Новый Улисс, или Книга Судеб

Виктор Печорин

Мое имя выбито на каменном кресте в центре помпезного кладбища Гласневин. Надпись на нем гласит: «Установлен в память преподобного Владимира Печерина». Преподобный Владимир Печерин — это я. Нашел-таки успокоение вечный скиталец в чужой земле, под каменным крестом на стриженом ирландском газоне… Так поэтично, правда? Да только это не вся правда. На самом-то деле меня здесь нет. Моя могила пуста. Как так получилось? Хотите знать? Тогда придется выслушать мою историю…

Дизайнер обложки Андрей Расти

© Виктор Печорин, 2019

© Андрей Расти, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-1748-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Мое имя выбито на каменном кресте в центре помпезного кладбища Гласневин (от Кингс-инн на север через Фибсборо и Финглас роуд). Рядом — Круглая башня, усыпальница Дэниэла О’Коннелла, освободителя Ирландии.

Дэниел завещал похоронить его сердце в Риме, а тело на родине, в Дублине, что и было исполнено благодарными согражданами.

Не хотел бы я, чтобы мое сердце было похоронено в Риме. О, нет! Только не Рим…

А родина моя далеко.

«Моя родина там, где моя вера», — думал я когда-то.

Это неправда. Вера у каждого при себе, внутри. А родина… Я бы завещал ей свое сердце. Только не думаю, что соотечественники примут этот дар. И памятник вряд ли воздвигнут…

Памятник мне поставили милосердные сестры.

Скупая надпись на нем гласит: «Установлен сестрами милосердия в память преподобного Владимира Печерина, в течение 23 лет бывшего капелланом госпиталя Милосердной Матери. Скончался 17 апреля 1885 года в возрасте 79 лет».

Памятник Владимиру Печерину на кладбище Гласневин в Дублине

Преподобный Владимир Печерин — это я.

Нашел-таки успокоение в чужой земле неугомонный скиталец. Под каменным крестом на стриженом ирландском газоне…

Так поэтично, правда?

Да только это не вся правда.

На самом-то деле меня здесь нет.

Как это? — спросите вы.

А вот так.

Могильная плита есть, и надпись на ней есть. А под плитой — пусто.

Это всего лишь символ. Кенотаф.

Ничего удивительного. Со мной всегда всё не так.

Вот, взять того же О’Коннелла. Ну да, сердце его хранится в церкви Святой Агаты в Риме, но тело-то — здесь, в Гласневине. И останки четырех его сыновей рядом.

А моя могила пуста. Как так получилось? Где же я — настоящий?

Хотите знать?

Тогда вам придется выслушать мою историю. Иначе не понять.

А история длинная, как и сама жизнь. И такая же запутанная.

Знаю, в ваши времена длинные истории не в чести. Нашлепали на смартфоне «ты где? — я на тусе — удачки — и тебе». И все. Типа пообщались. До встречи через год. Так? Нет?

Мне ведь отсюда все видно.

А я не осуждаю. Какие времена — такие нравы.

Мое время тоже было не идеальным.

Повздорят, бывало, парни из-за пустяка, распетушатся. Один другому — перчатку в рожу. А потом при свидетелях из пистолетов палят друг другу в лоб.

Это, по-вашему, умно?

По мне так дурацкий обычай. Остаток безурядицы и изуверства средних веков… Уж лучше по смартфону…

Ну ладно, ладно, это я так, разворчался. Старый человек, мне простительно. Просто не знаю, с чего свою историю начать. Сначала — так длинно выйдет, с середины — непонятно.

А с другой стороны… куда спешить? Если вы спешите — так закройте эту книгу. Ступайте по своим делам.

А мне спешить некуда. У меня впереди вечность. Здесь, где я сейчас, целый век — как единый день. Так что начну от начала. С того самого дня, когда родоначальник моего семейства впервые вступил на русскую землю.