Наёмник, или Чёрная Лора

Виктор Бондарчук

Рухнул СССР. Открылись границы, открылся для советских людей Мир. Волею судьбы бывший советский молодой человек оказался на далеком африканском континенте, где встретил свою любовь. Вот только профессию выбрал Леонид, или по местному Лео, очень не способствующую тихому семейному счастью. Много испытаний выпадет на долю влюбленной пары. А неправедное прошлое, которое никак не хочет отпустить бывшего наемника, снова и снова заставляет его сражаться и выживать в прериях страны львов.

Дизайнер обложки Евгений Сазанов

© Виктор Бондарчук, 2023

© Евгений Сазанов, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-1917-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наемник, или черная Лора.

Жизнь Лени Вайцеля диаметрально переменилась в двенадцать лет, когда родители увезли его и пятилетнюю сестренку Эльзу в Германию на постоянное место жительство. Леня уезжать не хотел. Но его, а тем более малышку — сестренку никто и не спрашивал. А мальчишке так хотелось остаться в своем уютном киевском дворике среди пацанов — сверстников, с которыми вырос на далекой окраине города, у самого Днепра. Совсем скоро заботы и проблемы вытеснили воспоминания детства. Стало уже не до них.

Потом новые впечатления, которые накатывали, как снежный ком, потому что семья не сидела на одном месте, и в поисках лучшей доли, с пугающей частотой меняла места проживания, города, и наконец, оказалась в сытых и благополучных Соединенных Штатах Америки. Старший Вайцель, считающий себя компьютерным гением, был таковым на самом деле только на просторах СССР. В стране, для которой компьютеры, хакеры, программное обеспечение были еще экзотикой и невиданной диковинкой для большинства населения. А вот среди себе подобных, Вайцель старший оказался середнячком, ну, может, чуть выше этого уровня. А потому в Силиконовую Долину, центр мирового компьютерного царства не попал. И, в конце концов, отметившись в городах Филадельфия, Сиэтл и Атланта, семья, наконец-то, осела в Чикаго, в неблагополучном районе города, в котором преобладало черное и цветное население.

Жить в пятнадцать лет на улице, где «черных и «цветных» девяносто процентов, испытание не для слабаков. А вот им то младший Вайцель никогда не был. Так что очень скоро Леонид, перекрещенный уличными дружками в Лео, занял свое законное место в лидирующей пятерке самых отчаянных хулиганов. А последующие три года жизни в самом криминальном районе города неотвратимо продвигали парня к тюрьме. А так, как Лео отлично знал, что такое хорошо и что такое плохо. И что положено за плохое, то он это плохое свел к минимуму. Если нельзя остановить свою криминальную деятельность, которая приносит хороший доход, то можно убрать из своей жизни плохую мелочь. Он не пил, не курил, не говоря уже о наркотиках. Свободное время проводил в спортзале. И при случае избегал мелких акций, будь то кража без большого «навара». Или драка на межрасовой основе, которая не приносит ни одного доллара в карман. Вот эта горячая любовь к «зелени» заставила парня переключиться, и переключить свою банду на торговлю уличной наркотой. А так же к более тесному знакомству с полицией, которая уже считала, и не без оснований, что Лео Вайцель самый отпетый, и самый главный среди молодежной преступности этого негритянского района города. Криминальные успехи молодого эмигранта из России заставили полицию не только завести на него досье, но и заставили более тщательно отслеживать деятельность своего потенциального клиента. Родителям бы съехать из этого неблагополучного района. Ведь уже и доход позволял это сделать. Но папхен, перепуганный безденежьем первых лет своей эмигрантской жизни, все тянул и тянул с этим. Ведь оплата за их приличную квартиру в сто квадратов, в другом районе города, пришлось бы выложить сумму в два раза большую. А Лео, чувствуя себя на этой улице, как рыба в воде, уже покидать этот криминальный район не собирался. Решив про себя, что преступная деятельность не такое уж и плохое занятие. И если все делать с умом, заступая за черту закона всего чуть — чуть, то ни какая полиция с ее тюрьмой и неволей ему не страшна. Но так думаешь, когда все идет хорошо, и «зелень» в заначке все копится и копится, подбираясь уже к такой цифре, что дух захватывает. Но в жизни не может все и всегда идти хорошо и гладко. Лео помнил советскую пословицу, которая предупреждала, что в жизни слой варенья, всегда сменяется слоем говна. Вот и запахло вдруг неожиданно дальней дорогой и казенным домом. Громыхнуло вчера почти на пустом месте без предпосылок, разборок и наездов. А сегодня все уже не только кажется черным и страшным, но таковым и является. И чтобы сохранить, как минимум свободу, а максимум жизнь, надо «делать ноги» не мешкая. И как можно дальше не только от этой улицы, но и от этой страны. А получилось все обычно и типично для преступной среды, которая напрягает мозги в исключительных случаях. И напрягает тогда, когда уже все свершилось по самому плохому варианту, и многие крутые парни вот — вот освободят от своего присутствия нормальных граждан на долгие годы.

Кто то из своих продался. И когда расфасовывали очередную партию «зелья», перед тем как скинуть ее уличными торгашами, на квартиру налетели «цветные». Добычей «латинос» мог стать килограмм чистейшего героина, который еще не успели перебодяжить со всякой гадостью для увеличения веса. Налет был организован плохо, видно не было у противной стороны качественного мозгового центра. Дверь в квартиру открыли по условному сигналу. А так, как не ждали ни кого в этот час, то все пацаны, находящиеся в квартире, напряглись, мгновенно сгруппировались и дали дружный отпор нападавшим. В первую минуту драки ножи и кастеты не применялись. А так, как мексиканцы были постарше и поопытнее, то они и начали брать верх. И тогда Лео, не потерявший хладнокровия в зубодробительной заварухе, и очень боявшийся потерять в этот момент крупную сумму долларов, все просчитал мгновенно и решил дело в пользу своей «бригады» несколькими точными ударами тонкого стилета. Один из нападавших схватился за бок, второй прижал руки к животу, а третьему стилет прошелся по лицу, в очень в опасной близости от глаз. В общем то, с точки зрения обычной уличной разборки ничего страшного не произошло. Раны, полученные нападавшими, вроде как, не были опасными для жизни. Хотя место разборки, представляло жуткое зрелище, обильно политое кровью. Но это все, к сожалению, казалось по горячке. Через минуту нападавшие ретировались, оставив на поле боя, вернее, на лестничной площадке два трупа. Стилет проколол одному почку, второму рассек печень. Не рассчитал Лео точность и силу удара. Хотел просто порезать для страха, а вышло очень и очень плачевно. И все уверены, что мексиканцы обязательно вернутся, едва отдышавшись. И по любому попытаются разобраться с неуправляемыми конкурентами, которые повесили на себя очень и очень много. Отлично понимая, что ему грозит, Лео взял последствия акции в свои руки. Вместе в пацанами, участвовавшими в этой кровавой сваре, «латинос» упаковали в мешки с цементом и утопили. Благо таких мест в районе города было множество. Сжигать и закапывать трупы не рационально, решил Лео. Те, кто навел «цветных» на их героин, так же наведут полицию на трупы. И следствие закрутится однозначно. А так нет трупов, нет и дела. И полиция глубоко не будет рыть в этом деле, так как, скорее всего, «цветные» не будут писать заявы на пропажу своих погибших дружков, а попытаются разобраться и отомстить своими силами. И в этом случае, если на время свалить из города, то через год — другой можно будет вернуться. Ведь главная опасность идет именно от полиции, а не от конкурентов по криминальному бизнесу. Так что сильно не раздумывая, ведь он главный в этом кровавом деле, Лео забрал деньги из тайника, написал записку родителям, что уезжает в Германию на долго, почти на год. В ней так же посоветовал отцу не мелочиться, и как можно быстрее сменить жилье на более дальнее от этого криминального района. Не мешкая рванул в аэропорт, на ходу прикидывая куда вылететь. Повезло, что у него в наличии загранпаспорт, полученный год назад. Родители хотели снова отправить Лео в Германию к дальним родственникам, подальше от преступной Америки. Но как всегда, дело уперлось в деньги, с которыми отец не мог безболезненно расстаться. А на свои Лео не собирался путешествовать. И вот теперь этот паспорт открывает Лео дорогу почти в любом направлении. И только сейчас, когда реально он ощутил дыхание неволи, то понял, что свобода для него самое дорогое, самое ценное. Как таковой тюрьмы, он не боялся. Люди везде живут, везде выживают. И опыта этого самого выживания у него хватает. Страшнее другое. Он семь лет, а то и восемь, не сможет пойти туда, куда захочет. Вынужден будет существовать на ограниченной стенами территории, как зверь, загнанный в клетку. Он не животное, он никогда не привыкнет к неволе. Неволя для него — смерть. Так что как можно скорее и дальше от этой страны, от ее полиции, от криминальных разборок, которые могут стоить ему очень крупных неприятностей.

В аэропорту, изучив расписание, все взвесив и рассчитав, Лео взял билет на Штутгард. А чтобы не напрягать своим появлением суровые власти Германии, решил в этой стране не задерживаться, а проскочить ее транзитом. Его дальнейший путь лежал в Кейптаун. Почему именно Южно — Африканская республика, а не Европа? Со слов своих чернокожих друзей — подельников, имеющих родственников в этой далекой стране, он знал, что черное большинство находится в постоянном противостоянии с белым меньшинством. Во что все выльется, не знает никто. А если грянет война, то каждый белый человек будет на счету. И никто сильно не будет интересоваться прошлым этого самого белого добровольца. Когда власть сменяется силовым путем, всегда возникает бардак, в котором очень легко затеряться. Да и то, что белое меньшинство, так называемый апартеид, в одиночку противостоит всему цивилизованному белому Миру, о чем то говорит. И вряд ли его, Лео, выдадут тем же Штатам, если даже выяснится, что он в этих Штатах числится убийцей, отправившим на тот свет бандитов с нетрадиционным цветом кожи. В общем, как оно бы не было, он на месте все выяснит, и если в этой стране для него запахнет жареным, тогда Лео рванет во Францию, в Иностранный легион, куда берут всех подряд. Главное, чтобы было у тебя желание защищать Францию с оружием в руках. Но скорее всего, этот вариант не придется исполнять. Страна, где постоянные конфликты между белыми и черными. И не просто конфликты, а со стрельбой и поножовщиной, власти ЮАР скорее и надежней укроют его от полиции Соединенных Штатов Америки, если эти два трупа, не дай Бог, всплывут. При полном расследовании, случись такое, Лео предстанет совсем не законопослушным гражданином, за свои не полные девятнадцать лет очень хорошо потрудившийся на ниве криминала. И при тщательной раскрутке, как со стороны полиции, так и со стороны «цветных» конкурентов, на кону окажется, как минимум его свобода. А как максимум, его юная жизнь.

Кейптаун встретил парня ласковым теплом. Ни какой одуряющей африканской жары. И город сразу же поразил фактически европейским пейзажем. Цивилизация в этой стране оказалась на высоком уровне. Если, конечно, не считать магазинов, окна и двери которых забраны стальными решетками. И поразил почти военным противостоянием белых и черных. В районы, населенные черным большинством, сунься туда белый человек даже ярким солнечным днем, живым не вернется однозначно. То, что он отлично жил, и отлично крутил — мутил свои дела среди черного населения Чикаго, здесь выглядело нереально фантастическим. Так что он теперь на стороне белых. И эту границу он не переступит однозначно. А вот с работой в этой стране очень и очень проблематично. Нужны работники в области техники. А вот таким, как Лео, без технической специальности, путь только один, в обслугу. Но там конкуренцию создают, те же черные. И оплата в сфере услуг очень уж низкая, если ее сравнивать с оплатой труда в тех же Штатах. А самая большая проблема в том, что Лео не хотел трудиться не только в сфере обслуживания, но и вообще. Его авантюрный склад ума не терпел монотонного и ежедневного занятия чем-либо. И пока, чтобы акклиматизироваться в этой, в общем-то, благодатной стране, Лео устроился в христианскую миссию простым охранником. Оплата мизер, но зато бесплатная койка в малюсенькой комнате при гостинице этой же христианской миссии. Можно бы снять жилье и поприличней, деньги то в наличии имелись, и не малые, но парень не хотел пока тратиться. Да и не мешало покрутиться в самом низу местного общества. Среди белых бедолаг, кому жизнь не дала шанса выбиться, так сказать, в нормальные люди.

Он с сожалением смотрел на этих людей, с упоением молящихся, и кажется, искренне верящих, что Бог им обязательно поможет, даст шанс, подкинет удачу, и они снова заживут счастливо и весело. Но как такое может произойти, если после службы в церкви, отмолившись и откланявшись, многие снова идут в дешевые бары, чтобы снова окунуться в сладкий мир алкогольных грез. Если ты сам не хочешь или не можешь совладать с собой, со своими пагубными привычками и страстями, ни какой Бог не в силах тебе помочь. Это Лео усвоил очень твердо. Да и с какой стати таким людям Всевышний будет делать подарки, если они их, этих самых подарков, недостойны. И случись им получить в жизни сказочный шанс — бонус, они его тут же спустят в ближайших барах — ресторанах. А в этой стране продукты, пиво и алкоголь, произведенные местными белыми фермерами при очень благоприятной и комфортной погоде, очень и очень дешевые. Почти в два раза ниже, чем в той же Америке. Десять долларов, которые Лео получал в сутки за свою работу, можно было питаться три дня, правда, довольно скромно.

Работа не пыльная. Надо содержать в чистоте территорию вокруг здания миссии. А для этого надо с утра и ближе к вечеру пройтись веником по чистому, в общем-то, асфальту. Христиане люди скромные и спокойные. Они не сорят. И особой нужды нет их от кого-то охранять. Ведь денег в этой организации мало. Здесь больше людям помогают духовно. Потому-то эта христианская миссия не представляет интереса для уголовных и хулиганствующих элементов города. Изредка, раз в неделю, Лео принимает почту, в которой обычно книги, наставляющие верующих на путь Господний, на путь истинный. А накануне особо важных и торжественных событий миссии, надо проехать по городу и расклеить объявления. Конечно, и оплата труда соответственно занятости, фактически копейки. Но грех жаловаться, на жизнь хватает. Так что первые полгода в этой далекой Южно — Африканской стране пролетели спокойно. Даже, пожалуй, слишком спокойно.

Вот это спокойствие и начало постепенно раздражать парня. И чтобы хоть как-то разнообразить скуку вяло тянущихся дней, Лео стал посещать спортивно — охотничий клуб, где хозяин и он же тренер — наставник, преподавал уроки выживания как в джунглях, так и среди людей, обитающих в городских трущобах, которые по уровню опасности будут страшнее того же животного мира. А то, что рыжий и мрачный хозяин спортклуба Зигфрид, смахивающий на гориллу, оказался немцем, немного сблизило его с Лео. Иногда они перекидывались парой — тройкой слов на немецком, который Лео знал может и не в совершенстве, но довольно сносно. И вроде он отличал парня из всей массы клиентов клуба.

Много свободного времени, много нерастраченных сил. И вскоре новоявленный южноафриканец стал пропадать в этом спортивном клубе изо дня в день.

Прошло еще полгода. Стоящего дела не находилось. Лео так же продолжал работать в миссии за копейки. Чтобы утвердиться в этой стране, нужна серьезная профессия, которую Лео не горел желанием получить. Каждый день торчать по восемь часов на работе, это было выше его сил. Он свободный охотник. Он сам себе хозяин. Есть шанс хорошо заработать на добыче алмазов. И навыков особых трудовых не требовалось. Но покидать город, а тем более лезть под землю, в шахту, об этом не могло быть и речи. Трудиться в поте лица — не его призвание.

Из далекой Америки нет тревожных новостей. По крайней мере, родители ничего такого не пишут. Им никто не интересуется. Так что через полгода можно навестить по-тихой родителей. А заодно выяснить, что там делается в криминальном бизнесе. А самое главное то, что Лео душой чувствовал, что где-то есть его дорога. Его родная и единственная, которая приведет если и не к богатству, то к полному благополучию точно. Вот только как выйти на нее, он пока не знает. И даже близко не предполагает. Одно время ему думалось, что криминал и наркотики, его дело. Но когда он «повесил» на себя два трупа, то ему страшно не захотелось в тюрьму. Это очень большая роскошь терять годы жизни вдали от общества, от женщин и удовольствий. Он на такие жертвы не готов в принципе. А когда его посетила очень здравая мысль, что в цивилизованной стране убийство двух человек не может в принципе остаться безнаказанным, то он решил твердо и бесповоротно, будет торчать где угодно, и как можно дальше от Штатов. И с этого дня он перестал звонить родителям и друзьям — подельникам.

Сегодня, вот прямо сейчас он понимает, что свобода для него — это все. Это дар, который он не променяет ни на что. И он будет работать в этой самой миссии, пока не получить гражданство Южно — Африканской Республики. Ведь он сейчас фактически человек без родины. Через влиятельную христианскую церковь, имеющую филиалы почти во всех странах мира, это сделать гораздо проще. Он уже обращался с этим вопросом к своим непосредственным хозяевам, но пока результатов нет. Хотя документы собраны и пущены в дело сразу же с началом работы. Вот только как бы ответ на запрос в Штаты, не высветил не очень благовидную деятельность Лео. Это его слегка напрягает. Но это, как говорится, дела далекого будущего.

А сегодня, вот прямо сейчас, Лео стал подрабатывает в клубе у Зигфрида простым уборщиком. Простым то простым, но за хорошие деньги. Получает двадцать долларов за каких-то три часа легкой работы. И уже стал завсегдатаем клуба, своим человеком среди, как работников этого заведения, так и клиентов, которые были исключительно представителями белой расы. А по-другому и быть не могло. Ведь Зигфрид, как он говорил, был чистым арийцем. И уже многочисленные друзья хозяина, такие же угрюмые, как и хозяин, не прерывали беседы, когда рядом появлялся Лео. Он стал своим для этих людей, часами просиживающих за кружкой пива. И Лео уже отлично знает, чем занимались, чем зарабатывали на жизнь эти белые мужики в совсем недалеком прошлом. А занимались они простым, но очень прибыльным делом. Были наемниками. Они воевали во всех точках Мира. И кажется, что и сейчас готовы продолжить это рисковое дело. Все упирается только в возраст и в пивные животики. И никто из них совсем не жалел, что выбрал в жизни такой опасный путь. И уже сам Лео стал ловить себя на мысли, а может и ему попробовать себя на этом поприще. Не сыграть ли с судьбой в орлянку, как говорили на его далекой, и уже почти забытой родине. На кону жизнь, и это, конечно, не мало. Но и прибыль может быть не хилой. Вроде как, и гражданство этой страны получают в первую очередь те, кто с оружием защищает интересы республики. Промучившись неделю, он все же решился переговорить с Зигфридом. Тот выслушал внимательно, не перебивал, думал целую минуту и, наконец, изрек, что война дело неплохое. А если воевать с умом, то можно хорошо на этом разжиться. Вот и он, Зигфрид, заработал на этот клуб, отвоевав почти двадцать лет. Это дело, конечно, рисковое. И ты должен понимать, что стрелять будешь не только ты. И по тебе будут палить из всех видов оружия. В результате чего можно закончить жизнь на много раньше положенного срока. Вот и его многие боевые друзья остались навек не погребенными в джунглях, покинув этот мир не по своей воле. Но с другой стороны, чтобы заработать хорошие деньги, придется тоже рисковать, добывая те же алмазы под землей, в шахтах. Да и просто ночью можно нарваться на нож или пулю черных бандитов, которых в этой стране больше, чем положено.

После этого разговора, он стал относить к Лео, может и ни как к сыну, но очень тепло, почти по родственному. И еще как то сказал, что они с друзьями уже совещались. И помогут Лео войти в эту трудную профессию. Решат, как лучше и надежнее заняться парню этим не простым делом. Ведь путей и вербовщиков разных много. И очень хорошо для человека, если он не будет плутать и сразу выйдет на нужную и верную дорогу.

Всего через месяц эта надежная и верная дорога была определена. Она лежала через армию, через спецподразделение по борьбе с экстремистами и партизанами всех мастей. Вернее с африканцами, которые всеми силами пытаются прийти к власти в этой стране. По их мнению, оккупированной белыми пришельцами. Хотя на самом деле, белые здесь появились, когда по этим местам бродили только немногочисленные племена этих самых коренных жителей. И сегодня, когда страна процветает благодаря белым пришельцам, сюда потянулись нигеры со всей Африки. И непросто потянулись на заработки, а вопят о полной независимости без белых. А дай им эту независимость, так сразу превратят страну в помойку, так как работать черное большинство не любит в принципе. И в этом Лео с ними солидарен. Он и сам не горит желанием упорно трудиться.

Это спецподразделение, вернее одна из его рот, в количестве пятидесяти человек, набирается исключительно из добровольцев, которые к армии Южно — Африканской республики отношения не имеют. Воины этой самой роты не имеют никаких званий, ни каких знаков различия. И только через год успешной службы, после двух — трех боевых операций, рассматривается вопрос, как о гражданстве республики, так и о переводе фактически «солдат удачи» уже в регулярные части армии. Где все уже будет законно, с очередными званиями и официальной зарплатой. На данный момент «солдатам удачи» платят очень хорошо, но только за боевую работу. Пока идет обучение, денег платят минимум. Поступить в это подразделение легко и просто. Берут туда всех подряд. Главный критерий отбора: идеальное здоровье и желание воевать за деньги. И что самое главное для Лео, особо не интересуются ни прошлым, ни настоящим будущих наемников. Все построено по подобию Французского легиона, где за судьбу набираемых солдат удачи, в какой-то степени отвечает государство. И оно же их контролирует. Ведь в армию этой республики не попасть, не имея гражданства. И это спецподразделение, какая — никакая, а лазейка для всех желающих легализоваться в богатой и успешной стране. Заполнить анкеты и сдать их в офис военного ведомства, хватило двух дней. И уже через неделю получил по почте приглашение на собеседование, после которого был отправлен на медицинское освидетельствование. Получив заключение врачей о полной пригодности к военной службе, подписал контракт на год в том же военном офисе. Согласно которому, после трех месяцев обучения, он будет проходить службу в боевом подразделении, борющемся против внешних врагов государства. Кто эти самые враги государства, в контракте не обозначено. Все прошло удивительно быстро и гладко. И уже через три дня Лео прибыл в тренировочный лагерь на севере страны, который расположился среди дикой природы Африки. И как понял Лео, в этот лагерь можно добраться, как и из него выбраться исключительно по воздуху, на вертолете.

Новый виток жизни Лео Вайцеля начался среди таких же как он, молодых людей. Военный лагерь белых «коммандос» затерялся в непроходимых джунглях, где на небольшой, искусственно созданной площадке расположились казарма на пятьдесят солдат, штаб и офицерский домик. Самое большое здание, по виду барак бараком, столовая, часть которой оборудована под бар, в котором после семи вечера можно глотнуть холодного пива. А если впереди десять часов отдыха, и ты уже втянулся в эту жару и ритм учебного подразделения, то можешь пропустить рюмку чего-нибудь покрепче. Конечно, при условии, что у тебя есть деньги. А они были не у всех. Полученные после заключения контракта пятьсот долларов очень быстро у многих закончились. Желание выпить отсутствовало у Лео напрочь. Не приучен он к этому. Да и крутиться весь день в жаре и суете, а потом напиться, такого не только себе, но и врагу не пожелаешь. Хотя у многих его коллег по рисковой службе сил хватало и на дневную тяжелую работу, и на выпивку. Рота поделена на два взвода, у каждого своя специализация. Первый специализируется в основном на минно — подрывном деле. В нем парни более технически подкованы. А вот их второй взвод набран из всякого сброда. Многие наемники выделяются возрастом, им за тридцать. И как догадывается Лео, они уже поскитались по миру. И этот учебный лагерь для них не новинка. Уж больно профессионально они владеют оружием, кучно укладывая десяток пуль точно в середину поясной мишени. И оружие в их руках смотрится неотъемлемой частью тела. У них во взводе тридцать три солдата. Всем руководит громила — сержант. Такой же звероподобный майор — англичанин, командир этого лагеря, в жизнь наемников почти не вмешивается, но его присутствие каждый ощущает незримо и постоянно. Сержант все знает, все умеет. Он для новоявленных наемников царь и Бог. День начинается в семь утра и ровно час протекает словно на курорте: туалет, мытье — бритье, завтрак. С восьми до десяти сержант рассказывает и показывает, какими гадостями кишат джунгли. А их, этих самых гадов-змей, пауков-червяков в африканских зловонных болотах не счесть. И надо в течение секунды определить, угрожает ли тебе смертельно это самая рептилия. И если угрожает, то немедленно принять меры. Потом второй завтрак и получасовой перекур. И ровно в одиннадцать дня взвод в полной экипировке, с рюкзаком за спиной, в котором двадцать килограмм песка, начинает движение вглубь джунглей. На базе, в этом самом лагере, взвод появляется в шесть вечера. Все грязные, мокрые, замученные до предела жарой, вонью болотных испарений, с ног до головы в болотной тине. А заодно оглохшие от стрельбы из всех видов стрелкового оружия, которое находится в идеальном состоянии. Его положено оберегать, как зеницу ока. На него не должно попасть ни капли воды, не говоря уже о грязи. Оружие — это все. Оно шанс на выживание. Вернувшись в лагерь, солдаты приводят себя в божеский вид. Помывка, переодевание в комплект чистого обмундирования. А камуфляж, в котором были, стирается в обязательном порядке. В общем, за день солдаты узнают кучу жизненно важных премудростей, без которых выжить в этих вонючих джунглях просто не реально. Стирка закончена. Второй комплект формы на завтра готов. И еще час интенсивной физической подготовки. Это, в основном, боевая ударная техника руками — ногами. Отработка удушающих приемов для снятия часовых противника. И только в половине девятого вечера ужин. Наемники снова взмыленные, злые, проклинающие все на свете, мечтают только об одном, скорее бы добраться до койки.

Через месяц все втянулись в жесткий график обучения. И уже многие, если не сказать большинство, стали заскакивать вечером в бар, чтобы пропустить одну — другую баночку пива. Лео тоже посещал бар, но пил исключительно сок. Его организм, еще не привыкший к жаре и запредельным нагрузкам, отдавал много влаги, и ее надо было восстанавливать. К концу второго месяца во взводе осталось двадцать семь человек. Шестерых, у которых не хватило сил и здоровья, отчислили. Многие, чувствуя себя опытными вояками, просиживали короткие вечера в баре.

Последний месяц обучения оказался самым трудным. Три выхода в джунгли. Первый на пять суток. За это время проделали путь где-то километров в пятьдесят. Вернулись на базу, отдохнули неделю и снова нырнули в зловонное марево болот, с его тучей комаров, змей и разной прочей гадости. Жара, а ты застегнуть на все замки и пуговицы. В руках метровая палка с прикрученным на конце кинжалом, у которого лезвие заточено до бритвенной остроты. Лезвием кинжала проверяется и отсекается все, что тебе грозит уроном для здоровья. И лучше лишний раз рубануть по подозрительной зеленой ветке, которая может оказаться готовой к броску змеей. А когда под ногами переставало хлюпать, и джунгли слегка расступались, приходил черед физической тренировки. Разбивались на пары, и каждый тащил напарника сто метров. Потом менялись. И так раз за разом, пока снова под ногами не начинало хлюпать болото.

Сухой паек, огонь не разводить, общаться только жестами. И беречь, как зеницу ока, оружие, которое всегда в идеальном состоянии, как и боеприпасы. Оно должно быть готово к применению в любую секунду. Деревянный настил, именуемый койкой, с тощим матрацем из поролона, казался шикарным местом отдыха после многодневных походов по джунглям. В Штатах бокс один из главных видов спорта. Все пацаны начинают им заниматься с юных лет. И Лео тоже не стал исключением. И считал себя, и, в общем то, не без основания, что в кулачном бою он понимает если не отлично, то очень даже хорошо. А вот в этом лагере «коммандос» понял, насколько его умение боксировать слабо и не профессионально. Конечно, на ринге, под присмотром судьи, он мог еще что то показать. А вот в реальном бою, когда счет идет на мгновения и на жизнь, он полный дилетант. И чтобы это исправить, Лео все свободное время проводит на спортплощадке, у боксерского мешка, набитого крупным песком.

А все началось с сержанта, который продемонстрировал свое умение бить наповал. Он коротким ударом правого кулака, просто пробил толстый брезент боксерского мешка. При этом пояснил, что каждый обязан владеть таким ударом, который отправляет противника на тот свет. Но так, как основой подготовки наемников была стрельба и подрывное дело, то на рукопашный бой здесь смотрели сквозь пальцы. Видно, никто из новоявленных легионеров не собирался вступать с противником в рукопашные схватки. По крайней мере, никто кроме Лео, не отрабатывал смертельные удары кулаком.

Уважение к себе поднялось на порядок, когда через два месяца ударом кулака он пробил брезент боксерской мешка. Сержант Том Спандерж, оказавшийся неожиданно свидетелем этого, похлопал его по плечу и поднял вверх большой палец. Лео готов был запрыгать от радости, как простой пацан. А вот наградой за эту великолепную технику, стал ремонт этого самого боксерского мешка после отбоя. Ведь Лео на радостях сделал еще четыре дырки в нем.

А вот применить кулачное мастерство пришлось на своих. В баре его задел громила — голландец, по всем параметрам превосходивший Лео. Дело в том, что имеющиеся в начале контракта личные деньги у многих закончились. Этот армейский бар, с его заоблачными ценами на спиртное, быстро и легко выкачивал денежки. И вот завсегдатаи бара искали тех, у кого можно было перехватить доллар — другой на выпивку. Лео никому и никогда не занимал. А все знали, что он владелец кругленькой суммы, которая всегда при нем. Как, впрочем, и у всех остальных не пьющих солдат. Деньги, как и все самое ценное хранится в кармашках пояса наемника, изготовленного из толстой буйволиной кожи. Эти самые пояса — самая ценная часть обмундирования наемника. И солдат с ним расстанется только в случае смерти, ну или когда нырнет на пару минут в душ. Эти пояса не имеет права досматривать никто. Такое незыблемое правило среди «солдат удачи». Могут легко и просто убить, если докажут, что ты снял пояс с убитого коллеги, а содержимое присвоил себе.

Так вот, не сумев раскрутить Лео на выпивку, несколько человек под предводительством этого самого голландца, стали задирать парня. Ежедневный вечерний моцион Лео, в виде пакета апельсинового или виноградного сока, был нарушен. Он взял пакет у бармена, сделал два шага от стойки и столкнулся нос к носу с «голландцем», который смачно наступил ему на ногу, и при этом нагло заржал на весь бар. Заржали и его трое дружков — собутыльников. А еще через мгновение в баре повисла тишина. Все замерли в предчувствии серьезной драки. Провокация в сторону русского была очевидной. Драки между солдатами не приветствовались начальством, но и не запрещались. Кулачная разборка — это неотъемлемая часть жизни «солдат удачи». Вопросов у командования не возникает, если, конечно, не будет смертельного исхода или серьезной травмы, способной вывести на долгое время солдата из строя.

Драки не избежать однозначно и обсуждению это не подлежит. Но и развлекать эту публику Лео не собирается. И для начала, не отвечая на этот наглый вызов, отходит в сторону. Пусть противник покуражится, слегка расслабится, уверенный как в своем физическом превосходстве, так и в трусости оппонента. Надо вывести своим спокойствием этого «бычару» из себя. «Голландец» не собирался затягивать «спектакль», он попер напропалую, но не учел один момент. В руках Лео был пакет с соком. И тонкая струя из него ударила по глазам напавшего, на секунду задержала его на месте. И этого хватило Лео, чтобы выбросить левую ногу, и попасть всей ступней четко в печень противника. Он не собирался ввязываться в затяжную драку с противником, который весил килограмм на двенадцать больше его. Удар не пробил мощный пресс нападавшего. Это Лео почувствовал ступней. Дистанция оказалась слегка короткой. Но все равно боевой пыл противника сбил если и не окончательно, то намного. По крайней мере, тот схватился руками за правый бок и отвалил в сторону. Ему явно не понравилось, что противник показал «зубы», и очень даже профессионально. Боли то на его лице не чувствовалось. Но тут влез в разборку его друг Фредди, выходец из Бельгии. Залив мозги пивом, он рванул на выручку друга. И тут же получив за секунду убойную серию из четырех ударов. Прямой левой в лоб, правый прямой в солнечное сплетение, и два боковых по скулам. Теряя сознание, солдатик медленно сел на земляной пол бара. Больше желающих принять участие в драке не нашлось. А Лео купил еще один пакет апельсинового сока, и неспеша покинул злачное место. На следующий день на плацу во время утреннего построения сержант подошел к Лео, встал напротив и сказал:

— Молодец. Хороший солдат.

А еще через день, в последний выход в джунгли, Лео был назначен командиром отделения из семи солдат. А как то, столкнувшись нос к носу с «голландцем», встретившись с его взглядом, понял, они враги до конца жизни. И от этого человека надо держаться всегда, как можно дальше.

Три месяца обучения пролетели, как один день. Громадный объем знаний и практических навыков усвоен. И что самое удивительное, усвоен на хорошо. Не думал Лео, что за такой короткий срок, можно так многому научиться. И вот уже их отдельный взвод спецназначения перебросили на базу в пригороде Кейптауна. Эта база обычный пехотный батальон в количестве четырехсот солдат регулярной армии. Спецвзвод наемников от этих самых солдат ничем не отличается. Всех заставляют ежедневно бриться и выходить на все виды построений. Единственное отличие в том, что наемники живут в отдельной казарме, которая немного покомфортней, чем казарма остальных солдат. Чай, кофе и бутерброды всегда в наличии в трех больших холодильниках.

Южноафриканское лето, с его одуряющей жарой закончилось. С Антарктиды потянуло свежим ветерком, и существовать стало вполне комфортно. И комфортно существовать стало не только от погоды, но и от текущей службы. Разница между этой казармой и учебным лагерем, просто земля и небо. Никаких тебе нарядов, ни строевой, ни прочей военной халабуды. Суббота и воскресенье, обязательные дни увольнений. Солдаты свободны до восьми утра понедельника. Почти на двое суток ты предоставлен сам себе. А если учесть, что неожиданно за три месяца выдали зарплату, которая составила без малого около пяти тысяч долларов, то жизнь показалась прекрасной и счастливой. Да и сама служба просто курорт, а не давящая на горло лямка. С утра пробежка на десять километров. Легкой трусцой, а не в изматывающем темпе с полной выкладкой. Потом спортплощадка, на которой ты предоставлен сам себе. Что хочешь, то и тренируй — накачивай. Перед обедом обязательное кино психологического толка, от которого поначалу воротило. А как иначе, если ты видишь в непосредственной близости, в деталях, как на лесопилке человеку отрезает руку. Рвотные позывы поначалу случались у многих, но уже через неделю наемники посмеивались, глядя на разорванный гранатой живот солдата, который собирает кишки в руки, пытается затолкать их назад. Туда, где они были минуту назад. В общем, таких ярких жутиков, с разглядыванием самых мелких кровавых деталей, взвод спецназначения проглядел не один десяток. И уже ни у кого не портится аппетит, все весело хохочут, уплетая мясо. Психологическая адаптация к войне, к крови, к грязи и прочему негативу у наемников прошла успешно. Все готовы воевать, но об этом никто вслух не говорит. У Лео во взводе друзей — товарищей не появилось. Он сам по себе, как и большинство его сослуживцев. Никто друг о друге ничего не знает. А расспрашивать, проявлять любопытство здесь не принято. И все четко знают, что этот комфортный курорт может закончиться в любой час дня и ночи.

Негры, населяющие эту страну, бузят все сильнее и сильнее. И к ним на помощь тянутся такие же оборванцы со всей Африки. Так что скучать, скорее всего, «солдатам удачи» не придется. Не может такого быть, чтобы первый годовой контракт закончился без боев и, соответственно, без потерь. Про эти самые потери не хочется думать. Было бы просто отлично, если оставшиеся полгода не пришлось бы повоевать? Но практика показывает, и это подтверждают инструкторы, что второй контракт снова подписывает большинство наемников, соблазнившись двойной ставкой жалованья. Кто откажется воевать не за две тысячи долларов в месяц, а за четыре. Вот только второй контракт будет уже двухгодичным. И все бы ничего, если бы не одно «но». Он, Лео, всегда рядом, бок о бок с «голландцем» и Фредди. Они вроде пока его не задевают, и вроде как, даже и не замечают. Но это все так демонстративно выглядит, что Лео чувствует их ненависть на расстоянии. Чувство самосохранения у него выработалось за последние годы до звериного. И он отлично знает, что пути их обязательно пересекутся. И дальше уже движение вперед продолжит самый удачливый по жизни. И скорее всего, разборка произойдет на фоне боевой работы, когда можно списать на войну очень и очень многое, ту же человеческую жизнь.

А боевая работа должна случиться со дня на день. На севере страны, нищие соседи держат республику в постоянной напряженности. Их рейды заканчиваются обычно боями, с десятками убитых и раненых. И чтобы хоть как то нормализовать обстановку, сдерживать агрессию соседей, власти республики разворачивают полномасштабные военные действия на территории соседей. Но опять же, не силами регулярной армии, а многочисленными отрядами «солдат удачи», которые в основной своей массе без роду и племени скитаются по Миру в поисках авантюрной удачи и заработка. И случись такому воину попасть в плен или под перекрестный прицел фотокамер журналистов, или наблюдателей ООН, будет очень трудно доказать их причастность к официальным войскам республики. Совсем скоро придется отработать полученные большие деньги. И вполне возможно придется расстаться с жизнью. Это кому как повезет. Ведь каждый решает сам как ему жить, и как умереть.

Два месяца в относительно спокойной обстановке закончились. За это время всего один раз вылетели всем взводом в глубину Африки. Неделю провели в джунглях. Вроде это была боевая операция, но прошла она без стрельбы и прочих военных прелестей. А Лео теперь уже под двойным прицелом. Вот только его непосредственные сослуживцы представляют более реальную и очень близкую угрозу жизни, чем какие то далекие негры — террористы. И все чаще и чаще посещает мысль, а не нанести ли самому упреждающий удар. И эта мысль с каждым днем обрастает практическими деталями, как себя защитить, как выжить. И если не поддаваться эмоциям, не идти на поводу страха, то можно все четко рассчитать и исполнить. Вот только все это можно осуществить в условиях большого и кровопролитного боя, который просто не мог не случиться. Жаркой декабрьской ночью их взвод подняли по тревоге, загрузили в два вертолета и через шесть часов высадили в дышащей зноем прерии, в расположении временного военного лагеря, ощетинившегося стволами пулеметов из вырытых в полный профиль окопов.

Около сотни наемников держали обороны из последних сил на подступах к этому лагерю. Но это было еще три дня назад. А сколько осталось сейчас в живых «солдат удачи» не знает никто. С одной стороны на них наседали правительственные войска враждебной страны. С другой партизаны — повстанцы, для которых война единственная работа в этой местности. Так что, едва десантировавшись, сразу получили боевую задачу от майора, с красными, воспаленными глазами от бессонницы. Вперед на север, и как можно скорее. В пятнадцати километрах от лагеря закрепиться. Держать линию обороны длинной в километр, чтобы дать возможность оставшимся в живых эвакуироваться из этого гиблого места. Надо продержаться световой день. Отходить только в случае крайней и безвыходной ситуации.

Меньше чем за два часа проскочили пятнадцать километров. Выстрелы, вперемешку со взрывами гранат, слышны уже совсем рядом. Самое удивительное, что не встретили ни одного своего солдата. То ли они хорошо окопались и плотно держат оборону. То ли их так прижали огнем, что не дают сделать и шага назад, работая на полное уничтожение. Местность паршивая, не плотно покрыта лесом. Очень много открытого пространства. Еще через полчаса выстрелы вдруг сместились вправо. А когда загрохотало слева и чуть сзади, то лейтенант приказал разделиться на две группы. Одна половина под его командованием смещается влево на выстрелы, а вторая половина под командованием сержанта вправо. Вперед не продвигаться. Противник совсем рядом.

Лео повезло, он в группе лейтенанта, а «голландец» с Фреди ушли с сержантом. Группа рассредоточилась, расстояние между бойцами в двадцать метров. Передвигаясь перебежками, продвинулись на километр и тут началось. Длинная очередь из крупнокалиберного пулемета отправила на тот свет лейтенанта, радиста и еще одного солдата. Они как раз все были рядом. Лейтенант видимо пытался выйти на связь с лагерем. О движении вперед не может быть и речи. Пулемет прижал наемников к земле очень плотно. Начали потихоньку отползать из зоны обстрела. И пока час извивались по земле, прижатые пулеметным огнем, взрывы и выстрелы приблизились к группе как слева, так и справа, но противника пока не видно.

Через час вышли из-под пулеметного огня. Осталось в живых двенадцать человек. Что делать никто не знает. Лео принимает командование на себя. Никто не спорит. Резкий, скоростной рывок назад, метров на шестьсот. Заняли оборону, не успели окопаться, как впереди замелькали фигурки противника. Наемники встречают надвигающуюся опасность организованным прицельным огнем. До противника триста метров. И это расстояние быстро сокращается. За спиной стрельба усилилась. Похоже, что кольцо окружения замкнулось.

Удачная позиция и прицельная стрельба принесли первый успех. Сколько положили негров не понять, но их наступательный пыл погас на сто процентов. Жалко оставлять отличное для обороны место, но надо как можно скорее вырваться из окружения и соединиться со своими. Зря лейтенант разделил взвод. Снова перебежками скоростной рывок на юго-восток, где бой идет не шуточный. Стрельба очень плотная, просто канонада.

Проскочили с километр и попали в засаду. Фактически в упор по наемникам ударили из десятка автоматов. Бросок за дерево, перекат, гранату, и сразу еще одну в сторону стрельбы. И снова резкий рывок за очередное дерево. Сколько таких рывков было, Лео не считал. Перевел дыхание, когда пули перестали срезать над головой ветки. Леса стало побольше, и он стал погуще. Никого из своих рядом нет. Строго на юг, в сторону лагеря не получается. Стрельба с запада, слева совсем рядом. Приходится смещаться восточнее, где выстрелов вроде поменьше. Неужели со второй частью их взвода покончено? Очень даже похоже на это. Теперь Лео не спешит. Понятно, что он продвигается по границе боя. И главное сейчас не залезть в гущу событий под град пуль.

Неожиданно лес поредел. И впереди, всего в ста метрах от него какой-то домик, выложенный из дикого камня, по которому палит негр из ручного пулемета, прикрывая двоих, подбиравшихся к этому строению с гранатами. Из окон этого домика отстреливаются скупыми в два — три патрона очередями. Не жалея патронов, Лео расстрелял негров. Двое сразу уткнулись носом в землю, а третий, прежде чем отправится на небо, за секунду до смерти, успел кинуть гранату. Она чуть не долетела, рванув напротив дверного проема.

Проскочив открытое пространство, Лео заглянул в помещение. И мгновенно понял, что его помощь никому не нужна. Фреди и еще один наемник лежали неестественно выгнувшись. «Голландец» сидел прислонившись к стене, прижимая руки к животу. Граната хоть и не влетела в помещение, но дело свое сделала. Лео уже хотел рвануть дальше, но его остановил тихий голос «голландца». Слов, от булькающей во рту крови не разобрать. А вот в правой руке, вытянутой в сторону Лео, что то было. Держа оружие наготове, Лео сделал шаг внутрь. Смертельно раненный «голландец» протягивал ему свой пояс наемника. Какой был на Лео, да и на всех солдатах их взвода. В которых хранились самые ценные вещи солдат и, конечно, деньги. И который забрать в качестве трофея и распотрошить, самое страшное преступление, за которое одно наказание — смерть.

«Голландец» почти пришел в себя, подтянулся и сел прямее. Он говорил с трудом, но уже без страшных бульканий в горле.

— Пояс твой. Разрежь его.

На секунду от такого усилия и нахлынувшей боли, он потерял сознание. Но тут же пришел себя и попросил:

— Дай гранату. Помоги освободиться от боли.

Лео думал мгновение. Раненому уже не помочь. А боль его терзает жуткая. Прежде чем отстегнуть от пояса гранату и сунуть ее в руки «голландцу», схватил пояс и тут же дал длинную очередь по густым зарослям, где мелькнули какие-то фигуры. Стрелять было удобно, положив винтовку на срез окна. И выскочил наружу, когда отстрелял два полных магазина. Оружие погибших разбил вдребезги о каменную стену. Задержался на двадцать секунд, чтобы забрать у мертвецов два снаряженных магазина. И эти секунды ему едва не стоили жизни. Выстрелы загремели уже совсем рядом. Чтобы хоть как-то себя обезопасить, закинул за этот домик две последние гранаты, и, не дожидаясь взрывов, рванул в сторону от этого страшного места.

Через двадцать метров распластался за небольшим бугорком, чтобы оглядеться. Отстрелял полный магазин по подозрительным местам и вздрогнул от страха, когда из домика вырвался глухой звук взрыва и полыхнуло яркое пламя. Все, часть его врагов уже не опасны, они на небе. А вот те, чьи выстрелы все ближе и ближе, скоро появятся здесь. И уже не мешкая, закинув чужой ремень — пояс в свой ранец, сделал еще один резкий рывок в сторону временной базы. Через километр выскочил на знакомую тропинку, ими же вытоптанную. По ней они шли сюда. И это сразу как взбодрило, так и вселило надежду на спасение, хотя частые выстрелы грохали совсем рядом.

Еще бежал километр с максимальной скоростью и, кажется, вырвался из зоны боя. Поминутно оглядываясь на триста шестьдесят градусов, споро продвигаясь по знакомым местам, неожиданно вплотную столкнулся с солдатом из его взвода. Он толком не знал этого парня, совсем молоденького и не в меру интеллигентного. Знал, что он местный. И не понять, какого черта он поперся в наемники. Лео не знал, и знать не хотел, ничего о своих коллегах по военному ремеслу. Меньше знаешь, крепче спишь. Верная пословица из его далекой родины. Парень был ранен, и уже не мог не то, что идти, а вообще передвигаться. И самое разумное, не размазывая сопли, проскочить, как можно быстрее, мимо. Но слезы на глазах раненого, и в мольбе протянутые к нему руки, задержали Лео.

Он быстро осмотрел парня, в надежде найти смертельную рану, которая поможет ему оправдаться перед самим собой. Близкая смерть этого человека позволит со спокойной совестью оставит солдата умирать. Все равно ведь не поможешь ничем. Но у парня, к большому сожалению Лео, было прострелено на вылет бедро, и правый бок по касательной. И крови он потерял немного, искусно себя перевязав. Проклиная свою мягкотелость, Лео поднял раненого на ноги, заставил идти, опираясь на него и винтовку. Но через сто метров понял, что они так далеко не уйдут. Стрельба опять стала приближаться.

Выхода нет, раненного придется тащить на себе. И что самое страшное, он уже не сможет бросить этого сопливого пацана, жалобно скулящего что-то о маме, и еще черт знает, о какой-то ерунде. Винтовку парня он сломал вдребезги, затвор выкинул. Рука не поднялась выкинуть три полных магазина и гранату. Закинул парня себе на плечи, как мешок с картошкой. Автоматически отметив, что тот весит килограмм семьдесят, что, в общем-то, терпимо. И равномерным, коротким шагом тронулся в путь, приказав раненому внимательно смотреть в тыл. И предупредить его, если появятся нигеры.

А всего через двадцать минут продвижения, сам перестал пялиться по сторонам, убеждая себя, что они уже оторвались от боя, и им уже ничего не грозит. В глубине души понимая, что это все не так. И эта тяжелая работа с раненным на плечах, наваливается проклятой усталостью с каждым пройденным шагом. Усталость постепенно переходит в безразличие к своей собственной жизни, самому ценному, что у него сегодня есть. И бросить этого парня он не сможет однозначно. Потому, как бросив человека, потом не сможет сам жить с этим неподъемным грузом. И спасибо сержанту, который безжалостно гонял их по джунглям в полной выкладке. И эта закалка вот сейчас помогает ему передвигаться. И, в общем-то, довольно споро.

Еще через час все на свете перестало Лео интересовать. Давящая к земле тяжесть на плечах, не давала возможности сконцентрироваться на медитации, чтобы хоть как то отвлечься от этой проклятой действительности, превратить страшно тяжелую работу в неотвратимый процесс. Когда ты свыкаешься с этой нечеловеческой нагрузкой, и просто забываешь про нее. Когда она станет неотъемлемой частью вот этого сегодняшнего бытия. Так хочется, чтобы такое получилось. Но как ни старался солдат, все усилия отключиться от этого мира ни к чему не привели. И он только считает шаги, уповая, что вот — вот покажется их лагерь. Или встретятся, идущие на помощь погибающим наемникам, коллеги по страшному ремеслу. И как хочется остановиться и сбросить на землю раненного. Как хочется отдохнуть хотя бы десять минут. Но он твердо знает, что так не поступит никогда. После расслабляющего отдыха, он не сможет себя заставить снова впрячься в эту до жути тяжелую работу. И что самое паршивое, стрельба, хоть и не такая частая, стала еще ближе. И раненый на его плечах обмяк. Потерял сознание то ли от боли, то ли от потери крови. Надо бы проверить повязки. Хорошо ли держатся. Вот будет момент. Ты его донесешь, а ему будет уже на все на свете глубоко наплевать. С этой не радужной мысли Лео переключает все свое внимание на дорогу. Пытается сосредоточиться, и, понять, наконец, сколько ему еще топать до базы. Пот, заливавший глаза, высох. И кажется, что в теле не осталось ни капли влаги. Высохшее лицо жжет от солнца, ведь каску как свою, так и этого раненного он давно выкинул. И снова считает шаги, убеждая себя, что после тысячи, он, наконец, упадет на землю, и будет отдыхать целых полчаса. Но тысяча шагов сменяется другой тысячей, а Лео все идет и идет. И круги перед глазами сигнализируют, что он очень скоро потеряет сознание от перегрузки. И когда счет перевалил за десять тысяч, он понял, надо по любому отдохнуть. Ведь он уже не уверен, что правильно считает. Весь этот счет больше похож на бред. Ведь считает уже не шаги, а, скорее всего, просто отсчитывает время.

Двадцать минут передышки, как ни странно, а добавили сил. А пришедший в себя раненный, отстегнул от пояса фляжку и протянул ее Лео. Как это он не заметил на поясе солдата дополнительную тяжесть, тянущую на полтора килограмма. Но открутив крышку и отхлебнув прямо из горлышка понял, что не зря тащил этот дополнительный груз. И это ему ой как пригодится. Во фляжке был коньяк. И не просто коньяк, а высшего качества. Вот тебе и интеллигент в солдатской форме. Потеряли на этот отдых почти полчаса, который чуть не стоил им жизни. Пересекая открытую широкую поляну, их заметил передовой дозор черных парней в разномастном камуфляже, с коротковолновой рацией и при ручном пулемете. Им ничего не стоило срезать одной короткой очередью медленно бредущего солдата с раненным товарищем на плечах. Может это их собственная инициатива, может, получили приказ по рации, но они решили взять живыми этих белых, чтобы допросить с пристрастием.

Сократить расстояние в триста метров, это минута для тренированных сильных бойцов. Но они не хотели рисковать, решив дождаться более густой растительности на местности, которая наверняка поможет им подобраться к жертвам вплотную. Эти белые уже никуда от них не денутся. В этом квадрате их подразделение в сто обученных и злых бойцов, сейчас самое главное. Они уничтожили десант белых наемников, и на данный момент добивают одиночек, разбросанных боем на десяток километров. И не понимают эти черные разведчики, что уже оторвались прилично от своих главных сил, вклинились в чужую оборону довольно глубоко. И через двадцать минут, подобравшись к этим двум на расстояние одного броска, приготовились к захвату.

А тащивший раненого, как будто почувствовал опасность, и очень резво преодолел очередную открытую поляну, словно и не было у него на плечах тяжелого груза. И уже самый сильный солдат, отдал товарищу автомат и рванул на сближении с этими белыми. Мгновенный бросок на десять метров, уже не скрываясь и не маскируясь. Нагнать, сбить с ног и скрутит непрошенных гостей на его земле. И всего за пару метров от противника, откуда то сбоку ударила плотная очередь из крупнокалиберного пулемета. И трое преследователей, так и не поняли, что случилось, оказавшись просто разорванными мощным пулями, выпущенными с очень близкого расстояния.

А Лео, оглушенный близким выстрелами, мгновенно свалился на землю, в ужасе ожидая смерти. Но при этом успел выставил ствол винтовки с сторону опасности. И уже через секунду понял, стреляли не по ним. Их, лежащих фактически на открытом месте, давно бы изрешетили в хлам. Не рискуя, ползком, оттянув раненного чащу, он снова взвалил его на плечи и двинулся к совсем близкому лагерю. Потом он узнает, что они вышли на свой «секрет», который при пулемете и рации, в количестве трех бойцов, готовился встретить на отлично выбранной позиции наступающего противника. Вот они и положили трех черных, которые готовились пленить двух их коллег. Сообщив заодно на базу о появившихся двух солдатах, которых надо встретить. Один из них ранен, и путешествует на спине товарища.

А об этом и просить не надо было. Так как из штаба пришел приказ немедленно вернуть на главную базу рядового Вилли Крамера. В случае необходимости привлечь любые силы и средства. В связи с этим, с главной базы высланы два вертолета с подкреплением. Командир не может понять, чем заинтересовал простой солдат высокое командование. И сильно суетиться по этому поводу не собирался. Но на всякий случай послал резервный взвод навстречу, скорее всего, разбитой вдребезги роты особого назначения. Или, проще говоря, подразделения наемников. Может, кого и удастся спасти, не отрываясь от временной базы дальше пяти километров. Вот и с передового поста сообщили, что двое вышли из зоны боя. А что до какого-то Рудольфа Крамера, то если дела пойдут завтра так, как сегодня, то и возвращаться на базу будет некому. Никто из старших офицеров, планировавших операцию по уничтожению вооруженных банд в этом районе, не предполагал, что эти самые банды поддержат регулярные войска в количестве хорошо вооруженного батальона.

Белые парни появились неожиданно, когда казалось, что сил уже нет совсем. И когда хотелось просто свалиться, закрыть глаза, и пусть все вокруг горит синим пламенем. Плевать на все, и на свою жизнь тоже. Вот только на этом его мучении не закончились. Парни, не задерживаясь, проскочили мимо. Ободряюще похлопали Лео по плечу и сказали, что осталось до базы меньше километра. Мол, дойдешь потихоньку. А у них приказ, как можно быстрее выдвинуться к линии соприкосновения с противников. Помогать тем, кто еще очень далеко от базы. Кому сейчас еще труднее. Встреча со своими включила оставшиеся резервы организма, как и очередной глоток коньяка. И только когда появились перед глазами палатки и каски солдат в свежевырытых окопах, Лео чуть не лишился сил. Он просто свалился на бруствер окопа, потом сполз в траншею. И нет никаких сил, покинуть эту яму. И снова глоток коньяка заставил его напрячься, выбраться наверх, и шатающейся походкой дойти до полевой кухни, чтобы хоть чем-нибудь подкрепиться. Раненого уже отнесли в палатку, где расположился лазарет. Получил банку консервированного мяса, заставил себя съесть все эти четыреста грамм. Ведь сил потребуется еще не мало, чтобы выбраться отсюда. Усталость давила сном, перебивала аппетит. Если он не поспит хотя бы час — другой, он просто умрет от перенапряжения. В одной из палаток свалился на чей-то брошенный спальник и тут же мгновенно отключился, умоляя судьбу, дать ему отдых хотя бы до утра.

Но поспать долго не пришлось. Через три часа проснулся от бесцеремонной тряски за плечо и света ручного фонарика прямо в глаза. На вертолете прибыло подкрепление. Тело и мозг еще не восстановились после тяжкого марафона по прерии. Отказываются работать. Им нужен отдых. Но это никого не интересует. Пять солдат, возглавляемые сержантом, отправляются в ночь, в дальний «секрет». С наступлением темноты бой где-то там, вдали, вроде затих. Но это не повод расслабиться и потерять бдительность. Едва заняли позицию в километре от лагеря, так Лео сразу провалился в сон. Его время заступать на пост настанет только через два часа.

Вилли Крамер нервничал. Он мерил шагами свой кабинет из конца в конец и все не мог понять, как мог зеленый юнец его так обставить. Сын ушел из дома полгода назад, возомнив себя вполне самостоятельным, способным плыть против течения в этой не простой жизни. Он бросил университет и исчез, оставив записку, что отбывает в Европу, поближе к своей этнической родине. Почему эту записку он, Крамер — старший, принял, как истину, и все усилия по поиску направил в Европу? Он бизнесмен, и никогда никому не доверял полностью. А может это потому, что его мальчик никогда не лгал. Или ему, родному отцу, казалось, что он на это не способен. Вот и потерял время на поиски вдали от дома. А искать то надо было в своем городе, вернее в пригороде, в военной казарме. В каком-то часе езды от их особняка.

И в этот самый момент, когда вопрос фактически решился, оказалось, что его мальчик на боевой операции где-то в континентальной Африке. Он сейчас там, где идет война. И как поведали высокопоставленные друзья — военные, из этой операции вернется, в лучшем случае, треть солдат, если не меньше. И он, Вилли Крамер, задействовав все свои многочисленные связи, подкрепив все это солидным денежным бонусом, фактически закончил эту локальную операцию. Там на месте, командование операцией уже получило приказ сворачиваться. В течение ночи в районе боевых действий не должно остаться ни одного солдата. И уже вертолетами вывезены раненые, среди которых нет его мальчика. Надо дождаться утра. Вот тогда он и увидит среди вернувшихся солдат своего сына, своего Руди.

О плохом не хочется думать. А эти подлые мысли не оставляют его ни на минуту. Ведь туда, в район операции послан запрос о Рудольфе Крамере. И в ответ ни одного сообщения. А это очень плохой знак. И сейчас Крамер — старший клянется сам себе, пусть только его Рудольф вернется живым и здоровым, и все у них в семье будет по другому. Он своему мальчику и слова не скажет. Руди будет поступать так, как ему надо.

Но это будет потом, завтра. А сегодня, вот прямо сейчас, его мальчик, его Руди, в самом пекле боя со своим взводом. И это заставляет его, сильного и волевого мужчину, цепенеть от страха. И снова и снова названивать по десятку телефонных номеров в надежде что-то узнать, чем-то помочь, что-то ускорить. Уже сделаны два вертолетных рейса с очередным подкреплением. А в течение суток эвакуируют всех солдат из этой проклятой дыры. Он еще разберется, зачем нужна была эта операция, в которой убитые и раненные исчисляются десятками.

Он звонит снова и снова каждые пять минут. Щелкает мышкой компьютера, выискивая новые телефонные номера людей, способных помочь в его до жути трудном деле. И только один единственный номер он не может набрать. Номер своей любимой и единственной женушки. И не представляет, как он сможет посмотреть ей в глаза. Не дай Бог, если вести окажутся катастрофически ужасными. Наконец он не выдерживает одинокого и бесполезного метания по кабинету, вызывает машину и едет туда, куда постоянно звонит, допекая дежуривших там офицеров. Лучше уж быть на острие дел и самой свежей информации. И, слава Богу, что у него есть такая возможность. Потом еще два часа в жутком неведении среди офицеров оперативного отдела. И наконец, первая обнадеживающая новость. Возвращается еще один вертолет с ранеными. В эфир полетела шифровка командиру операции, завизированная шифром начальника штаба республики. Срочно начать эвакуацию всех солдат из этой «горячей точки».

А еще через десять минут пилот вертолета сообщил, что, Рудольфа Крамера на борту нет. Новость плохая, которую перебивает просто отличная. Командир наемников подробно сообщил все детали чудесного спасения рядового Крамера. А так же фамилию солдата, вынесшего раненного сослуживца с поля боя на своих плечах. Командир догадался, как важен это солдат для кого-то там наверху. И соответственно приложил максимум красноречия, чтобы вложиться в короткий текст шифровки и не попасть в волну немилости высокого начальства, усмотри они там, в штабе, хоть малейшую его не оперативность. В сообщении намекнул, какой он крутой офицер, делающий все быстро и правильно. И при этом, к его чести, не забыл упомянуть о солдате, который вытащил на себе рядового Крамера из кровопролитного боя, в котором погиб почти весь взвод, в котором служил солдат, интересующий высокое штабное начальство. Лео Вайцель не просто спас раненого сослуживца, а на себе нес его почти пять километров по местности фактически занятой противником.

Опытный наемник, провоевавший больше половины своей сознательной жизни, в глубине души надеялся, что может в связи со спасением этого солдата, и его судьба изменится в лучшую сторону. И не придется ему умереть на этих бескрайних просторах Африки. Дай Бог, чтобы так и случилось. И вроде как, уже задействованы дополнительные силы, как для усиления его боевой группы, так и для их быстрейшей эвакуации из этого гнилого места, где полегло больше двух третей личного состава роты особого назначения.

Следующая радиограмма в штаб пришла от пилота вертолета, возвращающегося из района боевых действий. В ней было четко указано, что рядовой Крамер на борту. Он ранен, но его жизни ничего не угрожает. Через два с половиной часа вертолет будет в заданной точке, то есть на базе. Радости Крамера — старшего не было предела. И он для всей смены дежуривших офицеров заказал ужин в самом дорогом ресторане города. И не в силах больше сидеть в закрытом помещении штаба, поехал на аэродром встречать вертолет с сыном, в сопровождении заместителя начальника штаба. Он уже верил в удачу, но боялся ее вспугнуть. Потому то и ничего не сообщил жене. Вот когда вертолет приземлится, когда он увидит сына и обнимет, вот тогда и позвонит жене. Жизнь снова повернулась к нему лицом и засверкала всеми яркими красками. Он снова удачливый бизнесмен, он снова успешен во всех сферах своей деятельности. И он сделает все возможное и невозможное, чтобы его мальчик всегда был в пределах его видимости. Он будет опекать своего Руди, пока бьется сердце, пока для этого будут возможности и силы.

А утром поступила боевая задача всем находящимся в лагере выдвинуться на двести метров от лагеря и занять круговую оборону. Взять с собой максимальное количество боеприпасов. С наступлением ночи будет произведена полная эвакуация. Вновь прибывшее пополнение, в количестве сорока солдат, прочесывают местность, выискивая раненных. Приказ смотреть внимательно, чтобы не открыть огонь по своим, когда те вернутся. Оборудовать место обороны с максимальной надежностью. Окопы рыть максимально глубокие. Майор закончил говорить. Семнадцать солдат после ночного «секрета» поделили на четыре группы. За каждой закрепили точку обороны самого лагеря. Лео и его трем сослуживцам, ему незнакомых, досталось северо — западное направление с отличным сектором для обстрела. Перед ними сто метров почти чистого пространства. А редкие деревья и кусты не мешают наблюдению в пределах километра.

День прошел спокойно. Вновь прибывшее подкрепление, вернулось в лагерь только с началом сумерек. Это были очень опытные солдаты. Как понял Лео, после их рейда в глубину саванны, у противника нет ни сил, ни возможности, ни желания больше воевать. То, что они вернулись фактически без боезапаса, говорит о многом. Плохо одно, с ними нет ни одного солдата из взвода Вайцеля. Те уже не вернуться никогда. Эта саванна стала для них саваном.

В одиннадцать вечера прилетел вертолет. И что самое удивительное, Лео выдернули из «секрета» в этот самый первый вертолет, ничего не объясняя. И он, не заморачиваясь происходящим, поблагодарил Бога, что покидает это гнилое место живым и здоровым тут же уснул. Не мешал ему ни шум двигателей, ни вибрация, ни холодный ветер, задувающий во все щели десантного вертолета. Он спал, сидя на жесткой лавке, словно на роскошном кресле. Хотел было на минутку проснуться, чтобы допить коньяк, которого осталось на три хороших глотка. Но не в силах открыть глаза, плюнул на этот соблазн, и уже не просыпался до самой посадки. И покинул вертолет последним, помогая выгружать раненых. За ним, офицером сопровождения и экипажем подскочил военный камуфлированный открытый джип, который доставил их к штабным зданиям. Где Лео пересадили в другой такой же автомобиль, и ровно через час он был в расположении своей части, которую покинул совсем недавно. И он уверен, что то в его судьбе изменилось. А вот в какую сторону, пока не понятно. Он вышел живым из боевой операции, в которой полегла большая часть его сослуживцев. А это что то, да и значит. Видно, судьба имеет на него свои какие-то планы. Почему разведка противника не расстреляла его и раненного сослуживца? Зачем они решили брать его в плен? И это их решение привело нигеров на небо. И вот сейчас он в первых рядах, без единой царапины покидает поле боя. В общем, что тут гадать. Если судьба к нему благоволит, значит надо довериться ей. Слушать голос разума. И поступать так, как подсказывает внутренний голос. То, что он поступил в наемники, решение вроде правильное. Случись все по другому, он сейчас бы был уже в мире лучшем, чем этот. И то, что его дернули одним из первых на эвакуацию, и он вот сейчас уже далеко от боя и смерти, говорит о многом в практическом плане. Там, откуда он вырвался, обстановка не простая. И каждый ствол на счету. И вот прямо сейчас его одного доставили в часть, ничего не объясняя. Что это значит, совсем скоро выяснится.

А самое интересное началось, едва он переступил порог КПП и кинул руку к берету, приветствуя дежурного офицера. Тот приказал сдать оружие, и следовать в штаб, до которого от КПП двести метров. Лео отдал подошедшему солдату карабин с одним полным магазином и кинжал. Больше оружия и боеприпасов у него не было. Запасные магазины и гранаты забрали перед эвакуацией. Почти строевым шагом промаршировал к штабу, где доложил дежурному капитану кто он, и откуда прибыл. Тот препроводил Лео в канцелярию, где выписал солдату увольнительную на десять суток, начиная с сегодняшнего дня. Лео расписался в журнале и через две минуты был снова на проходной. Где, как объяснил дежурный по штабу, его будет ждать машина. Какая машина? И зачем она будет его ждать? И куда он поедет на ней от проходной усталый, не бритый и грязный, Лео не мог и близко предположить. Да и не предполагал вовсе. Все решается сейчас помимо него. И остается только дождаться результата, не вмешиваясь в процесс, в котором он участвует, но, не понимая пока, в каком качестве. Много вопросов без ответов, хотя предположение есть. Скорее всего, это связано со спасенным им сослуживцем. Похоже на поощрение. Как не крути, а взаимовыручка в боевой обстановке много значит. Без нее, без этой самой взаимовыручки, любое дело может быть провалено. Не говоря уже о боевой работе, где от нее твоя жизнь зависит на прямую, на сто процентов. В бою ты должен быть уверен, что со спины прикрыт. Никто не убьет тебя с того направления, которое прикрывает твой товарищ.

На проходной тот же офицер внимательно прочитал увольнительную записку, вернул ее Лео и показал на огромный черный «Мерседес», припаркованный недалеко от шлагбаума. Как был солдат в полевой форме и походном ранце, так и сел в машину. Дверцу которой предусмотрительно открыл шофер, покинувший водительское место при его появлении. Салон обтянутый белой кожей, тихая и убаюкивающая музыка, легкий, почти бесшумный ход. В такой машине Лео все ни как не мог заставить себя расслабиться, чтобы получать удовольствие от поездки. Сидел на мягком сиденье, словно по стойке смирно. Неизвестность томила его. Но и эта самая неизвестность однозначно сулила какой-то роскошный бонус. Единственное что он сделал, это снял берет и убрал его в ранец. И сосредоточился на дороге, прикидывая в какой район города несет его эта шикарная машина.

А она неслась бесшумно в юго-западный пригород Кейптауна, где Лео никогда не был. И не мог быть в принципе. Ведь этот район обжит и заселен людьми, от которых зависит благополучие и процветание этой страны.

А тем временем машина, не снижая скорости, вильнула в тенистую улочку и вскоре остановилась у красивых железных ворот в стиле немецкой готики. Выглядевшие монументально и тяжеловесно ворота, между тем, разъехались в стороны бесшумно, показав связку старины и последних достижений цивилизации. «Мерседес» медленно, как бы нехотя въехал во внутрь. Мощной машине, казалось, было тесно в закрытом пространстве. Хотя площадку перед домом очень трудно было назвать закрытым пространством. Только от ворот до главного входа в здание было не меньше тридцати метров. Машина объехала огромную клумбу всю в цветах, и остановилась у ступеней из светло — серого гранита. На верхней, на пятой широкой ступени, стояла черная девушка, белый передник которой говорил, что она горничная, из обслуги. Да и при чем здесь передник? Смуглый цвет кожи говорил, что она может быть только служанкой, которая ждет — встречает именно эту машину. И едва Лео открыл дверцу, не дожидаясь этого от шофера. Ему было бы стыдно, случись это снова.

Девушка легко сбежала к нему, улыбнулась и поздоровалась одновременно. Попросила следовать за ней. Принося извинения от имени хозяев, которых на данный момент нет дома. Они в госпитале, у постели раненного сына. Вот все и прояснилось. Ничего себе наемник, имеющий вот такой дом — виллу. И, наверное, родителей соответствующего статуса. Хозяева этого дома, в этой стране, не последние люди. Если он, Лео, только сдал оружие на КПП, и, не переодеваясь, мгновенно был отправлен на десять суток в отпуск. Такое редко случается. А с наемниками никогда. Он третий сорт, не представляющий большого интереса для власть имущих любой страны. Кому нужны люди, так сказать, одноразового использования. Ведь они воюют за деньги. Потому и с ними не особо церемонятся. Как бы оно не было, а получается, что он не зря тащил на себе этого солдатика, надрывая мышцы и нервы. И которого он до сих пор не знает, как звать. Но из встречи, с которым он постарается выжать для себя максимально возможные дивиденды. Так, кажется, говорят финансисты.

Но это все будет потом. А сейчас его волнует роскошь нового места, и красота черной девушки, рядом с которой он тоскливо осознал, как давно не был в женских объятиях. И эта черная богиня доводит его до потери чувств своим гибким станом и легким, едва — едва ощущаемым запахом духов. Этот легкий аромат, зараза, так явно подчеркивает, выставляет наружу самое сокровенное, самое женское. И все это заставляет его краснеть, волноваться и отвечать что-то в невпопад.

А она, эта изящная девчонка, видя смущение солдата, и прекрасно понимая, от чего это он так смущается, замедляет шаг, и сближается с ним так близко, что почти касается его своим бедром. Чувствуя свою власть над этим совсем зеленым пареньком, в первый момент показавшемся ей таким мужественным и крутым воином в грязной пятнистой форме, от которого за метр разит дымом, потом и перегаром. Всем тем, чем и положено пахнуть настоящему мужчине. Он, наверное, крутой и сильный, ведь спас Руди. Любимчика всей семьи, который исчез так неожиданно, и так надолго. И своим отсутствием всех замучил. А за последние двое суток намного сократил жизнь родителей.

Они прошли через полутемный холл, свернули в коридор, в конце которого оказалась комната, отведенная главному спасителю самой дорогой ценности семьи. И девушка, счастливая смущением парня, просто порхала по комнате, расстилала кровать, объясняя при этом в какой пакет сложить грязную форму, которую она заберет в стирку. Показала шкаф, в котором находится вся необходимая одежда для гостя. Белье в душевой комнате, в которую ведет вот эта дверь.

Объясняла, показывала и видела, что ее слов солдатик совсем не слышит. А только смотрит на нее, не отрываясь. А когда они встречаются взглядами, мгновенно краснеет. И так сильно, что румянец пробивается через загар на его щеках. Глупый, боится, что она прочитает его мысли. А что их читать то? Ведь все в глазах у него написано. И что самое для нее поразительное, и такое неожиданное, что этот белый парень ей понравился так, что она до сих пор не покинула комнату. И покидать не хочется, и сердечко бьется так громко и часто, что, кажется, будто бы он услышит его стуки. И страшно, что не в душе, не в мыслях, а в теле появилась такая сладкая истома, что кажется, вот прямо сейчас, положи он ей руки на плечи, и она не сможет их оттолкнуть. Какое оттолкнуть? Она сама прижмется к нему всем телом. Ведь так хочется целовать его милое лицо, его губы, его глаза.

Чувствуя, как жар истомы опустился к низу живота, девушка слегка вздрогнула, и поспешила уйти. Боже, что с ней случилось? И случилось так неожиданно, и так быстро, что она вот прямо сейчас не может ничего понять, ничего себе объяснить. Но потом, через пять минут вернулась, и долго наблюдала, в предусмотрительно оставленную в дверях щелку, как этот белый парень разделся, затолкал грязную одежду в мешок, ранец поставил в шкаф и сел на стул, выставленный посредине комнаты. Сидит минут пять, о чем то задумавшись. Снова идет к шкафу, достает из ранца темно — зеленую фляжку, делает глоток прямо из горлышка. Еще раз запрокидывает голову, но жидкость во фляжке закончилась. Вернее, не жидкость, а коньяк, аромат которого заполнил всю комнату. Точно такой же коньяк пьют в этом доме. Он очень дорогой, пятнадцатилетней выдержки. Бутылками с этим коньяком заполнен громадный бар хозяина дома. Оставив пустую фляжку на столе, парень идет в ванную комнату, сверкая ослепительно белой спиной и ногами, на фоне темно — коричневых по локоть рук, шеи и темно — зеленых солдатских трусов.

Пока гость плескался под душем, Лора зашла в комнату, открыла фляжку и понюхала. Все понятно, в ней точно был коньяк местных виноделов, который употребляют в этом доме. Она забрала пустую фляжку, сходила в буфет, наполнила ее коньяком, вернулась, но положила уже не на стол, где та лежала, а на стул, на котором еще десять минут назад сидел тот, который заставил ее сердце биться оглушительно сильно и часто. Он увидит эту полную фляжку и поймет, кто о нем в этом доме заботится. А потом все может быть. И просто невозможно поверить, что этого самого просто не может не случиться.

Девушка не успела сделать и шага, как гость, видимо по военной привычке, все делать четко и быстро, появился из ванной комнаты. Он еще завязывал белое махровое полотенце вокруг бедер, уперев глаза в пол. Но вот поднял голову и оказался лицом к лицу с девушкой. Они оба молчали, то ли пораженные неожиданным столкновением, то ли от смущения забыли все слова. И он, ее неожиданная, и такая быстрая любовь, взгляда не отводит, в котором очень и очень откровенно читается все. И восхищение ей, и может быть даже любовь. И конечно, откровенное мужское желание.

Она зачем то снова взяла со стула фляжку, и, чувствуя, как краснеет, протянула ему. Но пальцы от волнения разжались, и фляжка бесшумно приземлилась на толстый ковер. И он, и она одновременно наклонились за ней, чуть не столкнувшись головами. Этот смешной момент разрядил обстановку. Они выпрямились, и девушка уже смотрит на парня, как опытная женщина на юнца. А он и был этим самым юнцом, загоревшимся любовью с одной искры. Да и она была такой же юной и неопытной, правда уже почувствовавшая свою женскую власть над этим мужчиной, которая мгновенно улетучилась, едва он положил ей руки на плечи. И его дыхание легкой, почти неслышной волной коснулось ее губ. А горячие мужские руки на плечах скользнули за спину, почти заключив ее в объятия. Она стрункой вытянулась в его совсем не сильных, даже скорее робких объятиях. И нашла силы, чтобы откинуть голову назад, подставляя под его поцелуи шею и плечи. О Боже, если эти горячие губы найдут, достанут ее губы, она уже не сможет ничему противиться. Ведь уже и ее тело податливо прижалось к его телу. Но в последний момент, едва сдержавшись, огромным усилием силы воли сделала шаг назад, разомкнув сцепленные за ее спиной такие горячие, и такие желанные мужские руки. Мысль, пронзившая в этот миг ее сознание, заставила вздрогнуть. Мягко, но настойчиво освободиться от его горячих рук, сделала шаг назад. Она даже не знает, как зовут этого солдата, так быстро, почти мгновенно заставившего трепетать ее сердце и тело. Еще шаг назад к двери. Отступая шепчет, боясь почему-то произнести слова во весь голос.

— Нет, нельзя. Не надо, пожалуйста.

А парень тянется к ней. Надеясь сломить это не сильное сопротивление, загораясь с каждым мгновением все сильнее и сильнее. И вдруг он споткнулся о фляжку, так и не поднятую с пола. Этого хватило, чтобы вновь разрядить обстановку, все вернуть на свои места. Девушка засмеялась, парень чертыхнулся. И тоже улыбнулся в ответ.

— Как тебя звать, принцесса? — а он быстр освоился. Совсем нет смущения, которое присутствовало на его лице мгновение назад.

— Я не принцесса, а служанка Лора. А вы чуть не воспользовались неопытностью бедной девушки. А я не знаю даже как вас звать.

— Друзья зовут Лео. А вы значит Лора. Очень красивое имя. Очень подходит к вашей красоте. Все так неожиданно случилось, что я даже и говорить то не мог, столкнувшись так неожиданно с красивой девушкой. Онемел просто от восхищения.

— Знаю я такое восхищение. Еле ускользнула из твоих рук. — оба снова рассмеялись. Вроде и напряжение спало, но в смеющихся глазах парня осталось что-то такое, что по-прежнему волновало девушку. И она боялась признаться себе, что не сегодня, а может и не завтра, но будет точно принадлежать ему. И чтобы оборвать это искушение, невесть откуда взявшееся, и так быстро захватившее ее, девушка выбежала из комнаты.

А Лео, оставшись один, поднял фляжку, уже отвинтил крышку, хотел было сделать глоток коньяка, но передумал. Закрыл фляжку, положил ее на стол и занялся своим ранцем. Достал оттуда две футболки защитного темно — зеленого цвета. Откинул их в сторону. Еще одна грязная рубашка добавилась к футболкам. Пестро — камуфляжные шорты, по мнению владельца, были чистыми. И он одел их, сняв полотенце, прикрывающее бедра. Еще одни брюки появились из ранца. Вся эта грязная одежда была отправлена в мешок для стирки.

Свой «пояс наемника» со множеством накладных карманов, Лео аккуратно скрутил и положил в ранец, где продолжал лежать точно такой же пояс «голландца». Интересно, а что тот хотел, протягивая ему самую главную часть военной экипировки наемника? Умирая, почти в предсмертной судороге, он смог снять с себя этот пояс. И снять затем, чтобы отдать его именно Лео. Ведь рядом никого больше не было. Что-то он хотел сказать этим своим действием. Ну что? Какая ценность может храниться в этом ремне из толстой буйволиной кожи? Ведь все самое ценное осталось на базе, где у каждого солдата есть свой небольшой ящичек с цифровым замком — кодом, который откроют только тогда, когда будут уверены в гибели владельца. А этот самый пояс наполняется более — менее чем-то ценным обычно только к концу операции. Это по рассказам более опытных «солдат удачи». А в этот раз наемники то и повоевать фактически не успели, раздолбанные и уничтоженные почти сразу же в начале операции. И не о каких трофеях не может быть и речи.

А с другой стороны, смысл так долго раздумывать. Взять и посмотреть, что находится в многочисленных кармашках чужого пояса. Но вот только одна проблема, Лео отлично знает, что лезть в чужой пояс — преступление номер один среди наемников. И наказание за это одно — пуля в голову. И обжалованию оно не подлежит. Но опять же, владелец этого пояса мертв. Никто чужого ремня у него не видел. Ранец-то не забрали вместе с оружием на КПП. И сейчас по любому надо освобождаться от этого вещественного доказательства. Ведь он не сможет доказать, что не лазил, не проверял карманы чужой вещи. В принципе, ничего не может быть преступного, если он осмотрит внимательно этот чужой ремень. И завтра же выкинет его на свалку, предварительно порезав на мелкие кусочки.

Лео боролся с искушением, стараясь перебороть в себе авантюрное любопытство, способное привести его к самым печальным последствиям. Ведь он обязан сдать этот самый ремень в штаб, поклявшись на кресте, что не знает, что находится в его многочисленных кармашках. Все было бы точно так, не вырасти он на улице, среди не самых благополучных пацанов в самой крутой стране мира. Так и не сумев преодолеть своего авантюрного любопытства, Лео достал чужой ремень из ранца. Во всех многочисленных кармашках ничего ценного не было. Если не считать десятка сигарет, тщательно упакованных в прозрачную фольгу. Они, скорее всего, «заряжены дурью», любителями которой была чуть ли не половина их разномастного воинства. Ни писем, ни каких записок, в общем, ничего ценного. Но умирающий наемник протягивал настойчиво этот пояс Лео. Может затем, чтобы подставить? Мол, выпотрошил карманы, и только после этого отдал командиру. Все может быть. Теперь, когда в этом ремне нет ничего ценного, сам Господь Бог велел его порезать на кусочки и выкинуть, как завещал «голландец». Лео не собирается никому доказывать, что в его поясе ничего ценного не было. И так, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Пословицы со своей бывшей родины помогают, направляют, учат. И следуя этой умной пословице, Лео достал из ранца маленький универсальный складной ножик, в котором кроме двух лезвий с бритвенной заточкой, были еще ножницы, миниатюрная пилка, шило, штопор.

Лезвия и все его приспособления выполнены из высококачественной стали. А при открытом большом и малом лезвиях сам нож имеет идеальную центровку. И очень отлично втыкается на полный оборот с трех метров. Он в экипировке наемника вещь не только необходимая, но и обязательная, и с которой он обязан не расставаться ни днем, ни ночью.

Все отлично, и острое, как бритва лезвие, входит, как горячий нож в масло, между толстыми слоями кожи. Крепкие синтетические нитки разваливаются от малейшего прикосновения. Минута, и спороты все кармашки на ремне. Десять минут, и эти небольшие квадратики порезаны на узенькие полоски, которые в свою очередь режутся еще на более мелкие квадратики. Теперь вряд ли кто определит, что это было за изделие.

Но это еще не все. Это только начало. Сам ремень сшит из двух половинок. И внутрь его вложены тончайшие пластинки из легкого металла. Они вместе с толстой кожей играют роль миниатюрного бронежилета, который может спасти от пули и осколков. Но больше рассчитан на защиту от холодного оружия, прикрывая живот от удара кинжалом. И когда Лео распорол ремень на две равные половинки, то сразу обнаружил маленькие шарики, диаметров всего-то в пять миллиметров, завернутые в плотную черную бумагу. А развернув на одном бумагу, замер от восхищения. На его ладони засверкал всеми идеальными гранями совсем не маленький драгоценный камень. Его яркая блескучесть граней говорила, вернее, показала, что алмаз посредством идеальной обработки превратился в очень дорогой бриллиант. Всего таких камешков было семнадцать. Кстати, любимое число Лео, как и цифра одиннадцать.

Разложив в ряд на куске кожи, Лео замер в восхищении от их красоты. Он, ничего не смыслящий в ювелирном деле, сразу понял, в его руках огромное состояние. Вот значит, какую тайну содержал в себе пояс наемника. Задачка решилась, но только на половину. Теперь надо думать и еще раз думать, как распорядиться этим подарком судьбы. Ведь эти блескучие камешки несут вместе с собой не только большие деньги, но, и вполне возможно, большие проблемы. Надо быть дураком, чтобы не понять, «голландец» просто не мог единолично владеть таким богатством. Человек, имеющий в законной собственности целое состояние, не пойдет наниматься в «солдаты удачи», жизнь которых висит во время контракта фактически на волоске. Что с жестокой свирепостью подтвердила практика наемного дела.

Что делать со всем этим богатством он решит. Время на раздумья есть. Впереди целых десять дней отпуска, законного безделья. А пока надо закончить начатое, уничтожить самую главную улику. И через час «пояс наемника» превратился в аккуратную горку мелко нарезанных кусочков кожи. Не найдя в комнате ни какого пакета, Лео ссыпал кожаные обрезки в одно из отделений ранца, застегнул его на молнию. И эту самую молнию перед бегунком, прошил толстой ниткой. Сдвинул бегунок на эту нитку, чтобы его заклинило напрочь. Теперь, если найдется какой-то любопытный, просто так молнию не откроет. Бегунок плотно заклинило на толстой нитке. Чтобы открыть молнию, надо отрезать все нитки, тормозящие движение.

С этого момента он учитывает все детали, все мелочи. Он просто не может полагаться на случай. Не надо быть слишком умным, чтобы понять, «голландец» не единственный хозяин этих драгоценностей. Эта мысль второй раз посетила голову наемника. Заставила в тревоге слегка напрячься. Второй вопрос. Где хранить эти самые брюлики сегодня, завтра, и остальные десять дней отпуска?

А пока надо хоть немножко уснуть. Полноценной ночи осталось всего то часа три. И больше не заморачиваясь накатившими событиями и проблемами, Лео прилег на широченную деревянную кровать, застеленную белоснежным бельем.

Вроде только лег и сразу же открыл глаза. А глянув на свои армейские часы в защитном пластиковом корпусе, которые не снимал с запястья ни днем, ни ночью, то очень удивился. Время перевалило далеко за полдень. В комнате шторы занавешены. Легкий полумрак и комфортная прохлада готовы его усыпить по новой. Он бы рад провалиться снова в безмятежный сон, не думая ни о чем, но нельзя. Это, по крайней мере, бестактно. Выспаться он еще успеет, а сейчас надо познакомиться с хозяевами, да и перекусить не мешало бы. Боже, как приятно одеть легкие белые брюки из тончайшего хлопка. И точно такую же рубашку. Никогда не думал, что простая одежда может так комфортно прилегать к телу. А глянув в зеркало, поразился своему облику. Он себя не узнал. На него смотрел молодой джентльмен из высшего общества. Вот тебе и простая одежда. Теперь правда назвать ее простой язык не поворачивается. Единственный изъян в своей нынешней внешности, это слишком загорелое лицо и кисти рук на фоне ослепительно — белой рубашки. А когда одел легкие мокасины, то очень удивился тому, что считал свою военную форму эталоном удобства и комфорта. Дверь из его комнаты ведет в коридор, который через пять метров заканчивается громадным холлом шестигранной формы, в котором разместилась кухня с громадным монументальным столом, и уголок для отдыха с двумя диванами и пятью креслами. На каждой грани стены по окну в три метра высотой и в два шириной. Так что весь этот зал — холл наполнен ярким солнечным светом. И как будто состоящим сплошь из стекла. Все шикарно, монументально — солидно. Лео, простой парень из низов общества, видел такую обстановку только в кино. А вот и та, которая встретила его в этом доме ночью, и которая мгновенно разбудила в нем мужчину, оторванного уже не один месяц от самого прекрасного на свете, женского. Девушка занимается посудой, сервируя стол. Увидев Лео, улыбнулась ему, как старому знакомому.

— Привет. Долго спите, молодой человек. Я уже хотела вас будить. Прошел и завтрак, и обед. Садитесь за стол. — Лео улыбнулся ей застенчиво. Не привык к такому уважительному обращению. В ярком свете дня девушка была еще красивее, чем показалось ему ночью. Копна черных волос, перехваченных широкой белой лентой, черные большие глаза, глядящие на него так ласково, что замирает сердце. Точеное лицо, слегка смуглое, совсем не показывало ее африканских корней. Похоже, что кровь белых людей преобладает в этой девушке над кровью ее африканских предков. Кстати, на юге Африки, в этой республике, все местное население в основном не очень черное. Но эти детали сейчас не имеют никакого значения. Потупив глаза, сел на монументальный стул, больше похожий на трон, чем на простой предмет кухонного гарнитура. А девушка, с улыбкой поглядывая на застенчивого гостя, выставляет на стол блюдо с румяной жареной картошкой, порезанной тонкой соломкой. Второе блюдо с запеченной телятиной, отсвечивающей румяной коричневой корочкой. И ко всему этому салатница с ярко — красными помидорами, густо посыпанные укропом и зеленым луком. Кушанья выглядят так аппетитно, что голод мгновенно напоминает о себе. Все это отлично, все просто замечательно. Но в его комнате сейчас находится фляжка, наполненная коньяком, глоток которого будет совсем не лишний перед такой роскошной трапезой. Лео извиняется, и стараясь не спешить, уходит на минутку в свою комнату. На столе графин с водой и два хрустальных стакана. Вот в один он вливает чуть меньше половины и залпом осушает. Этот благородный напиток пьется совсем не так. Да и не пьется, а смакуется с наслаждением. Но для солдата, вышедшего только вчера из боя, на такое смакованье нет ни время, ни желания. Да и роскошная закуска на обеденном столе остывает. Еще через минуту он наслаждается божественно — вкусным мясом, чувствуя, как отличное настроение заполняет все его сознание. Вот в такие моменты и, кажется, что жизнь удалась. Все вокруг просто отлично. И не хочется даже думать, что снова придется одеть военную полевую форму, придется снова надвинуть на самые глаза каску, и шагать долгие десятки километров, ведущие то ли к намеченной цели, то ли к бесславному концу человека, профессия которого убивать. Все это так возможно и будет, но не сегодня, не завтра, и не через десять дней. Так что когда будут бить, тогда и придется плакать. А зачем слезы лить, когда до этого самого битья очень и очень далеко. И если судьба подарила вот такой прекрасный момент, то надо его использовать на все сто процентов. А вот чтобы все эти проценты уложились в цифру сто, как раз не хватает женской ласки. И вот эта смуглянка, сидящая напротив, вполне может этот процент заполнить. И Лео, ощутив прилив смелости, от взбодрившей дозы коньяка, поднял глаза на девушку. Что она прочитала в его глазах, он не понял. Но девушка тут же встала, прошла к буфету, зазвенела кружками. И больше к нему не подходила, занимаясь уборкой. А Лео, преодолев желание снова нырнуть в кровать после обильного ужина, вышел на улицу. И два часа бродил по аллеям сада, в котором стоял дом. Познакомился с пожилой женщиной Мартой, которая оказалась поваром. Потом приехал «Мерседес», с тем же самым шофером Герхардом, который ночью привез сюда Лео. Тот передал Лео, что хозяйка просит извинения, что оставила гостя одного. Она будет дома через два часа. Никто раньше никогда не просил у него извинения за то, что ему скучно. Понятно, что он попал в другую среду, в другое общество, в котором никогда не был, и жизнь которого не представлял ни в общем, ни в частном.

В восемь вечера приехала хозяйка из госпиталя от сына. Она без лишних церемоний поцеловала Лео в лоб и вдруг расплакалась, уткнувшись лицом парню в грудь. Потом, не отпуская его руки, провела в дом. Вытерла слезы, устало улыбнулась и сказала, что теперь у нее два взрослых сына. И она не только очень хочет, а все сделает, чтобы этот дом стал для Лео родным. Миниатюрная женщина, с небольшим за сорок, фрау Эльза была необыкновенно красива. И глядя на ее девичью фигурку и свежее лицо без единой морщинки, совсем не скажешь, что у нее взрослый сын двадцати лет. А ее огромные светло — серые глаза, верх женской красоты, в которые хочется смотреть, не отрываясь. И в них сейчас читается боль за сына, и благодарность Лео, который чудесным образом спас ее любимого Руди, который ей дороже всего на свете, включая и ее собственную жизнь. И Лео, глядя в эти прекрасные глаза, хотел сказать что-то теплое, ободряющее. Он очень хотел, чтобы в них вот прямо сейчас засветилось радость и счастье, чтобы они скинули невидимую мантию печали. И не найдя слов, просто поцеловал женщине руку.

К десяти вечера приехал глава семейства, оказавшийся атлетически сложенным мужчиной, на пол — головы выше парня. И если бы не густая седина на висках, никогда не скажешь, что этому человеку пятьдесят лет. А то, как он обращался с женой, как с ней говорил, Лео стало слегка тоскливо, что рядом с ним нет вот такой спутницы, для которой он не пожалел бы жизни. Было очень и очень понятно, что для Крамера — старшего, его жена и сын самые великие ценности на этом свете. Это бросается в глаза, что даже видно невооруженным взглядом. Если он, Лео, встретит на своем пути вот такую любовь, он свернет горы, чтобы сделать любимую женщину самой счастливой на свете. Рядом вот с такими женщинами, как фрау Эльза, мужчины добиваются любых целей на своем пути.

На поздний ужин за громадным старинным столом разместились все, включая шофера Герхарда, Лору и повариху Марту. Все коренные южно-африканцы, родившиеся и выросшие в этой стране, но все с немецкими корнями. Первый тост был, конечно, за счастливое возвращение в родной дом Руди, Крамера — младшего. Он вернулся, и в доме снова воцарилась уютная и спокойная атмосфера, которой не было последние полгода. И слава Богу, что теперь не будет слышно тихий рыданий хозяйки. И она не будет появляться на завтрак с опухшими от слез глазами. И сам Крамер — старший не будет по полночи мерить шагами вот эту самую гостиную. И человек, который все это восстановил, он, Лео, которого приняли в этом доме как самого близкого и желанного родственника. И фрау Эльза, почти до часа ночи расспрашивала его о жизни. И очень обрадовалась, просто по детски, когда узнала, что Лео по происхождению немец. И вполне сносно говорит и понимает свой родной язык. И милая женщина пообещала, что она приложит максимум усилий, чтобы Лео заговорил на родном языке свободно и чисто. Они в своем кругу общаются только на немецком, который уже и Лора отлично понимает. А парень, рассказывая о военном ремесле, не заикаясь, конечно, что он обычный наемник, «солдат удачи», любовался женщиной, прижимающей к сердцу руки, когда в рассказах Лео ее что то пугало. И он, подкупленной ее такой милой заинтересованностью, откровенно рассказал о своем американском периоде жизни, упустив, правда, детали о торговле наркотой. Это страшно, это грех, это недопустимо. Как, кстати, и воевать за деньги. Но дай Бог, что это уже позади. И он вполне возможно найдет свою дорогу, имея на данный момент приличный стартовый капитал. И все сидящие за столом слушали внимательно, не проявляя нетерпения, несмотря на довольно позднее время. И глава дома сидел и молча слушал, хотя явно чувствовалось, что у него время ограничено, и ему надо заняться чем то более важным. И если его удерживало за столом не простое чувство вежливости к гостю, то Лео сам себя мысленно поздравил с проявлением нового таланта рассказчика. Разошлись, когда часы показывали третий час ночи. Лора и тетушка Марта занялись уборкой стола, а глава семьи, придержав руку Лео в сильном мужском в рукопожатии, сказал, глядя прямо в глаза парню, что теперь у него, у Лео, все будет по другому. И он сделает все возможное и невозможное, чтобы парень не зарабатывал на жизнь военным ремеслом. А от фрау Эльзы он заполучил поцелуй в лоб и пожелания доброй ночи. Ушел в свою комнату счастливый, на волне радости. Прием в его честь предвосхитил все самые смелые ожидания. А наткнувшись взглядом на фляжку, которую Лора заботливо наполнила коньяком, взял ее в руки. Минуту раздумывал, подбрасывая на ладони, словно прикидывая сколько в ней драгоценной жидкости. Наконец решившись, открутил крышку и сделал большой глоток прямо из горлышка. Марочный коньяк мгновенно добавил в кровь энергии, погнал ее с удвоенной силой. И тут же вспомнил девушку, которая так ласково, если не сказать больше, смотрела на него всего десять минут назад. А представив ее вот здесь, прямо сейчас в тонком платьице, которое не скрывало абсолютно ничего, вздрогнул от желания, которое чуть не позвало его на поиски смуглянки. В голове мелькнула надеждой мысль, а вдруг девушка еще убирается в гостиной. Но уже через секунду, представив глаза фрау Эльзы, узнай она, что он может пойти по темным коридорам спящего дома искать женщину, Лео сразу успокоился, принял холодный душ, и просто упал в мягкую кровать, волнующую его знакомым запахом свежего постельного белья, сразу напомнившим родной дом. Его мама пользовалась порошком с точно таким же запахом. А вот тоски по самим родителям не было совсем. Отвык от них, наверное.

Удобная кровать, коньяк на сон грядущий, множество событий, свалившееся за последнее время. И самое главное, предчувствие чего-то волнующе — приятного, сняли с души напряжение последних дней. И Лео безмятежно, как в детстве, проспал почти до обеда.

Открыл глаза, когда стрелки больших настенных часов показывали час дня. Еще полчаса лежал, наслаждаясь неспешным пробуждением. Как ему осточертела команда «Подъем», после которой нет ни секунды на размышления. И после которой тело автоматически взрывается действием. И меньше, чем за минуту, ты уже бежишь одетый, с оружием в руках на трех километровую пробежку. Этого нет, и не будет еще гарантированно целых девять суток. Как это много, и как бы хотелось, чтобы сегодняшнее блаженство не кончалось никогда. Еще полчаса пролежал, наслаждаясь медленным пробуждением. И когда полностью ушли остатки сна, поднялся из такой уютной постели. Не мучая тело силовой зарядкой, сразу отправился в ванную, где упругие струйки душа взбодрили не хуже трехмильной пробежки. А когда облился ледяной водой, то сразу мышцы и мысли настойчиво позвали к активным действиям. А что делать, как действовать, он представлял смутно. Хотя план без деталей и тонкостей он, в общем то, выработал.

Улыбнулся приветливо, встретившей его в гостиной Лоре. Отказался от завтрака, который можно было уже назвать обедом. Только выпил чашку крепкого чая, разбавив его обильно молоком. Когда не забиваешь желудок едой, тогда и думается лучше, а главное быстрее. А ему за сегодня надо принять решение, скорректировать план, и начать приводить его в действие. Порадовала записка фрау Эльзы, в которой она разрешила пользоваться своим маленьким «Опелем», если, конечно, у него, у Лео, все документы на вождение в порядке. Вот что значит немка. В любой ситуации пунктуальна. Никогда не забудет напомнить о законе, который нарушать смертный грех. У него нет местных документов на право вождения автомобиля. Но у него есть американские права, которые действительны во всем мире. А к ним еще прилагается солдатская книжка, которая вызывает уважение у всех представителей силовых структур. Люди в военной форме в этой стране очень уважаемые люди. А пятилетний водительский стаж в одном из громадных мегаполисов Мира, ставит его на два порядка выше местной шоферни, привыкшей к неспешному движению в этой, в общем-то, слегка провинциальной стране.

Все просто отлично с утра. На «колесах» он сделает гораздо больше дел, чем пользуясь городским автобусами. Белая легкая рубашка из дорогого магазина, и такие же брюки, станут ему пропуском. Кто посмеет остановить белого парня, принадлежащего, хоть и по виду, к сильным мира сего. Ведь и машина, что там лукавить, соответствуют его внешнему статусу. Да хоть бы и не соответствовали, он все равно не сможет отказаться из — за какой то бумажки от авто, от быстрого и комфортного передвижения по городу. И что самое удивительное, когда он начал осуществлять свой план, то огромные глаза прекрасной Лоры, сразу отошли как бы в сторону. Нет, она, конечно, прекрасна и желанна, но дело, есть дело. И ни какая сумасшедшая любовь не сможет его сейчас заставить остановиться, чтобы остаться на самом низшем жизненном уровне. Все, что мешает делу, останется за спиной.

Вырулив на трассу, ведущую в центр города, Лео сразу оценил машину. «Опель — мечта» соответствует своему названию на все сто процентов. Управлять такой машиной, легкой и послушной, в самом деле, мечта и наслаждение. А внутреннее убранство и легкий запах духов, снова напоминают, что ему нужно в самое ближайшее время. Главное, не спешить, не превышать скорость, не выделяться из общей массы автомобильных собратьев. Он думает, что законы для белого меньшинства этой страны никто не отменял. И случись инцидент на дороге, получишь все, что положено нарушителю. Законы цивилизации равнодушны к эмоциям и рассуждениям. А еще запах духов хозяйки этой машины напомнил, где она сейчас находится. И будет невежливо, если он вот прямо сейчас не навестит в госпитале Руди, и не скажет хотя бы пару слов благодарности самой фрау Эльзе, прежде чем отправится по своим многочисленным и важным делам. Тем более, что заботливая хозяйка вложила в нагрудный карман его рубашки две крупные денежные купюры на личные расходы. И еще одна мысль, подстрекаемая желанием, сразу пронзила сознание, едва он вспомнил о деньгах. А может ему после посещения госпиталя заскочить на часик в тот квартал города, где точно оставишь половину этих денег на двух не самых плохих девушек.

Но встает преградой на пути этого естественного желания, не столько красота Лоры, как ее глаза, глядящие на него с какой то непонятной то ли тоской, то ли любовью. Он хочет надеяться, и очень сильно, что это второе. И если это не так, и все это только воображение, желание считать желаемое за действительное, только тогда он посетит веселый квартал с продажной любовью на час. Разве какая-то из местных девушек сможет сравниться с ее точеной фигуркой. И такой волнующей грудью, откровенно подчеркнутой белым передником. Он может и не разбирается в любви, в женщинах, но вчера черные глаза девушки так явно обещали ему что-то такое, которое он еще не встречал, и, может, не встретит никогда. Ну почему никогда? Ведь они уже пересеклись, и очень близко. Скорее всего, он не прав. Что он может знать про настоящую любовь в свои то годы. Но почему тогда простой взгляд девушки его волновал? И не просто волновал, гипнотизировал, заставлял глупо улыбаться. И сейчас, когда она далеко, ему хочется целовать ее губы, шею, ее всю. И еще больше не вериться, что такое может случиться наяву. Смелый сейчас, и робкий, когда встретиться с ней глазами, окажется на расстоянии от девушки ближе метра.

Госпиталь оказался за городом, в окружении такого густого сада, что сразу и не скажешь, что это лечебное заведение. Совсем небольшое двухэтажное здание своей яркой белизной прямо светилось в чаще тропической зелени. Лео осторожно рулил по широкой аллее к главному входу, у которого припарковалось пять легковых машин.

Просторный холл, и сразу к нему направляется секьюрити, с дежурной улыбкой на лице. Выяснив к кому посетитель, передает Лео другому охраннику, такому же здоровому и улыбчивому. Тот провожает парня на второй этаж в палату к Рудольфу Крамеру. И убедившись, что посетитель и пациент не только знают друг друга, но и рады встрече, удаляется.

Выглядит Руди отлично. Совсем не скажешь, что он был совсем недавно на волоске от смерти, не попади он вовремя вот в эту шикарную палату с холодильником, телевизором и большой двуспальной кроватью, совсем не похожею на больничную койку. Да и вся обстановка была далека от унылой больничной обстановки. Как понял Лео, эта больница для избранных. Для тех, кто имеет в этой стране вес, и конечно, большие деньги. Стоит стремиться к богатству хотя бы затем, чтобы загнуться, не дай Бог раньше срока, вот в такой приличной обстановке.

Вид у Руди отличный только с виду. Через пять минут лицо его побледнело, на лбу выступил пот. Не все так просто с парнем. Они и успели только поздороваться, как в палате появилась фрау Эльза. Через десять минут у Руди очередное переливание крови. Она улыбнулась Лео ласково, по-матерински. И если он заедет завтра, то они могут пообщаться подольше. Лео видит, какие ей приносит страдания боль сына. Оставляет мать с сыном наедине. В общем-то, долг выполнен, и он снова свободен. Не сказать, что он очень уж переживает за сослуживца. Между ними не было дружбы, и новая еще не началась. А может и не начнется. Как не крути, а они из разных социальных сословий.

Первый банк, и сразу неудача. Слишком большая арендная плата за индивидуальную ячейку. И даже не в цене дело. Он в состоянии платить каждый месяц по триста долларов. Вся беда в том, что надо заплатить сразу за полгода вперед. На меньший срок ячейка не арендуется. В следующих трех банках условия примерно такие же. В частном небольшом банке условия подходящие, но нет уверенности в надежности этого банка. Погонишься за дешевкой, потеряешь все. Это же Африка, хоть и южная, и разбавленная наполовину европейской цивилизацией. Решает положить свой начальный капитал в Центральный Британский Банк, в котором он хранит все свои сбережения из прошлой жизни. Основной держатель акций этого банка государство, то бишь Английское королевство. Свою зарплату он еще не получил. Деньги придется занять у Крамеров, не объясняя причин. Но эту самую причину за пару дней придумать не проблема. Пословица своей далекой родины предупреждает, что не следует держать яйца в одной корзине. Вот только выхода нет на данный момент. В этом банке не требуют декларацию о доходах с иностранцев. И цена за индивидуальную ячейку на треть ниже, чем в предыдущих подобных заведениях.

А Лора в этот день решила совместить два дела. Первое очень важное, и очень личное. А закончив с ним, до обеда заедет в оптовый супермаркет заказать продукты. И настраиваясь на первое, она вышла из дому не как обычно в десять, а в семь утра. Ей надо через двадцать минут быть дома, чтобы застать своего жениха Грегори до ухода на работу. Ее мужчина преуспевающий адвокат в большой судоходной компании. Он старше ее на семь лет, и относится к ней с уважением. И она его уважает. О любви, о которой пишут в книжках, речь, конечно, не идет. Да и это не столь важно. Главное, что они поженятся через полгода, и она станет хозяйкой большого и красивого дома. Она не против стать замужней женщиной хоть сегодня, хоть завтра. Но ее Грегори ждет повышения по службе, которое кардинально изменит его финансовое положение. То, что они уедут в свадебное путешествие на большом пароходе на целый месяц, это о чем то говорит. И она готова ждать полгода, чтобы потом месяц нежится в комфорте каюты первого класса.

Работа у Крамеров ей нравится. Платят ей очень хорошо, но она не хочет быть прислугой. Не хочет ни от кого зависеть. Ее желание стать хозяйкой своего собственного дома уже совсем близко. И чтобы все это воплотилось в действительность, она и едет сейчас в другой район Кейптауна, чтобы оказаться в объятиях своего мужчины. А потом, в течение следующих двух дней, смеяться в душе над страданиями этого белого паренька, так неожиданно свалившегося на ее голову. И что там лукавить то, а она вторую ночь провела фактически без сна. И сегодня под утро в ее голове, просто раскалываемой от десятка не совсем приличных мыслей, и таких же мечтаний, мелькнула совсем дикое желание. Взять да и пробраться в комнату к мужчине, и тихо скользнуть к нему в постель. И чтобы ее эта бредовая мысль больше не посещала, она и проделывает путь через весь город. Но вот только все ее труды и планы, к большому сожалению, так и остались мечтами и планами.

Ее Грегори был дома, но весь из себя замученный. Он просидел всю ночь над какими-то важными бумагами, так что даже и не понял, почему его Лора примчалась ни свет, ни заря. И, конечно, не заметил ее волнения, так ярко разрумянившего щеки девушки. А она сама не могла вот так прямо попросить к себе нежного внимания. Она смотрела на своего мужчину, страшно сосредоточенного и мрачного. И ей даже стало немного стыдно за свою женскую слабость, за эту безумную поездку по утреннему городу. За свое, так неожиданно вспыхнувшее желание.

Проводила Грегори до машины, тщательно скрывая недовольство, чмокнула его в щеку. И коли она уже сюда приехала, то отправилась на такси в дом своих родителей. Где позавтракала с мамой и младшей сестренкой, выслушала последние новости их не очень то благополучного района. И в десять утра, вызвав такси, отправилась по своим хозяйственным делам. А едва вернувшись в дом Крамеров, только переступив его порог, как сразу подумала об этом противном белом солдате. Хотя его загорелые по локоть руки и шея, были намного темнее ее тела. Может она и не такая черная для него? И только сейчас, первый раз за свои неполные девятнадцать лет, она хотела быть белой. Такой, как фрау Эльза. Она хотела быть достойной парой этому застенчивому парню.

Выяснив все детали и цены еще пяти банков, Лео закрыл тему, как говорили пацаны в его далеком русском детстве. Выбор остался за солидным английским финансовым учреждением. И чтобы занять себя, не соблазниться на продажную любовь, снова заехал в госпиталь. И просидел у постели раненного Руди вместе с фрау Эльзой почти три часа. После переливания крови парень выглядел свежим и бодрым. Еще одна такая плановая процедура, и через три дня его обещали отпустить домой. А он, счастливый, что снова чувствует силу своего молодого тела, все ни как не мог наговориться. Все рассказывал веселые истории, которых знал множество, и которые слушать было легко и интересно. Руди оказался простым парнем в общении, в обществе которого он освоился так быстро, как будто они были друзьями детства. И глядя на его улыбающееся лицо, все ни как не мог понять, какая такая романтика позвала парня, фактически, в наемные убийцы. Ведь воюя за деньги, ты не знаешь, куда попадет пуля, выпущенная тобой из твоего оружия. Имея таких родителей, такие стартовые условия в жизни, Лео никогда бы не сунулся в джунгли за романтикой. И, слава Богу, что Руди от этого быстро излечился, не в пример своему ранению, которое еще долго будет напоминать парню, какую чудовищную ошибку он чуть не совершил. Можно биться об заклад, но этот человек теперь уже никогда в жизни не наденет военную форму и не возьмет в руки оружие. Ангел — хранитель у Руди крутой. Гарантированно сохранил тому жизнь, направив к нему сослуживца из России.

Фрау Эльза осталась в госпитале до позднего вечера. За ней заедет супруг, как только освободиться от насущных дел бизнеса. А Лео поехал к морю, где людей на пустынном, почти диком океанском берегу не так много. И никто не сможет ему помешать принять одно единственное правильное решение, которое изменит его жизнь кардинально. Хотя с другой стороны, и раздумывать то особо не над чем. Свидетелей нет, домик с погибшими солдатами остался далеко — далеко. И никто не будет копаться в трупах погибших, выяснять, кому они принадлежат. Их, этих самых трупов в районе боевой операции валяется не один и не два десятка. Как и командование операцией не будет заморачиваться трупами погибших наемников, этой дешевой плотью войны. А противник, сняв с них обмундирование, оставит их голыми на волю ветров, дождей, палящему солнцу и дикому зверью. И ровно через неделю от них ничего не останется. Тропическая буйная растительность скроет все следы недавнего боя. Следы человеческой трагедии в одном из отдаленных регионов Мира. Так то, оно так. Но вся проблема в том, что наверняка еще есть люди причастные к этим «камешкам», тянущим на целое состояние. Имея такое богатство при себе, редкий человек пойдет в наемники, где риск расстаться с жизнью очень и очень велик. Что и подтвердила сама жизнь. Получается, что опасность грозящая «голландцу», была на порядок выше, чем война в джунглях. И теперь эта опасность перешла на Лео, ведь он теперь единственный владелец этих бриллиантов. Вывод простой и понятный. Люди, считающие это богатство своим, попытаются отследить дальнейший путь «камешков». И для этого существует очень и очень много как средств, так и разных методов. А самое главное, он не знает возможности людей, которые пойдут по его следу. Как не прискорбно, а «брюлики» придется законсервировать в банковской ячейке, непонятно на какой срок. И, кажется, придется продолжить службу там, где он и сейчас служит. Ведь именно так должен поступить человек, у которого в судьбе ничего не изменилось. Придется снова поставить жизнь на кон, рискнуть, сыграть с судьбой ва-банк. Как он слышал от умных людей, жизнь каждого человека расписана на небе. И от написанной тебе судьбы не уйти. Единственное, что он сделает, это переговорит с Крамером — старшим. Обсудит с ним свою дальнейшую службу — работу. Ведь тот обещал, говоря простым языком, вывести его в люди. И такие люди, крупные бизнесмены, как Крамер-старший, слов на ветер не бросают.

Едва переступив порог дома, Лео столкнулся с Лорой, которая еле сдержала радостную улыбку. И парень был рад не меньше. Заботы, только что его одолевавшие, улетучились мгновенно. И снова он не смог преодолеть скованность, стеснение и еще черт знает что. Все то, что мешало ему общаться с девушкой легко и непринужденно. И первая мысль, пришедшая на выручку, была о коньяке во фляжке. Два глотка волшебной жидкости помогут ему приблизиться к девушке очень и очень близко. Но опять же не может представить себе, что может предложить ей это самое, которое на грани пошлости. Так и просидел за столом, не поднимая глаз, пока девушка кормила его ужином. Что с ним такое творится? Едва переступая порог этого дома, он становится интеллигентным, робким, стеснительным. И ни за что не решится приобнять девушку за гибкий стан, как в первый день. Тогда он был настоящим солдатом — наемником, а сегодня черт знает кто. А девушка, прекрасно понимая состояние молодого человека, наслаждаясь своей властью над ним, села напротив и смотрела в упор своими огромными глазами, в которых играли смешинки. Она гордилась своей женской неотразимостью, своей красотой, своей любовью к этому человеку, который о ней совсем не догадывался, и никогда не догадается. Ведь она честная и порядочная женщина. И у нее есть жених, который совсем скоро станет ее мужем.

А Лео, допив поскорее кофе, не поднимая глаз, поблагодарил девушку и торопливо ушел в свою комнату, кляня себя последними словами за дурацкую робость. Ведь такой момент представился. В доме никого нет. Ну, мог бы пригласить, для начала, девушку на рюмку коньяка. Она наверняка отказалась бы, но повод заговорить, пообщаться, продолжить знакомство был бы стопроцентный. Думал об этом, строил планы, прикидывал, но так и не решился выйти из комнаты. А через десять минут к его радости, что не надо вот прямо сейчас принимать ни какого решения, приехала фрау Эльза. Он слышал, как она, Лора и шофер что-то громко обсуждают.

На следующее утро он завтракал вместе со всеми в половине восьмого утра. Утренняя трапеза продолжалась недолго, первыми из-за стола вышли Крамер-старший и его шофер. И ровно через пять минут их уже не было в доме. Фрау Эльза по ходу завтрака дала распоряжения по хозяйству Лоре и тети Марте, тоже засобиралась к сыну в госпиталь. Сегодня его должны были отпустить домой. Лео вызвался сопровождать ее, и женщина была не против. Правда, перед этим выяснив, нет ли у Лео других, более важных личных дел.

Дорога к госпиталю заняла совсем немного времени. Кейптаун прекрасный город, совсем не страдающий от автомобильных пробок. По прибытию в госпиталь оказалось, что Руди надо сдать еще целый комплекс анализов. И только после проверки их лечащим врачом, и при их удовлетворительном состоянии, он сможет, наконец, отправиться в отчий дом. Все это обещало затянуться часа на четыре, если не больше. Фрау Эльза посетовав на задержку, сказала Лео, что ему нет смысла так долго ждать. Да и ее «Опель» слишком мал для них троих. Ведь Руди надо находиться почти в положении лежа. Так что пусть Лео отправляется по своим делам. Ну, в крайнем случае, пусть позвонит ей на сотовый телефон в час дня. На том и порешили.

И Лео, не теряя времени, заехал домой, забрал «камешки» и рванул в центр города. Приобрести красивую металлическую коробку под сигары со сложным замком, уложить в нее бриллианты, бережно завернутые в бархатную материю, было делом часа с небольшим. И еще час ушел на оформление банковской ячейки. И когда он, наконец, поместил в нее свой начальный капитал, сумму которого не представлял даже приблизительно, вздохнул с облегчением.

Самое главное сделано, он не только принял решение, но и уже сделал первый шаг в сторону своего нового будущего. Он не знает, правильно ли поступил, являясь уже фактически богатым человеком. Правильно ли сделал, что снова выставил свою жизнь на волю случая. Но он не знает даже в общих чертах, как поступить, что сделать, чтобы все было и лучше, и надежней, и правильней. Так что все пусть идет, как и идет, а там видно будет. Время все расставит на свои места. И самое интересное, как только он принял решение, вернее сделал первый шаг, спрятал свое богатство в банковскую ячейку, то сразу успокоился. И уже через час думал совсем о другом, более важном, более насущном. О служанке в доме Крамеров, прекрасной Лоре, которая, наверное, в душе смеется над его детской влюбчивостью.

Потом он часик поколесил по городу. Но пустое катанье по улицам его не устраивало. Надо чем то заняться. И не найдя более лучшего варианта, поехал в госпиталь, не дожидаясь звонка фрау Эльзы.

Счастливое возвращение в отчий дом отпрыска немецких баронов вылилось в настоящий праздник. Богато накрытый праздничный стол. Три семейные пары друзей Крамеров: солидные джентльмены с такими же красивыми женами, как и фрау Эльза. Они, как понял Лео, знали Руди с самого детства. Вот только сам виновник торжества выглядел усталым, бледным и совсем не веселым. Слабость ярко читалась на лице парня. Он посидел двадцать минут в кресле — каталке среди гостей и был отвезен матерью и тетей Мартой к себе в комнату. Фрау Эльза вышла из комнаты сына, когда гости уже прощались. Улыбнулась всем своей светлой счастливой улыбкой. Извинилась, что не могла уделить им больше времени. Ведь она до сих пор не верит в счастливое возвращение любимого мальчика в родной дом.

К полночи в доме все стихло. Лео, лежа в постели, немного разогретый коньяком, все ни как не мог заставить себя уснуть. И все ни как не мог себя заставить не думать о Лоре. Девушка будоражила его воображение. А когда вспоминал ее взгляды, изредка останавливающиеся на нем, то готов был вот прямо сейчас пробраться к ней в комнату. А представив, что дверь будет заперта, а девушка утром пожалуется фрау Эльзе, что кто-то стучался к ней в комнату глубокой ночью, сразу успокаивался на порядок. Никогда не думал, что он такой боязливый в отношении женщин. Так и не решив, как вести себя в такой не простой, по его мнению, ситуации, встал, выпил стакан воды, и вроде успокоившись, кинул бунтующее тело на кровать.

Не спала и Лора. Плескалась под душем, стараясь прогнать, вернее, вымыть из тела то неведомое, что на данный момент тревожило ее, заставляло сердце учащенно биться, а дыхание сбиваться. И все вспоминала тот ужин, когда кормила парня. Его такой застенчиво — влюбленный взгляд. Он был совсем другим, когда она увидела его первый раз. Тогда он показался ей обычным солдатом, все желания которого написаны на лице. И которые сразу же заставили его положить руки ей на талию, притянуть к себе и коснуться губами ее шеи. И что там хитрить то перед собой, она тогда с трудом, с очень большой неохотой освободилась из его сильных и таких ласковых рук. Она помнить с какой нежностью они поглаживали тогда ее тело. Боже, как было бы просто и понятно, если бы он оставался всегда таким же сильным и наглым солдатом. Они уже в тот вечер оказались бы в объятиях друг друга.

Боже, зачем она себя дразнит воспоминаниями. Почему помнит, как ее грудь упруго коснулась на мгновение тела мужчины. И вот сейчас, то проклятое мгновение будоражит кровь до озноба в теле, дрожжи в ногах и нижней части живота, к которой она боится прикоснуться. Там все так напряжено, если не сказать наэлектризовано. И вся беда в том, что это электричество некому выключить. Так и будет смотреть на нее этот противный белый паренек, стесняться, запутавшись в своих чувствах и мыслях. Да и условности этого дома, и прочая житейская мораль, не добавят ему решимости. Не сможет он сделать решительный шаг к ней, к ее горячему телу, которое противится любви из последних сил. Будь, что будет. Она не виновата, что женское вот прямо сейчас взыграло в ней с такой страшной силой. Да и терять ей особо нечего. Она все равно после замужества собиралась покинуть этот почти родной дом. И она решилась. И как не решиться, если она вся трепещет, едва тронув себя за грудь. А последние две ночи ей снятся такие сны, что самым крутым эротическим фильмам далеко до них. Приняв решение, Лора не спешит, стараясь хоть немного успокоить дыхание и сердце, пока досуха вытирается и накидывает на плечи легкий халатик. Она знает куда и зачем идет, потому и не одела никакого белья. Выключила свет в ванной и комнате, и бесшумно выскользнула в коридор. Ее босые ступни нежно ласкает ворс ковра, и от этих прикосновений она еще больше загорается желанием. Сердце стучит так громко, что кажется, своим стуком оно разбудит весь дом. Она тихо — тихо тронула дверь нужной ей комнаты, и бесшумно скользнула в комнату. На мгновение замерла, привыкая к темноте. Спиной закрыла — прижала дверь, чтобы в последнее мгновение не потерять решимости. Еще через секунду сделала шаг вперед, к белеющей в темноте кровати. Еще шаг, другой и оказалась в сильных мужских объятиях.

Лео все понял в доли секунды, едва дверь в комнату открылась. Его чувства были обострены до предела. Ведь он знал, верил, очень и очень надеялся, что все вот это обязательно произойдет. Они соприкоснулись в двух шагах от кровати, соединились в объятиях. И Лора, почувствовав нетерпеливые и жадные руки парня на бедрах, прижалась к нему сильно, словно хотела стать с ним одним целым. Халатик оказался на полу, слегка прошелестев оторванными пуговками. И через мгновение она оказалась на руках парня, слегка удивившись, как легко, не напрягаясь, он оторвал ее от пола. И она, замирая от счастья, прижалась губами к его щеке.

Медленно и осторожно опуская девушку на кровать, Лео замирал от счастья, чувствуя щекой ее упругую грудь с твердым, напряженным соском. Чуть скрипнула кровать, приняв на себя тяжесть двух влюбленных тел, соединившихся, и ставших сейчас одним целым. Время для них остановилось. И только через час юные любовники пришли в себя, слегка отдышавшись от этого любовного взрыва, так сильно потрясшего их. Девушка обнимала своего мужчину, не в силах разорвать объятия. Губами, прижавшись к его груди, хотела искусать его снова, как это делала только что. И нет сил встать, чтобы пойти в душ, смыть эти остатки любви, так липко и обильно залившие её бедра. И Лео, счастливый и спокойный, губами лаская ее волосы, такие непокорные, взлохмаченные, вернее наэлектризованные этой их страстной любовью. И так уютно Лора расположилась на его правой руке. И так приятно чувствовать ее всю, и прижимать к себе сильно, но нежно А левой рукой, замирая от счастья, ласкать ее упругую и такую большую грудь. И нет сил ни на что. Нет сил встать и пойти в душ. А вот на это снова хватает, едва он нашел губами ее губы, горячие, и такие желанные. Любовники снова превратились в одно целое.

Лео откинулся на спину, с трудом оторвавшись от любимой женщины. А Лора, казалась, хотела зацеловать, искусать, выпить своего мужчину. Она оказалась сверху, ногами плотно обхватив его торс. Медленно и нежно двигая бедрами, выплескивала из себя последние остатки страсти. И чтобы продлить эти божественные мгновения, чуть продвинулась вперед, прижав свои упругие груди к лицу любовника. Замирала от счастья, ощущая, как его губы ласкают ее соски, а руки снова жадно и ласково гуляют по ее телу. Она чувствовала, что любима. Знала, что этот мужчина ее, и только ее. Он теперь в ее полной власти. И от этого ее сердце замирало, и она снова искала губами его губы, не в силах оторваться, прервать эту божественную мелодию любви. Она не ожидала, не верила, что такое может быть. Она же никогда не верила в сказки. Не верила, что они могут сбываться. Боже, как приятно снова соединить свою горячую, и такую мокрую плоть, с такой же горячей плотью ее мужчины. В душ они так и не пошли. Просто уснули, наверное, потеряв сознание. А когда проснулись через два часа, снова дорвались друг до друга, отдав любви всех себя без остатка. Брали друг от друга все возможное и не возможное. Они идеально подошли друг другу, различаясь только слегка по цвету кожи. Наверное, они были рождены друг для друга. Вот и сейчас казалось, что ни какая сила не сможет их разъединить, оторвать друг от друга. И только быстро наступающий рассвет заставил их вернуться в этот реальный мир. Заставил подняться, преодолевая легкое головокружение от избытка любви. Вместе пошли в душ, где полчаса плескались под теплым «дождиком», прикасаясь к друг другу, дразня и соблазняя себя этими прикосновениями. И наконец, доведя себя снова до полного кипения, успев только слегка вытереться, оказались в постели.

Лора вернулась к себе в комнату, когда до начала ее рабочего дня оставалось всего двадцать минут. И которого едва хватило, чтобы привести себя в порядок, тщательно одеться и причесаться. Пора накрывать стол к завтраку.

Последние шесть дней отпуска пролетели мгновенно, ведь каждую свободную минутку любовники посвящали себе. А про ночи и говорить нечего. Это было только их время. Лора смеялась, говоря, что когда видит своего любимого, у нее ноги сами собой раздвигаются. И Лео, только услышав эти откровенные слова, тут же загорался желанием. И понимал отлично, что у него на пути выросла новая проблема, которая по сравнению с первой, намного глобальней и серьезней. Он теперь все время думает, когда остается один, что делать дальше, как расставаться со своей любимой. И понимал, что уже не сможет ее отдать никому, и ни за что.

У него состоялся серьезный разговор с Крамером-старшим в присутствии фрау Эльзы. На его счет в одном из главных банков страны положена крупная сумма. Возражения не принимаются, это вопрос решенный. А вот что ему делать дальше, Крамеры не знают. Им надо знать мнение Лео. Фрау Эльза против армии, против войны, против насилия. И вообще, против военной формы и прочей армейской атрибутики, не говоря уже, о службе в рядах наемников. Она настаивает на поступлении Лео на работу в фирму мужа, на приличную должность, на хорошую зарплату. И обязательно надо попытаться поступить в колледж. Все организационные вопросы, как и финансовые Вилли утрясет. А жить Лео будет у них. Это, конечно, очень и очень заманчиво, переложить свои проблемы на других людей, и, в общем-то, посторонних. Но с учебой, скорее всего, не получится. Он-то отлично знает, какими знаниями обладает. Эта учеба выльется Крамеру-старшему в приличную сумму. Да и даже дело не в этом. Он спасал Руди, не потому, что за ним стоят очень богатые родители. Ну, спас, и спас. Это, в конце концов, его долг, прописанный в контракте. И не очень красиво делать на этом свой личный бизнес. И не стоит обременять людей своими проблемами, когда ты в состоянии все решить самостоятельно. А имея в заначке очень большой бонус, он сам устроить свою жизнь. А прикинув, и все тщательно взвесив, решил поступить в пехотную школу младших офицеров. Вот тут-то он не откажется от помощи господина Крамера. Ведь для поступления необходимо гражданство этой страны. Как бы там не было, а стать через два года офицером, это очень неплохой шаг в строну успешной карьеры. Это уже будет первый реальный успех в этой стране. Это тебе не «солдат удачи», расходной материал на поле боя. Решая этот вопрос, пройдет определенное время, за которое он наберется много разного — прочего опыта, в том числе и в ювелирно — бриллиантовом деле. А самое главное то, что эта самая пехотная школа находится в этом городе. Никуда не надо уезжать. И с Лорой он будет видеться постоянно. А это, пожалуй, самое главное на сегодня. Да и как мужик, он должен делать свою жизнь самостоятельно, ни на кого не оглядываясь, ни от кого не ожидая помощи. Фрау Эльза, конечно, была категорически против, но Лео сумел ее убедить, что военная служба, это не обязательно война. А офицер в этой стране, которая постоянно конфликтует с местным черным населением, это уже величина. Так сказать, первый шаг к будущей успешной карьере. Да и честно признался, что его знаний и навыков не хватит даже на мало-мальски приличную работу. Тем более, что он руками ничего толком делать не умеет. А вот проучившись в пехотной школе два года, может и знаний наберет, которых хватит и на дальнейшее продолжение учебы. Возможно даже в университете. И смеясь, добавил, что кто-то должен защищать таких красивых женщин, как фрау Эльза. Кстати, его младшую сестренку тоже зовут так же. Да и господин Крамер будет знать, что происходит в армии, где его осведомленность равняется фактически нолю. В общем и целом, вопрос о дальнейшей судьбе Лео была решена. Через четыре месяца он должен стать кадетом в военной пехотной школе младших офицеров. А полноценным гражданином этой страны через девяносто суток. Лео очень надеется, что он сделал правильный выбор. А вот Лора была не в восторге от принятого ее парнем решения. Она вообще недолюбливала военных, которые, по ее разумению, угнетают местное население. Да и в этой противной пятнистой форме, они все на одно лицо, грубые и пьяные. Сколько она их не видит, они всегда выходят из баров и ресторанов. Вот и ее любимый постоянно прикладывается к коньяку, который она регулярно добавляет в его армейскую фляжку. Даже Руди никогда не выпивал, пока не соприкоснулся с армией. И она очень хочет, чтобы ее Лео не был таким. Она хочет его видеть в костюме и обязательно при галстуке, который по ее разумению, является непременным атрибутом успешного человека. Ее слова легли на душу бальзамом, что он ее, и только ее. Она очень хочет, чтобы он забросил, куда подальше военное дело, и эту пятнистую форму. А пока каждым поздним вечером приходит к нему в комнату, и при слабом свете ночника, начинает игру, от которой ее любимый на седьмом небе от счастья. Ей не надо слов. Она это видит и чувствует всей своей женской сутью, которую разве обманешь. Ее мужчина уже в постели, от которой она останавливается в двух шагах. И начинает расстегивать верхние пуговички на халате, которые все ни как не хотят расстегиваться. Она пытается снять халатик через голову, открывая на мгновение свое прекрасное тело. Но халатик не хочет сниматься и через верх. И Лора с радостью видит такое желание в глазах Лео, что уже сама торопиться освободиться от легкой одежды. И представ перед парнем во всей своей женской красоте, дает ему секунду полюбоваться собой. Потом делает два быстрых шага к нему, целует его в губы, и тут же быстро отскакивает. Он взлетает за ней, но она тормозит его движением одного пальчика. Как ей приятно повелевать сильным мужчиной, ее любимым и послушным Лео. Но доиграть свой спектакль до конца ей никогда не удается. Она сама уже очень сильно хочет быть в его руках, таких нежных и сильных. И не просто хочет, а вся горит и задыхается от желания. И парень оказывается рядом, подхватывает ее на руки, и очень нежно, осторожно опускает на кровать, не отрывая губ от ее правой груди, которая рядом с его лицом. И она, оказавшись на кровати, мгновенно расслабляется, закрывает глаза. А ее мужчина замирает на мгновение, не отрывая глаз от ее груди, с темно — коричневыми сосками, и от черного треугольника, который венчает низ ее живота. Потом руки, губы, и они почти растворяются друг в друге. И на целый час все окружающее перестает для них существовать. Они остаются одни друг для друга. И не понять, то ли они изредка спят, то ли чуть — чуть дремлют, набираясь сил для нового любовного взрыва. И только звонок будильника на часах парня, такой тихий и противный в тот момент, извещает, что на сегодня их любовь закончилась.

Конец ознакомительного фрагмента.