Кирин. Дракон, который слишком долго жил среди людей

Веся Елегон

Про парня с чистым сердцем, который в замке, унаследованном после смерти отца, обнаружил девушку, запертую в тайной комнате.Отпустить? Вот только в сердце поднимается незнакомая тьма, жадно хрипящая: «Моя!» Справится ли со своей тьмой парень, и так ли проста и невинна девушка? Узнаете, прочитав роман «Кирин» Веси Елегон.

Глава 2. Запах жасмина

Прошло уже сколько… лет двадцать?

Двадцать лет вынужденной ссылки и невозможности вернуться домой, даже приблизиться.

Тот случай во внутреннем дворике… Произошедшее тогда теперь казалось сказкой, фантазией детского непоседливого ума. Всё, что осталось от него Виктору — это тонкие шрамы на ладонях… а ещё едва уловимый запах жасмина.

Тогда его отец, с упорством маньяка видящий в каждом потенциальную угрозу своему благосостоянию, взбешённый выходкой сына, отправил мальчика в пансионат для богатых, но ненужных своим родителям детей. Затем был университет с ускоренным курсом лекций и классом, также состоящим из избранных неприкаянных отпрысков воротил мира сего.

А после работа в семейной компании.

Всего через год упорного труда Виктор уже сидел в кресле президента английского филиала процветающей корпорации «Ли Гон». Стратегия развития, переговоры, поглощение и разгром конкурентов — всё это слишком легко давалось младшему Ли Гону. И он скучал.

И сейчас, стоя у каменных перил широкой лестницы, ведущей в сад, Виктор вглядывался в скрытую темнотой ночи шелестящую на ветру листву деревьев. Позади, в просторной зале ресторана, играла музыка, слышался тихий рокот голосов и перезвон поднимаемых бокалов. В этом залитом светом золотых лампочек пространстве собрались значимые в обществе фигуры, члены правительства и какие-то знаменитости. Праздновали успешный запуск новой линии товаров, производимых на предприятиях корпорации «Ли Гон».

Виктор раздражённо поморщился, когда тишину наползающих сумерек вскрыл очередной всплеск ликования.

Но хуже, чем пьяный ор, был другой едва различимый звук, который родился там, в глубине залитой светом залы, и теперь неумолимо приближался. И вот совершенно отчётливо — цоканье шпилек по гранитной плитке, которое затихло в нескольких метрах от президента.

Девушка — высокая, стройная, выбеленная до прозрачности блондинка, одетая в длинное, блестящее серебром, облегающее платье, замерла в нескольких шагах от объекта своих нескромных желаний. Она бы хотела заговорить, но язык не поворачивался, да и всё тело словно онемело. Ужасный Виктор Ли Гон. Насколько он был красив, настолько же и страшен. Любой, кому хоть раз выпал шанс привлечь внимание президента, знал, что источником этого страха были его глаза, тёмные и настолько внимательные, что казалось, будто они видят тебя насквозь — все твои тайны, все мысли, абсолютно всё. Поэтому девушка так и осталась стоять и мять в руках хрупкое стекло бокала, наполненного искрящимся шампанским, отчаянно надеясь на то, что президент сам обернётся и тем самым закончит эту её мучительную пытку.

Но мужчина не повернулся, только облегчённо выдохнул и, достав из кармана портсигар, затянувшись, закурил сигару. Горячий дым обжёг горло и смешался со слюной, расплывшись во рту едва уловимым ароматом жасмина.

Виктор сглотнул слюну, поморщился от горечи и, зажав в зубах сигару, устало облокотился на перила.

Женщины его не интересовали. Нет, он время от времени удовлетворял возникающее естественное желание, но только это и никак не больше. Не было ни чувств, ни потребности в оных. Но это его не волновало. Намного больше Виктора расстраивало то, что запах жасмина на его ладонях становится всё менее заметным. Первые несколько лет выброшенному из родного дома мальчишке ещё удавалось поймать этот запах и вспомнить хруст мелких камней, которыми были усыпаны тропинки в таинственном саду. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось картинок в его памяти, всё съедала пустота и желание вернуться.

Хотя он мог вернуться. Ли Гон — младший давно уже обзавёлся контрольным пакетом акций, и людей на него работало больше, чем на его отца. Но это бы спровоцировало войну между кланами, из которой, Виктор не сомневался, он бы вышел победителем, а вот отец бы проиграл.

И эти мысли останавливали президента. Уверенный и непоколебимый днём, ночью Ли Гон — младший метался по своей квартире, словно запертый в клетке зверь. Взбешённый своей мягкотелостью, Виктор рычал в голос, чем немало беспокоил весьма состоятельных соседей снизу. Но их капиталы не шли ни в какое сравнение с состоянием владельца пентхауса, расположенного на последнем этаже элитной высотки. Так что они молчали и продолжали приветливо улыбаться при встрече.

Виктор в очередной раз неспешно втянул горьковатый дым. Сигары, скрученные на заказ из жасминовых листьев, едва ли могли удовлетворить его почти физическую потребность в этом запахе, но всё же…

Блондинка за его спиной судорожно вздохнула и попыталась ещё на шаг сократить расстояние. Но её опередил молодой мужчина, как и президент одетый в чёрный костюм. Он был на голову ниже Ли Гона, но шире в плечах и, кажется, моложе на пару лет. Блондинка обиженно уставилась в спину парню, разрушившему её планы. На удивление, этот обернулся и, сверкнув синими глазами, вдруг спросил, но обращался он не к ней:

— Президент, я помешал?

— Не думаю, что здесь было что-то, чему можно было помешать, — лениво отозвался Ли Гон. И да, он наконец посмотрел на девушку, отчего та ещё больше побледнела и, развернувшись на негнущихся ногах, потрусила в сторону распахнутых дверей. Там её, растерянную, подхватил какой-то мгновенно покрасневший от смущения мужчина, и они скрылись за лёгкими белыми занавесями, укрывающими отдыхающих от прохлады ночи.

— Вашему отцу стало хуже, — проводив девушку взглядом, сообщил подошедший. Его звали Джон Хёк. Он являлся начальником охраны президента и по совместительству другом, если это так можно было назвать. Виктор особо ни с кем не сближался, а Джон и сам отчётливо видел границы между работодателем и подчинённым и старался их не переступать. Так, разговоры за чашкой кофе и иногда бокал виски в баре, но это в самые худшие вечера президента. Но, возможно, плохие времена скоро закончатся, ведь глава клана Ли Гон — старший совсем плох.

— Сколько? — отвернувшись, глухо спросил Виктор. Его сердце гулко ухнуло.

— Врачи дают эту ночь, не больше. Он зовёт вас, — сухо произнёс Джон Хёк. — Самолёт уже готов к отлёту.

Ветер дул с востока. Президент сбил пальцами пепел. Тот красными искрами закружился на ветру, потух и потерялся в темноте. Виктора охватило странное чувство. Хотелось кричать, и в то же время в груди было нестерпимо пусто. Он возвращается домой…