Красный луг. Приключенческий роман

Виктор Андреевич Старовойтов

Приключенческий роман содержит ряд исторических фактов из жизни села Красный луг, рассказанных стариками. В книге описываются приключения и жизнь семьи Весниных, а также других жителей села.

Красный луг

Галина Ивановна всегда была при делах. Закончилась перепись населения посёлка и в Сельском Совете поймать её стало почти невозможно, разве что рано утром. Собрания партийной ячейки, приём новых членов партии, организация комсомольской ячейки, создание пионерской организации в школе, новостройки и прочие разные события не обходились без её участия. Не гнушалась Галя и физической работы, бралась за косу в сенокос, кидала охапки сена на остожье вилами наравне с мужиками, ловко управлялась молотком и топором на строительстве. Партийная ячейка села насчитывала 20 человек, комсомольская — более тридцати, а в пионерии были все, начиная с пятилетнего возраста и постарше, все щеголяли с повязанными красными галстуками, что очень смешило приезжих проверяющих из района. Летом ещё Илья предложил Гале стать его женой и она согласилась. Свадебку, как водилось испокон веков на селе, справили всем селом, всем миром. Колхоз дал молодожёнам новый дом, а жители помогли с мебелью и прочей утварью. Вот только счастья молодым отведено было очень мало. Небольшие мобильные группы лесных бандитов — отшельников не давали спокойно жить. По уезду то тут, то там нападали на хутора и небольшие посёлки, убивали активистов, разоряли хозяйства, жгли. В газетах часто писалось о проводимых ими зверствах. Недобитки из леса в одном из посёлков привязали девушку-трактористку к трактору, облили керосином и сожгли заживо. Закончилась война с внешними врагами, по стране гулял НЭП, но внутренний враг всё ещё не мог успокоиться. Грабежи, мародёрство, диверсии продолжались. Перед Новым годом заглянул в село начальник районной милиции, рассказал о внешней и внутренней политике на сходе, положении с правопорядком в уезде, пригласил желающих поработать в милиции. При этом особые надежды возлагал на Илью, так как несколько лет назад сам был у Ильи в отряде простым бойцом. Помимо Ильи ещё несколько человек согласились. На следующее утро Галя уже собирала своего ненаглядного на новую службу. Обещал, что скоро вернётся, как только расправится с бандитами, просил беречь дитя, носимое любимой женщиной под сердцем. Надолго ли уходил, неизвестно было, только ведь кому-то всё равно надо защищать свой Кусочек Родины от всякой нечисти. Притих посёлок. Умолкла звонкая балалайка Кости Заморокина, осталась висеть на стене отчего дома. И теперь по вечерам люди собирались в Галином доме, не давая ей скучать в одиночестве. Под гитару разучивали Галины песни и те, новые Советские, что удавалось записать в городе. Говорили о многом, девчата помогали готовить приданое для малыша… Днями была работа, Галя по-прежнему была не заменима повсюду и везде успевала. А оставшись одна, не могла не думать о муже и будущем ребёнке. Под гитару напевала ему колыбельные песенки или Полонез Огинского, разговаривала с ним, могла и всплакнуть. Деревенские пацаны под окнами день — деньской воюют друг с другом, а то лазят по окрестным горам в свободное от учёбы время и ничегошеньки не боятся. Ищут сладкую ягоду калины и рябины, черёмухи, прихваченную морозцем и недоеденную дроздами. Приносят и Гале, угощают. Уважают и любят её на селе и стар и мал. А на боевые посты вместо выбывших дружинников встали их подруги, молодые девчата. Дежурят на всех тропах и дорогах по два часа, больше на морозе не выдержать, не смотря на тёплые полушубки и валенки. Редко, но случаются и встречи с лихоимцами с применением оружия. Тогда на помощь поступают бойцы из резерва, постоянно находящиеся при штабе ДНД (добровольная народная дружина). Поговаривали, что в тайге объявился белый недобиток Мыльный, лютует с такими же отморозками в окрестностях и на дорогах. На крупные сёла не нападает, а вот мелким достаётся от него крепко, в том числе и хуторским жителям. Не раз и не два отряд Ильи вставал ему на хвост, встречался с Мыльным в открытом бою, но всякий раз тому удавалось уйти безнаказанно. Уйдёт в леса, залижет раны, поднакопит сил и снова вылазит, делает своё чёрное дело. Мечется под натиском милиции как загнанный зверь, уничтожая всех и вся на своём пути. И чем крепче сжимается кольцо удавки, тем яростнее сопротивляется, бешенее становится и остановить его может только смерть.

От Ильи приходили с оказией коротенькие весточки-записки на клочках бумаги, обрывках газеты, даже на пачках из-под сигарет. Сообщал, что жив, здоров, что любит и ждёт не дождётся повидать свою любимую жёнушку. Ожидая Илью, Галя часто выходила под тополя на берег, смотрела на заснеженную тайгу, скалы на другом берегу реки напротив посёлка, ребятишек, катавшихся с крутого берега на самодельных самокатах, и разговаривала с дитём или мужем.

— Где ты, где ты, мой любимый, писем долго нет… —

Илья писал, но не часто, редко ему выдавалось выкроить время для письма, да и проблемы были с передачей писем, почта на посёлок не ходила, а односельчан не часто встретишь. Отряд быстрого реагирования занимался не только разгромом бандитов по тайге, но и наведением порядка в самом уезде. Случалось в сёлах всякое и вмешательство милиции становилось жизненно необходимым. Галя и Илья собирались в это лето забраться на Соколиный камень, хотел Илья рассказать ей легенду об этом камне, причём рассказывать хот ел только наверху камня, там, где происходили легендарные события.

— Где ж ты, мой любимый? Приди, послушай, как колотится сынок, на волю просится. Послушай, как бьётся маленькое сердечко нашего сына. Мы ждём тебя, любимый и желанный мой! Сыночек, не колотись так сильно, мамке больно…

Не пришёл Илья, не успел, не смог послушать сердце сыночка своего, насладиться любовью милой женщины. Всю-то зиму гонялся за бандитами, изгоняя их из пещёр и землянок, разбирался с жалобами населения, и некогда было ему хоть на минутку заглянуть в родной посёлок, обнять и приласкать жену. Не раз бывал всего лишь в нескольких километрах от села, что там по тайге десяток-другой километров таёжнику, бывалому охотнику, плёвое дело. Да только вот нельзя командиру ни на минуту оставлять свой отряд, ведь враг умён и хитёр, в любой момент может напасть.

— Как же ты управляешься без меня, родная моя, любимая?

— Грустно и скучно мне без тебя, любимый мой!

Зима выдалась на редкость малоснежной, но зато лютой на морозы. Колхоз ставил на полях с озимыми щиты снегозадержания, заготавливал хвойную лапку для прикорма коровам. В Усть — Маше открыли наконец-то отделение связи, раз в неделю почтальонка стала приносить почту и в посёлок, оставляла в Сельском Совете. По вечерам собирались люди в Совете около Галины Ивановны, читали письма, прослушивали новости из газет. И для всех-то находилось у Гали ласковое словцо, тихий грудной голос её, взгляд лучистых глаз действовали на людей лучше всяких лекарств, вселяя в людей новые надежды и радости. Люди заходили к ней и просто так, находя какой-нибудь повод, лишь бы лишний раз увидеть и услышать эту женщину, дарящую любовь бескорыстно. Приносили вязаные рукавицы и носочки, перешитые из старых шинелей будённовки, заделывали в посылки, отправляли в город для пересылки в воинские части. Так в хлопотах и заботах прошла зима. Вестниками весны опять же стали вездесущие пацаны, это они принесли с гор первые подснежники и лишь чуточку позднее появился первый грач. В тайге ещё лежал снег, а в посёлке было уже почти сухо и даже луг впервые за много лет зазеленел, покрылся травкой. До начала посевной ещё было предостаточно времени и председатель колхоза выехал в город на уездное совещание аграриев, так сказать, для обмена опытом. Для Никиты всё было внове и всё интересно, исписал не одну тетрадку, переписывая опыт других хозяйств, но что-то, какое-то предчувствие подспудно тревожило, ноющей болью отдавалось в сердце, словно чуя беду. Но как не хотелось ему бросить все городские дела и вернуться, всё же не мог…

А в это время злодейка-беда словно выжидала своё время, подкралась незаметно за матушкой весной. Лишь только более-менее сошёл с гор снег, ещё и грязь не обсохла и вешние воды не отошли, а банда Мыльного вновь ожила. На постах дежурили по трое дружинниц, на большее людей не хватало, да и как-то уж очень не верилось, что кто-то может напасть на посёлок. Дежурили молодые девчонки, боевого опыта никакого, если не считать единичных стычек с ворами. Дружинницы зачастую просто сидели у костра и потихоньку перемывали косточки своим женихам… Находившийся на пути банды пост был снят без единого выстрела, девчонки даже и пискнуть не успели. Банду преследовал отряд красноармейцев, но они сумели на некоторое время опередить его, надеясь по льду реки Уфы уйти в тайгу, но в этот день удача отвернулась от них, на реке начался ледоход.

Сельчане любили этот день и все, от мала до велика, собирались на берегу, полюбоваться незабываемым зрелищем. Вышла и Галя, не удержалась, ей освободили местечко на скамеечке. Она тоже смотрела на плывущие льдины, улыбаясь шевелящемуся сыночку под сердцем и погожему весеннему деньку.

— Илюша, родной мой, приходи поскорее, послушай дитю нашу, на волю так и просится… Скоро уже…

Занятые созерцанием плывущих по реке вровень с берегами льдин, наползающих друг на друга, становящихся на дыбки со скрежетом и шумом, бульканьем воды, люди вначале и не заметили, откуда появились всадники на загнанных хрипящих лошадях, разбрасывающих хлопья пены. Жутко матерясь, давя лошадями и избивая людей саблями и нагайками, они теснили людей за посёлок на луг. Уходить бандитам было некуда, по реке шёл лёд, а посёлок со всех сторон был окружён неприступными горами. Юродивый Тишка в это время сидел в Сельском Совете, разглядывал картинки в данном ему журнале, выглянул на шум. Один из бандитов прострелил древко флага и тот опустился к ногам Тишки. Юродивый поднял флаг и пытался спрятать его под свою рубашку, но бандит ударил его саблей… Некоторые из сельчан пытались по льду перебежать на другой берег и укрыться в кустах, но на плывущих льдинах они были отличной мишенью и бандиты отстреливали их как куропаток из винтовок и обрезов. Согнав людей на луг, бандиты, не имея возможности уйти, бесновались, топча людей конями, избивая нагайками и рубя саблями. Бегущих в поисках спасения расстреливали из пулемёта с тачанки. А со стороны посёлка доносился топот коней и крики «ура», это спешили на помощь сельчанам красноармейцы. Позабыв о мечущихся по лугу людях, бандиты повернули навстречу бойцам Красной Армии. Для Мыльного и его приспешников это был последний бой.

После кратковременного боя красноармейцы собирали тела убитых, подбирали раненых. Тела бандитов скидывали в котлован, сохранившийся от кирпичного завода, убитых колхозников и красноармейцев ложили в одну братскую могилу, вырытую на территории деревенского кладбища. Был составлен список всех убитых. Котлован был закидан глиной…

Во время побоища Галина Ивановна оказалась вблизи кладбища, была ранена, но сумела спрятаться в кустах, там и родила сынишку. Разорвала пуповину, завязала узелком, закутала ребёнка в свою кофточку и подложила под юбку полной убитой старушки, сама же попыталась отползти подальше, но потеряла сознание. Её подобрали красноармейцы и вместе с другими ранеными увезли в город. Ребёнка обнаружили, когда собирали трупы для захоронения, отдали поселковым женщинам, может кто и выкормит… Позднее Сеста выяснит, чей ребёнок и возьмёт его себе. Да и выяснять было нечего, в этот год беременной была только Галина Ивановна Русских. Сеста оставила новорожденному фамилию Ильи Никитина, его имя. А Илья в это время бился в смертном бою с другой бандой, где-то около Красноуфимска, с бандой атамана Сыщенко, из казаков. Там и был тяжело ранен, скончался по пути в город. Похоронили его тоже в братской могиле где-то в городе. Весть о гибели героя дошла до посёлка только по истечении месяца. А Галя долго лечилась, переходя из одного госпиталя в другой сначала в Красноуфимске, затем в Екатеринбурге. О гибели Ильи узнала от его сослуживца, тоже бывшего на лечении. От него же узнала и о гибели посёлка Лягаево.

Вернулся председатель в родное село и не узнал его. Плачем и стоном встречали люди его. Подошла дочка Сеста с тетрадкой в руках, выданной ей командиром войсковой части, в ней были перечислены все погибшие и захороненные на деревенской земле воины и простолюдины. Отец не признал бы дочь свою в этой враз поседевшей, с разбитым нагайкою лицом, женщине, стоявшей перед ним, если бы она не назвала его отцом. Ещё несколько дней назад очень живая, немножко взбалмошная девчонка-веселушка теперь превратилась в совершенно чужую, суровую женщину с пронзительными глазами, с глубокими горестными складками у губ и на лбу. Ещё вчера её чёрные как смола волосы сегодня стали белее снега… По лицу ещё стекают капельки сукровицы. И всё же, не смотря на такие страшные изменения, это была родная дочь председателя, его кровиночка, неузнаваемая, но живая. Никита прижал дочку к своей груди, забыв обо всём. Красноармейцы на лугу ещё закидывали котлован с бандитами глиной и землёй, курили, собирали трофейное оружие, переговаривались. Запела воинская труба, созывая бойцов и опустело село. Оставшиеся в живых окружили председателя, ожидая в молчании, когда он придёт в себя. А Никита смотрел на залитый кровью луг и в голове билось одно только «какой красный луг, какой…» В чувство его привели слова, проговорённые односельчанином: — Ну что же, председатель, немного нас осталось, давай решать будем, как станем жить дальше. Своими силами нам колхоз не поднять, а на днях надо будет в поле выходить…

Оглядел Никита односельчан, осмотром остался доволен. Не было около него равнодушных и запуганных лиц, решимостью и отвагой светились лица и понял тогда председатель, что с этими людьми можно не только колхоз поднимать, но и горы сворачивать и реки вспять повертать.

В красном сне, в красном сне, в красном сне

Бегут солдаты, те, с которыми когда-то

Был убит я на войне…

Не сломили бандиты воли человеческой, а только ещё более укрепили и закрепили в своей правоте. И понял председатель, что не утешения ждут от него люди, израненные, помеченные пулями, нагайками и саблями, покрытые окровавленными бинтами, не утешения, а каких-то более значимых слов. Со слезами на глазах он заговорил: — Дорогие вы мои, односельчане, друзья, соратники и друзья, я… Предлагаю… Назвать наш колхоз и посёлок Красным лугом…

Вырвалось это из его уст как-то неожиданно, но у каждого перед глазами стоял луг с красной от крови травой, с листочков которой всё ещё скатывались красные бусинки. Аплодисменты были ответом.

— Пусть никогда не исчезнет память о павших товарищах, наших детях и женщинах, отцах и братьях, погибших сегодня за наше светлое будущее.

Поодиночке побить, вышибить из жизненной колеи любого можно, но победить коллектив нельзя. Дальнейшая жизнь доказала правоту сих слов. Оставшиеся семь единоличных хозяйств через несколько дней вступили в колхоз. Отныне и навеки Лягаево прекратило своё существование, посёлок стал называться «Красный луг», а колхоз «Краснолужским». Жизнь продолжалась. Несколько девчонок были направлены на курсы трактористов, до начала посевной нужно было освоить хотя бы вождение техники. Никита обратился за помощью в райисполком, чтобы помогли с людьми. Вскоре начали прибывать в посёлок первые переселенцы. Были среди них и раскулаченные и просто те, кто захотел поменять городскую жизнь на сельскую. Принимали всех, размещая в осиротевших домах и строя новые. Сеста стала председателем Сельского Совета заместо Русских. Избрали новых парторга и комсорга. Посёлок оживал, строился и увеличивался в размерах. Колхоз своевременно управился с посадками, колхозники засадили свои огороды. Поступили новые трактора и в этот год впервые земельку пахали не лошадками, а новейшей техникой.