой книги себя. Все персонажи находятся в духовном поиске, постепенно выходя из безысходности или теряя всякую надежду.

Сгоревший дневник

Последние годы Нина люто его ненавидела и боялась. С каждым годом ненависть росла всё больше, и, казалось, она уже не планирует останавливаться. Нередко девушка просыпалась ночами от собственного крика. Всё её тело содрогалось от ужаса, она начинала судорожно дышать, глотая воздух открытым ртом и тараща глаза в потолок. Нина поднимала ногу, нащупывала её, убеждалась, что та на месте, и продолжала медленно обследовать своё тело: мягкий живот, ягодицы, плечи, тонкую шею и грудь. Затем, окончательно проснувшись, она садилась и опускала голову на колени.

Голова была невыносимо тяжёлой. Она носила такой груз воспоминаний, что, наверное, ей в пору было отвалиться. И тем не менее этот маленький шарик продолжал служить своей хозяйке. Мысли путались. Девушку мучила очередная мигрень, и она никак не могла от неё отделаться. Снова эти боли, которые перекатывались по всему затылку, вонзались кинжалами в виски и стремились дальше, чтобы уничтожить остатки покоя.

Ночь была свежая, звёздная. В открытое окно проникали лунный свет и комары, для которых не существовало никак преград. Они судорожно искали мягкую плоть и мчались, прорезая тонкими носиками воздух. Один садился на коленку, другой надоедливо ползал по спине. При свете луны его легко можно было разглядеть. Нина была настолько погружена в себя, что даже не замечала, как тёплый ветер развевает её густые рыжие волосы. Пальцы сплелись в замок, а глаза смотрела в пустоту в каком-то ужасе.

Сколько раз она уже пыталась забыть всё, что было. Раз пять она пробовала начинать новую жизнь, игнорируя все события прошлого. Но они врывались какой-то вспышкой воспоминаний в её размеренное существование, так что ей оставалось только переждать это состояние. В последнюю неделю — перед самым возвращением в родной город — ей стал чудиться повсюду образ человека, от которого она так старательно пряталась. Мысль о том, что ей придётся с ним встретиться, доводила её до ужаса.

Нередко, идя по улице, она останавливалась и начинала разглядывать какого-нибудь высокого мужчину с тёмными волосами и высоким лбом. Так Нина могла простоять целых пять-восемь минут, а после, успокоившись, шла по своим делам. Первое время её такие встречи повергали в ужас — хотелось бежать, не оборачиваясь, и ноги сами, не сговариваясь, семенили в другую сторону.

Теперь же стало всё гораздо хуже. Какие-то странные обстоятельства — предложение работать в её родном городе — привели Нину обратно, и она с первым поездом вернулась на родину. Честно сказать, она мечтала не ступать больше на эту землю, но, подъезжая к вокзалу, поняла, как сильно соскучилась по дому. Нина расплакалась: «Милый мой, любимый город! Прости меня… Я чувствую защиту, твою любовь».

Честно сказать, ей была свойственна сентиментальность. Она любила оживлять в своей голове дома, машины, города и разговаривать с ними обо всём на свете. Нина полагала, что все вещи наделены душой и могут её слышать. Иногда она начинала плакать без причины от переизбытка чувств. Такова была её натура — чувствовать гораздо больше, чем положено. Впрочем, никто не измерял. У каждого своё «положено», у всех — разное.

В тот вечер Нина проснулась от очередного кошмара. Они стали сниться ей практически каждую ночь. То ли одиночество вынуждало чувствовать свою беззащитность, то ли память играла злые шутки, напоминая о том, что давно кануло в лету. Только от этих мыслей не становилось легче. Артур приходил во сне, чтобы задушить её. Он держал её за горло и кричал: «Я тебя убью. Ты никому не достанешься».

Лёгкий холодок пробежал по спине Нины от этих слов. И стоило бы, наверное, забыть этот сон, как и все прочие, но отчего-то больное воображение рисовало страшные сцены. Вот Артур выслеживает её после работы, вонзает в грудь кинжал; или вдруг они встречаются где-нибудь среди общих знакомых, и он ведёт себя, как коварный маньяк-убийца, и угрожает ей. Ещё одним страхом Нины было то, что он может разрушить её личную жизнь в перспективе. И все эти годы она с каким-то больным нетерпением ожидала от него опасности.

Весь день девушка не могла обрести покой. Без конца выходила из дома за мелкими покупками. Не то чтобы они ей были очень нужны, но это такой хитрый способ не оставаться с собой наедине. Затем Нина отправилась в сквер качаться на качелях, но все её мысли были о том человеке, который может сейчас стоять у неё за спиной. Девушка обернулась, но двор был пуст. За последние сутки она передумала столько способов кровожадной расправы над ней, что со стороны это могло бы показаться даже смешно.

Под вечер девушка отправилась в пивную, но шумная атмосфера мешала ей размышлять над тем, что случилось так давно и почему всё получилось именно так. Большая кружка, обдающая своим холодом, нежно прижималась к плечу. Она была уже наполовину пустой, а Нина — наполовину пьяной. Она закрывала глаза, и ресницы слипались от пота, а губы не желали раскрываться в улыбке. Волосы мягко растекались по плечам, как будто прислушиваясь ко всему, что творится в окружающем мире.

Потом Нина мирно брела домой, осторожно ступая по мокрому асфальту, который после дождя стал какого-то тёмно-серого цвета. Фонари зажигались над головой пьяной девушки, и она внимательно следила за каждым из них. Ей не хотелось ни о чём думать, но мысли, словно тараканы, вновь набегали в её голову. Им словно бы нравилось мучить её и в панике бежать куда-то очень далеко.

Ей алкоголь не помогал никогда. Как-то на выпускном она выпила лишний бокал и медленно сползла по стеночке, а затем начала реветь. Так странно было наблюдать со стороны, как стройная, красивая девушка, теряет рассудок, обливается слезами и кричит не в силах остановиться. От алкоголя становилось только больнее, а пить до беспамятства Нина не умела, поэтому старалась обходить стороной все увеселительные заведения.

Правда, сегодня не такой день. Сегодня — день особенный. Просто потому, что страшно до безумия. Порою от этого страха сносит крышу, и хочется закинуться чем-нибудь серьёзным. Но Нина — молодец, Нина держится. Она возвращается домой, надевает наушники и начинает мечтать. Девушка пытается воспроизвести в памяти всё то, что было столько лет назад. Удивительно, воспоминания такие же свежие, словно только вчера испечённые булочки.

Она сочиняла, как всегда, в своей голове очередную историю о том, как оно могло быть на самом деле, потому что то, что случилось, никак не может быть правдой. Ну, совсем! Он берёт её за руку и говорит «Прости меня», а она не прощает, потому что он демон, демон… Демон! Но ведь хочется же простить, хочется же другого исхода. А если отмотать всё назад и посмотреть, как могли бы развиваться события в таком случае?

Так уже не получается — это было слишком давно, а она уже не та дурочка-студентка, серьёзная женщина как-никак. «В таком возрасте, — размышляла девушка с иронией, — в подобные сказки и принцев на белом коне не веришь». Да и уяснила Нина одну важную вещь: она и сама к этому всему приложила руку. В какой-то мере. Совсем чуть-чуть. Девушка и пыталась воспроизвести всё то, что было в начале, вспомнить, как было хорошо и спокойно с ним рядом, но непреодолимая стена расставания снова вырастала перед её глазами.

Нина собрала в кучу все свои дневники, которые вела в том далёком году, кроме одного-единственного. Она его сожгла ещё год назад в порыве гнева и отчаяния. И розовые корки с обрывками фотографий таяли от пламени огня. Чья-то огромная, злая рука уносила то, что ей было всего дороже. Впрочем, он сам ушёл давным-давно. Зачем беречь то, чего уже не существует…?

Страх и ненависть — два разорванных крыла, которые сначала подхватили Нину и понесли к солнцу, а после сбросили в глубокую пропасть. Девушка нашла его номер и вспомнила, с каким трудом он ей достался. Сколько раз она мечтала ему позвонить и что-нибудь сказать ещё тогда, когда Артур не проклинал её. Взаимная ненависть — что может быть прозаичнее? И откуда она только берётся?

Нина и в телефоне подписывала его чужими именами так, чтобы никто не догадался. Девушка думала, что умрёт на месте, если вдруг всплывёт эта страшная правда. Наверное, она просто ещё не осознала тот факт, что мир — это не школьная арена, где признание и уязвимость порицаются. Там за такое нещадно карали. Здесь взаимная любовь делает людей счастливыми. Жить без открытости всё равно, что ходить без ног или смотреть затылком.

Она нашла пару слезливых писем и записочек, а также одно нелепое стихотворение. Распечатав их, девушка вспыхнула чувством стыда, схватила себя за волосы и завопила: «О, Боже! О, чёрт! Какая я была дуууу-раааа!». Строчки плясали между следами слёз и соплей, кое-где пропадали под их натиском, но бодро продолжали свой забег. Влюблённость, описание глаз, рук, слов. Отчего столько нежности к этому неприятному человеку? Отчего столько умиления?

Как странно порою возвращаться к тем нелепым воспоминаниям, которые мы оставили. Нина отчаянно возмущалась, боролась с желанием улыбнуться и воротила нос. Она искала оправдания себе и говорила, что никогда не любила Артура, что это простое совпадение и ей ничего от него не надо. Девушка под гнётом этих двух порванных крыльев, которые тянули её в пропасть, совсем забыла, что только из великой любви рождается великая ненависть.

Она зреет годами, а когда перезревает, и никто не срывает тот плод, который был приготовлен для одного-единственного человека, всё начинает гнить, издавать отвратительный запах и вызывать тошноту. И мы уже сами забываем, что когда-то мечтательно посадили это дерево в надежде накормить того, кто так был нам дорог. Мы поливали его, укрывали от солнца и посторонних глаз, мы ухаживали за ним и тогда, когда сами нуждались в помощи. И в голове жила лишь одна только мысль: «Когда мой возлюбленный будет нуждаться, я накормлю его спелой вишней».

Нина также берегла своё дерево очень много лет, но, кажется, влюбилась в свою любовь и не захотела ею делиться. Или, может, испугалась, но начала отчаянно прятать своё чувство, чтобы никто — не дай Бог — не увидел её душу, не увидел её настоящую. Девушка привыкла жить в своей скорлупе, в своей раковине, куда не было пропуска никому совершенно. И теперь она читала с омерзением наивные строки, которые делали её глупой, уязвимой и… совсем-совсем обычной.

Девушка чувствовала досаду больше из-за того, что не сохранился её розовый дневник, откуда она с такой яростью вырвала фотографию Артура. Она не давала эту книжку никому и испытывала ужас, когда кто-то прикасался к её сумке. Ей казалось, что через одно мгновение все могут узнать её тайну, и она поклялась — даже ценой собственной жизни — сохранить её в секрете. Её любовь должна быть тайной.

Сложно сказать, что именно побудило девушку к действию, но она взяла ручку, а это всегда означает что-то опасное. Я неизменно говорю: если человек берёт в руки данный предмет, всё — берегись! Сейчас напишет такое! В голове Нины сверкнула мысль, подобно молнии, и осветила всё её лицо: «Ну, я же помню всё, почему бы мне не переписать этот дневник?».

И она села за стол, несмотря на то, что на часах было уже двенадцать ночи. Нина решила — во что бы то ни стало — переписать всё, что она может вспомнить. Встреч было не так много, поэтому, она была уверена, это не заняло бы так много времени. И действительно, работа шла быстро, а память легко воспроизводила всё, что было связано с Артуром. Отчего так? Спустя столько лет ничего не исчезло из памяти. «Почему наша память так избирательна? И сохраняет то, что я так хочу забыть?» — задалась вопросом страдалица.

На самом деле она вновь себе лгала. Если бы девушка действительно хотела забыть то, что без конца всплывало в её памяти, она, несомненно, не села бы сейчас переписывать эти несчастные истории. Более того, всё-таки воспользовалась бы помощью гадалки, как и мечтала пару лет назад, чтобы навсегда вычеркнуть из головы Артура. Подумать только: человек с высшим образованием пошла делать отворот! Забавный всё-таки народ — девушки.

Но Нина писала и писала с азартом, словно кто-то поднял занавес, и она смогла на мгновение — на одно только мгновение — почувствовать и поверить, что он рядом, где-то подле неё. Снова то лето, затем осень… Сезоны сменяют друг друга, а её любовь всё крепнет, крепнет, крепнет. И вот в какой-то момент она несётся в пропасть. Нина не хочет об этом писать, но решает впервые сказать себе правду: «Артур никогда её не любил».

От этих слов становится больно. Это самые неприятные слова на свете, и их всегда так тяжело слышать — пусть даже от самой себя. Она садится и начинает говорить себе правду. Перечитывает строчку за строчкой и видит доказательство одно за другим. На плечи ложится какой-то тяжёлый груз. Нина снова в том далёком году и верит, что их ждёт счастливое будущее, что они будут вместе. Артур будет катать её на велосипеде, а она сама станет читать ему стихи.

Но он не любит стихи. Он отвернулся, когда она стала что-то воодушевлённо читать ему. Артур делает вид, что ему неинтересно. «Но делает ли он вид или…?» — спрашивает себя Нина и вздыхает. Она влюбилась в него очень давно и пообещала, что когда-нибудь Артур тоже полюбит её. И сколько теперь ей нужно мужества, чтобы говорить себе такие страшные вещи.

Не любит. Всё равно. Не интересна. «А, наверное, не интересна и в самом деле» — в слезах восклицает Нина, заваливается на пол и начинает плакать. Всё, что ей так и не удалось выплакать за эти годы, лезет наружу. Она — по обыкновению своему — забивается в самый дальний угол и, словно маленькая крыска, начинает тыкаться носом и пищать. Затем её горло разрывает крик, полный ненависти и отчаяния.

Она кричит, что тоже хочет быть значимой именно для него. А потом вспоминает, с какой лёгкостью он говорил о расставании, как ласков был с другими и как надменно проходил мимо, смотря поверх её головы и даже не думая задерживаться в её обществе. Слёзы высохли. Нина засмеялась, ей стало весело. Отчего-то после таких приступов гнева всегда смешно! Но смех прервал приступ тошноты, рвущийся откуда-то из глубин её маленького тела.

Ей под руку попалось старое, пожелтевшее письмо, на котором можно было разглядеть отпечатки пальцев, слёз и даже грязи. Почему Нина не заметила его ранее, хотя упорно искала всё, что было связано с Артуром? Она раскрыла конверт нежными пальцами и прочитала письмо, написанное в каком-то приступе ярости, как будто дикий зверь готовился растерзать свою добычу. Нина опустила глаза и посмотрела на последнюю строчку. Но вместо «Ненавижу тебя, чудовище» читает что-то не то, другое, спустившееся к ней откуда-то сверху: «Какой же ты глупый и маленький мальчик. Просто дурак».