Ночи Калабрии

Вероника Франко, 2021

Отправляясь в командировку в Италию, я и представить себе не могла, что поневоле окажусь во власти крупного калабрийского мафиози. Синьор Спада могущественен, опасен, богат и красив. Он ничего не делает просто так. Какую же цену мне придётся заплатить за своё спасение и свободу? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Идти с этим практически незнакомым мужчиной? Всё, что мне известно о нём, так это то, что Дарио — очень крупный, влиятельный мафиози, которого боятся не только итальянские бандиты, но и наши, отбитые на всю голову, братки. Несколько раз я слышала в разговорах, как упоминали фамилию Спада, и каждый раз это сопровождалось словами отнюдь не о лютиках и ромашках. Мне становится очень страшно. До дрожи. Но оставаться здесь ещё страшнее. Шагаю в неизвестность.

— Куда мы едем? — тихо интересуюсь, пока за окнами пролетают залитые светом фонарей улицы Милана.

— Ко мне, — сухо отвечает мужчина.

— Но разве мы только что не были у Вас в доме?

— Я там не живу. Тот дом для встреч и всяких мероприятий.

Чёрный автомобиль бесшумно скользит в ночи. Судорожно думаю, что теперь мне точно конец. За командировку не заплатят, хорошо, если с работы не уволят. Но вспомнив потные похотливые ручонки жирдяя и масляный взгляд поросячьих глазок, решаю, что уж лучше пусть уволят, чем лечь под этого борова.

Машина останавливается перед высоким кованым забором, за которым скрывается вилла с белоснежными колоннами. Подъездная аллея, обрамлённая кипарисами, гравий на дорожках, в темноте сада белеют силуэты статуй.

— Здесь ты в безопасности, — произносит Дарио, едва мы заходим в просторный холл, отделанный серо-белым мрамором. — У меня военизированная охрана по всем периметру, камеры и датчики движения. Мышь не проскочит. Никого не бойся.

«Угу, никого. Кроме тебя», — почему-то мелькает у меня в голове.

— Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает хозяин дома настолько непринуждённо, будто бы я совершенно обычная гостья.

— Виски или коньяк.

— Любишь крепкие напитки? — улыбается итальянец, и его суровое лицо становится необыкновенно красивым. Вернее красивым этот мужчина был всегда, но от его улыбки внутри меня разливается приятное тепло.

— Ты очень красивый, когда улыбаешься, — говорю внезапно и удивляюсь сама себе. — Впервые вижу твою улыбку. Тебе надо почаще улыбаться.

Боже, что я несу? И почему перешла на «ты»?

Дарио замирает с бутылкой бренди в руках, внимательно смотрит на меня, затем продолжает наливать напиток в бокалы.

— И часто ты спасаешь девушек? — брякаю снова невпопад.

— Я не спасал тебя, — отвечает итальянец.

— Тогда почему просто не оставил меня там?

— Потому что тебя бы изнасиловал твой босс, а потом отдал бы своим охранникам. И в лучшем случае ты бы осталась в живых, хотя это вряд ли. Думаешь, я не понял, что намеривался сделать этот урод? Я вижу его ходы на несколько шагов вперед. А в твоем случае, всё было совсем очевидно.

От нарисованных перспектив мои колени и руки затряслись. Судорожно делаю глоток бренди. А Дарио, прикурив сигарету, продолжает:

— Я никому не позволю проявлять неуважение к гостям в моём доме. Тем более насиловать. Это оскорбление меня, понимаешь?

— Кажется, — утвердительно киваю.

По комнате плывёт сладкий табачный дым.

— Зря ты за меня вступился. Я бы сама всё утрясла.

Очевидно, бренди затуманил мне мозги, и я снова понесла фигню.

— Ну да, конечно. Несколько мужиков тебя бы порвали, как тряпичную куклу. Если ты настолько безбашенная, то надо было сразу соглашаться переспать с тем ублюдком.

— Фу! Что ты говоришь! Я — переводчик, а не шлюха.

Дарио кивает головой и хмыкает. Интересно, что означает этот смешок?

— Теперь меня уволят, — грустно произношу я. — И даже за последний месяц не заплатят.

— Не уволят. И всё заплатят. Я прослежу.

— Ты? Да как ты это сделаешь?

— Это моё дело. Тебе знать необязательно.

Через десять минут слышу, как в сумочке вибрирует сотовый. Достаю телефон. В подтверждение моих слов на дисплее высвечивается сообщение от хозяина агентства переводов: «Ты уволена». На часах около двенадцати. Значит в России два часа ночи. М-да, оперативно.

— Муж? — хмуро спрашивает Дарио.

— Что? — непонимающе поднимаю на него глаза.

— Муж сообщение прислал?

— У меня нет мужа.

— Странно. Такая красивая девочка и не замужем, — протягивает он, скользя угольными глазами по моему лицу и телу. От этого пронизывающего насквозь взгляда спина покрывается испариной.

— У красивой девочки нет времени на личную жизнь, — быстро произношу я. — Красивая девочка всё время работает, чтобы выжить. Работала, — поправляю саму себя.

— Так от кого сообщение? — уже напрямую задаёт вопрос Дарио.

— От хозяина агентства переводов, в котором я больше не работаю. Я ж говорила.

Итальянец сурово сдвигает широкие брови.

— Завтра он напишет, что ошибся. Поверь мне.

— Ага, как же! Если этот хорёк ослушается приказа, ну ты сам знаешь от кого, то его кастрируют, а офис сожгут.

— А если не ослушается, то мои люди сделают так, что кастрация покажется ему праздником. Видишь ли, малышка, на любую силу есть другая сила.

— Ммм, вот значит, каков твой мир — отвечать силой на силу?

— Именно. И это правильно. Поэтому я ещё жив.

Мы молчим. Дарио докуривает сигарету и говорит:

— Ладно, Лия, сегодня был трудный день. Пора спать. Пойдём, покажу твою комнату. Обычно это делает прислуга, но сейчас все уже ушли.

— О, значит, мне оказана великая честь, — хихикаю я.

Итальянец подозрительно смотрит на меня исподлобья, качает головой и встаёт с кресла.

Комната, в которую меня приводит хозяин дома, потрясающая. Два больших окна плотно зашторены гардинами винного цвета. Светло-сливочные стены украшают картины с пейзажами южной Италии. Кровать, застеленная покрывалом в тон штор, настолько огромная, что на ней могут спокойно поместиться несколько человек. Мебель из тёмного дерева украшена интарсией. (Прим. автора: интарсия — деревянная мозаика).

— Спокойной ночи, — Дарио задерживается на пороге.

— Спокойной, — отвечаю я.

Итальянец резко разворачивается, прижимает меня к стене и властно накрывает мои губы своими губами. Я стою, вдавленная в холодную стену, от ужаса боясь пошевелиться. Из огня да в полымя. И нет, разумеется, это совсем другое полымя: волнующее, притягательное, сексуальное. От Ягуара исходит будоражащий запах амбры, мускуса и цветов апельсина. И, наверное, при каких-то иных обстоятельствах, я бы стала мягкой и податливой в его сильных руках, ответила бы на его поцелуй, и мы бы страстно занялись любовью. Но сейчас — совершенно не тот случай. Поэтому я начинаю сопротивляться изо всех сил, мычать и бить хозяина дома кулаками по стальным бицепсам. Дарио отступает.

— Ты чего? — выкрикиваю первое, что приходит мне в голову.

— Ну а что? Разве я не заслужил небольшое вознаграждение за спасение твоей чести? — усмехается он.

— Какое же это спасение, если… если… — не могу вспомнить нужные слова даже на русском, про итальянский и говорить нечего.

— Если что? Если бы не я, то в данную минуту тебя бы драли во все щели несколько мужиков одновременно или по очереди. Уж не знаю, как они любят. А так, я один. Считай, тебе повезло.

— Дарио, пожалуйста, не надо, — мой голос дрожит, в горле образуется комок. Мне хочется, чтобы стена расступилась и поглотила меня.

— Ладно, будет тебе. Я пошутил. Отдыхай.

Итальянец закрывает за собой дверь. Я плюхаюсь на кровать. Губы горят от его поцелуя. Дотрагиваюсь до них кончиками пальцев. Вот так съездила в командировку.