Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Вероника Лесневская, 2023

– Ты переезжаешь ко мне, – звучит безапелляционно. Как факт.– Я не могу, – спорю, но Воскресенский не знает слова «нет».– Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь.– Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с детьми. Совсем нет, – прячу взгляд.– Ты им нравишься. Остальное неважно. Я готов сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.Нас прерывают рыжие двойняшки. Забираются отцу на колени, и он тут же смягчается.– Мама будет жить с нами? – одновременно указывают на меня.*После развода я лишилась всего. Муж изменил мне, сделал ребенка любовнице, так еще и отсудил мой бизнес.Я должна подниматься с нуля. Подрабатывать кондитером, брать любые заказы. На одном из мероприятий я встретила его… Воскресенский – отец-одиночка в разводе. Холодный, циничный, презирает женщин и идет по головам. Мне надо держаться от него подальше… Но как вышло, что его дочки похожи на меня, как две мини-копии?

После развода я лишилась всего. Муж изменил мне, сделал ребенка любовнице, так еще и отсудил мой бизнес. Я должна подниматься с нуля. Подрабатывать кондитером, брать любые заказы. На одном из мероприятий я встретила его… Воскресенский — отец-одиночка в разводе. Холодный, циничный, презирает женщин и идет по головам. Мне надо держаться от него подальше… Но как вышло, что его дочки похожи на меня, как две мини-копии?

Глава 1

Константин

— Давай оставим их в роддоме…

Жестокая фраза, произнесенная обманчиво нежным, слабым женским голоском, долетает до меня и останавливается, будто бьется в плотное, бронированное стекло. Рикошетит и тонет в детских криках, доносящихся из других палат. В бесконечном больничном коридоре шумно. И только в «випке» моей жены царит уничтожающая тишина.

— Как ты себя чувствуешь, Даш? — невозмутимо переступаю порог. С внешним спокойствием шагаю к постели, небрежно опускаю пакет с продуктами на тумбочку, поддеваю носком ботинка случайно выпавшее яблоко, и оно катится под кровать. Не смотрю туда. Как и на женщину, которая будничным тоном предлагает отрезать от себя кусок, выкинуть и забыть.

Не могу. Иначе не сдержусь.

Неторопливо отхожу к окну, складываю руки в карманы и невидящим взором гипнотизирую внутренний двор лучшей клиники в городе. Нам ее статус не помог. Как и мои связи, и деньги — все зря.

— Отвратительно, Кость. Или намекаешь, что я помешалась? В нашей ситуации все возможно, — слова друг за другом вонзаются мне в спину, превращая ее в решето, но я не поворачиваюсь. — Ты все слышал и правильно понял, не притворяйся. Я хочу отказаться от них, пока не поздно.

Внутри взрывается ядерная боеголовка, поражая все и оставляя лишь пустую оболочку. По-прежнему холодную и стальную.

Нехотя оглядываюсь, беру стул и сажусь напротив постели жены. Иначе воспринимаю ее. Вижу в ней свою персональную «зону отчуждения». И не верю, что все это происходит с нами.

— Речь идет о детях, — чеканю каждый слог и подаюсь вперед, упираясь локтями в колени. — О наших с тобой детях. Ты понимаешь, что предлагаешь?

— Ты ведь сам слышал, что сказали врачи…

— Врачи не боги, могут ошибаться, — меняю позу, чтобы увеличить расстояние между нами. От греха подальше. Откидываюсь на спинку стула, который поскрипывает подо мной. — Рано сдаешься. После нескольких лет безуспешных попыток забеременеть. После лечения, процедуры ЭКО, шести тяжелых месяцев беременности, — воспламеняюсь, стоит лишь вспомнить, через что мы прошли. — Ты же родила их. Ты мать. Неужели не чувствуешь связи и готова так легко отказаться от собственных дочек? Не верю, — отрицательно качаю головой.

— Я молода. У меня вся жизнь впереди. И я не хочу тащить этот крест до конца дней, — продолжает оправдываться. — Это равносильно тому, чтобы похоронить себя заживо. У них нет будущего, но почему его должны лишаться и мы?

— Я же не отказался от тебя, когда узнал о твоем бесплодии.

Ожесточившись, бью ее по больному. Пока только словами. И чтобы не нанести физический вред жене, я резко встаю, откидывая стул.

— К тому же, пока ничего толком неизвестно, сложно сказать, что нас ждет, — до последнего сохраняю сдержанный тон.

— Мне дали образец заявления. Рассказали, что и где нужно заполнить…

Даша тянется к тумбочке, достает какие-то листы, но я выхватываю их и, не вчитываясь, разрываю пополам. Отпускаю и, когда они оказываются на полу, наступаю подошвой.

— А дальше? — упираюсь кулаком в поверхность тумбы. — Что дальше? — нависаю над женой, повышая голос. — Ты сможешь спокойно жить, шастать по ресторанам, развлекаться, пока твои дочки в детдоме? Не зная, как там с ними обращаются… Сможешь жрать и спать, когда дети хрен знает где и с кем?

Даша отодвигается к стене, испугавшись моего гнева. Дергает рукой, натягивая капельницу. Перехватываю ее, чтобы не вырвала катетер из вены и не навредила себе.

— Лучше так, чем обрекать себя на мучения. Я не справлюсь, Кость, я не хочу, — Даша внезапно срывается в истерику. — Не так я представляла себе счастливую семью.

Выпрямившись, смотрю на плачущую жену сверху вниз. И ничего не чувствую, кроме опустошенности.

— Далеко не все происходит так, как мы ожидаем, — выдаю поучительно. — Бог дает нам ровно столько, сколько мы способны выдержать. Так что вытри слезы, дорогая. Твое дикое предложение спишем на послеродовую депрессию. И забудем об этом разговоре.

Хлестко, грубо и повелительно. Пусть я выгляжу бесчувственным тираном, но только так могу достучаться до паникующей матери. Она запуталась, и я единственный, кто способен уберечь ее от ошибки.

— Но…

— Закрыли тему, — обрываю резко. — Дочек беру на себя. Я уже договорился с ведущим перинатальным центром за границей, нас там примут, — бесстрастно сообщаю о своих планах. Ставлю Дашу перед фактом, потому что менять их не намерен. — Поеду с малышками и буду постоянно находиться рядом. Компанию оставлю на Славина, он хорошо зарекомендовал себя в роли моего заместителя. Думаю, справится. Если у тебя какие-то проблемы или просьбы будут, тоже ему звони. Я его предупредил. Ну, а пока… восстанавливайся. Заодно хорошо подумай о нашем будущем, — добавляю многозначительно.

Ухожу, не дождавшись ответа. Плотно прикрываю за собой дверь, но не хлопаю, как бы ни хотелось вбить ее с размаха в косяк. Самообладание — это все, что у меня осталось на данный момент. И оно не дает мне сломаться и разнести клинику, сравняв ее с землей.

— Кто сегодня дежурил? — выплевываю у стойки в приемной, а миловидная медсестричка испуганно хлопает ресницами. — Мне нужна фамилия врача, который надоумил мою жену подписать отказ от новорожденной двойни. Ну же!

— На дежурстве был Коновалов, — лепечет она, беглым взглядом беспокойно окидывая помещение. — Он уже сменился.

— Передайте главному, пусть ищет ему замену, — хмыкаю зло. — Вопрос времени…

И профессионализма ребят из моей юридической компании. У любого врача можно при желании найти скелет в шкафу. А то и раскопать маленькое кладбище.

Щелкаю пальцами, чтобы вывести ошеломленную медсестру из транса, и мне тут же накидывают халат на плечи. Провожают в отделение для недоношенных. На короткое время оставляют рядом с кувезами, в которых спят мои дочки. Два крохотных комочка, слабых и тихих. В ворохе одежды, пеленок и обмотанные датчиками. Цыплята внутри инкубаторов, искусственно поддерживающих нужную температуру.

Если бы я мог отдать за них жизнь, я бы это сделал, не задумываясь. Но это было бы слишком просто. Видимо, у нас свой путь.

— Я тоже не так представлял себе счастливую семью, — все-таки соглашаюсь с Дашей, не замечая, что произношу это вслух.

— Константин Юрьевич, вашим котятам очень повезло, — доносится от женщины-врача, которая неожиданно возникает рядом со мной. — Вы на редкость сильный человек и настоящий отец.

Касаюсь ладонями стекол, отделяющих меня от детей, согреваю своим теплом несколько секунд, будто девочки могут почувствовать. И одергиваю руки, оставляя запотевшие следы.

— Не представляете, что бы я отдал, лишь бы стать… обычным.

***

Три месяца спустя

Осторожно спускаюсь по трапу частного самолета, крепко держа в руках две люльки со спящими дочками. Стараюсь не спешить и сильно не раскачивать их, чтобы не разбудить. Перелет и так выдался нелегким, но я рад наконец оказаться дома. Да и малышки притихли, словно почувствовали себя спокойнее на родной земле.

Позади суетится нянька, пытается услужить, помочь мне, но я осекаю ее легким кивком. И так достаточно сделала для нас. Я специально вызвал ее из России, когда девочек уже выписали из клиники, но назначили дополнительные анализы и процедуры. Не захотел подпускать к ним иностранку — такой у меня заскок.

Благо, эта приятная женщина согласилась прилететь и на протяжении почти месяца не отходила от них. Понимаю, что делала это за деньги, и я щедро оплатил ее услуги, но все-таки… по-человечески ей благодарен. Без нее я бы не справился.

— Ярослава Ивановна, все в порядке, — цежу чуть слышно. — И возьмите сегодня выходной. Малышки будут с мамой.

Улыбнувшись, взглядом окидываю аэропорт. Незамедлительно нахожу огромную фигуру друга. Такой шкаф сложно не заметить. Отталкивается от капота автомобиля, чудом не оставив вмятину, — и шагает к нам.

— Привет, Тим, — я искренне рад Вулканову. — Но обойдемся без рукопожатий, — демонстрирую две люльки. С гордостью, черт возьми, будто это мое главное достижение в жизни.

Впервые за три месяца ада я выдыхаю и учусь наслаждаться отцовством. Теперь все у нас должно быть в порядке.

— Как вы? — вместо приветствия спрашивает Тимур. Он в курсе наших проблем. Странно, но с ним я созванивался чаще, чем с женой.

— Диагноз не подтвердился, — бросаю короткую фразу, которая вернула мне смысл жизни. — Есть еще определенные трудности, связанные с тем, что малышки родились недоношенными. Они слабые, им необходим особый уход, наблюдение, специальное питание. Но это такая фигня по сравнению с тем, что могло быть…

— Понимаю, — хрипло отвечает. — Надеюсь, все наладится. Кость, если тебе нужны деньги, только скажи. В моей сети автосалонов дела вверх идут. Любая сумма в любое время…

— Да ты и так мне помог, а с долгами компании я быстро разберусь, — аккуратно огибаю машину, подходя к пассажирской двери, которую тут же распахивает Тимур. — Но спасибо, буду иметь ввиду.

— Обращайся.

— А у вас с Олей как дела? — устраиваю люльки на просторном заднем сиденье, и Вулканов помогает мне закрепить их.

— Все так же, — произносит безэмоционально. — Мы тоже решились на ЭКО. Как и вы с Дашей. Но Оля сама не своя, нервничает, раздражается по пустякам. Хотя я ведь на все иду ради нее.

— Верю, — честно говорю, потому что видел, как Тимур относится к жене. Пылинки сдувает. — Ты правильно делаешь, что продолжаешь бороться. Видимо, такая у тебя судьба.

— Ты же знаешь, я не верю в подобное, — отмахивается.

— Да я вроде тоже, но… — указываю на дочек, которые, словно услышав меня, одновременно морщат носики. Поправляю выбившиеся из-под шапочек рыжие волоски. Смешные. Две огненные лапочки у родителей-шатенов.

Наверное, внешностью они пошли в мою прабабку. Та еще ведьма была. Зададут мне девочки жару, когда подрастут.

— Ты Даше уже сообщил хорошую новость? — смягчается друг, окинув взглядом малышек. И медленно, почти бесшумно прикрывает дверь.

— Н-нет, я даже не предупредил, что мы прилетаем сегодня, — потираю затылок и занимаю переднее пассажирское кресло. — Домой торопился. Сорвался с места, как только нам все документы и рекомендации выдали. Друг, да я так быстро даже в армии не собирался, так что немудрено было забыть, — сдавленно смеюсь, чтобы не потревожить девочек.

— Значит, сюрприз будет, — усмехается Тимур, трогаясь с места.

Чертов предсказатель, как в воду глядел!

Потому что сюрприз действительно удается. Правда, не такой, как я ожидал. И преподносит мне его горячо любимая жена.

— Хм, а что это значит? — озвучивает мои мысли Вулканов, пока я сам пребываю в ступоре.

Наблюдаю, как Даша выходит из нашего дома. Тащит за собой дорожный чемодан, который от тяжести едва крутит колесиками. Подходит к смутно знакомому автомобилю, который мало того, что прохлаждается на моей территории, так еще и заехал на газон. Косой урод. Прибью!

Накаляюсь до предела, но потом вдруг ныряю в ледяную прорубь, когда из машины выходит… Славин. Перехватывает чемодан, запихивает его в переполненный багажник, стирает пот со лба. Но передохнуть козлу не позволяет моя благоверная, которая повисает у него на шее. Что-то мило щебечет, чмокает его в гладкую щеку и летящей походкой, виляя задом, дефилирует к капоту. Замирает у пассажирской двери, ожидая, пока Славин ей откроет. И прищуривается, заметив нас.

Жестом прошу Тимура въехать во двор. Если появляться, то эффектно.

— Это значит… — задумчиво тяну, не отрывая взгляда от жены и моего заместителя. Заменил так заменил, мать его. На совесть. Не жалея сил и времени. — Это значит, Тимур, что тебе придется сегодня немного поработать у меня няней, пока не приедет Ярослава Ивановна, которую я поторопился отпустить, — медленно толкаю дверь, ступаю на асфальт. — Правда, за свой счет и мое большое спасибо, потому что я на мели. И, судя по всему, сейчас лишаюсь последнего…

— Кость, подожди, — настороженно окликает меня Вулканов, но я уже не слушаю.

Сложив руки в карманы, шагаю к двум людям, которым когда-то доверил самое ценное. Славину — компанию, а Даше — семью. Ошибся.

— Костя? — не верит глазам жена. Уже бывшая. — А ты вернулся?

О наших детях даже не спрашивает. Плевать ей. Три месяца — и точка невозврата.

— Не мог не пожелать счастья молодым, — выплевываю издевательски.

— Константин Юрьевич… — подобострастно подает голос Славин, бегая взглядом по нам с Дашей.

— Уволен, Петь, — бросаю холодно.

— Да как же? — задыхается и часто моргает. — А фирма? Там долги…

— Супер! — зло усмехаюсь. — Вот на тебя их и повешу. Пойдешь по статье, — говорю абсолютно серьезно. Славин знает о моих методах. И в курсе, что я пойду на любую хитрость ради цели. А сейчас моя цель — размазать их обоих по асфальту.

— Кость, давай расстанемся по-человечески, — пытается повлиять на меня Даша. — Ты у меня сильный, а я слабая. Говорила же, что не смогу так, — нежно поправляет мне воротник, но спотыкается о мой презрительный взгляд и одергивает руки. — Я подала на развод, — сообщает очевидное. — Откажусь от прав на детей, все бумаги подпишу. Имущество пополам поделим, как указано в брачном контракте. И разойдемся.

Вопросительно выгибаю бровь. И молчу в ожидании очередной глупости, которую способна выдать моя «любовь». Взмахнув каштановыми волосами, она на всякий случай отступает назад. Ищет защиты у Славина, но тот уже не рад, что на чужую жену покусился. И будет жалеть об этом до конца дней. Я проконтролирую.

— Конечно, дорогая, разойдемся, — выжимаю из себя кривую ухмылку. — Мирно, спокойно, как люди, — перечисляю невозмутимо, но Даша бледнеет. Ищет подвох в моих словах. — Как только я оставлю тебя без трусов, а твоего любовника без работы.

— Но Константин Юр… — пытается вступиться за нее Славин, но мой кулак не позволяет ему договорить.

Видит бог, я не хотел этого. Сдерживался до последнего, ведь позади меня, в машине, мирно спят мои дети. Хреновый пример я им показываю. Да и вообще ситуация дерьмовая.

Но поздно. Я сбиваю костяшки об скулу бывшего зама и, не успокоившись, заряжаю ему в нос. Я бы добавил, но Славин оказывается проворнее и… Шустро сбегает, падая за руль своего авто и заводя двигатель.

— Вот ты мудак, — пищит Даша, зная, что я не подниму руку на женщину, однако тоже прячется в салоне.

— Мудак, который всегда выполняет обещания, — подмигиваю ей и киваю на трясущегося Петю. — С милым рай в шалаше, Дашуль, а ты это испытаешь на себе.

И совсем скоро претворяю свои угрозы в жизнь. Без особого напряжения, но с больным удовлетворением. А со временем становлюсь самым известным и лучшим бракоразводным юристом. Исключительно для таких же доверчивых «мудаков», каким был сам.

* Добро пожаловать в историю Константина Воскресенского и его Веры. Поддержите новинку звездочками, комментариями.

* История Тимура (друга Кости) ➡"Сыночек в награду. Подари мне любовь"

* БУКТРЕЙЛЕР тут ➡ https://youtu.be/-0qgfoGDW8g