У безумия тоже есть цвет

Верона Кей, 2020

Сумасшедшие – это хаос, который отравил общество и необратимо въелся в структуру мира. Количество преступлений, совершаемых «нездоровыми» личностями, возросло в три раза – и статистическая кривая продолжает расти с пугающей скоростью. Впрочем, решение проблемы уже найдено, осталось лишь подготовить граждан к законопроекту под названием «Психическая очистка». Теперь-то каждый сможет увидеть, на что способны те, кто отринул здравомыслие и пересек черту. Но что, если этой черты никогда не существовало? На самом деле никакой границы между нормальностью и сумасшествием нет – ее никогда не было, ведь безумие уже давным-давно подчинило себе все человечество.

Пролог

Многие думают, что неспособны зайти настолько далеко. Терзают себя пустыми надеждами о возможности побороть самих себя, о светлом будущем, о непомерном счастье и успехе, дающем крылья за спиной. Их стремления хватает лишь на сладкие высокие грезы и не более того.

Ещё есть те, кто доверчиво принял свое якобы подлинное «я». Они не составляют планы, не строят свой идеальный мир в фантазиях и просто довольствуются тем немногим, что приносит течение времени. Они, безвольные и слабые, смирились с этим «я», которое породил не сам человек, а безразличное общество, социальные и личные проблемы, окружающие и обременяющие со всех сторон.

Существуют и те, кто действует под указкой их необычайного «я», однако этого никогда не признают. Собственное величие ослепляет, не позволяет увидеть проблему в самом себе. Им отчего-то кажется, что истина есть только в их мыслях, в их голове. Они, зомбированные ложным убеждением, сеют свою философию и считают, что нашли смысл во всем творящемся хаосе.

Какие же все разные и неповторимые, не правда ли? Мало кто замечает, что вся эта множественная уникальность — оттенки безумия. Их слишком много, чтобы обычный люд мог уловить всю его обширность. Мы обращаем на это внимание тогда, когда тот или иной цвет переходит невидимую, но ощутимую черту. Принимает слишком яркий окрас, который начинает бросаться в глаза.

Наконец это понял и Реймонд. Молодой парень, подросток, чья жизнь была безвозвратно уничтожена, втоптана в грязь и закинута туда, откуда уже не вернуться. Он решил, что облегчить бесконечные страдания сможет прекрасный мученический крик того, кто, собственно, и искалечил судьбу ни в чем неповинной души. Реймонд отдавал отчёт своим действиям и как никогда понимал: могут возникнуть проблемы, но на данный момент его совершенно не волновало то, что будет потом. Сейчас палач жизни Реймонда оказался прикован к столу, а рот его надёжно забивала тряпица и заклеивала липкая лента. Лучшего зрелища Реймонд еще не видел, вся сущность парня ликовала и кричала о превосходно проделанной работе. Он подошел к мужчине, одежда которого уже успела пропитаться кровью, и резким движением сорвал скотч с его лица. На красивом и обыденно меланхоличном лице Реймонда появилась еле заметная ухмылочка, явно не предвещающая ничего хорошего для его жертвы. Привязанный человек выплюнул тряпку, откашлялся, а затем вцепился в парня яростным взглядом.

— Мерзкий ублюдок! — проревел мужчина, дергая за удерживающую его цепь. — Отпустишь меня прямо сейчас, и я подумаю о прощении!

Реймонд приставил руку к подбородку, пытаясь создать вид глубокой задумчивости. Эмоции стали посещать его все реже, и он не сразу ухватил у себя смесь одной из них.

Внутреннее удовольствие — такое теплое и уютное, счастье, пробирающее до костей, возбуждение, граничащее с эйфорией. Все это называлось радостью.

— Отпустить, говоришь… — тихо прошептал Реймонд.

— Негодный сопляк! Единственное, на что ты способен: быть подстилкой других! Вот это у тебя отлично выходит!

После этих слов парень почувствовал неутолимый голод злости и привычную жажду крови, невыносимую и лютую. Ему так долго приходилось их сдерживать. Манящее желание голыми руками разорвать уродливое тело своего отчима заполонило всю его сущность. Прямо сейчас Реймонд мог обвить горло своей жертвы пальцами, подобно стальным тискам, и заставить отвратительное создание замолчать навечно. И все же нужно помедлить. Он столько лет ждал этого момента, столько терпел и страдал, что ему всецело хотелось насладиться каждой секундой своей мести. Реймонд протянул руку к столику, где заранее приготовил различные острые приборчики, и нащупал что-то вроде давно проржавевшей отвертки. Осмотрев предмет, парень вновь не смог сдержать улыбки.

— Что ты там пробубнил?

Взгляд черных глаз Реймонда упал на поверженного отчима. Он смотрел на него свысока — неповторимое наслаждение и восторг переполняли парня буквально до дрожи. Когда мужчина хотел открыть рот, чтобы ответить, Реймонд безжалостно вонзил орудие мести ему в бедро и хорошенько его прокрутил, чтобы усилить болевой эффект.

Пронзительный крик разнесся по всему затемненному и заваленному старыми машинными запчастями помещению, пропитанному сыростью и мраком.

— Я убью… — попытался сказать отчим, но Реймонд вновь проткнул его ногу, на этот раз взяв заострённую спиралевидную железку.

Мужчина заорал ещё громче, что только раззадорило Реймонда, случайно порезавшего руку о неровный край металлического предмета для пыток. Пустяки, капли собственной крови его не волновали.

— Не хочу слышать, как ты говоришь. Меня больше интересует то, как ты кричишь, — хладнокровно произнёс парень и взял в руки мясницкий нож.