Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

Вероника Заболоцкая, 2022

Уникальный мир териантропов – существ, способных превращаться в животных, находится на волоске от гибели.Судьба всей Долины зависит лишь от хрупкой девушки, только недавно начавшей познавать магии. Малакиния – девочка-лисоборотень. Мечтательная и необычайно талантливая, она не особо прилежно учится в школе, и плохо ладит со сверстниками. Сможет ли она противостоять могучему Злу, уничтожающему целые вселенные, и отомстить вовкулакам, которые принесли смерть в ее семью?

Глава 5

На следующий же день после коронации король Диверий пришел в Зал Стола Правления в сопровождении незнакомца, облаченного в черные одежды. Это само по себе было вопиющим нарушением любых норм и приличий. Затем король приказал принести кресло и установить его по правую руку. Постепенно ропот возмущения среди Совета Хранителей перешел в требования объясниться. В ответ на это Диверий резко хлопнул ладонью о черный гранит Стола Правления с такой силой, что в ушах зазвенело. Все смолкли.

— Представляю Совету Хранителей Карилия Юсыя — нового Придворного Мага и моего личного… гхммм, — Король Диверий прочистил горло, — консультанта.

Свои слова он подчеркнул таким взглядом, переводя глаза с одного Хранителя на другого, что спорить никто не решился. И все-таки вопросы возникли:

— Придворного Мага? Но в услугах волшебников Стол Правления не нуждался со времен истребления ликантропов. Не хочет ли таким образом Ваше Величество сказать, что Долине угрожает какая-то неведомая опасность?

— Что вы, никакой опасности, — опередил собирающегося что-то ответить короля новый Придворный Маг. Его голос прозвучал мягко, немного скрипуче. Глазами его сверкнули. — Просто настал момент, когда на свое законное место возвращается один из древнейших и сильнейших Кланов териантропов.

Этому заявлению удивился даже Диверий. Он вопросительно поднял брови. Хранитель Львостаи насмешливо бросил:

— Наш король Драго уже на своем месте! Не припомню Клана сильнее и древнее.

Юсый смерил молодого льва надменным взглядом и назидательно-пренебрежительным тоном ответил, массируя пальцами переносицу:

— Даже самый базовый курс истории териантропов рассказывает о существовании ТРЕХ самых могущественных Кланов, которые и образовали когда-то Стол Правления. И Драго из этих Кланов были только третьими по силе своих магических способностей. Вторым Правящим Кланом был Кошкоклан. Ууу, они были сильны… Но после заварушки с ликантропами трусливые и эгоистичные кошаки сами отреклись от участия в любой политической жизни Долины и покинули Стол Правления, фактически, предав народ и передав Стол Правления Драго… А ты, — Маг обратился к Хранителю Львостаи, — просто сопливый юнец и неуч, поэтому ничего этого не знаешь.

Ответ Юсыя прозвучал безупречно вежливым тоном и сопровождался учтивой улыбкой. Не каждому дано умение сочетать противоречивые слова и действия. Хранитель Львостаи оказался в замешательстве, обдумывая: оскорбили его или все-таки нет. Этой секундой и решил воспользоваться новый Придворный Маг. Он откинул полы черной накидки, расширился, вырос, воспрял над столом, обернувшись в черную пыльную тучу, и из нее выпорхнул Большой Черный Ворон. Он сделал круг над головами Хранителей, которые наблюдали, раскрыв рты от изумления. И приземлился в центре круглого черного, отполированного до зеркальной гладкости гранита.

— Этого не может быть… — тихо протянула древняя старушка в толстых очках на крючковатом совином носу. Она поправила их и внимательно посмотрела на Ворона еще раз. — Воронитель! Первый Клан Правителей! Он исчез сотни хитов назад. Был истреблен ликантропами! Этого не может быть.

— И тем не менее, это есть, — Юсый расправил крылья, от размаха которых сидящим за столом Хранителям пришлось увернуться. — Я — Карилий Юсый, последний и, очевидно, Младший из рода Воронителей. И я ваш новый Придворный Маг. Ну, и личный консультант короля. В общем, — он громко клацнул массивным желтым клювом и, склонив голову набок, посмотрел левым глазом прямо в глаза шокированного Хранителя Львостаи, — вы должны меня слушаться. — В голосе Черного Ворона торжественно звучала неприкрытая насмешка.

*****

Король Диверий распустил Совет и остался с Юсыем наедине.

— Что это было, тритон подери?!

Он вроде собирался кричать на Мага, но тут же осекся — Диверий и раньше боялся его, теперь же снова удостоверился в том, что совершенно не знает, чего можно ожидать от этого странного, скрытного и могущественного териантропа.

— Прости, что не предупредил. Просто я слишком сильно люблю эффектные появления, — расхохотался Юсый, откинувшись на спинку своего нового кресла. Он находил его невероятно удобным. — А лица Хранителей? Ты их видел? Вот умора! Думали, ты заморыша привел безродного! Хахаха! Да ты же и сам так думал! — Маг впервые за долгие хиты ощущал себя на своем месте.

— И какой будет итоговая цена твоей… услуги? — Диверий запнулся, чувство вины кольнуло, но он быстро прогнал его прочь. Сейчас его должна была беспокоить только забота о королевстве и благе народа и умение мудро распорядиться полученной властью… и еще разобраться, чего от него хочет этот странный тип, вызывающий у Диверия опасения.

— Ну, как и говорилось в момент подписания контракта: ваше покровительство, Ваше Величество. Услуги, исполнение просьб — по мере поступления и на ваше усмотрение, конечно же. — Как бы кланяясь, Юсый наклонил голову, но даже не подумал встать с кресла. — Я максимально заинтересован в улучшении жизни нашего народа и процветании Долины и со своей стороны готов вносить свой посильный вклад… если, конечно, Ваше Величество сочтет нужным обращаться ко мне за советами или прислушиваться к оным…

— Ну что ж, — Диверий встал и, нервно отдернув куртку, взял прислоненную к его трону трость. Ему совершенно определенно не нравилось долго оставаться с новым Придворным Магом наедине. — Тогда обращайся по мере возникновения просьб или необходимости услуг… Я распоряжусь о предоставлении тебе всего необходимого…. Кстати, а что тебе будет необходимо?

— Я предпочел бы остаться жить при дворе и иметь полное обеспечение для своих исследований по улучшению жизни в Долине.

— Понятно. Что ж, я распоряжусь, тебе выделят комнаты во дворце и доступ к пользованию финансовыми активами.

— Неограниченный доступ, — небрежно поправил короля новый Придворный Маг.

— Почти неограниченный доступ, — Драго проглотил возмущение.

Юсый довольно улыбнулся и снова кивнул вместо поклона, принимая все как должное. Иначе и быть не могло. Король Долины Аду плотно сидел у него на крючке.

— На этом все, — Диверий постарался так же небрежно кивнуть. Развернулся и вышел из залы настолько быстро, насколько позволяло его травмированное бедро. Словно это он покинул аудиенцию у короля, а монарх остался спокойно восседать на троне. Откупиться от странного и неприятного типа деньгами показалось Диверию очень хорошей идеей, но он понимал, что так просто Юсый от него теперь не отвяжется. Он чувствовал это. Оставалось только напряженно ждать, чего же появившемуся вдруг из ниоткуда Воронителю будет надо… или, точнее, ждать, когда Воронитель попытается завладеть Столом Правления…

*******

Но на самом деле никаких амбиций или планов, похоже, у Юсыя не было. Дорвавшись до жизни во дворце, устрашив Хранителей и введя в состояние напряженного опасения короля, он никак не использовал своего влияния на политическую или финансовую жизнь королевства, ничего не предпринимал и не менял. Он просто пользовался благами по максимуму.

Поначалу Совет Хранителей тихо перешептывался, ожидая от Юсыя подвоха. Перемен. Увеличения налогов, введения казней… Никто не знал, что было на уме у древнего Воронителя. Но в скором времени стало понятно, что одни только роскошь, мотовство и праздность. И потому Совет Хранителей по-прежнему встречал его недовольными шепотками, но теперь все понимали, что он просто прихлебатель и пустышка. Появление Юсыя в Зале Стола Правления всегда сопровождалось одинаковым приглушенным возмущенным гомоном. Придворный Маг прекрасно знал, что Хранители, входящие в Совет, презирали его и опасались, но его это нисколько не беспокоило, даже забавляло. Больше всего Хранителей раздражало полное непонимание природы их с Диверием отношений.

В течении двух месяцев Юсый бурно обустраивал свой новый быт. Он требовал от слуг безупречного обслуживания. Был крайне брезглив, прихотлив и переборчив в пище, придирчив к мелочам. Маг обладал идеально отточенными манерами и знанием всех правил и норм этикета. Для ведения своего личного хозяйства Юсый выбрал шестерых самых щепетильных и исполнительных горничных и двух лакеев. Велел отшить им специальную форму: платья, чепцы, чулки, бриджи и сюртуки, даже нижние рейтузы, панталоны и нательные рубашки — все облачение личной прислуги Юсыя было черного цвета, как и вся одежда Мага. Никаких нашивок, эмблем или украшений добавлено не было, но не было в этом и необходимости, ведь на фоне традиционных зелено-желто-оранжевых одеяний дворцовой прислуги работники Юсыя резко выделялись.

На королевские средства Юсый и сам отправился к личному портному Его Величества, заказать себе отшивание роскошного гардероба из лучших тканей.

Портной по имени Тарсиус принадлежал к клану Долгопятов, представители которого встречались крайне редко. Он всегда пребывал в полуобращенном состоянии, был очень высоким, и из-за этого сутулился. На его лице красовались огромные глаза пугливого, но любопытного зверька. Руки украшали длинные узловатые пальцы, которыми старик быстро и ловко орудовал, снимая мерки, подкалывая свободные края ткани булавками и делая пометки в блокнотике, висевшем на пурпурном шнурке у него на шее.

Тарсиус встретил Юсыя с надлежащим почтением и нескрываемым любопытством. Долгопят был королевским портным уже очень много хитов. Этими самыми пальцами он обшивал еще родителей покойного короля Товокония. Жены и своих детей у старика не было, но время от времени он брал в подмастерья сирот после Донития, в которых чуял талант к портновскому делу, обучал их и растил как родных. И таких приемышей по всей Долине у Тарсиуса было больше десятка. Большей частью уже совсем взрослые, они жили и работали в разных деревнях, не забывая навещать старика на праздники и звать в гости. А сейчас в мастерской с Тарсиусом работали двое.

— Итак, — разминая пальцы после церемониальных приветствий и расшаркиваний, Тарсиус жестом пригласил Юсыя на небольшой пьедестал, окруженный зеркалами. — Чего изволит пожелать Ваша Светлость?

Юсый, смакуя момент, медленно поднялся, приосанившись и довольно осматривая себя в зеркалах. Их чистота и освещение были тщательно продуманны и настроены портным, для наилучшего отображения действительности.

— Ну, я подумывал о полном обновлении гардероба в связи с изменением статуса и новой должностью. Что бы вы посоветовали? — Столько раз Юсый мечтал о таких моментах, фантазировал. Но на деле, конечно, растерялся. Его платье было приобретено десятки хитов назад, на рынке, без примерки, и потом окрашено и посажено по фигуре с помощью Магии… Юсый всегда стремился к богемному образу жизни, но никогда раньше не мог себе его позволить…

— Ооо! Я думаю, у нас огромное поле для деятельности, и у меня тут целый ряд новинок, вчера только отгрузили. — Тарсиус радостно и нежно провел рукой по плотно прижатым друг к другу рулонам ткани, лежавшим на стеллажах, и потянулся к раскрытым веерами отрезам. Долгопят приложил к плечу Мага нежно-голубой габардин, добавив к нему самый краешек золотистой парчи. — Вот, к примеру, на ежедневную куртку. Голубой идеально оттенит ваши черные глаза и вороные волосы, подчеркнет аристократическую бледность. Рукава сделаем реглан, широкие, со сборкой по манжету — по последней моде. Приталим, добавим серо-голубую накидку со стальным отливом. А золотистая парчовая тесьма по лацканам и краю манжетов — добавит роскоши, но не сделает вульгарным облик в целом. На брюки серый хлопковый стретч. У меня есть потрясающего качества, с добавлением каучука: никакого стеснения в движениях, не растягивается, не садится после стирки и обладает невероятной износостойкостью волокон!

На сотую долю секунды глаза Юсыя даже потеплели. Но тут же, Маг сдержанно отодвинул предложенные ткани и указал на стеллаж с темными оттенками.

— Я ношу только черное. Это принципиально. — Воронитель почти рассердился на себя, но потом чуть не прыснул со смеху, с трудом подавив смешок.

«Голубой камзол! Умора! Роскошь роскошью, но надо же знать меру безрассудствам», — не унимаясь, веселился он про себя.

— Как вашему сиятельству будет угодно. — Портной убрал веер цветных отрезов и сделал пометку в своем блокноте, не скрывая некоторого разочарования. — И нательные рубашки тоже? — Портной не оставлял надежды.

— И нательные рубашки тоже.

— Но позвольте, шелковые рубашки не красят в черный… А я, как порядочный портной, не могу позволить собирать парадное платье для придворного такого уровня с хлопковыми или льняными рубашками, это уже перебор! — Долгопят так распереживался, что его и без того огромные глаза раскрылись еще шире, и теперь казалось, что на лице ничего, кроме этих глаз, больше нет.

— А что там такого в этих шелковых рубашках? — спросил Маг как можно небрежнее. Юсый хотел знать о роскоши все.

— Ооо! Ведь шелковые нити — они самые дорогие и редкие, их производство — очень сложный процесс, которому Шелкопряды обучают только своих детей. Секреты мастерства не выходят за пределы их деревни. Никогда. Известно только, что нити эти они прядут из волокон, которые добывают из молодых листьев шелковицы. Их собирают в определенные даты, вываривают, пропускают через много разных этапов химической и механической обработки… Наверняка не обходится и без магии — ведь шелковичная нить получается такой же тонкой, как нити, сплетенные паучком. И при этом потрясающе прочной.

— Звучит как раз как то, что мне необходимо. Отшейте мне десяток.

Глазам Долгопята расти было уже некуда, потому от просто в изумлении приоткрыл рот.

— Десяток? Разумно ли, десять шелковых рубашек… Ваша Светлость?

Юсый задумался. Его самолюбие и тщеславие плескались внутри, бурлили и обдавали теплом и еще каким-то ощущением, очень непривычным. Ощущением самодовольства и радости.

— Да, пожалуй, вы правы. Что это я? — Юсый наконец пришел в себя и был готов брать максимум от нынешней своей действительности. Как и мечтал. Он небрежно повел рукой по воздуху, набирая воздуха в легкие. — Отшейте тридцать. По рубашке на каждый день месяца. Хочу широкие рукава и широкие манжеты под запонки. Пятнадцать штук с отложным воротничком на стойке и застежками на планке на всю длину. Другие пятнадцать сделать без воротника и с короткой застежкой на планке… Черных, само собой.

Тарсиус, пораженный знаниями Юсыя и тем размахом, с каким он уверенно распоряжался несметными богатствами, мелко кивал и быстро и детально записывал распоряжения в свой блокнот. Было очевидно, что новый придворный Маг более сложная и образованная личность, чем казалось поначалу.

— Тридцать шелковых рубашек! Такой заказ могут позволить себе только члены королевской семьи, — не унимался старик, добавляя последнюю пометку, и ошеломленно хлопая глазами.

— Что ж, можно считать, таким образом я негласно к этим членам причислен. Теперь перейдем к парадному и повседневному верхнему платью… — довольный собой, Юсый решительно указал на стопку журналов и эскизов.

*****

На королевские же средства новый придворный Маг долго и старательно обставлял выделенные ему комнаты во дворце. В его распоряжении оказалась спальня с камином, расписанная и меблированная в анималистическом стиле, просторный кабинет в спокойных бежевых тонах, ванная комната с большой деревянной кадью, и салон для приемов гостей, вычурно украшенный золотыми колоннами и лепниной.

Диверий хотел было выделить Юсыю целиком западное крыло, но Маг скромно ограничился этими комнатами. Впрочем, выдвинув обязательным условием направление окон на восток:

— Чтобы любоваться восходом солнца, — пояснил он.

Личные горничные Юсыя тихо между собой перешептывались о странных повадках начальника:

— Очень это настораживает, когда эдакий холеный гусь да спать не умеет. Встает затемно, кофий на рассвете пить изволит… Не иначе — беду принесет в Долину, попомни мои слова! Териантроп, которому на пашню, в кузню трудиться или в лавку торговать идти не надо, нежится в постели уж точно, аж до появления первых лучей солнышка на небе, а то и после, — доносилось из спальни Мага, — да еще и в таких перинах мягких. А энтот худосочный словно и не приминает перины своей. Дело тебе говорю, не может добрый териантроп так себя поводить. Странно это и пахнет дурно. — Приговаривала пухленькая, со вздернутым носиком, горничная по имени Тамила. Она взбивала перину Юсыя и поправляла подушки, наполненные первоклассным хлопковым пухом. Ее юная напарница с мечтательными глазами думала о своем и только рассеянно кивала, подавая углы красивого стеганного пушистого покрывала.

— Так коли пахнет дурно, надо лавандой подушки перемежевать и в подперинник положить веточек… — невпопад спохватилась она, всплеснув руками. — А мы уже все застелили!

— Где твои мысли-то витают, Савва? Как с тобой разговаривать? Тьху! Молодые — один ветер в голове! — разочарованно сплюнула старшая. Сплетничать про господ с рассеянной Саввой никогда не удавалось, и сосредоточенная одновременно и на работе, и на заботе о будущем государства и на личной жизни господ Тамила всегда считала смену с Саввой скучной и неудачной. — Положила я лаванду-то ужо, положила! Иди лучше ванну мыть!

Савва послушно взяла щетки и средства для оттирания налета и пошла в ванную. Сплетничать она не умела, но работу выполняла качественно.

— Тамила, Тамила! — почти завопила девушка, и напарница, перепугано бросив рубашку, которую складывала в шкаф, бросилась на выручку подруге.

— Что случилось-то? Кислотой на кожу плеснула? Или что? — Она вошла и остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. Посреди просторной ванной комнаты вместо деревянной кадушки возвышалась блестящая медная чаша в кованой подставке, украшенной листьями плюща, тонко и тщательно отлитыми из бронзы и покрытыми позолотой. Стены были из черного мрамора. В углу появился черный мраморный туалетный столик с зеркалом, по краю тоже украшенный листьями плюща. Этот плющ обвивал ножки и столика, и черного, обитого бархатом пуфа, скромно стоящего в противоположном углу. — Ох ты ж дохлые улитки! Как же эдакое чудо мыть-то? Красотища, конечно, в жисти такого не видала. — Тамила подошла и потрогала гладкую внутреннюю поверхность чаши, провела пальцем по листикам — Гляди-ка! Каждая прожилка вырезана, как живые листики, токма золотистые. Ох, ну что-что, а размах у нашего-то Мага прям таки феерический! В жисти такого и представить не могла, а уж я-то у разных господ поработала на своем веку!

— Только глянь! — Савва подошла к туалетному столику. На нем, ослепительно сверкая боками в лучах утреннего солнца, гордо стояли глубокая золотая миска и пузатый кувшин.

Тамила взяла в руки кувшин и присвистнула:

— Чистое золото! Просто шоб моську с утра обмыть! Не иначе этот древний каких-то очень важных териантропов потомок. Такая роскошь!

— А это что? — Савва указала на стоявшую за дверью пузатенькую кастрюльку с крышкой, судя по всему, тоже золотую.

— Тьху! А это еще что он задумал такое?! Ночная ваза?

— Что-что? — недоумевала Савва.

— Ну, горшок видать. Золотой. Ну, знаете, это уже сверх меры, это уже перебор! Роскошь роскошью, конечно, ежли теперь обычное отхожее место начальству недостаточно хорошо и охота тебе так уж пофорсить, чтобы на золото какать, дело твое. Но нам-то что?! — Савва расхохоталась, эта причуда Мага ей показалась забавной. Тамила же только сердилась и ворчала. — Смейся, смейся. А я тебе так скажу, я на такое не согласна! Выносить теперь за взрослым здоровым дядькой горшок, аки за дитятей малым?! Ну, знаете! Я на такое не подписывалась. Ежели хоть раз он в туда напудит и мне нести это прикажуть — я увольняться пойду. Я на такие унижения не подписывалась.

*****

К счастью для горничных, Юсый был крайне озабоченный пафосным ореолом вокруг своей личности, тщательно сохранял самообладание и следил за своими манерами. Само собой, он никогда горшком этим пользоваться не собирался. Ему просто надо было им обладать, потому как чем дальше, тем больше ему нравилось обладать предметами абсолютной и максимально бесполезной роскоши.

****

Вот уже несколько месяцев Юсый проживал при дворе и находился в самом лучшем расположении духа.

Он вышел из роскошной ванной в длинной ночной рубашке из чистого шелка — черной, как агат, невесомой, как паутина. В спальне горели свечи. Он медленно обошел свою чудесную опочивальню, наконец-то обставленную по его вкусу. Спальню Юсый переделывал последней. От примитивной и слишком пестрой, на его взгляд, не осталось и следа. Теперь стены были обтянуты блестящим в свете свечей черным жаккардом, карнизы оттеняли черные стены тонкой серебристой полоской. Камин был облицован черным агатом и мрамором, а над каминной полкой установили большое серебряное зеркало в массивной оправе, тоже из чистого серебра. В зеркале целиком отражалось величественное ложе, возвышающееся посреди комнаты. Кровать была огромна и прекрасна: с плюшевым стеганым изголовьем, множеством подушек и высоким резным пологом из черного дерева, украшенным толстыми бархатными шторами. Обходя комнату, Маг последовательно потушил одну за другой все свечи в массивных серебряных подсвечниках. От угасающих фитильков в воздух поднимались тонкие струйки серого дыма. Извиваясь серпантином и быстро растворяясь, они оставляли в воздухе легкий запах гари.

Юсый забрался под пушистое, очень теплое и почти невесомое покрывало, утопая в перинах, пронизанных легким ароматом лаванды. Сладко поеживаясь в предвкушении сна, Юсый осторожно дунул на последнюю, стоявшую на прикроватном столике, свечку. Метнувшись, пламя спрыгнуло с тонкого фитилька и исчезло. Мгновенно комнату заполнил мрак. Придворный Маг положил голову на подушку и блаженно закрыл глаза. Если бы он немного подождал, пока его глаза привыкли к тусклому свету луны, он бы увидел, как, устремившись вверх, струйка дыма вдруг резко замедлилась, рисуя свои завитки все медленнее, пока вовсе не остановила движение и так и осталась висеть в воздухе.

Едва Юсый начал погружаться в сладкую дрему, как до его слуха донесся легкий шорох. Юсый насторожился. Шорох повторился. Сначала это было легкое шуршание, словно кто-то осторожно разворачивал конфеты. Постепенно оно усилилось и стало больше похоже на то, как поскребывает в дверь шаловливый пес. Звук притих, потом вдруг подобрался ближе. Словно кошка начала активно точить когти о край роскошной постели Личного Консультанта Короля.

— А вот это уже совсем лишнее, — Юсый раздраженно выдохнул, резко сел и зажег в воздухе голубой огонек.

— Я, может, тоже люблю эффектные появления, — повторил слова Юсыя тихий и очень знакомый ему голос.

У полога постели из воздуха постепенно проступало черное облачко, принимая очертания чьей-то фигуры. Но четких линий или телесности облачко так и не обрело, оставаясь висеть в воздухе, похожее на чью-то забытую тень.

— Я уж было думал, ты меня позабыл и бросил, — съехидничал Юсый.

— Не ври, ты вообще не вспоминал ни обо мне, ни о порученной тебе миссии, ни о нашей великой цели, — бесцветно ответил голос. — Ты только проматывал деньги из королевской казны, принаряжался и ленился. Смотри, за месяцы без практики твоя Магия так ослабла, что ты не даже почуял моего прихода. Бездарь всегда будет бездарью, если не будет как следует трудиться, — монотонно и назидательно звучала речь ночного гостя, в его словах не было и капли намека на желание унизить или задеть Придворного Мага. Тень констатировала факты. Но это жутко взбесило Юсыя.

— Да как ты смеешь! Ты мне обязан фактом существования в этом мире! Я впустил тебя, я тебя ношу — ты обязан подчиняться и преклоняться.

— Преклоняться? — Тень искренне недоумевал. — Перед чем? Перед твоей способностью вызвать голубой огонек? Преклоняются только перед могуществом. Ты же на данном этапе со всеми своими золотыми безделушками по моим мерками и меркам Магии — только жалок.

Злость взыграла в Придворном Маге с новой силой, потому что он знал, что тень права. Его эмоции проступили вокруг его тела багровым ореолом, и ночной гость с жадностью втянул в себя это зыбкое свечение, обрел плотность, но оставался равномерно-черной.

— Так ты просто зашел перекусить? — недовольно буркнул Юсый.

— Нет, я пришел, потому что ты отклоняешься от курса. Ты не можешь действовать без контроля. Подведем итоги: мы дали тебе время вкусить жизни, о которой ты грезил, и провели исследовательскую работу. Мы выполнили нашу часть уговора. Ты при дворе. Драго на грани исчезновения. Кошкоклан никогда больше не встанет у тебя на пути. Теперь твой черед. Настало время действовать дальше. Не следует забывать, зачем мы в замке. Ты должен найти способ питать нашу Сущность. Массово. Глобально. Наши силы — залог твоих сил. Или ты забыл?

— Нет необходимости повторять по сто раз одно и то же, — раздосадованный, Юсый выбрался из постели и подошел к столику с напитками. Он плеснул в хрустальный бокал немного елового сока, бросил в него щепотку корицы. И небрежно спросил через плечо:

— Будешь?

— Очень остроумно, — ответила тень.

— Я радушный хозяин. — Придворный Маг повернулся, медленно попивая еловый сок. — Итак, в чем суть вопроса? Что за исследовательскую работу вы проделали?

— Для начала обозначим цели твоего пребывания во дворце. Снова. Во-первых, ты должен найти возможность нас питать. Придумать способ, спровоцировать массовые всплески негатива. Война, — почти мечтательно произнесла тень, если бы ее голос мог звучать мечтательно, — это был бы один из лучших вариантов.

Юсый поморщился. Войны ему совсем не хотелось.

— Как-то это вульгарно… Война. К тому же териантропы — народ крайне миролюбивый.

— Но они живые существа, и как любое живное, подвержены всем вытекающим из этого негативным эмоциональным страстям. Если ты придумаешь аналогичный войне по масштабности, но какой-либо другой способ — дело твое, нам важен результат. Во-вторых, напоминаем, что нам необходимо отыскать три Печати, составляющие Серебряное Напястье. Ты должен заняться детальным изучением королевской библиотеки и поиском следов Печатей. Библиотеки во Фрикайленде утаили от тебя информацию. Они обладают ею в полной мере, но никогда не откроют ее тебе. Тут же библиотека полна обычных бумажных томов с древней истории териантропов. Наверняка есть упоминания интересующих нас артефактов — местонахождение, описание и способы их применения. Когда мы найдем их и объединим в Серебряное Напястье…

–…Никто не сможет противиться подселению Темной Сущности, и неизмерима будет сила нашей Магии, и Миры всецело станут принадлежать нам, — завершил фразу Юсый со скучающим лицом.

Что-то в последние месяцы в нем переменилось. И вся эта идея, с завоеванием абсолютной власти и безграничной магической силы, перестала быть такой уж манящей. У него уже было все, чего он хотел: изысканные блюда и напитки, лучшие места в театре, роскошные одеяния. Золотой горшок даже был.

Тень легко читал его мысли.

— Мы думали, ты более амбициозен, — если бы этот голос мог передавать интонации, наверняка там звучало бы разочарование. — Нам не следовало так надолго оставлять тебя одного. Но мы воспользовались свободой вне стен Фрикайленда.

— Кстати, где же в итоге вы пропадали все это время? — Юсый был рад сменить тему, и сам не понимая до конца обуревающих его чувств.

— Здесь, за стенами Фрикайленда, без магических барьеров и фильтров, мы отчетливо ощутили древнюю, давно знакомую нам нетипичную териантропам магию, необузданную страсть и праведную ярость, и устремились исследовать ее.

— Учуял старого друга? — Юсый удивленно поднял бровь и сделал большой глоток елового сока. — Ездил проведать? Но если ты был притянут яростью, почему вернулся голодный? — недоумевал он.

Тень кивнула.

— Логичные вопросы. Такое я люблю. Иронию и сарказм не люблю.

— Ты просто не умеешь ими пользоваться, — съязвил Маг.

— Неважно. Так вот, древняя ярость, которую мы ощутили, — ярость ликантропа. Удивительно было снова почуять эту энергию. Она потрясающа в своей чистоте и концентрированности. Даже в самых малых дозах. Но, увы. Мы не можем ее абсорбировать. Никогда не могли. Иначе наша старая армия сделала бы нас всесильными еще во времена, когда ликантропы атаковали Долину. Но мы можем контролировать ликантропов, когда они дают ей свободу. Невероятно и потрясающе. Их ярость как поток стремительно несущей свои воды широчайшей и полноводной реки, который мы легко можем направлять, но из которого не в состоянии сделать и глотка воды. Если тебе будет понятнее такое сравнение.

— Как поэтично, — причмокнул Юсый. Он слишком много времени провел в уединении в Библиотеках и очень ценил хороший слог. — Выходит, ты нашел ликантропа? Живого? В Долине? Или прямо тут, в городе? Это интересно! — Маг налил себе новую порцию сока и снова обернулся к гостю. — Желаешь?

— По-прежнему нет.

Юсый пожал плечами. Его манера паясничать могла бы раздражать Темную Сущность, если б ее что-либо вообще могло раздражать.

— Ликантропов. Не одного, целое логово. Я учуял одного в городе. Он торговался за белокочанную капусту на базаре. Торговец пытался его обвесить, ликантроп злился. Он не выдал своей Природы. Никто бы не понял и не почуял. Но я ощутил. И последовал за ним. Я притаился у него в кармане и попал с ним в их Тайное Логово. Я подслушивал в их домах и знаю историю их стаи. Тебе будет интересно.

— Я само внимание. — Юсый сразу наполнил бокал до краев, чтобы не вставать, и уселся в кресло у камина. Голубой огонек сопровождал его. После «перекуса» Темной Сущности он стал светить сильнее — их Силы были связаны напрямую.

— После нашего заточения в Темный Мир с помощью Серебряного Напястья, териантропы, ослепленные горем от потери близких на войне, требовали массовой травли, отлова и казней ликантропов. Но один из главных Хранителей, твой предок Воронитель, сильнейший из трех правящих Кланов, тайно помиловал ликантропов. Он проявил к ним жалость, проявил слабость. Он нашел способ обуздать их ярость и открыл им Тайное Логово. Далеко на востоке, за границами Чащного Леса. Там, где из земли ввысь стремятся огромные каменные глыбы. Там Воронитель поселил ликантропов, обучив их многому из своей Магии, говорят даже — предав свой род и передав свои Силы ликантропам. И потом исчез. Твой предок, возможно, даже прямой родственник, возможно, один из твоих родителей. Бросив тебя сиротой, оставив самый знатный и могучий род без средств и истории, все, что имел, — передал стайке драных волков, которых мы когда-то притащили в этот мир в качестве солдат.

— Отличная история, — Юсый скрипнул челюстями. Тень знала все его болевые точки. Ощущение радости и покоя постепенно покидало Придворного Мага. — И что же, получается… Ликантропы, которых ты обнаружил. Целая стая. Они в целом — мои пожизненные должники? — На его лице снова заиграла самодовольная и злобная улыбка. Тени это почти понравилось.

— Все верно, — коротко ответила она.

*******

С тех пор как Темная Сущность снова напомнила Придворному Магу о себе, он больше не ощущал необычных радости и покоя. Жизнь вернулась в привычный ему ритм, а он сам вернулся к неспешному изучению толстых и пыльных томов в королевской библиотеке. Постоянное недовольство. Раздражительность. Беспокойные сны, которые посылала ему Темная Сущность из глубин его подсознания, только усугубляли мрачное состояние Юсыя. Периодически он еще устраивал себе пирушки, но так беззаботно веселиться, как раньше, уже не получалось. Он всюду видел подвох. Ему казалось, что окружающие были с ним высокомерны, что слуги недостаточно внимательно его обхаживают… Он спал все меньше и становился все более нервным.

В первую очередь следовало решить вопрос с питанием Темной Сущности и, соответственно, увеличением Силы придворного Мага. В библиотеке во дворце Юсый не нахшел ничего сколько-нибудь полезного и решил пойти просто прогуляться за пределами дворца, проветрить голову.

Душное лето иссушило воздух до ломкости. В своих неизменных черных одеждах Придворный Маг изнывал от жары. И это только подстегивало его нервозность, но стимулировало мыслительный процесс. Он шел по пыльной улице Цкенода, мощенной желтым камнем, и внимательно поглядывал по сторонам.

«Следует изучить жителей. Их повадки, их нравы. Что им по душе, а что нет. Что их злит? Беспокоит? Пугает? Как это использовать?»

У порога кондитерской лавки толпились ребятишки. Чумазые носы были плотно прижаты к прозрачной витрине, за которой красовались, переливаясь глазированными верхушками, разноцветные пирожные. Дети жадно поедали вкусности глазами, грустно сглатывая слюну. Из лавки вышла матрона в цветном платке, за ней, гордо задрав голову, семенил карапуз немногим старше детей у витрины. Он был в голубеньких шортиках и розовой рубашке, рот его был перепачкан воздушным сливочным кремом, а в руке блестел отлитый из золотистой сахарной карамели петушок, заботливо помещенный кондитером на палочку. Чумазая ребятня провожала мальчишку недовольными завистливыми взглядами.

— Ишь ты, хвастунишка. Специально же рта не обтер, чтоб нам показать, какую гору пирожных там слопал! — недовольно буркнул один из них, с досадой запустив в удаляющегося ребенка камушком.

Небольшой камень попал мальчишке по ботинку, но он только самодовольно улыбнулся, не удостоив толпу оборванцев даже взглядом.

«Вот вам! Полно у них необходимых качеств, даже у детенышей. Зависть, злоба, хвастовство, досада, обида, ненависть… Кушай — не хочу. Только как же это все собрать и подать?»

Юсый вошел в лавчонку травницы, спасаясь от жары. Не то чтобы духота этого крошечного помещения с низким потолком, пропитанная запахами валерианы, душицы, жимолости и коноплянника, сильно помогла. Но палящие лучи полуденного солнца успели сильно надоесть Магу, пока он бродил по улочкам Цкенода. Он бегло посмотрел на пучки травеньев и склянки на полках, и тут его посетила дельная мысль.

— Есть кто? — громко позвал Юсый. Из-за выцветшей занавески, прикрывающей дверной проем, вышла женщина с мальчишкой, сидящим на боку. Детенышу было на вид немногим больше пары хитов. Он крепко спал, положив голову на плечо женщины.

— Тише, Ваша Светлость. Не будите дитятю. Чего изволите? — полушепотом ответила женщина, обратив к Юсыю свои фиалковые глаза.

— Сушеные коренья аира болотного есть тут у вас? В порошке.

— В порошке нету, — женщина свободной рукой проворно достала с верхней полки небольшой стеклянный пузырек и протянула Придворному Магу. — Есть кусочками. Но его можно измельчить в ступке… — Юсый нетерпеливо поднял руку, бесцеремонно прервав объяснения лавочницы.

— Пожалуй, я умею управляться с травами, — язвительно улыбнулся он.

— Тогда два су и пузырек ваш, — вторя его интонации ответила женщина.

Маг полез в кошелек и, подняв глаза, на миг застыл от изумления. Малыш проснулся и встретил взгляд Придворного Мага золотисто-карими глазами. Широко распахнутые сонные глаза ребенка украшали вертикальные зрачки. Только два Клана териантропов обладали такими зрачками независимо от того, были они обернуты в живное или нет — Кошкоклан и Драго. Изумление тут же уступило место злорадной догадке.

— А что же, это твой детеныш? — начал Юсый, протягивая травнице две медные монеты.

— Мой, — женщина плотнее вбила в пузырек пробку и отдала его Магу.

— Так значит, Лесной Кот уже излечил все сердечные раны и изо всех сил плодится и размножается? — Ответа это саркастическое утверждение Юсыя не требовало. Он торжествовал.

— Его отец не Лесной Кот! — с вызовом ответила женщина, пригладив растрепавшиеся золотистые волосы мальчугана. Малыш снова положил голову на плечо матери.

— Ну да, как же, — захихикал Юсый, — конечно, не Кот. У него же Большое Чувство к одной-единственной, и он ее никогда не предаст. Ха, ха, ха, ха. Вот это шутка!

Женщина посмотрела на Придворного Мага с недоумением и хотела что-то еще сказать, но он снова прервал ее, властно подняв руку. Юсый прислушался, с улицы до него донесся странный шум. Бросив на прилавок монеты, Маг стремительно вышел из лавки.

Шумела толпа, териантропы налезали друг на друга, кричали и улюлюкали. Кого-то хвалили и подбадривали, но не было в этих словах ни радости, ни искреннего пожелания добра. С кем-то препирались и спорили. Юсый пошел на звук и вскоре попал на торговую площадь. Посреди нее териантропы собрались в толпу, отчетливо доносился звон монет. Над толпой Маг видел плотное алое облако.

«Деньги! Они всегда действуют именно так, как надо Нам», — довольно отметил про себя Маг.

Он приблизился и понял, что это не простой спор из-за денег, не торги за картошку или притянутые азартом к наперсточнику люди. Гудящая толпа стояла, образовав круг, в центре которого огромный разъяренный Кабан загребал копытами дорожную пыль, фыркая и мотая головой. Вплотную к людям, по кругу, пригибаясь к земле и припадая на одну лапу, Кабана медленно обходила небольшая пятнистая Генета. Черная полоска шерсти на загривке у зверька стояла дыбом. Бок был измазан кровью. Длинный полосатый хвост распушился ершиком и плавно двигался, повторяя траекторию движения тела. Териантропы выкрикивали имя сражающегося и раззадоривали его. Ставки записывали на доске, установленной в стороне от импровизированного ринга. И, судя по записям, Кабан был местным знаменитым бойцом, в силе которого публика не сомневалась.

— Ну же, Велиз, покажи этому сопляку, кто тут главный! Дай ему попробовать своих крепких клыков!

— Да этот щенок уже в угол забился! Давай, дожимай его!

Крики из толпы действовали. Кабан резко рванул копытами землю и бросился в сторону молодого зверя, наклонив голову и выставив клыки. Ощутив опасность, Генета замер, но только на миг. Подпустив противника поближе, зверек ловко увернулся от удара, юркнул в сторону и через мгновение оказался верхом на вопящем и брыкающемся Кабане, вонзив острые коготки в толстую шкуру. Все попытки сбросить с себя Генету оказались безуспешными, он только сильнее впивался в бока Кабана. Наконец обессилев, мечущийся Кабан обернулся териантропом и остановился. Он выдохся и не мог поддерживать вид своего живного. Его бок и спина были довольно сильно поранены острыми когтями Генеты.

— Твоя взяла, — тяжело дыша выпалил Велиз, и Генета, убрав когти, легко спрыгнула с него, обратившись совсем молодым юношей, на вид восемнадцати или девятнадцати хитов. Разодранный бок паренька кровоточил, но раны не были серьезными. Он протянул руку побежденному противнику. Велиз, довольно хмыкнув, пожал протянутую ладонь. Парень заскулил.

— Полегче, — он потер ушибленное запястье. — Мне на самом деле неслабо от тебя досталось.

— Досталось бы и еще, — снова хмыкнул Велез. — Но жалко стало отбивать пыл сходу у такого молодого талантливого бойца.

Бой был завершен. Толпа гудела и улюлюкала. Никто не ожидал победы от неизвестного парня. И теперь териантропы неохотно расставались со своими деньгами, громко ругая старого Велиза, но все же радуясь развлечению.

Юсый молча наблюдал за происходящим, держась в стороне, и на лице его проступила едва заметная улыбка. Наконец-то у него появилась идея.

********

Весь вечер и ночь Придворный Маг провел в библиотеке. Дневное приключение с рыночным боем подкрепило Темную Сущность, и Юсый применил пару магических трюков к написанному им самим документу. Затем взялся за разработку чертежей и плана. Уже рассвело, когда он наконец остался доволен своей работой. Тут он вспомнил про корень аира и пошел на кухню с намерением перетереть его в порошок и при случае, использовать на Диверии. Несмотря на бессонную ночь, Юсый пребывал в чудесном расположении Духа. Особую радость ему доставляла торжествующая злобой мысль о предательстве Лесного Кота. «Вот отыщу ее и расскажу лично, а то и в лавку отведу — предъявлю результат его хваленой “верности”. Тьху, сколько там того времени прошло, меньше сотни хитов. А он уже наприживал выводка. Недаром что Кот, по сути своей просто кобель кобелем».

С этими мыслями и сладким предвкушением того, как однажды он дискредитирует Кота в глазах его бывшей Вознеженной, Юсый выпил свой кофе и отправился к Диверию.

Сонный король не очень понял, что произошло, когда Юсый ворвался в его спальню со свитком в руке.

— Ваше Высочество, не сочтите за грубость! Я сегодня ночью в библиотеке обнаружил совершенно чудесный документ, который решит все наши проблемы! Смотрите!

— Какие такие проблемы? — Диверий потирал глаза, стараясь проснуться.

Старинный свиток был украшен вензелями и изображениями разных живных. Красивыми буквами, на пожелтевшей бумаге (которую так старательно ночью состаривал Юсый) были выведены несколько строк. Главная же надпись гласила:

«Сие есть свод основных правил проведения традиционной схватки между Духами териантропов, именуемой Цестус.

До́лжно принимать участие в схватке только возъеденившись с Духом своего живного, и да победит сильнейший.

Возбраняется использование оружия иного, кроме Натурой или Магиями дарованного териантропу и его Духу.

Цестус да продлиться до момента ослабления противника и его просьбы о прекращении боя.

Да увеселит Цестус народ Долины, да сплотит его ряды и усилит общий боевой дух териантропов.

Восславим же наших предков и прославим силу нашего народа. Да начнется бой!»

— Что-то как-то маловато пунктов, — рассеянно заметил Диверий, зевая и осматривая комнату в поисках халата.

Юсый скривил кислую мину. Он никак не смог придумать больше пунктов ночью и надеялся, что хватит и этого.

— Ну там есть еще кипа сопроводительных документов с поправками. Я предоставлю их позже.

— А сейчас-то тебе чего надо? — недовольно поторопил его Диверий.

Король уже натянул халат, и ему не терпелось остаться одному, чтобы заняться утренним туалетом и, в конце концов, облегчиться.

— Я думаю, нам следует возродить древнюю традицию. Мы должны построить новую арену и устраивать игрища ежегодно или ежесезонно! Народу необходимо поднятие Духа, нужно развлечение, радость. Долина в упадке…

— Разве? — удивленно поднял брови король. — Что-то я не припомню донесений…

— Конечно! Общее настроение народа после потери правителя Товокония и трагической гибели его дочери Измульдины все еще зияет глубокой раной на сердце у каждого териантропа, и жители Долины страдают, — Юсый пристально посмотрел на Диверия.

— Ну что ж, — робко промямлил правитель, — что ж, если народу необходимо развлечься… Это вполне себе хорошая мысль.

Юсый тут же выудил из обширных внутренних карманов своего балахона другой документ и протянул Диверию вместе с пером:

— Тогда извольте подписать указ, и я приступлю к строительству немедленно. Не волнуйтесь, я готов взять строительство арены и организацию Цестуса полностью на себя. Вам совершенно не придется об этом заботиться, только пожинать плоды в виде радости, восхищения и благодарности ваших подданных.

— В целом, это даже отличная идея, — продолжал мямлить Диверий, отводя глаза и нервным росчерком ставя подпись под распоряжением, составленным Юсыем. Он понял, что час расплаты настал, и заробел. Он не был готов к этому моменту, не понимал, что у Мага на уме, и решил просто оставить все на волю судьбы. — Цестус… Я где-то слышал это слово… — Юсый придумывал все впопыхах, и ему не нравилось, что король так придирчив. Но название он более-менее продумал. — Постой, так же называют перчатки охранников, такие металлические, с шипами.

— Да, да, да, — нервно закивал Придворный Маг, буквально выдергивая подписанные бумаги из рук Диверия, не скрывая своего ликования. — Все верно, в честь этой древней традиционной схватки эти перчатки и были названы, ваше величество. А теперь, позвольте мне откланяться, я приступлю к реализации вашего проекта немедленно! — И Юсый покинул спальню короля столь же быстро, как в нее вошел.

Скрывать нет смысла — Диверий от этого испытал только облегчение. Но все же на душе у него стало неспокойно. Отвлекая себя от этих мыслей, король направился в ванную.