Тайна девственницы

Виктория Александер, 2009

Авантюрист и искатель приключений Натаниэль Харрингтон никогда не соблазнил бы невинную девушку, даже такую очаровательную, как Габриэла Монтини. Но тайна, которую хранит красавица, завораживает его. Что скрывает она? Чего боится? У Габриэлы есть весьма веские причины не доверять Натаниэлю. Она уверена, что именно этот человек погубил доброе имя ее брата. Поначалу в ее душе живет лишь жажда мести. Но когда она лучше узнает своего врага, на смену ненависти и отчаянию приходит любовь – страстная и неодолимая…

Глава 5

И действительно, проснувшись и выглянув в коридор на следующее утро, Габриэла наткнулась на лакея, готового вести ее на завтрак. В голове промелькнула мысль о том, что он мог стоять здесь всю ночь, но потом она решила об этом не думать. В конце концов, это не важно теперь. Она не собиралась покидать дом и чувствовала себя совершенно разбитой после вчерашней ночи и безрезультатных поисков.

Горничная появилась в дверях, неся приготовленное для гостьи модное платье и необходимые предметы нижнего белья. Без сомнения, эти вещи тоже принадлежали Реджине Харрингтон. Габриэла посидела с минуту на кровати, позволила молоденькой горничной по имени Эдит помочь себе одеться. В ее глазах можно было прочитать вопрос, кто эта странная гостья, появившаяся в полночь и собравшая всю семью в гостиной, но она была хорошо воспитана и ничего не спросила. И Габриэле не пришлось этим утром снова оправдываться.

Утреннее солнце заливало светом уютную гостиную для завтрака. На часах было полдевятого, намного позже, чем Габриэла обычно привыкла вставать. Но, несмотря на это, она была за столом одна. Ей прислуживал старший лакей — Эндрюс, если она правильно расслышала, и одна горничная, исчезнувшая из комнаты при появлении Габриэлы.

Эндрюс вежливо расставил приборы на столе, убрал лишнюю посуду и принес блюда к завтраку.

— Вы хотели бы чего-нибудь еще, мисс? — спросил он, разливая по чашкам чай.

— Нет, спасибо. — Габриэла взглянула на тарелки, которые поставили перед ней. Там были копченая рыба, печень, вареные яйца, бекон, тосты и много чего еще. — Думаю, этого будет достаточно.

— Я к вашим услугам, мисс.

Габриэла приступила к завтраку и тут же поняла, какая она голодная. Она слишком перенервничала прошлой ночью.

— Мистер Эндрюс? — Габриэла взглянула на лакея.

Он встал напротив стола и слегка поклонился:

— Просто Эндрюс, мисс.

— Хорошо, Эндрюс. — Она кивнула. — Я редко сплю так долго. Я хотела узнать, я завтракаю последней?

— Нет, мисс.

— О… — Очевидно, он также был обучен не распространять информацию, о которой его не спрашивали напрямую. — Кто-то уже встал сегодня утром?

— Его сиятельство катается в парке каждое утро. Сегодня мистер Натаниэль присоединился к ним.

— А леди Уайлдвуд?

— Они еще не спускались.

— Остальные?

— Вчера выдался исключительно поздний вечер, мисс. — Намек или подозрение прозвучало в его голосе? Или ей показалось? — Ни леди Реджина, ни мистер Куинтон еще не проснулись.

— Понятно. — Габриэла намазала немного джема на кусочек тоста. — Они скоро вернутся? Лорд Уайлдвуд и его брат, я имею в виду?

— Не могу сказать, мисс. Однако мистер Натаниэль намекнул на то, что вы можете подождать его в библиотеке, когда он вернется. Там вы сможете найти великолепную коллекцию из книг про древние цивилизации. Он подумал, что вам могло быть это интересно. — Лакей сделал паузу. — Он также попросил меня напомнить вам о вашем положении гостьи в нашем доме.

— Передайте ему… — Она запнулась. Эндрюс был всего-навсего посредником, передающим сообщение от хозяина, и она сможет скоро поговорить с Натаниэлем наедине. Габриэла улыбнулась: — Нет, думаю, я смогу сказать ему это сама.

— Как пожелаете, мисс.

Понятно, что мистер Натаниэль не имел намерения дать позабыть ей о ее двусмысленном положении гостьи. Ей в любом случае не доверяли. Если он рассказал Эндрюсу правду, то ему будет стыдно. Если же детали ее пребывания здесь были скрыты — а Натаниэль хотел поймать ее одну в библиотеке за чтением книг или поиском улик… Ей было сложно доверять ему.

Габриэла взяла еще один тост и задумалась над своим положением. Ей придется искать печать с мужчиной, которому она не доверяет. А он не доверяет ей. В отношении этого пункта приключение должно было быть занимательным. Это сыграет ей на руку. Пока она тесно общалась с некоторыми членами Антикварного совета, а заодно с директором и его женой, она не знала, кем были мужчины, работающие в том же направлении, что и ее брат. Как и Энрико, их было легче найти качающимися с тюками на спинах верблюдов или спящими в пыльных спальниках под открытым небом, чем на улицах Лондона. Большинство из них редко возвращались в цивилизованный мир и старались избегать его как можно дольше. Только необходимость торговать и работать с фондами и музеями, искать совета специалистов заставляла их приезжать в большие города. Она сама проводила много времени в общественных библиотеках, но редко встречала их там, исследующих тома и пыльные полки с книгами. Кроме одного, заподозренного братом в воровстве.

Помимо того, как бы она ни хотела признавать этого факта, но как мужчине, Натаниэлю будет легче попадать в некоторые места, в которые ее никогда не пустят. И передвигаться по южным странам намного свободнее, чем она. Габриэла знала это на собственном опыте — когда Энрико забрал ее к себе, он переодел ее в мальчишку и представлял ее как своего брата. Это продолжалось до тех пор, пока не выросла ее грудь и стало невозможно прятать ее под широкими рубашками. Тогда многие узнали, что брат Энрико является на деле его сестрой.

Габриэла отбросила прочь грустные воспоминания и намек на сожаления. Нет смысла оглядываться назад. Жизнь складывается так, как должна. И древние народы знали об этом. Даже в Библии сказано, что каждому отведено свое время. Это не значит, конечно, что нужно сидеть на одном месте и ждать, что преподнесет жизнь. Но каждый следует своему року и своей судьбе. Даже если тебе пришлось родиться женщиной.

Габриэла закончила завтракать, и лакей проводил ее до библиотеки. Вызывало раздражение то, что за ней везде приглядывали слуги, но, с другой стороны, она с неохотой признала, что могла бы заблудиться в этом огромном доме с его бесконечными закоулками и коридорами.

Лакей открыл дверь в библиотеку. Габриэла шагнула в комнату и тут же остановилась.

— Простите, я не знала, что здесь кто-то есть.

Джентльмен, сидевший за столом секретаря, привстал.

— Полагаю, вы мисс Монтини?

Габриэла подошла к нему.

— А вы, должно быть, мистер Деннисон?

Секретарь графа не был красавцем. Но Габриэла не могла сказать, что он был непривлекательным. Скорее, он относился к такому типу людей, которых, встретив раз на улице, никогда не запоминаешь.

Он кивнул:

— Мне дали распоряжение дать вам любую поддержку и информацию, которая вам может понадобиться.

— О, как любезно это со стороны его сиятельства.

Мистер Деннисон открыл ключами новые замки с одной стороны стола, потом с другой и показал на них взмахом руки:

— Возможно, вам будет интересно посмотреть мои документы? Еще раз.

Ее лицо обдало жаром, и она проигнорировала вопрос.

— Очень заманчивое предложение, мистер Деннисон, очень признательна вам.

— Не хотите ли, чтобы я вам открыл ящики с документами в столе графа?

— Не думаю, что это необходимо, — проговорила она.

— И мне тоже кажется, что это было бесполезным действием. Могу заверить вас, мисс Монтини, я не знаю никакой корреспонденции, ни входящей, ни исходящей из этого дома, которая бы касалась печати Монтини.

Она приподняла бровь.

— Печать Монтини?

— Так мистер Харрингтон назвал ее.

— Понятно. — Печать Монтини! — Вы имеете в виду Натаниэля Харрингтона?

— Конечно.

— Неплохое название, — выдохнула она и опять удивилась: неужели Натаниэль намного честнее и умнее, чем она предполагала? Значит, он не хочет присвоить находку ее брата себе.

— Пока я работал с документами мистера Харрингтона и его брата, я могу сказать, что никогда не слышал ничего о печати до сегодняшнего утра. — Мистер Деннисон нахмурился. Теперь он выглядел не как скромный секретарь, а скорее как человек, с которым лучше не пересекать шпаги. — Но, как бы то ни было, вы можете осмотреть оба стола и всю остальную библиотеку. Она к вашим услугам.

— Не стоит, мистер Деннисон, — произнесла Габриэла самым раскаивающимся тоном, на который была способна. Ей не хотелось дальше расстраивать оскорбленного секретаря графа. Он ей нужен был как сторонник в этом доме. Но, замечая его недовольный взгляд, она поняла, что сделать это будет очень сложно. — Я не хочу устраивать никаких обысков и допросов.

Мистер Деннисон пренебрежительно фыркнул. Нет, они с мистером Деннисоном никогда не станут друзьями.

— Итак, мисс Монтини…

Кто-то постучал в дверь, и в ту же секунду она распахнулась. В комнату вошел Эндрюс.

— Мисс Монтини, к вам… — начал он.

— Отойдите-ка в сторону, молодой человек. — Флоренс отпихнула лакея в сторону и ворвалась в комнату. — Габриэла Монтини, что вы должны сказать в первую очередь?

— Доброе утро, Флоренс? — робко спросила Габриэла.

— И ты думаешь, этого достаточно? — Флоренс быстро оглядела библиотеку и уставилась на секретаря. — А вы кто?

— Эдвард Деннисон, мисс. — Мистер Деннисон выпрямился. — Секретарь графа Уайлдвуда.

— Хм. — Флоренс кинула на него пренебрежительный взгляд и повернулась обратно. — Габриэла, я настойчиво требую от тебя объяснений.

— А кто вы? — прервал ее мистер Деннисон.

— Меня зовут мисс Флоренс Генри. У мисс Монтини я комп…

— Друг! — быстро вставила Габриэла. — Она моя очень старая подруга. Очень хорошая подруга. Она была настолько добра, что позволила мне пожить у нее.

Флоренс взглянула на нее, затем хмыкнула.

— Да, я ее подруга. — Она кинула на Габриэлу быстрый взгляд. — А теперь, Габриэла, расскажи мне, что здесь происходит.

— Что здесь происходит, мисс Генри, — холодно сказал мистер Деннисон, — так это то, что ваша подруга была поймана сегодня ночью в этой библиотеке, как самый настоящий преступник.

Габриэла вздрогнула.

Флоренс набросилась на мистера Деннисона, как львица, защищающая своего детеныша.

— Вряд ли я могу поверить вашим словам, мистер Деннисон. К тому же позвольте вам доложить, что мисс Монтини никогда — ни сейчас, ни когда-либо до этого — не была преступницей. Так что оставьте свои комментарии при себе!

— Флоренс… — прошептала Габриэла.

Мистер Деннисон скрестил руки на груди.

— А вы спросите ее саму, как она попала в этот дом.

Продолжая испепелять взглядом секретаря, Флоренс тем не менее обратилась к Габриэле:

— Этот мужчина говорит правду?

— Разве я что-то писала об этом в записке? — спросила Габриэла.

— Вроде бы нет. — Флоренс продолжала пристально смотреть на секретаря. — Несмотря на любые ее странные действия, я все равно могу вас уверить, что причины, побудившие к ним, а также поведение мисс Габриэлы всегда были честными.

Мистер Деннисон опять фыркнул.

— Ее криминальные повадки, вы имели в виду?

— Ее манеры, несомненно, никаким образом не относятся к криминалу, мистер Деннисон! — Флоренс ткнула в него концом своего зонта. — А вот у вас, без сомнения, опыта в криминале побольше нашего…

Габриэла обернулась к Эндрюсу и взмолилась:

— Может быть, вы пошлете за помощью, пока не поздно?

— Прежде чем они убьют друг друга, вы имеете в виду? — Эндрюс покачал головой. — Мистер Деннисон — настоящий джентльмен, он никогда не ударит женщину.

— Я беспокоюсь не о джентльменских манерах мистера Деннисона, а о его сохранности, — улыбнулась Габриэла.

— Мне кажется, вы должны поговорить с мисс Монтини с глазу на глаз, поэтому я лучше удалюсь. К моему сожалению, — сказал мистер Деннисон.

— Буду вам очень признательна, — кивнула Флоренс, и легкий намек на улыбку появился в уголках ее рта. Габриэла никогда не видела, чтобы ее компаньонка так улыбалась. — Действительно жаль.

Неужели Флоренс флиртует?

Мистер Деннисон покраснел.

— Мне нужен кто-нибудь, чтобы проводить меня к карете, когда я закончу разговаривать с мисс Монтини. Не будете ли вы так любезны вернуться сюда через несколько минут?

— Это будет для меня большая честь. — Мистер Деннисон поклонился и вышел из комнаты.

Эндрюс вышел следом, стараясь не улыбаться.

Габриэла схватила компаньонку за руки.

— Флоренс!

— А он довольно экстравагантен, ты не находишь?

— Мистер Деннисон? Я думаю… — Говоря честно, джентльмен, который казался ей еще несколько минут назад весьма ординарным, теперь был похож на своеобразного и экстравагантного человека. — Да, я согласна. И я думаю, что он был тобой атакован.

— Ну-ну, тебе показалось, — хихикнула Флоренс.

Габриэла вытаращила на нее глаза. Энрико нанял Флоренс, когда Габриэла только начала жить в Лондоне, чтобы она присматривала за девочкой и везде ее сопровождала. Флоренс жила в доме Энрико — а теперь и ее, — скромном лондонском доме больше девяти лет. Будучи всего на десять лет старше, Флоренс казалась Габриэле сестрой. Даже более того — настоящей семьей, которой у нее никогда не было. Но в течение всех этих лет, прожитых бок о бок, Габриэла никогда не видела, чтобы между Флоренс и мужчиной проскакивала искра.

Флоренс присела на один из подлокотников большого кресла, стоящего у нее за спиной около стола мистера Деннисона.

— Ты написала в своем письме, что остановилась у подруги своей матери.

Габриэла кивнула:

— Леди Уайлдвуд знала мою мать.

— И помня об этом, ты осмелилась грабить ее дом?

— Да. — Габриэла села в другое кресло.

— Я не одобряю твои методы. В любом случае… — с большой неохотой произнесла Флоренс, — это был, наверное, единственный план, который пришел тебе в голову.

Габриэла изучала ее лицо.

— Создается впечатление, что ты не очень злишься.

— О, я прихожу в бешенство, когда вспоминаю о твоем поступке. Но я стараюсь понять, почему ты это сделала. Я никогда не думала, что ты принадлежишь к такому типу людей, которые лгут направо и налево, как недавно сделала ты.

— Нет, я не врала. Но это относится к делу, которым должна заниматься я, и только я одна.

Флоренс приподняла бровь:

— Приключения и поиски, значит?

— Именно. Я должна… исправить эту ошибку. — Это действительно поиски, благородные и авантюрные. — Кое-кто уничтожил моего брата, разрушив всю его жизнь.

— А как же твои планы на будущее?

— О чем ты? — удивилась Габриэла.

— Ты никогда не признавалась, но я всегда догадывалась о твоих планах.

— Мои надежды были глупы, и особенно они абсурдны сейчас, после смерти Энрико. Но все же, я признаюсь, главное слово в этих поисках — «надежда». — Габриэла пожала плечами. — Надежда появилась в тот момент, когда Энрико сказал, что я не смогу присоединиться к нему и работать с ним вместе.

— К его поездкам, ты имеешь в виду?

— Да, я полагаю, да. Я не такая глупая, чтобы думать, что, если бы я переубедила Энрико и он взял бы меня с собой, все было бы легче и имело другой исход. Несколько лет я пыталась сделать так, чтобы он сам дошел до мысли, что я буду ему хорошей помощью. Поэтому я училась, много занималась в библиотеках и работала — чтобы стать умной и необходимой ему. — На секунду чувство потери брата и ее детские мечты о совместной работе угрожающе переполнили Габриэлу. Она проигнорировала это, как всегда. — Я была уверена, что открытие печати будет началом поисков самой Амбропии и я стану ему нужна.

— Бедная Габриэла! — Флоренс потянулась и погладила руку подруги. — Расскажи мне, моя дорогая, — она уставилась на нее с неподдельным интересом, — ты попалась на воровстве, подвергла себя опасности, не знаю, правильно или бездумно, ради чего? Ты нашла доказательства?

— Нет. — Габриэла грустно вздохнула. — Они все клянутся, что ничего не знают о местонахождении печати.

— И ты им веришь?

— Конечно, я верю леди Уайлдвуд и графу. Мистер Деннисон также уверял меня, что у него нет никакой информации о печати, и собирался — действительно подстрекал — заставить меня поискать доказательства в его документах. При нем!

Флоренс кивнула.

— Он выглядит как честный человек, неспособный лгать.

Габриэла воздержалась от желания прокомментировать ее оценку мистера Деннисона как обаятельного и экстравагантного человека. Документы могли быть убраны, его предложение ничего не стоило.

— Оба брата — Куинтон и Натаниэль Харрингтоны — сказали, что ничего не знают об исчезновении печати. Я совсем не уверена в честности старшего из них, но Натаниэль…

— Натаниэль? — удивилась Флоренс.

— Мне кажется, я могу доверять ему в любых делах. — Она встретила взгляд Флоренс. — Он собирается помочь мне отыскать печать.

— Да что ты? — Флоренс глянула на нее с удивлением. — И он не вызывает у тебя подозрения?

— Это была идея его матери. Она боится, что, чем дольше я буду искать печать самостоятельно…

— Врываясь в чужие дома!

— Мои попытки могут повредить положению в свете их семьи, принести подозрение и скандалы в их дом.

— Понятно. — Флоренс на мгновение задумалась. — Возможно, ты должна была рассказать все это мне прежде, чем зайдешь так далеко в своих приключениях. Ведь я твой друг.

— Мой лучший друг, — ласково сказала Габриэла. — Да, хорошо, возможно, я должна была.

Она рассказала обо всех событиях: о появлении на балу Реджины Харрингтон и все детали вчерашнего «взлома» дома, в который она прокралась. Опуская подробности о поцелуях под лунным небом и танцах с Натаниэлем и особенно про те чувства, которые он в ней вызвал.

— Понятно, — повторила Флоренс, как только Габриэла закончила свой рассказ. — Все это сходится с тем, что Ксеркс рассказал мне, несмотря на то, что у него недоставало некоторых фактов.

Глаза Габриэлы широко раскрылись.

— Так ты уже все знала?

— Я только сказала, что у Ксеркса не хватало некоторых кусочков общей картины. Боже мой, Габриэла, после всех этих лет ты не думаешь, что мне можно рассказывать о твоих проблемах? Я что, не права? — Флоренс обиженно смотрела на нее. — Я знала с первой же минуты, как прочитала твое письмо утром, что все не так хорошо, как мне кажется. И когда я прочла второе письмо к Ксерксу…

— Ты читала письмо, адресованное ему?

— А ты думала, что я этого не сделаю? Ты думала, что я не захочу разобраться во всем, что происходит, и не прочитаю его письма после своего?

— Чего я не подозревала, так что ты читаешь чужие письма! И я хотела, чтобы он первый взял тот конверт и сам во всем разобрался.

— Тогда ты должна была послать за ним карету, чтобы он был в доме, когда пришел посыльный. — Флоренс тряхнула головой. — Когда слуга пришел к нам в дом в такой ранний час и сказал, что принес сообщение от мисс Монтини…

Габриэла вздрогнула.

— Я даже не смотрела на имена, я сразу стала читать! — Флоренс поднялась с кресла. — Габриэла, когда мы познакомились, тебе было шестнадцать лет, и я была гувернанткой без дома, я хотела работать с такой взрослой девочкой. Общеизвестно, что легче работать и воспитывать детей помладше. Но я не такая, ты знаешь. — Она вздрогнула при мысли о маленьких детях, как случалось с ней обычно. — К счастью, твой брат подумал обо мне, а я была свободна, меня пригласили к вам в дом, когда ты была уже почти взрослая.

— И я всегда думала, что ты была единственной гувернанткой в Лондоне, готовой согласиться на такие условия.

— Ну конечно, и это тоже. Но мое соглашение закончилось со смертью твоего брата. Я теперь не у тебя на службе.

— Не думаю, что мы должны обсуждать это сейчас.

— Мы никогда об этом не разговаривали, и мы должны сделать это. Особенно если ты собираешься покинуть Лондон и пуститься в кругосветные путешествия в поисках сокровищ… Впрочем, это твои поиски. Тебе двадцать пять, и ты абсолютно самостоятельная женщина. Твой брат нанял меня сопровождать тебя, быть твоей опекуншей, могу сказать, стражей, и Бог знает кем еще, ведь он так редко бывал в Лондоне. Я надеялась, что ты выйдешь замуж еще несколько лет назад.

— Я никогда не планировала выходить замуж.

Флоренс проигнорировала ее слова.

— Твоя проблема и нежелание выходить замуж — это моя вина, а не твоя. Я всегда так думала и внушила тебе эти глупые мысли. Но я надеялась, что вдруг в тех библиотеках и музеях ты найдешь кого-нибудь, кто будет интересоваться теми же вещами, что и ты. Конечно, еще не поздно, но…

— Флоренс, — прервала ее Габриэла. — Замужество мне не грозит. И никогда не грозило.

И снова Флоренс не обратила внимания на ее слова. Она всегда не придавала значения словам Габриэлы о ее будущем и браке.

— В любом случае это время пришло…

— Неправда.

— Или пришло время отказаться от моих услуг. Ты все равно не ценишь мои советы.

— Никогда, — непреклонно произнесла Габриэла. — Ты моя семья, как и Энрико. Как и Ксеркс с Мириам. Вы дороги мне.

Флоренс покачала головой.

— Бедное подобие семьи, но лучше хоть мы, чем ничего.

— Вы для меня все! — На мгновение паника охватила Габриэлу, когда она представила себя без Флоренс, Ксеркса и Мириам, которые все эти годы были для нее большей семьей, чем родной брат. Габриэла откинула прочь предательские мысли. Энрико был прекрасным братом.

Флоренс улыбнулась:

— Мы тоже тебя любим, дорогая. Но я всегда говорила тебе, — ее голос стал еще более уверенным, — пока я забочусь о тебе и нахожусь у тебя на службе, я буду по мере своих сил защищать тебя от беды. Я постараюсь провести тебя по этой сложной тропинке, охраняя тебя от полного краха и, спаси Господи, от скандала. — Флоренс покачала головой. — После смерти твоего брата делать это становится все сложнее.

— Я полагаю, ты не любишь легких путей. — Габриэла усмехнулась.

— Видимо, я притягиваю неприятности. И хочу, чтобы все было просто и легко!

— Тебе не понравится так жить. В такой жизни нет веселья.

— Веселье, моя дорогая девочка, веселью рознь. — Флоренс стала раздражаться. — Я не вижу ничего веселого в том, что ты останешься в этом доме одна. Раз уж ты не собираешься избавляться от моих услуг, то позволь заметить, что, несмотря на проживание в доме леди Уайлдвуд и ее внезапное гостеприимство, ты должна быть под присмотром своей гувернантки, так велят обычаи. Поэтому я не позволю тебе оставаться здесь одной.

Габриэла нахмурилась.

— Ты не собираешься оставаться здесь…

— Не говори глупости.

— Тогда что ты имеешь в виду?

— Ты увидишь. — Флоренс мило улыбнулась, но в глазах ее читалась уверенность в своих словах. — Ты не единственная, у кого есть тайные и продуманные планы.

— Что ты…

— К тому же я требую от тебя ежедневных писем с отчетом о твоей жизни и ежедневных визитов. Ты будешь возвращаться к себе домой, или я буду приходить сюда. Только при гарантии этого я отдаю тебе принесенные вещи на ближайшие дни.

Конец ознакомительного фрагмента.