И пришел жнец. Альфарг

Виктор Доминик Венцель, 2018

Может ли у светлого таланта быть своя темная сторона? Могут ли чудеса нести смерть и разрушение? Чем приходится платить за милосердие, и всегда ли добро, так бескорыстно, как кажется? В пятой части серии «И пришел жнец» , церковный умертвитель Кайетан Эйнард окажется в Тонгенене – маленьком южном городке, разрываемом борьбой за власть, заговорами и покушениями. Сможет ли герой спасти город от надвигающейся беды? Жернова Судьбы опять начали свой ход, перетирая брошенные на них жизни. Старые руины на окраине королевства Аинарде хранят много тайн. И иногда, эти тайны снова обретают кровь и плоть, чтобы однажды выбраться наружу.

«Ваша Церковь не стоит и гроша! В руках князей и Всеотца находится такой потрясающий потенциал: ваши священники единственные, кто может даровать смерть, а вы превратили диких волков в послушных псов, поставив их сторожить скот! О какой победе может идти речь, если вы сами боитесь мощи созданного вами же оружия?»

Последние слова генерала Бериата Ванна на суде в Вельберге

«Церковь до и после» Глава 6, раздел 3.

Автор неизвестен

1

— Нигис Иральф, он был сапожником. Держал лавку в ремесленном квартале. Его мастерская, как и все имущество, теперь переходит его сыну, как только тот получит необходимые документы.

— Принимается. Что там еще?

— Кремонд Феил. Скотовод. Семьи не имел. Сбережений в банке тоже. Церковь покроет расходы на похороны — у него небыло родственников, так что заниматься этим больше некому. Чеки из Орденатории можно обналичить в любом банке.

— Угу. Дальше.

— Арано Готре. Десятник, вернувшийся из битвы с северянами под Брундсхарбом. Он получил тяжелые увечья во время боя. Родные погибли в пожаре. Его похороны должна оплатить городская ратуша, ибо это смерть солдата, а такие люди под финансовый протекторат Церкви не попадают.

— Многовато что-то стало калек в ваших письмах. Только в том месяце, на средства городского бюджета мы хоронили семерых. А в этом списке уже девять человек, вернувшихся из Брундсхарба…

— Битва была недавно, и поэтому Церковь хочет избавить ваш город от смертельно раненных и искалеченных, которые будут представлять из себя в дальнейшем серьезную угрозу. Но сейчас не об этом.

— Кто там остался?

— Мираиса Инорун. Куртизанка. Ее похороны тоже оплатит Церковь. Все личные вещи и записи убитой перейдут в архивы Орденатории, вместе со списками клиентов.

— Но, так ли это безопасно? — заволновался толстый старик в уродливой чалме напротив, — Конфиденциальность такого рода услуг…

— Всем Церковным князьям, да и мне самому, плевать на то, кто с кем спит, господин Ганлиндис. Таковы правила. Если не будете возражать, я продолжу, осталось уже немного.

— Ладно, но к теме списка вернемся чуть попозже. Что еще?

— Ормонд Трискур. Не знаю, что о нем вообще можно сказать.

— Подожди-ка, что-то знакомое…

— Да-да, это тот сумасшедший, который нечистотами разрисовал портрет нашего правителя возле центральной стелы. И занимался этим долго, почти целый час, пока его не оттащила городская стража.

— Ну, поделом ему, — вздохнул толстяк в экзотических одеждах, потирая опухшими пальцами второй подбородок, — А что еще он сделал?

— Практически ничего. Разбил окно в карете. И лицо кучеру. И измазал… кхм, грязью, пассажиров. Его потом поместили в ваше лечебное заведение, откуда он благополучно сбежал. Но бежал недолго. До перекрестка. Там его поймали и вернули обратно. А потом пришел я.

— Стало быть, проблема с сумасшедшим окончательно решена?

— Да, и с сумасшедшим, и с нечистотами, — подтвердил я, — Теперь перейдем к более насущным вещам. У некоторых из вышеперечисленных людей остались дети. Церковь интересуют только шестеро из общего числа. Не достигшие десяти лет. Их имена я написал вам в письме. Соберите их и отправьте в нашу Орденаторию. Через несколько дней приедет храмовый эскорт, который проведет некоторые исследования и осмотры. Тех из детей, кто подойдет на роль учеников, они отправят в аббатство на обучение. Остальных, город обязан переправить в приюты, под надлежащий надзор. Отдайте соответствующие распоряжения.

— Целый храмовый эскорт? — протянул толстяк, поправляя неприлично натянутую на брюхе сутану, — Это может негативно повлиять на настроение нашего населения. Я, конечно, ничего не имею против жнецов и остальных ваших ребят, но скажу по секрету, что вас здесь не очень-то любят.

— Вот уж сюрприз, так сюрприз, — делано изумился я, даже не стараясь, чтобы это выглядело хоть немного естественно, — И что же может пойти не так?

— Ну, конечно же, умертвитель, ничего страшного не случится, — заохал богач, пытаясь усесться в кресле удобнее, — Но накануне того события, как Звездная Ярмарка, приезд церковников может отпугнуть потенциальных актеров, зрителей, бардов, фокусников, путешественников, менестрелей и торговцев…

— Особенно торговцев, господин Ганлиндис, — согласился я, перебивая пышный перечень пилигримов так стремительно, что толстяк даже подавился воздухом — Ведь их торговая пошлина — прямой поток золота прямо в городскую казну. Это очень логично и заботливо.

— Не стоит считать, что городская знать думает только о деньгах, — возмутился Ганлиндис и надулся, как старый индюк, — Мы думаем о каждом посетителе Тонгенена. О каждом жителе, каждом бродяге за окном. Между прочим, наши праздничные фестивали очень известны на весь Аинарде, Ортиарн и даже Ашахан. Ничто не должно помешать такому значимому событию, как Ярмарка Звезд, особенно в такое сложное для страны время. Люди, как я, обремененные властью и любовью к своему городу, должны думать о деньгах в последнюю очередь, вот как я считаю!

Он затих и только шумно дышал, будто кто-то раздувал кузнечные меха. Я сунул ему под нос трупное письмо.

— Не думаю, что небольшой отряд церковников испортит вам атмосферу безудержного веселья и кутежа, — ответил я кисло, — Тем более, я не интересовался вашим мнением по этому поводу, а просто поставил в известность. И в отличие от вас, многоуважаемый Ганлиндис, я властью не обременен, и о деньгах думаю в первую очередь, а уж потом про все остальное.

— Сколько? — заерзал на месте толстяк, пробегая взглядом по строчкам рун на бумаге, — Четырнадцать человек в списке, работы — то на пару медяков…

— По пятьдесят серебряных орлов с каждого убитого, плюс устранение последствий распространения некроэнергии, если это о чем-то вам говорит, да список сирот, которые отравятся на обучение… Словом, еще два золотых грифона и семьдесят серебряных орлов, плюс еще двадцать пять. Что там в сумме? Десять золотых итого.

Лицо богача вытянулось, побледнело, покраснело и приобрело нездоровый зеленоватый оттенок.

— Десять золотых? — выдохнул он, заикаясь, — За такой маленький список? Ты знаешь, жнец, сколько порядочному человеку приходится работать, чтобы получить такие деньги?

— Знаю, — твердо сказал я, — Но все дело в том, что вы, господин Ганлиндис, работаете не с порядочным человеком, а со жнецом. Поэтому и ваша, и моя участь несколько облегчаются.

— Мало того, что я впускаю в свой город убийцу, так еще и должен платить такие баснословные деньги за то, что он вырезает под корень моих лучших людей, да еще и их детей отправляет в Вельберг, — возмущенно пробубнил толстяк, потирая морщинистую шею, — Это никуда не годится.

— Ну, если Ормонд считается лучшим, тогда приношу извинения, — отозвался я хмуро, — В обратном случае, вы можете выплатить деньги за Жатву церковному эскорту, когда он прибудет в Тонгенен через пару-тройку дней. Только вот боюсь, что десятью золотыми там дело не ограничится. Да и парой сотен, к слову говоря, тоже.

Ганлиндис мрачно посмотрел на меня, и взгляд его мутных серых глаз едва ли можно было назвать добрым. Он повертел в руках трупное письмо, снова посмотрел на меня, почти в упор.

— Угрозы от церковного служащего, прямо накануне Ярмарки Звезд. Что-то, и, правда, равновесие нарушилось в мире, — проговорил он холодно, — Ладно, будь так. Наличные получишь прямо на выходе. Только вот крепко запомни мои слова, жнец. Таких как ты, здесь не любят. И подумай еще раз, если захочешь собирать здесь жатву.

— Запомню, — сказал я спокойно, — Крепко запомню.