Яблоко от яблони

Виктор Александрович Подъельных

Мистика, фэнтези и реальность так тесно переплелись между собой, что порой сложно отличить одно от другого. А нужно ли это делать? Ведь главное – увидеть суть и подлинный смысл. И не менее важно – услышать зов души и голос сердца.

Повелитель

«Повелитель машин» — такое прозвище Лёшка дал себе сам. Он горделиво приосанивался, оправляясь утром на работу, долго приглаживал седые виски у зеркала и натирал ваксой ботинки.

Уже тридцать лет Лёшка работал диспетчером в такси. Приходя в диспетчерскую, небольшую комнатку с диваном, телевизором и барной стойкой, доставшейся в дар от бывшего здесь когда-то пивбара, он, как всегда, наливал себе большую с зебрами чашку кофе, кидал туда три ложки сахара, и тягуче, с причмокиванием пил напиток маленькими глотками. Вместе с тем, он просматривал журнал со вчерашними заявками, машинально подсчитывал выручку и обзванивал водителей, как всегда приезжавших с опозданием. А иногда и навеселе.

— Баночка пива для снятия напряжения не возбраняется, — шутили они, гордясь находчивостью, но сразу же отводили глаза и отходили от диспетчера на приличное расстояние.

— Вы ж людей возите, а не шкафы, совсем уже охренели? — Лёшка громко матерился и отправлял нарушителей домой, продолжать снимать напряжение. Те особо не роптали, зная, что останутся без работы, а потом — ищи-свищи. Со временем «выпимших» стало меньше, а потом и вовсе пропали. Как шутил начальник: «Были все тверёзые, пили сок берёзовый».

День начинался с семи утра. Десять мобильников, лежащих на столе, непрерывно голосили на разные лады до двух часов дня, а потом разом смолкали и играли задорные песни уже поочередно с двадцатиминутными интервалами. Лёшка изучил работу досконально и чувствовал себя здесь на своём месте. Он виртуозно нажимал кнопки телефонов, записывал, передавал вызов, перезванивал, отправлял смс и делал много других нужных дел. Как пианист заносит руки над клавишами инструмента, приготовившись усладить зрителей невероятной игрой, так и Лёшка с утра заносил руки над «мобилками» и не отпускал до конца смены. Только зрителем на этом концерте был он сам, да ещё облезлый, вечно голодный кот Пупсик, прикормленный водителями.

— Здравствуйте, такси «Незабудка» слушает… так…Гагарина, пятьдесят, корпус два, секундочку…

— Серёга, заявка на Гагарина, пятьдесят, корпус два, просили побыстрее…

— К вам подойдет серебристый шевроле, номер триста семьдесят шесть, через три минуты…

— Мишаня, забери пассажиров на площади Восстания, рядом с пивным ларьком…

— Двести восемьдесят пятый, ты куда пропал, твою дивизию, сто раз уже перезванивали!

— Коля, не тормози! Там нет сквозного проезда, давай в объезд, через Маяковского…

— Никого? Хмм, странно, уточню!

— Какой обед, Дима, у нас машин не хватает сегодня! Будет заявок поменьше — отзвонюсь, а пока катайся!

Лёшка чувствовал значительность, важность распирала его настолько, что иногда он даже не гнушался отругать пассажира, задерживающего поездку. Начальство Лёшку любило, обращалось к нему не иначе как Алексей и на его склоки с пассажирами и водителями смотрело сквозь пальцы, где ещё найдешь таких виртуозов дела… А Лёшка старался. Он с упоением отправлял машины по адресам, представляя себя то бравым генералом, командующим солдатами на войне, то спасателем, готовым прийти на помощь по телефону доверия. Иногда эта игра затягивала его настолько, что даже во сне он иногда выкрикивал адреса улиц, чем будил жену и получал мощный тычок в спину, просыпался и долго ещё приходил в себя…

Жена у Лёшки была из начальства, работала главным бухгалтером в охранной фирме, женщина властная, с тяжелым характером. На работе её боялись, поэтому угождали, чем ещё больше вызывали негодование. Угодников она не терпела. Весь день провозившись с цифрами, таблицами и графиками, она приходила домой сильно уставшая с постоянными головными болями и ничем не прикрытым раздражением. Когда жена входила в квартиру, Лёшка съёживался и становился похожим на маленького нескладного подростка, который получил двойку и не знал, как сообщить об этом родителям.

— Лёшка, опять ботинки раскидал по прихожей, сколько раз тебе говорить — убирай на полку! — гремел голос жены, и Лёшка бежал вприпрыжку, убирал обувь и каким-то надорванным голосом спрашивал про дела на работе. Дела как всегда шли, контора пахала.

— Вечно у тебя картошка подгорает, — слышал он чуть позднее и мгновенно парировал, что прожил не так уж и много лет, вечностью здесь не пахнет, но в ответ слышал одну и ту же убийственную фразу, — Поговори ещё у меня, засранец!

Лёшка молчал, проглатывал обиду и с головой погружался в просмотр телевизора, чтение газет и «стрелялки» на компьютере, дети уже выросли и уехали в другой город, оставив отцу старенький комп с небольшим «моником», как они называли монитор. Комп временами ломался, и Лёшка, чертыхаясь, носил его в ремонт, где ему советовали «выбросить это барахло». Но «барахло» всё не выбрасывалось, оно было привычное для Лёшки с его пятью классами образования, включить, запустить игру, выключить — ничего сложного…

— Ты в магазин сходил? — в голосе жены послышались угрожающие нотки и Лёшка похолодел, про магазин он совсем забыл, словно и не было в ячейках памяти такого слова «магазин», и тем более он не помнил, что там купить.

— А чего сидишь? Сидит как принц заморский, а в доме шаром покати — жена появилась в дверях как танк, который через мгновение развернет дуло и бабахнет со всей мощи, так что стены рассыпятся.

Лёшка встал с теплого дивана и понуро стал одеваться, старясь вспомнить, что же купить. «Яйца вроде бы, молоко, мясо, хлеб, круп каких-то…» Лёшка взял большую хозяйственную сумку и незаметно выскользнул за дверь. Вечер уже вступил в свои права, тут и там перемигивались фонари, слегка подморозило и лужи хрустели под ногами как галеты, которые он любил с детства. «Скорей бы на работу», — думал Лёшка, провожая тоскливым взглядом проходящие мимо машины. «Скорей бы на работу…»