Надежда

Вера Толоконникова, 2013

Книга начинает исследование культурного пространства, которое очерчено, намечено выступлениями панк-группы Pussy Riiot. Она не касается реалий, лиц, фактов, политики. Это фэнтези. Или постомодернистский роман. Здесь нет описания реальных событий, здесь есть попытка анализа души. Можно обозначить жанр книги как фантазийно-хипстерский трэш. Действие происходит в 2010 – 2011 годах, то есть до создания группы. Надя Толоконникова вместе со своим отцом и другими пассажирами поезда, который идет из Москвы в Сибирь, к месту падения в 2008 году Тунгусского метеорита, попадают в «сослагат», то есть параллельный мир (если сослагательное наклонение истории невозможно, то в нашем случае оно возможно). Там встречают разные интересные объекты, о которых ничего не известно обычному человеку, исследуют их. И в перерывах Надя рассказывает про свою жизнь. И в этом рассказе видно, как зарождались идеи. Как шло созревание девушки, студентки философского факультета, ее разума. Как родилась идея, которая легла в основу Новой Парадигмы. Возможно, той парадигмы, которая ляжет в основу будущего. Или это просто юношеский максимализм… мечтания.

ТЭЦ

1 ИЮНЯ 2011 ГОДА. 22-00. ТЭЦ-25 БИС.

Полчаса мы сидели, еще немного и стали бы бросать кубики и играть в настольную игру про Буратино и лису Алису в «Стране дураков». За окном загорелись прожектора, и мы увидели вполне фантастическую картину: пять труб ТЭЦ.

Мы минут пять не говорили ни слова, и переваривали, то, что мы увидели. Этого не может быть. Пять труб образуют как бы музыкальный строй, гамму, звукоряд. Они, как пентатоника, мечта мира о рождении музыки за миг до ее рождения. Как строгий скупой хорал из увертюры к «Тангейзеру».

— А это что за копры? Это сооружение времен ГУЛАГА? — спросил Тарантино.

— Похоже на замок Фантома в пустыне в Монголии. Или на творения преступного ученого, который хочет уничтожить человечество ввиду его греховности, — предположил Коэльо.

— Это точно не Берендеево. В Берендеево нет ТЭЦ. Непонятный объект, — сказал Ипполит.

— Во времена СССР здесь что-то делали. Краску из людей заборы красить. От труб идут линии ЛЭП, причем такие массивные, как от ГЭС. Этот объект явно связан с энергетикой. И наверняка с поисками альтернативной энергии. Сказала Надя.

— Офигеть! — сказала Поля.

Точная копия ТЭЦ у МКАДА в районе Бирюлево. Даже раскраска и расположение труб, относительно дороги такое: слева красная труба. Справа зеленая. Далее вглубь идут серая, голубая и снова серая (цвета мы увидели утром). Там, похоже, все по-взрослому. Три автозака стоит. На левой, красной трубе написано «Free Pussy». И нарисованы головы в пассамонтанах. И их пожирает дракон, у которого пламя изо рта. Ничего себе граффити, народное творчество. Какие тараканы в голове у этого «народа».

Наши девушки там, в трубе! Так быстро мы их нашли. Первая остановка и попадание. Или это ловушка. Если ловушка. То мы в нее все равно попали. И надо идти только вперед.

Труба высотой в 15-этажный дом. Трубы с талией, как растолстевшие маленькие трубы. Когда у человека, женщины, склонной к полноте, каким-то чудом, сохраняется талия. Но груди нет.

Никто не знает, что внутри. Это просто труба или в ней стоит какой-то агрегат? Почему она такая «полненькая», есть же узкие трубы? Подсознательно зарождается мысль: там, в трубах, синтезируется «что-то», и ему нужен какой-то объем в кубометрах. И это «что-то» выбрасывается и оседает кристаллами в наших легких. Может, какие-то продавцы воздуха. Или, наоборот, «отравители атмосферы». А командует этим «злой карлик» с обожженным лицом, как в кино про жизнь после ядерной войны. Когда власть в мире захватили машины. Мутанты живут в таких трубах или под трубами, под трубами целый подземный город, а злой карлик продает воздух, и в любой момент этот воздух может кончиться. В смысле, карлик перекроет кислород.

На ближней к нам, зеленой трубе написано «1978». Значит не ГУЛАГ. Комсомольская стройка времен развитого социализма. Как БАМ. Или «поворот сибирских рек». Труба 1978 года, а бараки, судя по виду, старые.

Стоим, как в Освенциме и ожидаем, что вот-вот нас начнут выводить.

Из труб что-то идет. Легкий дымок. Принюхиваемся? Чем пахнет? Вообще-то кошатиной. Паленым мясом! Нет, показалось. Пар идет как обычно, цвета пара. Не голубой, не кровавый, не черный. И даже не оранжевый. Это успокаивает, но не сильно.

На камнях какой-то конденсат. Белесый, как соль.

— Это соль из выпаренной крови человека! — сказал Квентин.

— В смысле, из крови христианских младенцев? — сказала Надя.

Он знает! Она знает! — возникло ощущение.

Короче, мы попали. Но почему-то не страшно. Видимо мы привыкли воспринимать мир как безопасный, а приключения, как приключения героев компьютерной игры. Например, игры в формате «путешествия чукчи по Москве». В данном случае, москвича по «чукотке».

ИЗ ПУССИ-ТВИТТЕРА: «ПЯТЬ КОШЕК ПОБЕЖАЛИ ОТ ТРУБЫ К ЛЕСУ. ЗА НИМИ ГОНЯТСЯ С СЕТЬЮ ОХРАННИКИ, ПОХОЖИЕ НА ДЕМЕНТОРОВ».

*Пусситвиттер был изобретен «пробирочниками» в 2010 году. У него есть ряд особенностей. Например, ограничение не до 140, а 200 знаков, другая среда.

На дементоров охранники похожи из-за плащей до земли, и капюшонов. Они не касаются земли.

У кошек прикреплена конструкция, проволочный корсет или каркас. Возможно, они фиксировались с помощью этой системы к «аппарату, который работает на кошачьей энергии. А что делает аппарат? Может, производит сланцевые газы. Или еще радикальнее — под этими трубами находится дракон. И он питается кошками. А трубы построили на нем с целью разбудить его. Чтобы он встал, дыхнул пламенем. А специальные «уловители пламени» перерабатывали, трансформировали его на электроэнергии. И пускали ее по проводам на отопление, например, больниц, детских садов, школ. Школ и детских садов по близости невидно. Или, хотя бы, дома правительства, если на детей не хватит. Дома правительства тоже поблизости не видно. Никто не сомневается, что кошки полны энергией. И возможно, если нефти не будет, автомобили будут ездить на кошках. Пять кошек в багажник, они орут, машинка едет. Реактивный эффект.

Сейчас, в 2013 году, когда нефти на самом деле «нет», мы знаем, что машинки ездят, как сказала когда-то Поля, потому что они машинки, а машинкам положено ездить. А нефть, и то, что она на самом деле так нужна, это один из величайших симулякров всех времен и народов, который придуман русскими, чтобы скачивать деньги со всего остального мира. А Катар? Норвегия? Они тоже обманывали мир независимо от нас. Нефть это был массовый гипноз. Деньги в обмен на пустоту.

НАДЯ ОТПРАВИЛА PUSSEX: «АЛЕ, ЭЙ. ЭТО Я, ТОЛОКНО. МЫ В ПОЕЗДЕ. ВЫ ГДЕ? ВЫ ЕЩЕ НЕ ПРЕВРАТИЛИСЬ В КОШЕК? ТОЛОКНО».

Тут же получаем ответный «PussEx»: «Мы в красной трубе. Слева, если смотреть от железной дороги. В кошек не превратились. Скоро превратимся в славянский шкаф».

Ну вот.

2 ИЮНЯ 2011. ЧЕТЫРЕ УТРА.

МЫ НЕ СПАЛИ НОЧЬЮ. СТАЛО СВЕТАТЬ, И МЫ ОТМЕТИЛИ «ДВИЖЕНИЕ», И ПОНЯЛИ, ЧТО В ТРУБАХ НЕ ТОЛЬКО КОШКИ И ЖЕНЩИНЫ, ТАМ «ТВАРИ».

Воронки и подъехал к дальней, пятой трубе. Из него выгружают клетки.

В клетках какие-то существа, в сумерках не видно. Они издают странные звуки. Это не люди. У них крылья. Или что-то другое от спины. И крылья, или «что-то другое «шевелятся. Может это щупальца.

Копры мрачно выступают из тумана и от них слышна энергичная музыка братьев Покрасс «Утро красит… каким-то… светом…».

Мы вышли из поезда. Пассажиры из других вагонов тоже стали выходить. Из вагона в хвосте нашего поезда в окно высунулась голова жирафа. Полина была довольна. Вообще, наш поезд не единственный. На восток едет несколько десятков поездов. В поездах везут животных: коров, кур, свиней, гусей. Баранов, кстати, нет. Еще и «переселение народов» типа столыпинского.

Олег Тарантинович, обращаясь к воображаемой CNN, сказал: «Господа, я Квентин Тарантино, обратите на меня внимание. Але! Вот так. Я вам имею честь сообщить, что СССР никто не отменял и что ГУЛАГ не прекращал своего существования. Империя зла так и остается империей зла, темной стороной силы, тьмой. Если нам суждено отсюда, выбраться. Я сниму кино на тему «Гулаг сегодня» или «Гулаг фореве». Что-нибудь про Дракулу прибавлю. Он же где-то в этих краях обитал».

Иван Коэлич пробурчал что-то типа «нет, не в этих» (он знает!).

Надя про христианских младенцев ничего не сказала.