Люди. Звери. Остановки

Виктор Маен

«…Не сказал бы, что это литературное произведение: проза, рассказы или очерки. Я сам не знаю, как это правильно назвать, скорее всего заметки… Жизненные ситуации, участником которых я был сам или то, что видел или слышал, и что мне показалось интересным, да и чего греха таить, что-то выдумал от начала и до конца. Чтобы память не стёрла эти зарисовки, далёкие и близкие, грустные и весёлые, смешные и трагичные, я решил переложить их на бумагу. Мне так было нужно…» Искренне ваш, Виктор Маен. Книга содержит нецензурную брань.

Галочка

Он всегда напоминал мне мушкетёра, хотя видел их я только в кино. Длинные волнистые волосы с проседью почти до плеч, аккуратные усы, не хватало только шляпы с пером и шпаги на боку. Михаил Александрович зашёл в мой кабинет и молча остановился перед столом, в руках у него был лист бумаги.

— Что сие у Вас в руках, сударь? — настроение мне пока никто не испортил.

— Рапорт на отпуск, точнее на все отпуска, которые я ещё не отгулял в этом году, — он сделал паузу, — а потом на пенсию, всё хватит. Стар я уже по области мотаться, жлобов всяких по районам гонять, пусть вон, молодые бегают, тридцать календарей за плечами, да и внуки уже подрастают.

— Ну, твоё желание закон, не могу отказать ветерану оперативно-розыскного движения, — улыбнулся я, кого на район твой ставить только, есть предложения?

— Подумаю, Саныч, скажу позже.

Андрей появился в отделе сравнительно недавно, ещё не совсем привык к этому ритму, к какой-то неспешной постоянной суете и атмосфере перманентного ожидания неизвестных пока событий, которые на его глазах уже не раз за это короткое время переворачивали всё с ног на голову, переносили окончание рабочего дня на неопределённое время, шутя и играючи опрокидывали выходные в напряжённые и порой страшные будни. Я часто замечал его нехорошо изумлённые глаза за стёклами очков, когда прямо на пороге приходилось разворачиваться и лететь неизвестно куда. Хорошо, хотя бы было понятно зачем.

— Ну как тебе у нас? — я вызвал его к себе, — тяжело, может как-то не комфортно или ещё что-то в этом роде? Понимаю, раскрытием убийств ты никогда раньше не занимался. Дело для тебя новое. Осваиваешься? — проявлял я чуть ли не отеческую заботу и стыдился собственного лукавства.

— Я на «земле» работал до этого несколько лет, с лёгкой небрежностью процедил он, — там и не такое бывало.

— Свободен пока, — холодно произнёс я. «Каков наглец», подумал. Но парень мне этот определённо начинал нравиться. На «земле» он работал, гляньте-ка на него. Что вы там делали, на «земле» вашей? Ныкали заявления и строчили «отказные»? Сам это проходил, не вынес оттуда ни знаний, ни умений, ни навыков каких-то полезных, не попал бы опером в убойный отдел, точно бы моя хрупкая психика не выдержала такой безысходности и пришлось бы уволиться, поймал себя на мысли я.

— Район свой курировать отдашь Андрею, — Миша сидел справа от меня за столом для совещаний, Андрей напротив.

— Он сотрудник молодой, район относительно спокойный. Как раз пооботрётся, присмотрится, что к чему, ну, и заодно поймёт некоторые нюансы нашей деятельности.

— Саныч, тогда через неделю там совещание итоговое, мы бы поехали вместе, с руководством познакомлю и, вообще, с кем нужно.

— Не вижу никаких препятствий, — отхлебнул я уже остывшего кофе.

— Ты самое главное не тушуйся, Андрюха, — они мчали по трассе ранним туманным утром. Михаил Александрович удобно расположился на переднем сидении и тоном опытного наставника увещевал своего молодого коллегу:

— Надо съездить в район, посидеть на совещании, болтовню эту послушать, гривой покивать, в общем поставить галочку, понимаешь?

Андрей лихо обошёл большегруз, Миша вжался в сидение.

— Ты эта… как его, поаккуратней немного, всегда гоняешь так? Андрей криво ухмыльнулся и чуть сбавил скорость.

— Так вот, — переведя дух продолжил он, — руководители там адекватные, в прокуратуру сходим. Я тебя представлю всем, кому нужно, что б знали, что у них куратор новый. Если посидеть предложат, рюмку там опрокинуть. Не отказывай. Надо галочку поставить, что б запомнили тебя. Ну, а по работе я тебе объясню всё.

Райотдел милиции являл собой унылое зрелище. Площадка перед зданием давно уже просила нового асфальта, в середине её располагалось углубление, что-то вроде широкой и пологой воронки, залитой грязной водой осенних дождей. Посередине этой лужи плавала дохлая кошка. Обшарпанная двухэтажная бетонная коробка неопределённого землянистого цвета тоже оптимизма не добавляла, то же самое, если не хуже, можно было сказать и о внутреннем убранстве этого дома скорби. Картину дополняла такая же безрадостная серая улица с домами постройки времён сына «Кузькиной матери», с разбитым тротуаром и дорогой в колдобинах.

«Дааа, попал — подумал Андрей, — это ж не место, подлость просто какая-то. Блядство, сифилис и змеи, ни дать ни взять». Он дёрнул сигарету из пачки и грустно закурил.

Совещание началось бодренько. После вступительной речи начальника один за другим на трибуну поднимались руководители различных уровней, кто-то быстро и чётко докладывал о своих грандиозных успехах, в чём была особая стратегия: чем увереннее и быстрее говоришь, тем меньше у слушателей возможности вставить слово или задать неудобный вопрос. Кто-то начинал издавать звуки, больше похожие на блеяния овцы, и такой докладчик, как правило, был обречен на публичное унижение, которое только если не заканчивалось улюлюканьем и бросанием в говорившего гнилыми помидорами.

— Слово предоставляется куратору нашего района от Управления уголовного розыска полковнику милиции Волкову Михаилу Александровичу, — объявили присутствующим.

Миша сделал лицо и попёрся к трибуне. Вещал он ту же ахинею, как и все предыдущие ораторы, к тому ещё было добавлено его природное косноязычие, которое невозможно было вытравить, как армейскую синюю наколку на плече, так, чтобы следа не осталось. Андрей затосковал. Какие «одухотворённые» лица вокруг, сколько в них жизни, злой и весёлой энергии, желания творить, побеждать и проигрывать, верить и ошибаться. Он едва улыбался уголками рта над собственной иронией, глядя осторожно по сторонам, Михаила конечно же никто не слушал, какая-то тётка с жуткой химической завивкой и толстыми яркими губами, склонив голову набок, откровенно спала, никого не стесняясь, Андрей стал прислушиваться — не захрапит ли.

–….шите представить вам нового куратора района майора милиции Кривцова Андрея Валерьевича, — выхватил издалека Андрей голос Волкова. Он встал и обвёл зал взглядом. На него смотрели сотни две равнодушных глаз.

«Здрасьте», — чуть было не брякнул он, но вовремя спохватился, слегка кивнул головой и уселся на своё место.

Прокурор, уже немолодой степенный мужчина, молча протянул Андрею руку, его лицо ничего не выражало, Андрей смутился и молчал, стоя посреди его просторного кабинета. Не произнеся ни слова, тот подошёл к шкафу, нырнул куда-то руками и поставил на стол початую бутылку коньяка, три рюмки и хрустальную вазочку с конфетами.

— Я как бы за рулём, — слабо запротестовал Андрей, но тут же получил ласковый, но оттого не менее ощутимый тычок в бок от своего старшего товарища.

— Молчи, дурак, я же говорил, что галочку поставить надо, — зашипел он в ухо Андрею и одарил прокурора льстивой улыбкой.

День клонился к вечеру и Михаил Александрович начал проявлять некоторую обеспокоенность, Андрею непонятную, пару раз отходил в сторону и с кем-то что-то живо обсуждал по телефону. На вопрос Андрея, как скоро они поедут обратно, неизменной скороговоркой отвечал: «Погоди, погоди, не торопись». Наконец, Миша плюхнулся на переднее сидение авто и оценивающе посмотрел на Андрея.

— Ну, как тебе район? — спросил он.

— Полное говно. Тухляк какой-то. Тут, наверное, только пьяные колхозники друг за другом с ножами бегают и баб своих вокруг изб с топорами гоняют, — презрительно бросил Андрей.

Конец ознакомительного фрагмента.