Безумие Бардов

Иар Эльтеррус, 2007

Все когда-нибудь случается, даже совершенно невозможное. Смешались времена и пространства, сошлись вселенные, гигантские флоты врага, жаждущего подмять под себя Империю, уже в пути. Но есть те, на ком лежит ответственность за все вокруг, кто обязан изменить ситуацию. И неважно, какой ценой для них самих. Их зовут Безумными Бардами, считают сумасшедшими. Что ж, возможно это и так, ведь суть их – безумие. У них нет ничего, кроме долга. И они исполняют свой долг.

Боль по нервам бегущая, жгучая кровь.

И гитара безумца в руках.

Пусть надежда с тоскою смешаются вновь

На забытых судьбой берегах.

Глянь, на чаше весов чья-то жизнь, чья-то смерть…

Упиваясь, гитара поет.

Консонанс, диссонанс и опять круговерть

На изнанку миров понесет.

Пальцы в кровь, и по струнам аккорды беря

Улетает душа, словно в бой.

Песня барда несется, сердца бередя

Боль, куда ты? Останься со мной…

Татьяна Толстова

I

Мелодия разрыва

Князь Антон Иванович Перемыслин, осознающий.

Ирина Александровна Тихонова, предосознающая.

Ничто не нарушало величавого спокойствия открытого космоса, вдали пылали вечным огнем звезды, вокруг которых вращались планеты. Кое-где жили разумные. Но все это оставалось где-то там, далеко, а здесь, в межгалактическом пространстве, была только пустота. Бесконечная, не имеющая границ пустота.

Изредка в этой пустоте встречались крохотные искры жизни, они куда-то спешили, носились с места на место, мельтешили. Правда, мелкими искры казались только с точки зрения бесконечности, а для людей или иных разумных они порой были огромны — узловые станции системы ментосканирования Российской Империи достигали в диаметре тридцати километров, а региональные — и пятидесяти.

Станции располагались в точках наибольшей вероятности пробоя границ вселенной, иначе говоря — в точках аномальности. К сожалению, пространственно-временные аномалии не были неподвижны, а дрейфовали по космосу, то и дело исчезая, чтобы появиться совсем в другом месте. В такие моменты для экипажей станций и патрульных кораблей наставало время аврала — никто не знал, что может вывалиться из этих проклятых аномалий на головы ничего не подозревающих граждан империи. Такое иногда появлялось, что не к ночи будь помянуто. И если появлялось, в дело вступали осознающие, закрывая чуждым сущностям проход, выдворяя их из родной вселенной, порой — ценой собственной жизни. Поэтому на узловых станциях их было, как минимум, трое, чтобы успеть войти в Сеть, поддержать дежурного, или хотя бы закончить то, что он начал. Ни один, даже самый высокопоставленный осознающий, не был избавлен от дежурств на узловых станциях.

Однако в данный момент ситуация отличалась от обычной — впервые за последние триста лет военный флот Российской Империи находился в предбоевом состоянии, заняв ключевые позиции в пяти галактиках — осознающие ждали вторжения Юои Жерг. У-юэи эрганата искали новые направления для экспансии, в родной вселенной расширяться им было уже некуда — мало кто хотел иметь дело с бесчеловечно-жестокими прагматиками, у которых разумными считались только следующие их морали, всех остальных у-юэи полагали полуживотными и относились к ним соответственно.

Все до единого конклавы вселенной Юои Жерг ощетинились бесчисленными боевыми флотами, предпочитая погибнуть, чем оказаться во власти «моралистов». Победа слишком дорого далась бы эрганату, вот у-юэи и предпочли искать проходы в другие вселенные, понимая, что остановить экспансию смерти подобно.

Майор Игорь Воронин, командир гарнизона узловой станции № 2314, резко щелкнул жвалами, затылочным глазом проверил, все ли в порядке, выстроен ли почетный караул для встречи высоких гостей, и нервно засучил трехсуставчатыми шипастыми лапами. Шутка ли — визит самого князя Перемыслина, одного из трех великих магистров ордена Осознания. Хоть бы только не произошло ничего чрезвычайного, можно хорошо влететь — его сиятельство не терпит безалаберности. Третий день на станции был аврал — драили и чистили все, на чем мог остановиться глаз начальства. Интенданты носились с вытаращенными глазами, проверяя наличие каждой мелочи. Скорее всего, князю это будет неинтересно, великий магистр осознающих — это вам не главный интендант флота, каждый визит которого обычно доводил майора до досрочной линьки на нервной почве, но лучше не рисковать. А вдруг его сиятельство явится в плохом настроении? Лучше не давать повода придраться.

Игорь Александрович Воронин относился к расе ирху, походящих на гигантских богомолов. Они добровольно влились в состав Российской империи больше семи тысяч лет назад и за это время забыли даже родной язык, только самоназвание сохранили — говорили по-русски, имена носили тоже русские. Да и воспринимали себя русскими, как это ни странно, но так уж сложилось. Ирху хватало среди высших аристократов империи, осознающих, ученых, чиновников и интеллигенции, а уж в армии и на флоте их было не перечесть — офицеров этой расы ценили за исполнительность и нестандартное мышление. О чем речь — командующий флотом, князь Радожин, тоже был ирху.

— Господин майор! — заставил Воронина вздрогнуть дребезжащий голос капитана второго ранга Орсоху-Ра, похожего на мохнатый шар с шестью ногами. — Зафиксирован выход из гиперпространства трех яхт осознающих с эскадрой сопровождения.

— На караул! — скомандовал майор выстроившимся напротив стационарного портала десантникам, среди которых были только люди и ирху — представители двух самых воинственных народов империи.

Портал мягко засветился, и в зал шагнул подтянутый полуседой мужчина в обычном темно-сером нанокомбинезоне космита,^[1] сопровождаемый двумя строгого вида молодыми женщинами, одетыми точно так же. Все трое принадлежали к человеческой расе. Десантники взяли на караул, майор отдал честь и доложил:

— Ваше сиятельство! Личный состав станции построен! Происшествий нет!

— Вольно! — буркнул князь с недовольным видом, от чего у Воронина оба сердца в третий коленный сустав ушли. — С нами представители Рязанского Технологического института, распорядитесь подготовить станцию к монтажу нового оборудования.

— Будет сделано, ваше сиятельство!

— Хорошо, — кивнул Перемыслин. — Мы в лабораторию метрики пространства — если что, там ищите. Да, и предупредите операторов, чтобы были бдительнее, мне не нравится поведение аномалии, что-то странное происходит, возможны флуктуации.

Великий магистр шагнул в возникший слева портал, женщины последовали за ним. Майор облегченно выдохнул — обошлось, князь не стал учинять разноса, как порой бывало. Одно расстраивало — монтаж нового оборудования всегда стоил экипажу станции таких усилий и нервов, что трижды полинять можно. Однако деваться было некуда, и майор принялся отдавать распоряжения, связавшись предварительно с тяжелым крейсером «Андрей Первозванный», на котором и прибыли конструкторы Рязанского Технологического.

Ирина наблюдала за Антоном Ивановичем, что-то увлеченно обсуждающим с дежурным осознающим. Она немного нервничала — еще бы, первое патрулирование! Первая ступень школы Осознания с отличием закончена, она уже не просто ученица, а предосознающая! Теперь предстоят три года дежурств на узловых станциях под руководством опытных осознающих, а затем — вторая ступень.

Прошедшие пять лет были так насыщены событиями, что молодая женщина почти забыла жизнь на родине. Прошлое казалось сном о чем-то не слишком приятном — не слишком много хорошего было у Ирины в ССГ. Зато в Империи… Улыбка скользнула по ее губам — с первого приема в императорском дворце за ней начали ухлестывать гвардейские офицеры и аристократы, будто она бог весть какая красавица. Не сразу до молодой женщины дошло, что виной тому — ее статус осознающей, принадлежность к высшей элите страны. Как ни странно, никто не пришелся Ирине по сердцу — она так и не сумела забыть Дина Стрейджера. Понимала, что ничего у нее не может быть с контролирующим, но справиться с собой не могла.

Учиться было очень нелегко, слишком много невозможных для прежней Ирины концепций, да и просто слишком много всего — голова трещала в попытках запомнить и осознать. Первый год прошел, как в каком-то кошмарном сне — о понятии «отдых» пришлось забыть. Наденьке учеба давалась куда проще, чем матери — дети всегда быстрее схватывают новое. Однако Ирина справилась, со временем втянулась в режим бесконечных нагрузок, тем более, что о здоровье можно было не беспокоиться — о нем заботились нанороботы в крови, да и обследование в медцентре ордена осознающие были обязаны проходить ежемесячно — слишком важны для Империи, слишком их мало, каждый ценится на вес золота.

Любая только что обнаруженная населенная планета прежде всего сканировалась на предмет наличия разумных с даром осознающих и, если таковые находились, магистры ордена прилагали все усилия, чтобы уговорить их пройти обучение. Увы, не все соглашались. Не согласившихся с сожалением оставляли в покое — в отличие от ди-эмпатов других конклавов, в Российской Империи признавали только добровольное сотрудничество. Но имеющие дар дети ставились на учет с момента рождения. Мало кто из родителей таких детей отказывался от заманчивого предложения осознающих — семья в одно мгновение взлетала на самый верх социальной пирамиды страны и больше никогда ни в чем не нуждалась.

На память пришел случай, которому Ирина стала свидетелем с полгода назад, во время полевой практики в экспедиции зонирования. Осознающие скучали в своей каюте, не ожидая ничего необычного от планеты, где проживала только недавно освоившая бронзу и основавшая первые государства человеческая раса. Аборигены были невысокими людьми с шершавой кожей коричневого цвета и ярко-красными волосами. Однако вскоре началось какое-то безумие — сканеры обнаружили внизу больше трех сотен одаренных, многие из которых принадлежали к местному жречеству. Вспоминая, как убеждали верящих непонятно во что дикарей, Ирина поежилась — чего только не пришлось выдумывать… Даже за местных богов себя выдавали, что было нетрудно — продемонстрировать пару «чудес», и все. Большинство прельщенных почти неограниченными возможностями жрецов в конце концов согласилось, однако около тридцати фанатиков уперлись, вопя, что не желают иметь ничего общего с колдунами. Пришлось оставить их в покое, надеясь, что хотя бы их дети окажутся благоразумнее родителей — вскоре жизнь планеты необратимо изменится. Если уж Российская Империя приходила куда-нибудь, то приходила навсегда.

— Ир, как думаешь, будет чего интересного, или снова от скуки загибаться придется? — отвлек молодую женщину от размышлений голос подруги.

— Уж лучше поскучать, — недовольно ответила она.

Рахель недовольно тряхнула непокорной черной гривой и поморщилась. Ирина тяжело вздохнула — вот ведь неугомонная, вечно лезет, куда не просят. Насколько она знала, подруга была родом с Земли из параллельной вселенной, но не с той, откуда она сама. И ее тоже привела Элька. При мысли об ученице контролирующего перед внутренним взором в который раз встали грустные глаза Дина Стрейджера. Так захотелось снова увидеть его, даже руки задрожали. Возможно, и увидит когда-нибудь — один Бог ведает, куда может занести Безумного Барда.

— А симпатичный… — шепнула Рахель, стреляя глазами в сторону дежурного осознающего, молодого светловолосого мужчины с голубыми глазами, слишком большими для человека — явная примесь эльфийской крови.

— Симпатичный, — согласилась Ирина, бросив на него безразличный взгляд. — Думаешь, найдется время на флирт?

— Какой флирт! — возмущенно вздернула нос Рахель, однако в глазах ее прыгали веселые чертики. — Я честная еврейская девушка!

Подруги тихонько захихикали, стараясь не привлекать к себе внимания Антона Ивановича — князя они уважали, даже слегка побаивались, уж больно строг. Голоса он никогда не повышал, однако достаточно было его укоризненного взгляда, чтобы залиться краской по самые уши.

— Как дома-то? — поинтересовалась Ирина, помня, что Рахель только что вернулась из отпуска.

— Да папа все с местными авторитетами Торы грызется, — недовольно поморщилась та. — На меня волком смотрит — я ведь не живу, как положено законопослушной религиозной иудейке. Да о чем речь, я сдуру прямо из космопорта домой в комбезе заявилась, так его едва удар не хватил из-за того, что я не в длинной юбке. На то, что я едва не погибла — плевать, главное — длинная юбка! Знаешь, с каждым днем все меньше дома появляться хочется… Буду просить Антона Ивановича выделить мне отдельное жилье, надоело строить из себя черт знает что, хочу жить, не оглядываясь на кого-то, пусть даже и на отца. Да еще и замуж выдать пытаются…

— Замуж? — заинтересованно приподняла брови Ирина. — А ты что?

— Ничего! — брезгливо выплюнула Рахель. — Видела бы ты этих «женихов»… Бесполезные ничтожества! Ни один не занимается ничем нужным, только «закон» свой сутками учат. Пальцем любого ткнешь — тут же рухнет с визгом, даже не подумав защищаться. А как глубокомысленно рассуждают, что не пристало-де женщине осознающей быть, да по космосу носиться, что ее место — кухня и детская. И я должна перед кем-то из них на цырлах бегать, детей ему рожать?! Не дождутся!

— Бр-р-р… — передернуло Ирину. — Да уж, от таких лучше держаться подальше. Ко мне в церкви раза два приставали похожие. Ведь я, по их меркам, — ведьма, которой только на костре и место. Редкая гнусь!

— Вот и я о том же. Я слишком много знаю и умею, чтобы превратиться в постельно-кухонное нечто. Я осознающая, в конце концов!

— Ну, еще не осознающая, — усмехнулась Ирина, — а только предосознающая, но все равно. Муж должен быть другом и соратником, а не таким вот мелким деспотом. А если тебе религия важна, так разве мало религиозных евреев среди осознающих? По-моему, хватает. Вон хоть Иезекиля или Игаля возьми — отличные ведь ребята, свои люди.

— Для отца они не евреи, а так, раз заняты не изучением Торы, а черт-те чем, — горько сказала Рахель.

— Так твои младшие братья тоже в школе Осознания учатся! — удивилась Ирина.

— Учатся. Отец вынужден был согласиться, на этом ведь благополучие семьи основано. Мне мальчишек жаль, им помимо учебы в школе еще приходится ешиву вечерами посещать. Благо, память им усилили, мыслить несколькими потоками тоже научили, справляются, хоть и стонут. Думаю, что как только станут осознающими и получат все привилегии статуса, тоже из дому уйдут. Я ведь в последние две недели отпуска жила на своей яхте…

— Сдурела! — возмутилась Ирина. — Ко мне надо было идти, раз уж так обернулось.

— Как-то не подумала… — смущенно опустила глаза Рахель. — Да и неудобно… У тебя дочка.

— Пустилась во все тяжкие?

— А если даже и так? Тоже мне мораль читать будешь?

— Кто я такая, чтобы читать тебе мораль? — в тоне Ирины появился сарказм. — Только не забывай, что большинство мужчин смотрит на женщину-осознающую только как на средство возвыситься, а не как на женщину.

— О, это мне хорошо известно! — закусила губу Рахель. — Неужто думаешь, что я не научилась таких раскусывать?

— И слава Богу, коли так, — мягко улыбнулась Ирина. — Я просто хочу, чтобы ты была поосторожнее — не соблазнилась каким-нибудь красавчиком с гнилым нутром. И не позволяй обиде на отца взять над тобой верх. Он, по-своему, хочет тебе добра.

— Вот именно, что по-своему. Ему и в голову не приходит, что его добро — для меня зло. Даже не зло, а нечто неинтересное. Я с ужасом смотрю, как живут замужние религиозные женщины. Я от такой жизни через месяц с тоски повесилась бы! Нет уж, мой муж будет совсем не таким, как эти… ничтожества из ешив. Ни один управлять космическим кораблем не умеет! Ни один боевого оружия в руках не держал! И это мужчины?!

— Рахель, — Ирина тяжело вздохнула. — Я не призываю тебя соглашаться с требованиями отца, живи своей жизнью, но помириться все же советую. Объясни ему, что ты не можешь жить так, как ему хочется.

— Если бы он еще слушал мои объяснения… — глаза девушки наполнились слезами. — На следующий день после возвращения привели «приличного молодого человека» на смотрины. Видела бы ты его…

— А что?

— А то! — губы Рахель перекосила презрительная гримаса. — Во-первых, толстяк. Молодой мужчина — и толстый?! Фу, какая мерзость! Но ладно бы это, в конце концов, нетрудно оплатить ему лечение — в нашей клинике за неделю атлетом с идеальной фигурой сделают и все болячки на нет сведут. Но он туп и самодоволен, вот что страшно! Кроме своего Талмуда, ни о чем слышать не желает, даже не знает, в каком сегменте какой галактики живет. Я над ним, понятно, поиздевалась всласть — очень, знаешь ли, приятно было видеть, как этот тупой боров пятнами пошел от возмущения. Так отец после его ухода мне такое устроил…

Девушка сжала кулаки и уставилась в пол. Немного помолчав, добавила:

— Орал, что или я буду вести, как положено примерной еврейской девушке, или могу убираться вон. Что этот самодовольный жирдяй обещает стать великим знатоком Торы, а то и мудрецом, и не мне, занимающейся всякой не приставшей еврею дрянью, его унижать. И так далее, и тому подобное…

— А ты?

— А я развернулась и убралась вон! — гневно сверкнула глазами Рахель. — Хватит с меня! На яхте отпуск досидела.

— Почему ты сразу не сообщила о происшедшем в магистратуру ордена? — заставил подруг вздрогнуть голос князя. Как оказалось, он незаметно подошел и некоторое время слушал их разговор. — Уж жилье бы тебе выделили сразу.

— Спасибо, Антон Иванович… — смутилась Рахель. — Не до того как-то было… Не подумала.

— Ох, девочка-девочка, — с укоризной покачал головой великий магистр. — Это ведь не первый конфликт такого рода, особенно с девушками из религиозных семей — неважно каких, иудейских, мусульманских или христианских. Неужели ты не знаешь, что мы никогда не оставляем своих в беде?

— Знаю… Только мне было слишком больно, сидела в яхте и пила по-черному. Ни о чем думать не могла.

— Ясно, — нахмурился Антон Иванович. — Но все же помни, что тебе всегда помогут. Где хочешь дом?

— Без разницы. Лишь бы на Земле, но не в Иерусалиме.

— Тогда по соседству с подругой, — князь кивнул на Ирину. — В Москве. Будете в гости друг к другу бегать.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Рахель.

— И очень тебя прошу — сходи к психомастеру, не помешает.

— Схожу.

Антон Иванович вздохнул, глядя на нее. Придется просить главного раввина Империи поговорить с отцом бедняжки, пусть объяснит ему кое-какие основополагающие вещи — нельзя же быть таким идиотом и забывать, в какой стране живешь! Да и вспомнить семь лет, проведенные девочкой в ди-школе, тоже не помешало бы — ей там нелегко пришлось. А уж замужество?.. Неужто господин Коэн не знает, что осознающие связываются только с себе подобными? Что никто не позволит ему выдать дочь за неодаренного, чтобы не разбавлять кровь? Что в дело в случае чего вмешается сам император, не говоря уже о высшем руководстве ордена Осознания? Если бы Рахель сама выбрала, ей бы объяснили, что жить с избранником ей никто не мешает, но детей иметь можно только от другого осознающего — искусственное оплодотворение и маточные репликаторы никто не отменял. А уж против ее воли?..

И надо не забыть потрясти охранную службу, совсем обленились там. Незаметную охрану каждого осознающего обеспечивало, как минимум, полсотни лучших профессионалов. Как будто лучших. Почему же тогда в магистратуру не доложили о чрезвычайном происшествии с девочкой? Посчитали, что ссора с семьей неважна? Да такие ссоры до самоубийства довести могут, были уже случаи! Придется прочистить кое-кому мозги, чтобы учились использовать их по назначению.

Взревевшая сирена тревоги заставила осознающих встрепенуться — не зря князю не нравилось поведение аномалии. Проснулась, сволочь! Дежурный тут же метнулся к ложементу пси-терминала и активировал процедуру входа в Сеть. Над его головой возникла матовая серая полусфера, из подлокотников выскользнули гибкие серебристые отростки и вонзились в вены. Пси-терминал низко загудел, передавая осознающему энергию, собираемую с людей-источников, точно так же занявших по тревоге свои места.

Антон Иванович, Ирина и Рахель без промедления подключились через психоинтерфейс к искину, пытаясь понять, что случилось. Ясно, что аномалия проснулась, но она каждый раз просыпалась по-разному, никогда заранее не поймешь, чего ждать. Дела, похоже, далеко не блестящи… Возникало ощущение, что колеблется само пространство, совмещается нечто несовместимое, изменяется суть мироздания. Не прошло и нескольких секунд, как по гиперсвязи поступило сообщение, что то же самое происходит и на других узловых станциях. Никогда до сих аномалии еще не пробуждались одновременно! Менялась метрика пространства, что-то непонятное прорывалось из иных вселенных.

Дежурный начал на глазах усыхать, теряя энергию, не справляясь с задачей — да и куда одному с таким справиться? Князь отдал короткий мысленный приказ, и остальные двое осознающих станции тоже бросились к ложементам, на ходу включаясь в Сеть. Иван Антонович проводил их взглядом и задумался. Что это может быть? Давно ожидаемый прорыв Юои Жерг? Да нет, вряд ли — не по силам одному конклаву такое сотворить, а контролирующим это и вовсе ни к чему — у них задача обратная.

Пространство-время буквально взбесилось, похоже, совместились несколько вселенных. Князь прислушивался к Сети, с ужасом осознавая, что даже втроем у дежурных не получается закрыть пробой. Что ж, раз так, выбора нет…

— Идем на помощь! — резко бросил он девушкам.

— Но на станции больше нет пси-терминалов… — растерянно уставилась на него Ирина.

— Зато на наших яхтах есть!

— А источники? — едва слышно спросила Рахель. — Как же без источников-то?

— Придется работать на своей энергии, — в глазах Антона Ивановича горел полубезумный огонек. — Дежурные не выдерживают, им надо помочь. Не будем же мы стоять и смотреть, как они умирают?!

— Нет, конечно, — смутилась Рахель.

— Тогда по местам!

Отдав мысленный приказ искину своей яхты, Ирина ступила в возникший напротив портал и оказалась в кают-компании. Этот чудный кораблик принадлежал ей уже третий год, и молодая женщина не могла нарадоваться на него — обычная на вид яхта была на самом деле мини-крейсером и могла в одиночку противостоять большому флоту. А уж двигатели и защита вообще поражали воображение. Стоила такая яхта целое состояние, даже самый богатый человек не мог позволить себе ничего подобного — только осознающие. Да и технологии, используемые при постройке, не были доступны больше никому.

Экипажа в этом рейсе на яхте не было, только два менса — киборги-охранники из расы иргу. Пилот тоже отсутствовал, Ирина предпочитала управлять сама через психоинтерфейс, полностью сливаясь с искином — очень любила это дело, порой вместе с Рахелью забиралась в самые отдаленные и даже опасные области пространства, из которых обычный корабль и не выбрался бы. Например — за что сильно влетело! — подруги как-то раз нырнули в черную дыру, выкарабкавшись оттуда чудом на пределе мощности двигателей.

Добравшись до пси-терминала, Ирина поежилась, но решительно уселась в ложемент, готовясь к включению в Сеть. Ей было страшно. Очень страшно. Пользоваться собственной энергией? Это обычно заканчивалось смертью осознающего… Но Антон Иванович прав, не оставлять же коллег без помощи?.. Короткая мысленная команда, и над головой возникла матовая сфера. Щупы терминала впрыснули в вены необходимые препараты, и в глазах потемнело.

Ирине казалось, что она рушится в пропасть — обычное явление для входа в Сеть. А затем вокруг вспыхнули и смешались в безумной круговерти разноцветные плоскости, стыкующиеся самым диким образом, их пересекали извивающиеся нити и световые полосы, ежесекундно меняющие свое положение — именно так ощущали нижние уровни Сети осознающие, а на верхние им доступа никогда не было, там бывали только контролирующие. Произнеся про себя вербальную формулу, молодая женщина погрузилась глубже, переходя на уровень эмпатических ощущений и мышления образами. Преобразованный мозг заработал в полную силу, адаптируя сознание к нулевой реальности.

— Готовы? — белым цветом вспыхнул ментоообраз князя. — Занимаем позиции вокруг станции на расстоянии двадцати световых минут. Передаю координаты искинам.

Три яхты на мгновение скользнули в гипер, вынырнули и замерли вокруг узловой станции. Ирина теперь четко видела аномалию, выглядящую темной дырой в нескольких разноцветных плоскостях. Оттуда, казалось, смотрело что-то мерзкое и склизкое, тянуло вонью. Осознающие станции не могли затянуть эту дыру, только не давали ей расширяться, и держались из последних сил — Ирина четко ощутила это. Антон Иванович перебросил подругам ментообраз, объяснивший, что делать, и началась работа. Дыра резко уменьшилась, и осознающие удвоили усилия, надеясь, что справятся и затянут разрыв.

Нечто из глубины провала некоторое время холодно наблюдало за ними, а затем нанесло удар. Прорыв резко расширился и затянул одну из яхт внутрь себя. Остальные получили ментальный удар, мгновенно вышвырнувший их из Сети в реальность.

Антон Иванович в ужасе вскочил с кресла пси-терминала, понимая, что все потеряно — нужно срочно уводить отсюда станцию и флот, а затем вызывать подмогу. Если есть кого уводить, если разумные на станции еще живы, что очень сомнительно после такого ментального удара. Князь с отчаянием смотрел на стремительно расширяющийся прорыв в пространстве.

Внезапно вздрогнуло само мироздание, и аномалия бесследно исчезла. Это еще что? Как такое может быть?.. Никогда еще аномалии не исчезали сами собой, осознающим приходилось прикладывать массу усилий.

Взглянув на обзорный экран, Антон Иванович сразу обнаружил причину — в нескольких миллионах километров от станции висела гигантская золотистая пирамида, состоящая из несчетных перетекающих друг в друга элементов. Безумные Барды! Да, это их сегментная станция, ее ни с чем не спутаешь. Перед князем вспыхнул голоэкран, на котором появилось хорошо ему знакомое лицо Дина Стрейджера.

— Здравствуйте, господин Стрейджер! — радостно поздоровался Антон Иванович. — Благодарю за помощь! Что это было?

— Увы мне, не знаю, — скривился контролирующий. — Здравствуйте.

— Надо выяснить, что на станции…

— Этим уже занимаются, не беспокойтесь, — отмахнулся Дин. — Жертв почти нет. Но, к сожалению, один из осознающих мертв, полное истощение — даже нам его не вытащить. Знаете, диссонансов такого уровня не фиксировалось больше миллиона лет…

— Вот как? — нахмурился князь. — И что делать будем?

— Искать, думать, анализировать. Едва не произошел разрыв Сети на высших уровнях — мы такого допускать права не имеем.

— Ясно… — задумчиво сказал Антон Иванович. — Мы можем чем-нибудь помочь?

— Пока не знаю, но боюсь, начинается что-то такое, что всем работы хватит.

— Что за паскудство! — с досадой стукнул по пульту князь. — Да, одну из наших яхт затянуло внутрь аномалии. Как вы думаете, у нее есть шанс спастись? Там, кстати, была ваша протеже…

— Моя протеже? — удивленно вздернул брови Бард.

— А помните молодую женщину с девочкой, которую вы привели ко мне пять лет назад? Вот ее яхту и затянуло внутрь.

— Ирина… — помрачнел Дин. — Не знаю, есть ли шанс. Скорее всего, нет. Даже если она и выжила, яхту может выбросить куда угодно, в любую вселенную, а их — сами знаете, сколько… Попытаюсь найти, но ничего обещать не могу.

— Понятно, — опустил голову Антон Иванович. — Что ж, займемся делом.

Переговорив с Бардом, князь отдал нужные распоряжения майору Воронину и капитанам кораблей сопровождения. Предстояла эвакуация станции — ни одной аномалии поблизости не осталось, контролирующие ликвидировали все.

Рахель тихо и безутешно плакала в кают-компании своей яхты, потрясенная гибелью подруги. А Антон Иванович, покончив с делами, долго сидел, мрачно глядя в одну точку — ему по возвращении предстоит сообщить одиннадцатилетней девочке, что у нее больше нет мамы…

Мелодия постижения

Элифания, дочь Аринасия, ученица Безумного Барда.

Ларис к'Шарнит, наследный принц Риандийской империи.

Наставник носился по рабочему залу станции, проклиная аномалии, диссонансы и прочие тому подобные прелести. Элька настороженно наблюдала за ним, искренне сочувствуя, однако ничем помочь не могла — сама ничего не понимала. Искин передал сигнал тревоги во время отдыха, когда она подбирала музыку к новой песне, давно не дававшей девушке покоя. Они с Дином едва успели добраться до командного пульта, как станция оказалась на месте пробоя.

Там творилось что-то страшное — разрывы в Сети множились с каждым мгновением, казалось, ее пожирает что-то извне, жадно причмокивая от удовольствия. Барды сходу вступили в дело, преобразуя музыку сфер и одновременно просчитывая варианты воздействий, сводящих к минимуму вред, который неизбежно будет причинен близлежащим сиурам. Какая-то сила пыталась сопротивляться им, но ее смяли довольно быстро. Тем более, что в дело вступило больше двух сотен сегментных станций и даже три секторальных. Около трехсот Безумных Бардов. Было принято и воплощено в жизнь решение об уничтожении самых опасных пространственно-временных аномалий, через которые непонятное нечто пыталось прорваться в зону контроля. К сожалению, выяснить, что именно прорывалось, не удалось.

Когда все закончилось, Дин вышел на связь с князем Перемыслиным и узнал, что его ненаглядную Ирину затянуло в аномалию. Только Элька, наверное, знала об его истинном отношении к этой женщине — Дин наблюдал за ее жизнью исподтишка, с тоской в глазах, но почему-то так ни разу и не решился навестить. Да и она сама тоже ни с кем не связывалась, что говорило о многом. Элька не понимала, зачем они мучают друг друга, ведь Ирина вполне способна стать Связующей. Да, это не совсем то, чего хотелось бы, но хоть что-то. Или Дин не желает обрекать любимую женщину на такую судьбу? Вполне возможно.

— Как думаешь, что это было? — донесся до девушки голос наставника.

— Не знаю, — вздохнула она. — Только вот способ воздействия на Сеть…

— Что?

— Странный он какой-то. По-моему, ни одна из известных структур так не действует.

— Есть еще и сверхсущности, если помнишь, — тяжело вздохнул Дин.

— Есть, конечно, — согласилась Элька. — Но они же не вмешиваются ни во что.

— Это обычно, — недовольно поморщился Бард. — Иногда все же вмешиваются, и каждое их вмешательство дорого нам встает. И не только нам. Знаешь, смотаюсь-ка я к Древнейшему, он однажды рассказывал о чем-то похожем.

— А я в памяти искинов ГИНа^[2] пороюсь.

— Это можно и позже, — Дин выглядел задумчивым. — Навести-ка лучше подругу, Ариан тоже, как мне кажется, что-то знает. В свое время, очень давно, они с Древнейшим сталкивались со сверхсущностью и даже сумели убедить ее не вредить.

— Ладно, — согласилась Элька. — Да и Джессику с удовольствием повидаю, давно я у них не бывала.

Немного постояв, Дин провалился в пол, оставив ученицу в одиночестве. Она не спешила следовать примеру наставника, размышляя о случившемся. Узловая станция и флот русских вскоре покинули место, где недавно находилась аномалия, отправившись по своим делам, но Элька этого даже не заметила.

Прошедшие пять лет были для девушки нелегкими, даже более того — адски тяжелыми. Она с каждым днем теряла еще частицу себя, все дальше отходя от человеческой сущности и постепенно превращаясь в контролирующую. Что-то приобреталось взамен, конечно, но все это было не человеческим. Странно это — смотреть на разумного или мир, и видеть их возможные судьбы в зависимости от тех или иных условий. Или знать, что станет результатом любого твоего поступка. Да, теперь Элька уже понимала, почему Барды ведут себя на первый взгляд совершенно по-идиотски. Почему редко приходят кому-то на помощь — знают самые отдаленные последствия этой помощи. Чаще всего она оборачивалась обратным желаемому, вот и предпочитали контролирующие недеяние. Безопаснее. И для себя, и для других.

Элька даже постоянное включение прошла — целых два месяца провела в Сети! Недавно только в себя пришла. Вспомнив, что случилось сразу после выхода, она тихонько захихикала. Вышла в реальный мир на одной из промышленных планет Аргума, причем, вывалилась прямо под ноги команде местных полупьяных гопников. Те, увидев обнаженную девушку, обрадовались развлечению и попытались изнасиловать ее, да не тут-то было. Защита среагировала довольно странно — склеила гопников спинами и подвесила в воздухе на высоте пяти метров, откуда местная полиция не могла их снять несколько дней. Вид у несостоявшихся насильников при этом был презабавнейший. Хорошо хоть, что ничего больше Элька натворить не успела, ее отловил Дин и держал в ближайшей гостинице, пока ученица не пришла в себя.

Зато потом начались разные «прелести»… Девушка, конечно, знала, что будет трудно, — Дин предупреждал, — но и подумать не могла, что постоянное включение дает столь страшные последствия. Тело никак не желало адаптироваться к жизни после псевдосмерти и всячески протестовало против такого насилия. Постоянные потери сознания, блуждающие боли, приступы судорог, периодически возникающая неадекватность и тому подобное. Дин успокаивал расстроенную ученицу, объяснял, что это в порядке вещей, что месяца через два все пройдет — первые включения никому еще легко не давались. Элька понимала, но чувствовала себя отвратительно, тихо ругаясь каждое утро: чтобы встать, приходилось проходить стимуляцию, иначе мышцы просто отказывались работать. Наставник предупреждал, чтобы не вздумала покидать станцию до того, как окончательно придет в себя. А хотелось, соскучилась по небу и свежему ветру.

Девушка тяжело вздохнула — только собралась с полгода отдохнуть после Сети, да и наставник сказал, что это будет лучше всего, так случилось это демоново пробуждение аномалий. Что это было? А главное — кто это сделал? Кто-то за этим стоит, однозначно, такое само по себе не происходит. Не дай Создатель, Дин прав, и вмешалась сверхсущность. Что контролирующие смогут противопоставить тому же Владыке Хаоса, если он вздумает начать бузить? Да ни хвоста собачьего! Что захочет, то и сделает! Но это, конечно, не Владыка — всем известно, что в последние несколько лет его внимание приковано к одному из клонов Земли в ничем не примечательной вселенной. Интересен там, разве что, довольно странный конклав, называющий себя орденом Аарн. О нем даже поговаривали, что похож на зародыш очень необычной контролирующей структуры. Это же надо было додуматься — сделать все население эмпатами? Жуть! Как звали придумавшего это извращение ныне развоплощенного ментата? Кажется, Илар ран Дар. Именно за его новым воплощением и наблюдает Владыка Хаоса, чем-то он заинтересовал одну из древнейших сверхсущностей мироздания.

Кто еще способен на воздействие такого уровня? А демон его знает — сверхсущностей множество, поди разбери, что у каждой из них на уме. Да, они обычно не лезут в реальность, занимаются своими делами в Сферах Творения, но все ведь возможно. Могут и полезть.

Усилия, предпринятые Элькой и Древнейшим, чтобы изменить закосневшую структуру организации Безумных Бардов, пока не принесли особого успеха, хотя сделано было немало. Например, разработали новую программу слежения за зоной контроля, позволяющую отыскивать выпавших из Сети раза в два быстрее. Начали внимательнее приглядывать за «детскими» структурами, как с легкой руки Эльки стали называть ди-эмпатов и им подобных. И хорошо, а то шкодливые «детки» от излишнего усердия такую кашу заварить способны, что вовек не расхлебаешь. Да и сами Барды продолжали дурить, кто во что горазд. Даже самые старые порой устраивали черт-те что, особенно во время отпуска. Того же Эсти взять — ну, кто его просил устраивать бардак в одном из стремительно растущих новых конклавов? Однако устроил и сам потом озадаченно чесал затылок, недовольно бурча, что хотел как лучше, а получилось как всегда. Ох, не зря говорят, что барда и дубиной не вылечишь, а уж коли этот бард еще и безумен…

Кстати, надо бы подыскать себе планету для отпуска. Или сделать это наобум? Тоже мысль интересная, стоит попробовать — не понравится, так никто не мешает другой мир выбрать, благо населенных миров в зоне контроля хватает. Даже слишком много, кто бы поубавил.

Решив, что с визитом к подруге можно и обождать, Элька создала в памяти искина генератор случайных чисел и выбрала первое попавшееся, а затем шагнула в мир, имевший этот номер в реестре ГИНа. Она совершенно забыла о просьбе Дина не покидать станцию в одиночку, забыла о своем еще не слишком адекватном состоянии — в замке Ариана было кому оказать помощь в случае чего, а вот на неизвестной планете… Параметры портала девушка сформировала таким образом, чтобы выйти как можно ближе к самому талантливому местному барду, имеющему четко видимый даже издали огонь. Чтобы не пугать местных жителей, Элька заранее накинула на себя поле невидимости — в панике нет ничего приятного.

Оказавшись на вершине не очень высокой широкой башни, выглядящей очень древней, девушка улыбнулась и всей грудью вдохнула свежий воздух, наполненный незнакомыми запахами. Небо неизвестного мира было густо-синим, такого синего неба она еще ни разу не видела. Внизу раскинулся большой город. На глаз прикинув уровень развития, Элька вздохнула — в самом разгаре век пара, в гавани неподалеку дымят пароходы. Да и пароконные повозки внизу говорили о многом. Однако чистоту здесь соблюдают, грязи и мусора на улицах она не заметила.

На невысоком парапете напротив сидел молодой человек с льняными волосами по плечи и тонкими чертами лица. На нем был шитый золотом синий мундир с эполетами и множеством разных финтифлюшек. Серые глаза смотрели в никуда, пальцы бегали по струнам гитары, струилась грустная мелодия. Элька улыбнулась. Вот, значит, как выглядит самый талантливый бард этого мира? Интересно…

Пальцы продолжали скользить по струнам, музыка помогала немного успокоиться. Душа болела, тошно было так, что словами не выразить. Однако если бы утреннее происшествие повторилось, Ларис бы поступил точно так же — не имел права поступить иначе, долг. Но воспоминание о синеющем лице и дергающихся ногах женщины, приговоренной им к повешению, не давало покоя, стояло перед глазами. А разве можно пощадить убийцу? Нет, убила — получи возмездие, каковы бы ни были причины.

Наследник престола Риандийской империи скривился — Святой Творец, не по нему эта проклятая ноша, никогда не хотел власти, но родился принцем, да еще и наследным. Отец болен и вряд ли проживет долго, а значит, вскоре на престол взойдет император Ларис II. Отречься бы, да единственный сын, нет ему замены — в стране такое начнется, если некому будет на престол взойти… А ему самому одно нужно — гитара и его песни.

Горько рассмеявшись, Ларис тронул струны, гитара заплакала. В его глазах стояли слезы, по подбородку из прокушенной губы стекала струйка крови. Ну кто заставлял эту моралистку проклятую убивать? Внимание к себе привлекала таким образом? Что ж, привлекла. Вот только нужно ли ей было такое «внимание»? До последнего ведь госпожа Валлес не верила, что ее повесят…

Леди Олега Валлес издавна была для риандийского престола досадной, но мелкой занозой, всерьез ее никто не воспринимал. Дамочка помешалась на морали, в любой новой книге или театральной постановке выискивала хоть одну эротическую, пусть даже самую безобидную, сцену, и тут же принималась вопить везде и всюду об аморальности автора, сводя все затем к аморальности высшего света и правительства, смеющего не прислушиваться к ней и отказывающегося запрещать все, что она считала вредным. Леди Олегу считали безобидной сумасшедшей и открыто смеялись над ней, что очень ее раздражало — она искренне верила, что является единственной защитницей традиционной морали.

Когда госпожу Валлес арестовали с дымящимся пистолетом в руках над двумя свежими трупами, никто поначалу не поверил, что она способна убить. Но леди охотно призналась в убийстве. Повод для него оказался настолько смехотворен, что столица замерла в недоумении. Два пьяных молодых человека — будущий офицер и паж — целовались на улице, наплевав на правила приличия. Их обходили стороной, тихо удивляясь про себя — ни за одним до сих пор не замечали таких наклонностей. Скорее всего, они просто эпатировали публику, выпив лишку и решив развлечься. Когда столь противоречащее традиционной морали зрелище увидела госпожа Валлес, она задохнулась от возмущения, достала револьвер и два раза выстрелила, наповал уложив возмутителей спокойствия. А затем прямо над мертвыми телами принялась проповедовать свои идеи, вопя, что так будет со всеми, не признающими требований морали.

Скандал разразился грандиозный, такого высший свет Риандийской империи еще не знал. Да, убийства — дело в столице обычное, но убивать столь демонстративно? Никто ничего не сказал бы, если бы госпожа Валлес исподтишка отравила неугодных людей, или наняла убийц, многие аристократы поступали таким образом и оставались безнаказанными. Но так? Это уже слишком. Узнав о случившемся, разгневанный император назначил наследного принца председателем суда, решив сделать суд над Олегой Валлес примером для всех остальных «моралистов». Выслушав показания свидетелей, его высочество огласил вердикт:

— Виновна!

Убийцу приговорили к смертной казни через повешение. Что удивительно, госпожа Валлес не обратила на это внимания, прямо в зале суда принявшись проповедовать. Она, видимо, искренне верила, что только ее мораль имеет право на существование. Принц долго слушал ее истеричные вопли, хмурился, а затем приказал немедленно привести приговор в исполнение. Продолжавшую выкрикивать лозунги «защитницу морали» вывели во двор следственной тюрьмы, поставили на табурет под виселицей и накинули на шею петлю. Только в этот момент до нее дошло, что все всерьез, все по-настоящему. Госпожа Валлес тут же обделалась и начала умолять о пощаде — думала, наверное, что с ней ничего плохого не произойдет, ведь она действовала во имя морали! Пощады она не дождалась — его высочество подал знак палачу, и тот выбил из-под ног убийцы табурет. Когда тюремный врач констатировал смерть, принц гадливо скривился и ушел.

Правда, никто не знал, как Ларису дался этот суд и последующая казнь. Он был отвратителен сам себе, но выбора не имел — нелюдь должна быть наказана. Все подобные «моралисты» — нелюдь, скрывающая за «защитой морали» жажду крови, наслаждение чужой болью. Казнь Олеги Валлес — наука таким. Орать — пусть орут сколько угодно, но за попытку действовать получат сполна.

Вернувшись во дворец, принц взял гитару, приказал не беспокоить и забрался на сторожевую башню — музыка всегда помогала прийти в себя. Мелодия следовала за мелодией — Ларис сочинял песни и пел их сам себе, не рискуя петь при свидетелях. Он не знал, что охраняющие его гвардейские офицеры завороженно слушают и запоминают. В гвардейских казармах часто звучали песни его высочества, запомнить мелодию и слова людям, имеющим музыкальное образование, труда не составляло — мало кто из аристократов не обучался в детстве музыке, так было принято. А потом песни расходились по стране, только автора никто не знал… Никому не приходило в голову, что их сочиняет будущий император.

Пальцы скользили по струнам, музыка кричала и плакала, звала куда-то, а куда — не знал и сам принц. Ему просто было тошно, он изливал свою боль. Внезапно к нему присоединилась еще одна гитара, дополнив музыку, сделав ее почти совершенной. Ларис изумленно вскинул голову — напротив стояла черноволосая девушка с большими голубыми глазами. Она была одета в мужскую одежду, но какую-то странную — рубчатый серый комбинезон, принц ни разу не видел ничего подобного. В руках незнакомка держала гитару, тоже необычную — струны почти не выделялись, дикая форма с множеством выступов, серо-стального цвета. Как она сюда попала? Почему стража пропустила ее? Творец, какая она красивая… А еще через мгновение принц понял, что не просто красивая — перед ним стояла та самая, единственная и неповторимая, которую он не раз видел во сне и все время искал, но не находил.

— Здравствуйте! — улыбнулась незнакомка. — Меня зовут Элой. А вас?

— Ларис, — представился принц, с удивлением осознав, что она не имеет понятия, кто он.

— Меня должно было вывести на самого талантливого в округе музыканта и певца, — продолжила Эла. — Так возле вас и оказалась.

— Это я-то — самый талантливый? — искренне удивился Ларис. — Для собственного удовольствия играю.

— Давайте вместе сыграем! — предложила девушка. — Могу показать новый стиль музыки, в вашем мире неизвестный. Его называют «металл». Необычный, но, мне кажется, музыкант вашего уровня поймет.

— Новый стиль? — заинтересовался принц, затем до него дошло. — В нашем мире?! А вы?..

— Нет, я не отсюда! — рассмеялась Эла. — Даже не знаю, где оказалась. Язык ваш в память загнала, это мгновенно делается, в информатории все, наверное, языки мироздания есть.

— Мгновенно? — поползли вверх брови Лариса. — Но кто же вы?

— Я? — на мгновение замялась девушка. — Ну… Странница. Между мирами. Ищу себе мир для отдыха — на полгода где-то, устала я.

— Думаете у нас отдохнуть? — пристально посмотрел на нее принц, которому очень хотелось этого — он понял, что очарован гостьей. И неважно, кто там она и откуда… Это та самая, это о встрече с ней он мечтал ночами — больше ничего значения не имеет.

— Еще не знаю! — улыбнулась Эла. — Выбрала вашу планету наобум. Так сыграем?

— Почему бы и нет?

— Только ваша гитара для металла не слишком подходит, возьмите лучше эту, — в руке девушки возникла еще одна гитара, черная и плоская.

Принц вздрогнул — вот теперь перед ним было доказательство, что столкнулся с чем-то необычным. Гостья начала объяснять, как пользоваться незнакомым инструментом, и Ларис пришел в восхищение — достаточно было нажать на одну из крохотных кнопок на деке, чтобы звучание изменилось. Да это же чудо, а не гитара! А затем в воздухе повис ребристый шар, покрытый струйками тумана — Эла назвала его синтезатором. Принцу казалось, что он спит и видит чудесный сон — ведь такого в жизни просто не бывает.

Эла тронула струны, начав наращивать темп, из туманного шара синтезатора послышались резкие удары нескольких барабанов, присоединился еще какой-то незнакомый инструмент. Эта невероятная, пугающая музыка потрясла Лариса. Наверное, любому другому она бы показалась просто ревом, вызвала бы резкое отторжение, но принц сразу уловил всю ее прелесть и необычность. Он некоторое время вслушивался, затем положил пальцы на струны новой гитары и вступил. Не совсем удачно поначалу — не так-то просто играть с такой скоростью, так бросать пальцы по ладам и струнам — но вскоре втянулся и начал расцвечивать мелодию узорами. Эла одобрительно улыбнулась и еще ускорила темп.

Стражники у подножия башни застыли, раскрыв рты от изумления: сверху гремело что-то страшное, назвать это музыкой мог только сумасшедший, но несмотря на это, хотелось расправить крылья и взлететь в небо, навсегда забыв о проблемах грешной земли, их души широко распахивались навстречу божественному свету, все грязное уходило из них. Несколько офицеров, не стесняясь, плакали, не понимая, что с ними происходит. Да, его высочество — гений, это знал каждый гвардеец, принца обожали в армии и гвардии, — но сейчас он превзошел самого себя. А затем сверху раздался глубокий и сильный женский голос:

Как правы гневно ждущие покой,

Бегущие от неблагополучья,

Когда нас жить, как подобает, учат — Хотя бы с пользой, раз уж не легко.

И нам от них — стыдливые смешки,

А им от нас — беспомощная жалость,

Уставшая давно скрывать усталость

От их забот, упреков и тоски.

И мы не вправе счастье обещать — Всего лишь проповедники, не боги.

Переплетаем жизни и дороги,

Прощая неумение прощать.

Мы лишь одно умеем хорошо:

Уверовав в желание поверить,

Распахивать запретнейшие двери

И жадно ждать, чтоб кто-нибудь вошел.

И — собственной мятежности рабы — На литургии, словно на торжище,

И мечет тайны, как монеты нищим

Рука жестоко-щедрая судьбы.

И нет преград всесилию сердец,

Пока тревожат горькие рассветы.

И тьма незнания дороже света,

Ведь знание — исканью не конец.^[3]

Когда наступила тишина, каждый низко поклонился в сторону башни, ощущая себя вымытым изнутри до скрипа. В душе каждого горел незримый огонь, зовущий вдаль, не дающий остаться прежним и даже задуматься о чем-нибудь нечистом и подлом.

То, что чувствовал Ларис, словами передать было нельзя. Он хватал ртом воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя, но не мог. Принц знал только одно — он встретился с чудом. Истинным чудом. Хоть бы только гостья из иных миров не ушла, хоть бы осталась с ним… Но понимал, что вряд ли останется — крылатым не место среди обычных людей — вырвут крылья, оплюют…

— Спасибо… — прошептал принц.

— Не за что, — улыбнулась Эла, гитара ее куда-то исчезла.

Внезапно она резко побледнела, схватилась за живот и протяжно застонала.

— Что с вами? — встревожился Ларис.

— Дура я… — с трудом выдавила девушка. — Говорил наставник, чтобы дома сидела, пока в себя после включения не приду, так нет же, поскакала…

Она рухнула на пол и забилась в эпилептическом припадке, из носа и ушей у нее хлынула кровь. Перепуганный принц рванулся к Эле, пытаясь как-то помочь. Он придерживал бьющуюся гостью, отчаянно соображая, что делать. Доктор нужен! Он крикнул, зовя стражу, и не заметил, что вокруг девушки возникло белое сияние, постепенно перетекшее и на него. Затем на мгновение потемнело, и прибежавшие на зов офицеры стражи нашли площадку на вершине башни уже пустой. Только странной формы гитара валялась на полу, да и та вскоре подернулась туманом и исчезла.

Мелодия совмещения

Иван Оленев, дварх-майор легиона «Белые Ягуары», орден Аарн.

Медленно шевелились щупальца на потолке главной рубки дварх-крейсера «Знающий Ночь». Лор-навигатор Виктор Савицкий и дварх-майор Иван Оленев, командир второй манипулы легиона «Белые Ягуары», дожидались доклада дварха. Происходило что-то очень странное, пространство вокруг будто взбесилось, на короткое время изменились сами физические константы вселенной. По сообщению из Дашанского Университета, на связь вскоре выйдет сам Баг Бенсон, лучший физик-пространственник ордена из оставшихся в живых. Виктор Ломачинский, к сожалению, погиб во время войны Падения — до последнего откладывал эвакуацию, а потом стало поздно.

Вспомнив войну и оставленное позади скопление Аарн Сарт,^[4] Иван тяжело вздохнул. Если бы Командор не прикрыл собой отходящие эвакуационные флоты и не сдался врагу живым, многие бы еще погибли. Ни один аарн не удивился поступку мага: Мастер — он и есть Мастер. Собственная жизнь никогда не имела для него значения, всегда жил для других — и умер, как жил. Благодаря жертве Илара ран Дара эспедешники задержались, и флоты Аарн успели уйти в межгалактическое пространство, куда мета-корабли за ними сунуться не решились.

Немногим меньше шестидесяти процентов аарн и несколько боевых флотов после принятия решения об эвакуации закапсулировались в небольшом шаровом скоплении Давиг — для стороннего наблюдателя оно просто исчезло из реальности, на его месте образовалась пустота. Из оставшихся треть ушла в тайный орден, созданный Никитой Ненашевым, Тиной Варинх и Семеном Ревелем. Часть аарн осела в княжестве Кэ-Эль-Энах — благо, великим князем там стал чудом вытащенный из другой вселенной Рави, сын Дерека и Лиэнни, внук Равана VI. Еще кое-кто избрал своим домом республику Трирроун, а кое-кто — Конфедерацию Фарсен. Их всех курировал все тот же Никита Ненашев.

Однако не все могли жить в среде иных народов, поэтому многие аарн не вернулись в большую галактику после бегства, оставшись в Малом Магеллановом Облаке, родине расы керси. Планеты для них были заранее подготовлены Николаем Шаронским и его женой, орчанкой Равлой. Малый орден занял пятую часть галактики подальше от Керсиаля, там создали неприступную оборону — на сей раз энергетически независимую. Баг Бенсон со своими учениками сумел разработать новую теорию пересекающихся вселенных. На ее основании инженеры ордена нашли выход в пространство Бета, откуда раньше черпали энергию при помощи Мастера. Кроме того, доработали унаследованные от Предтеч преобразователи вакуума.

Естественно, аарн поддерживали связь друг с другом. В Аарн Ларк, как называли свою новую родину в малом ордене, часто приходили корабли из большой галактики, да и наоборот тоже. Однако приходилось соблюдать величайшую осторожность, постоянно держа в полете режим невидимости — нельзя было дать СПД понять, где осели выжившие аарн. Эспедешники ведь найдут способ добраться до галактики-сателлита и устроят новую войну. Для них бесследное исчезновение ордена оказалось неожиданностью, огромные средства были вложены в поиски — в руководстве СПД считали, что пока аарн где-то существуют, они остаются самой страшной угрозой для новых повелителей галактики. Дарв ис Тормен считал иначе, но давно не имел в организации того влияния, что раньше — реально ею руководили Ренер Лоех Крамер и Мара ран Сав. Граф предпочел самоустраниться, отдавая все свои силы магическим изысканиям.

Впрочем, называть эспедешников «повелителями» — явное преувеличение. Княжество, империю, республику, Фарсен и Гнезда Гвард им подмять под себя так и не удалось. Да и Парг все время показывал зубы, не желая подчиняться, и продолжал строить боевые корабли, обещая вскоре стать одной из самых сильных стран. А после поражения в восьмой галактической войне, когда «призраки» Фарсена ударили им в спину, эспедешники предпочитали не трогать сильные страны — чревато, и так слишком многие жаждут избавиться они них. Но и в слабых зрело недовольство, власть постепенно ускользала из рук эспедешников. Тайный орден не оставлял их в покое, казалось, что они борются с привидениями — многие их начинания рушились как будто сами по себе, по объективным причинам. Разрабатывать и строить новые типы кораблей стало почти невозможно — астрономические затраты, а матки для создания и ремонта мета-кораблей у эспедешников больше не было — ее уничтожил ценой жизни дварх-адмирал Син Ро-Арх.

Отношения с Керсиалем у малого ордена сложились прекрасные — туда-сюда сновали бесчисленные торговые корабли, керси по-прежнему передавали Аарн пестрых котят, на границах галактики дежурили объединенные боевые флоты двух цивилизаций — котам очень не нравилось устроенное эспедешниками после победы, и они отозвали своих послов домой, прервав любые отношения со странами большой галактики, исключая, понятно, княжество, которое чем дальше, тем больше походило на орден. Кроме внешней политики — в чужие дела не лезли, но и в свои никому лезть не позволяли. Еще керси охотно торговали с Фарсеном, тоже создавшим десятка два колоний в малой галактике.

Большое Магелланово Облако корабли ордена предпочитали не посещать после нескольких попыток — всю его территорию занимала довольно странная поливидовая цивилизация, без промедления атакующая любых гостей извне, не интересуясь причиной их появления. Было решено пока оставить негостеприимных соседей в покое — пусть себе живут, как им хочется, не время разбираться, почему они предпочитают изоляцию. Но позже придется все выяснить — надо знать, кто живет рядом с тобой и чего от него можно ждать

У Аарн с Керсиалем хватало сил, чтобы достойно встретить любого агрессора — ежегодно строились и выращивались тысячи боевых кораблей разного типа. Фарсенские колонии тоже обладали немалым флотом крейсеров класса «Призрак» — со временем научились строить их самостоятельно, освоив и модернизировав технологии далеких предков. На границах галактики висела сеть боевых станций нового поколения, созданных на основе достижений всех трех народов. Причем, станции были невидимы ни для каких сканеров — они пребывали во времени, сдвинутом на пять секунд назад.

Довольно долго не происходило ничего необычного, но сегодня случилось что-то странное и даже страшное. На территории малого ордена и Керсиаля внезапно возникли тысячи пространственно-временных аномалий, просуществовали около четверти часа и бесследно исчезли. Результаты их возникновения оказались довольно печальны.

Перед Иваном раскрылся в воздухе голоэкран, на котором появилось лицо дар-теркава^[5] А-Дирета, командующего керсиальской эскадрой объединенного флота.

— Ну что? — нетерпеливо спросил он. — Удалось что-нибудь выяснить?

— Пока нет… — развел руками аарн. — Внезапно изменились сами законы пространства-времени в нескольких тысячах точек. Попавший в одну из аномалий крейсер «Светлый Рассвет» пропал. Вероятнее всего — погиб. Причины происходящего неясны. Все данные отправлены в Дашанский Университет, исследовательской группе Бага Бенсона. И на Керсиаль, в Научное Собрание Прайда.

— Ясно, — встопорщил усы керси. — И что за паскудство? У нас тоже погибли три корабля. Шесть станций на границе искорежены — ощущение, что что-то выгрызло из них по куску. Несколько тысяч погибших.

— Весело… — закусил губу дварх-майор. — И это уже второй случай.

— Второй? — удивился дар-теркав. — А когда был первый?

— Два года назад. Но, в отличие от сегодня, аномалия была одна. Ученые Прайда в курсе.

— Ясно, — нахмурился А-Дирет. — Что вы намерены предпринять?

— Сканируем пространство в месте исчезновения «Светлого Рассвета», может, хоть обломки какие-нибудь найти удастся, — ответил Иван. — Пока результатов нет.

Он тяжело вздохнул и хотел было отключить связь, но не успел.

— Внимание! — заставил всех аарн в рубке вздрогнуть эмообраз дварха. — Обнаружен потерпевший бедствие чужой корабль!

— Чужой? — изумился дварх-майор. — Ты что имеешь в виду, Илиарх?

— То и имею, — недовольно ответил тот. — Его нет в реестре флотов известных стран. Незнакомый тип. Это кто-то извне.

Аарн ошарашенно уставились друг на друга. Извне? Незнакомый тип корабля? Вот так новости…

— Что случилось? — резко спросил заметивший их замешательство керси.

— Чужой корабль неизвестного типа, — буркнул Иван. — Передаю координаты, мы отправляется туда.

— Мы тоже! — дернул усами керси.

Дварх-крейсер, сопровождаемый двумя линкорами Керсиаля, скользнул в гипер. Дорога много времени не заняла, до находки было всего лишь около тридцати пяти световых лет. Вновь оказавшись в обычном пространстве, «Знающий Ночь» поплыл к чужаку, на некотором расстоянии от которого зависли два рейдера, держащие его на прицеле гиперорудий.

Вскоре перед аарн на экране предстал небольшой кораблик. Непривычная форма — несколько перекрещенных под разными углами плоскостей. Раньше, наверное, гость выглядел даже красиво, но сейчас он был измят и изломан, в плоскостях зияли дыры. На борту его светилась эмблема, при виде которой лор-навигатор и дварх-майор, оба в прошлом русские офицеры, потрясенно уставились друг на друга и синхронно помотали головами.

— Вань, ты это видишь? — эмообраз лор-навигатора переполняло изумление. — Или я брежу?

— Вижу…

— То же, что и я?

— Да, — хмуро бросил дварх-майор. — Российский герб. Двуглавый орел.

— И что бы это значило? — задал риторический вопрос Виктор.

— Ты у меня спрашиваешь? Так я не знаю. Илиарх!

— Чего тебе? — отозвался тот.

— Ты просканировал эту кроху?

— Кроха-то кроха, а двигатели там такие стоят, что нам и не снилось, — ответил дварх.

— Ты уверен? — прищурился Иван.

— Полностью! Продолжаю сканирование. Стоп! Готовь спасательную операцию — обнаружены трое живых разумных! Человек и…

— Кто еще? — нетерпеливо вскинулся дварх-майор.

— Насекомые, напоминают земных богомолов, — эмообраз Илиарха переливался цветами недоумения. — Гигантских, в человеческий рост. Но они киборгизированы.

— Любопытно, — Иван снова переглянулся с Виктором. — А…

— Поспеши, всем троим необходима медицинская помощь, — перебил его дварх. — У женщины нитевидный пульс, жить ей осталось минут десять, не больше.

— Третьей когорте — готовность номер два! — скомандовал дварх-майор по голару. — Что с порталами?

— Сейчас открою, — буркнул Илиарх. — Поосторожнее там, похоже, двигатели вот-вот взорвутся.

— Жаль… — огорчился Виктор.

— Попробую погасить реакцию, но обещать не могу.

Иван вызвал госпиталь, попросил держать наготове ти-анх и открыл портал, ведущий в зал боевой подготовки, где его уже поджидали легионеры третьей когорты.

— Четверо со мной! — скомандовал он, натянув доспехи.

Времени оставалось все меньше, даже адаптацию скафандра пришлось проводить на скорую руку. Слева завертелась черная воронка гиперперехода. Дварх-майор нырнул в нее и оказался в полной темноте. Поверхность доспехов засветилась, и в этом призрачном свете он увидел лежащую в луже крови молодую женщину. Наклонившись над ней, Иван заметил на ее груди табличку, на которой было что-то написано. По-русски! «И.А. Тихонова, предосознающая, стадия Б+»… А что такое «предосознающая»? Впрочем, не сейчас — бедняжка умирает, надо срочно доставить ее в госпиталь.

Дварх открыл гиперпереход. На выходе Ивана встретили два Целителя, забрали у него женщину, быстро раздели ее и погрузили в бурлящую розовой слизью яму ти-анх. Он облегченно выдохнул — успели! Если бы умерла, то неизвестно, удалось бы вернуть душу незнакомки из белого канала.

— Илиарх! — позвал дварх-майор.

— Чего тебе?

— Считай ее память.

— А то я не пытаюсь этого сделать! — огрызнулся дварх. — Кой там хвост Проклятого! Блок у нее непроницаемый. Похоже, сама эмпат и телепат не из последних. Причем — обученный!

— Даже так? — поползли вверх брови Ивана.

— Другого вывода я сделать не могу.

Еще из одной черной воронки появились легионеры, несущие двух странных существ. Дварх-майор с интересом уставился на них — и в самом деле гигантские богомолы с устрашающего вида жвалами. Но явно разумные, так как одеты в одинаковую форму. Целители недоуменно переговаривались, пытаясь понять, как лечить этих странных существ. Похоже, придется для начала просканировать их на генетическом уровне, иначе ти-анх не поможет. Напрямую подключившись к биоцентру крейсера, Целители приступили к сканированию, надеясь, что успеют.

— А вот этих считываю без проблем! — в эмообразе Илиарха переливалось удовлетворение.

— И? — насторожился Иван.

— Как ты думаешь, Вань, — ехидно поинтересовался дварх, — какой язык для этих ребят родной? Спорим, ни в жизнь не угадаешь!

— Слушай, сейчас не до шуток! — вмешался вышедший из гиперперехода Виктор.

— Ну, так и быть, — снисходительно сказал дварх. — Так вот, родной язык этих богомолов — русский!

— Что?! — не поверили офицеры.

— А то! — захихикал Илиарх. — Один из них, Вань, между прочим, — твой тезка. Иван Владимирович Сухощяев. А второй — Николай Александрович Боровицкий. Штатные телохранители, оба имеют звание капитанов внутренней службы ордена Осознания.

— Знаешь, у каждой шутки должны быть пределы! — вслух рявкнул возмущенный лор-навигатор. — Имей совесть!

— А я и не шучу! — обиделся дварх. — Повторяю, эти богомолы родом из страны, которая называется Российской Империей! И эта Империя объединяет десятки тысяч планет в пяти галактиках! И русскими себя там называют представители множества разумных видов! Такие вот дела, ребятки.

— Ну, ни хрена себе, сказал я себе… — едва слышно пробормотал Иван.

Виктор выглядел ничуть не менее обалдевшим. Российская Империя, раскинувшаяся на пять галактик? Разве такое возможно? Исходя из считанного в памяти богомолов, получалось — возможно. И что со всем этим делать, аарн не знали. Они продолжали растерянно смотреть друг на друга.

Примечания

1

Космит — разумный, много времени проводящий в космическом пространстве.

2

ГИН — главный информаторий Безумных Бардов, обладающий непредставимой, по меркам конклавов, вычислительной мощью.

3

Стихотворение Полины Черкасовой (Мисти)

4

События войны Падения и суть ордена Аарн описаны в первой трилогии цикла «Отзвуки серебряного ветра».

5

Теркав — военное звание во флоте расы керси. Равно адмиралу высшего ранга, как минимум, командующему флотом. Дар-теркав — контр-адмирал.