Ученица

Вера Чиркова, 2020

Чья-то чужая злая воля грубо смешивает и меняет судьбы людей и детей старших рас, закручивая чудовищную по лжи и жестокости интригу, но уже осознали свою ошибку справедливые драконы, рядом с ними вступили в борьбу за мирную добрую жизнь благородные эльфы и поднял тревожные флаги ковен магов. И даже скромная ученица свахи, случайно открывшая в себе необычный дар не остается в стороне от священной войны за свободу.

Глава 5

Сфера мчалась к столице напрямик, поднявшись на ужасающую для пассажиров высоту. Отсюда речки казались им ленточками, а домики селян — крохотными кубиками.

— Так проще, — объяснил людям Агорр, — не нужно тратить энергию на невидимость. Если кто-то и заметит в небе крохотную точку — сочтет ее за ястреба.

И все же города драконы старались облетать сторонкой, мало ли любителей смотреть в небо через всякие трубы и магические зеркала. День давно перевалил за полдень, близился час, когда добропорядочные подданные пьют чай со свежими рогаликами, и начинают мечтать о вечерней прохладе. А драконы искали место, где можно было бы умыться и размять ноги. Хотя и могли при необходимости лететь даже двое суток, но не собирались подвергать таким испытаниям людей, с которыми находили все больше общих интересов и, главное, взглядов на жизненные ценности.

— Какой под нами город? — тихо спросила новоиспеченного мужа Миэль водя пальчиком по лежащей на коленях карте.

В дорожных мужских штанах и свободной рубахе, девушка ничем не походила на то дивное виденье, которое на рассвете стояло рядом с магом перед правителем драконьей долины, но Лебруз этого не замечал. Его взгляд светился нежностью и заботой, а рука бережно придерживала любимую за плечи.

— Мансо, — пояснил он, — этот городок раскинулся на широком клине, образованном слиянием двух речек. Известен крупными раками, копченой рыбой, узорчатой валяной обувью и расписными полушалками.

— А еще монастырем, возведенном на скале, стоящей на самом стрежне, — добавила Фая, и небрежно добавила, — и настоятельницей там моя родная тетка. Очень строгая и справедливая женщина, никто еще слова худого не сказал.

— Ого, какие тайны выползают из шкафов, — озадаченно протянул мастер, и тотчас сообразил, на что намекала его находчивая жена, — а она хоть будет нам рада?

— Несомненно, — убежденно заявила Фая, — и дворик у нее есть отдельный… куда никого чужих не пускают.

— Откуда только все знаешь? — удивился Грантс, но жена ответила ему неожиданно серьезно.

— Жила там… пять лет, когда семья погибла.

И столько еще незажившей боли было в этих словах, что ни у кого не хватило смелости сказать женщине слова банальных утешений.

— Фая… — мастер сжал жену в объятьях, расстроенно и нежно зашептал ей что-то успокаивающее, а драконы, не сговариваясь, направили сферу к высоким башням монастыря, примостившегося на вершине густо поросшей лесом скалы.

— Ну и где этот дворик? — окутав зависшую над крышами сферу невидимостью, деликатно поинтересовался Агорр.

— Вперед, еще, рядом с самой дальней от ворот башней, — заторопилась Фая, украдкой вытерев слезы, — Да, вот этот.

Садились со всеми возможными предосторожностями.

Сначала обыскали дворик и небольшой садик сторожками, вылавливая всех мелких животных, включая ежиков, птичек и мышек. Потом установили непроницаемый купол и лишь после всего посадили в него сферу. А затем Агорр прикрыл глаза, вслушиваясь в происходящее в здании. Точнее — в башне, выходящей во двор черной дверью и парой прикрытых ставнями окон.

И успокоенно кивнул спутникам, в этой части монастыря никого не было. Россыпь теплых огоньков ощущалась где-то дальше, в центральных помещениях, возможно в трапезной или молельном зале.

— Идемте, я покажу вам купальню и комнаты для гостей, — предложила Фая.

— Веди, — согласился правитель и сфера исчезла, оставив в куполе лишь несколько саквояжей.

Настоятельница вернулась в свои комнаты, когда гости успели умыться и перекусить найденными в буфетной пирогами и сыром. Драконы уже спали, заняв две из трех гостевых спален, а маги, отдохнувшие во время полета, пили чай и обсуждали свои дела, не забыв закрыть гостиную защитным куполом. Осознание, что неизвестный враг в любой момент может наблюдать за их действиями, заставляло держаться настороже.

— И кто дерзнул нарушить покой женщины, посвятившей свою жизнь богам? — холодно осведомилась застывшая на пороге пожилая донна с властным взглядом выцветших голубых глаз.

— Это я, тетушка, — поднялась с дивана Фая и потянула за собой дона Грантса, — проезжала мимо… решила познакомить тебя с моим мужем. Мастер Грантс. Донна Иллеса.

— Муж? Ну это в корне меняет дело, — во взоре настоятельницы словно теплый светлячок зажегся, — ты не представляешь, девочка моя, как я счастлива слышать эти слова. Рада приветствовать вас в своей скромной обители, мастер, сейчас велю накрыть на стол.

— Мы перекусили… — попыталась остановить ее Фая, но тетушка и слушать ничего не желала. Подергала шнурок звонка и велела принести в свои покои горячей еды и закусок.

— А никому не покажется… странным? — попытался вмешаться Грантс.

— Болтливых возле себя не держу, — отмахнулась настоятельница, — а гости ко мне иногда приплывают… и входят именно через черную дверь. В саду есть потайной выход. А кто ваши спутники?

— Мой ученик, Дейнрад, и его жена, Эми, — коротко представил Грантс, — еще двое наших спутников спят в гостевых комнатках, на них весь труд нашего пути.

— Тогда не будем их беспокоить, — понимающе улыбнулась донна Иллеса, — поговорим о том что нас тревожит сильнее всего. Боги послали вас как нельзя более кстати, поэтому простите что первым делом я скажу о своих заботах. Два дня назад градоначальник прислал мне распоряжение покинуть монастырь вместе со всеми послушницами. Королевским указом нам выделена старая крепость на правом берегу Нареи, а здесь будет резиденция для его величества на случай, если он пожелает проведать эти места.

— Ложь, — не выдержал Лебруз, — у короля достаточно замков и имений, где он может остановиться.

— Хотела бы я сказать так же, — невесело глянула на него старая монахиня, — но не могу. Приказ не дает.

— Так вы решили переезжать? — испытующе глянул на женщину мастер.

— Конечно нет… некуда там перебираться. Полы сгнили, окна и двери украдены, черепица — тоже. А у меня шесть десятков немолодых и нездоровых женщин и приближающаяся осень. И кроме того, этот островок дарован мне за заслуги во время эпидемии… а деньги на постройку здания собирали добровольцы. Будем стоять до последнего.

— Это очень хорошо, что вы настроены так решительно, — одобрил ее Дейн, — значит мы поможем вам победить. Расскажите, каким способом вы общаетесь с горожанами?

— Каждое утро от городской пристани отходит наш баркас… вернее, отходил, — горько поджала губы настоятельница. — сегодня он не пришел. Мы видели дым… с того места, где он обычно стоял… и думаем, что баркаса у нас уже нет.

— Мы сходим на разведку, — в проеме распахнувшейся двери замер Агорр, за ним виднелся главный страж.

— А вы, — настоятельница вскочила, потрясенно всматриваясь в необычных гостей, и вдруг, сделав в их сторону шаг, упала на колени, — слава пресветлым богам, дожила до счастливого дня. Я всегда верила, что вы никуда не ушли и не забыли нас… теперь все будет хорошо.

И она истово поклонилась драконам, ударив лбом в пол.

— Ну зачем же… — правитель мгновенно подхватил женщину невидимой лапой, усадил в кресло, сел на соседний стул, — а королевский указ вам показывали?

— Нет, — с надеждой смотрели на него голубые глаза, — нам прислали голубиной почтой предписание градоначальника. Сейчас покажу.

Монахиня живо подхватила длинное одеяние и помчалась в свой кабинет, Вирр последовал за ней. Вернулись они очень скоро, с внушительным синим конвертом, какие любят рассылать провинциальные чиновники средней руки. Письмо оказалось коротким и грозным, согласно королевскому указу за номером три тысячи семнадцать, настоятельнице монастыря при городе Мансо следует срочно освободить занимаемые здания и перебраться в старую крепость. В случае неповиновения к мятежницам будет применена сила.

Внешне все казалось обыденным, только чувство от прочтения у Дейна осталось донельзя неприятное. Будто писал какой-то дурак, не понимающий, как опасно обижать монастырь, приносящий городу только добро. Ведь в его зельеварне монахини из собственноручно собранных и выращенных трав готовят вытяжки, настои, и мази, которые бесплатно привозят в городскую лечебницу для бедных и раздают во время различных простуд и поветрий. Именно в монастырь может прийти со своей бедой любая обиженная женщина, и жить здесь, пока не оправится и не найдет места в жизни.

— Я бы не отказался поговорить с градоначальником, — заявил Грантс, — очень странная у него манера править. Едва получив указ, нарушающий интересы подопечных, спешит его выполнить, даже не попытавшись бороться за полезных городу людей.

— Все бы не отказались, — вздохнула Миэль, — но всем же нельзя?

— Ничего невозможного не вижу, — хитро прищурился Агорр, — раз у нас сегодня праздник.

И в следующую секунду вся компания уже сидела в повисшей над садиком сфере. Монахиня только ахнула, заметив мелькнувшие за широким окном башни собственного монастыря, потом крышу городской ратуши и окно помпезного кабинета градоначальника.

— Все молчите, — предупредил дракон, — я пока наброшу на вас невидимость. Добрый день, дон Пральез.

— Что? — злобно вытаращил глаза сидевший за столом солидный мужчина в расстегнутом шелковом камзоле, — кто вы такой и как сюда попали?

— Это неважно, — холодно заявил дракон, — попросите принести королевский указ три тысячи семнадцать. И срочно, у меня нет времени.

— Еще чего, — набычился градоначальник и дернул рычаг, включающий тревожную сирену. — Сейчас отправим тебя в пыточную, там и расскажешь, зачем тебе потребовался королевский указ. Небось порвать хотел, или подменить?

— А почему вы так решили? — осведомился Агорр, спокойно устроившись в кресле, и начиная понимать, что чуть не совершил непоправимой ошибки. Ему ни в коем случае нельзя даже в руки брать тот приказ, иначе, если дело нечисто, как он и подозревает, доказать свою непричастность будет очень непросто. Да и рановато пока что-либо доказывать, враг не спит, и продолжает действовать с прежним коварством и подлостью.

— Ваша светлость, звали? — появившийся в кабинете секретарь подобострастно тянулся перед начальством.

— Охрану! — рявкнул тот и, выпучив от изумления глаза, против желания промямлил, — и книгу королевских указов.

— Осмелюсь доложить… — пятясь, бормотал побледневший чиновник, — у нас пока не книга… папочка… но все подшито честь по чести… по порядку.

Эми прижалась к свежеиспеченному мужу и закрыла ладонью рот, чтобы не выдать себя смехом.

— Вот, — вернувшийся секретарь положил на стол роскошную кожаную папку с золотым тиснением и застежками, затем махнул в сторону дюжих воинов в синей форме, — и охрана.

— Взять его, — указывая на дракона, рявкнул дон Пральез, но бравые стражи, настороженно переглянувшись, не сдвинулись с места, — Вы что, оглохли? Уведите его в пыточную и вызовите палача. Пусть выбьет из этого наглеца всю правду!

— Ваша светлость… — угодливо улыбаясь, склонился перед ним старший охранник, — шутить изволите? Там никого нет.

— Как нет? — не поверил его заявлению градоначальник, — а этот рыжий верзила по-вашему пустое место?

— Ваша светлость… — стражники смотрели на начальство с откровенной жалостью, — вы все трудитесь, рук не покладая, вот и того… переутомились. Вам бы домой, горячего чаю с мятой, свежих блинчиков с медом… потом дня три у речки с удочкой, а вечерком костерок, тройная ушица, банька… изволите приказать?

— Молчать! — взвизгнул градоначальник, вскочил из-за стола и ринулся к дракону, — а вот этого вы не видите? Не видите?

Он в бешенстве тыкал пальцем в кожаную спинку кресла, не замечая, что наглого гостя в нем уже нет. А когда опомнился и оглянулся, едва не зарычал от бешенства. Золотоволосый верзила уже сидел в кресле, стоящем по другую сторону стола. Дружно отступившие к двери стражники виновато прятали хмурые взгляды.

— Ладно, твоя взяла… — бормотал дон Пральез, медленно возвращаясь на место, И указав охране на выход, рявкнул, — Прочь! А ты достань приказ три тысячи семнадцать и подай мне.

— Вот он, — поспешно расстегивая пряжки, секретарь подал плотный лист мелованной бумаги, украшенный королевскими печатями.

— Прочти вслух, — бросил ему дракон, и писарь, даже не глянув в его сторону начал послушно читать: — …Мы, правящий король центральных пределов, Ландор Горанди, повелеваем обеспечить надежной защитой всех девочек, девушек и женщин, имеющих одного из родителей с даром оборотня любой степени. Вашим писарям надлежит составить точные списки и по возможности отправить вышеперечисленных особ в хорошо защищенные замки, крепости или монастыри.

— Что ты несешь? — разозлился градоначальник, — дай сюда, я сам читал… где же это… про монастырь…

— Я только что прочел… — мекнул посеревший секретарь.

— Но ведь тут было — срочно освободить… для короля… — в пятый раз переворачивая лист, дон Пральез побледнел еще сильнее, чем его помощник, и вдруг сообразил, с ненавистью глянул в кресло, — это ты рыжий! И ты мне за это заплатишь!

Но в кресле уже никого не было.

Все недавние гости, и видимые и невидимые сидели в сфере, стремительно приближающейся к монастырю.

— Мы задержимся у вас на пять минут, — сообщил настоятельнице Агорр, — поставим на остров защиту. И отправимся дальше, в королевстве творятся очень неприглядные вещи.

— Спасибо, — слегка растерянно поблагодарила она, — но можно сначала вопрос… это вы изменили указ?

— Нет, — отказался дракон, — это пропал наложенный кем-то морок. Не спрашивайте, кем и когда, на бумаге следов не осталось. А мне исправлять указ не имело никакого смысла. Зачем менять написанное на бумаге, если в защищённых от подделок королевских книгах сохранился истинный текст? Обнаружить подлог в подобном случае будет очень легко, и вас сразу зачислят в злостные преступницы, вступившие в сговор с неизвестным магом. Поэтому я и собираюсь вас защитить как можно надежнее. Постарайтесь несколько дней никуда не выходить за ограду и никому не отправляйте посланий. Я вернусь, как только смогу. И еще… у вас достаточно припасов или нужно наловить рыбы? Не стесняйтесь, донна Иллеса, на это дело мне хватит одной минуты.

— Тогда ловите, — решилась настоятельница, — у нас много овощей и есть мука и крупы, но мясо привозил баркас. Мы приютили почти два десятка бездомных женщин и сирот, и все они порядком измождены.

— Не нужно оправдываться, — мягко погладила ее по плечу племянница, — весь город знает, что ты никогда не сядешь есть, пока не поедят твои подопечные.