Как бобр своё имя искал

Вера Сытник, 2020

Как-то раз один маленький бобр решил найти своё имя. Непростое это оказалось занятие! Пришлось искать под землёй, в воде и даже на небе! Отважный смельчак преодолел много испытаний, повстречался с добрыми и злыми зверями и людьми. Он ушёл далеко от родного пруда, но потом всё-таки вернулся к нему. Почему? Вы узнаете об этом, прочитав сказку.

4. В подземном лабиринте

Впереди была темнота. Восьмой сын-бобр хотел уже повернуть назад, но вспомнил о поломанных зубах матери, о треснувших резцах старого бобра, о корнях кувшинки, о том, что нужно найти своё имя, и продолжил нелёгкий путь.

Глаза наконец привыкли к сумраку, и он разглядел довольно просторный коридор.

— Мама постаралась, — прошептал бобр.

Вскоре он вылез наружу, очутившись на берегу родного пруда. Вот и знакомое бревно.

— Вернулся? — спросила местная сорока. — Снова будешь лежать? Раньше я тебя часто здесь видела, а потом ты пропал.

— Я сбежал из зоопарка, лежать мне некогда, нужно найти своё имя.

— Зачем тебе имя? Все знают, что ты ленивый.

— Не хочу, чтобы меня называли ленивым, для того и отправился на поиски своего имени.

— Ищи в пруду! Верное место!

— Что можно найти в пруду? Только кувшинки да тину.

— Как знаешь! — обиделась сорока и улетела.

Бобр подумал о том, что можно было бы взглянуть, как растёт кувшинка, есть ли у неё корни, но потом решил, что имя важнее, и принялся искать другой подземный ход. Старый бобр говорил, что земля изрыта ходами-выходами, нужно только найти тот, который приведёт восьмого сына-бобра к его имени.

Порыскав среди травы, бобр увидел ход-лазейку. Протиснулся в нору и, убедившись, что попал в подземный лабиринт, пополз наугад. Главное — быть внимательным и не проскочить нужный поворот. «Мечта не подведёт! Укажет путь!» — подумал он.

Навстречу попалась мышь с рюкзаком на спине. Она явно спешила и намеревалась проскользнуть мимо, но бобр остановил её.

— Привет! — сказал он. — Ты здесь всё знаешь, скажи, где искать своё имя? Хочу найти его.

— Сначала ползи прямо, прямо, прямо, — ответила мышь, останавливаясь. — Потом свернёшь налево, потом снова прямо, потом снова налево, потом направо, потом налево, потом опять прямо, прямо, потом налево, потом направо, потом снова прямо, прямо…

— Я запутался, — перебил её бобр. — Неужели так далеко? Ты это точно знаешь, что там есть имена?

— Какой нетерпеливый, — проворчала мышь и громко отчётливо сказала: — Я знаю точно: когда что-то ищешь, надо много раз сворачивать направо и налево, много раз идти прямо и даже возвращаться назад, останавливаться и снова начинать путь, прежде чем найдёшь то, что ищешь. Иначе никак. Стоя на одном месте, ничего не найдёшь. Однажды я тысячу раз повернула направо-налево и только тогда нашла своего заблудившегося мышонка. Он отощал, но я успела. Поспеши и ты, чтобы твои имена не разбежались.

Мышь строго посмотрела на озадаченного бобра и уползла.

— Спасибо! — крикнул ей вслед восьмой сын-бобр.

Он стал быстрее перебирать лапками и вдруг очутился в просторной высокой норе.

Посреди неё на троне сидел крот с блестящей короной на голове и на ощупь считал зёрна, перекладывая их из одного мешка в другой. От короны шёл свет. И без того подслеповатый крот щурился, но не снимал корону. Рядом с троном с одной стороны стояли мешки, а с другой — тростниковая клетка, в которой была большая зелёная гусеница. По всей длине тело гусеницы украшали яркие голубые шарики. Её крупные глаза глядели с тоской.

Уловив запах непрошеного гостя, крот бросил зёрна в мешок.

— Кто здесь? — резко спросил он.

— Восьмой сын-бобр.

— А-а-а… — успокоенным голосом произнёс хозяин трона, поправляя корону. — Зачем пожаловал?

— Ищу своё имя!

— Ерунда. Зачем искать имя? Гораздо лучше иметь корону, чтобы тебя все уважали. У тебя есть корона?

— Нет, мне она ни к чему, будет только мешать.

— «Мешать»? Как ты смешон! Корона не может мешать, на то она и корона. Мне она не мешает сидеть на троне и думать, что я король. Да, у меня есть корона, но нет королевы. Кстати! Ты видишь гусеницу?

— Вижу, она в клетке! — с возмущением воскликнул восьмой сын-бобр.

— Правильно, в клетке. Скоро гусеница превратится в бабочку и станет моей королевой. Тогда я буду настоящим королём, и все наконец перестанут спрашивать, зачем я нацепил корону!

— Это жестоко — сажать бабочку в клетку!

— «Жестоко»? Ну и пусть. Зато красиво.

— Жестокость не может быть красивой, она ядовита, как укус змеи.

— «Змеи»? Глупости всё это. Оставайся! Я приглашаю тебя на свою свадьбу. Будешь моим свидетелем. Поможешь привязать невесту к трону.

— Это подлость — привязывать к своему трону того, кого любишь!

— Устал я от твоих разговоров. Посплю…

Крот обхватил лапами клетку и, положив на неё голову, уснул.

Глаза гусеницы наполнились слезами.

— Спаси меня… — прошептала она одними губами.

Восьмой сын-бобр в два приёма перегрыз прутья, и гусеница выбралась наружу.

— Посмотри! — тихо засмеялась она, оказавшись на свободе. — Корона съехала на уши крота и мешает ему слышать.

— Точно! Какая ошибка думать, что корона делает тебя могущественным! Она ослепляет и вызывает глухоту. Не то что имя! Имя даёт силу и смелость.

— Откуда ты знаешь?

— Когда я часами лежал на берегу пруда, часто слушал разговоры дятла и дрозда. Они много спорили, но сходились в одном: имя даёт силу и смелость.

— Ты ищешь своё имя? Может быть, тебя звать Храбрый?

— Храбрый? Не знаю… Подумаешь, перегрыз тростниковые прутья! Какая в этом храбрость?

— Ты найдёшь своё имя, я уверена! Прощай, мой спаситель! — прошептала гусеница и быстро уползла в темноту.

— Прощай… — прошептал восьмой сын-бобр. — Будь осторожна!

Он покинул жилище крота и пополз дальше. Впереди мерцал неяркий свет. «Свет под землёй?» — удивился путешественник, прибавляя скорости. Ещё несколько метров, и он добрался до пещеры, стены которой уходили вверх. Восьмой сын-бобр задрал голову: в потолке зияло отверстие, через него внутрь попадал солнечный свет. Он хорошо освещал лягушку, сидевшую на полу и привязанную к небольшому камню. Лягушка дрожала. Видимо, она свалилась вниз через дыру в потолке. Стены и потолок пещеры были усеяны летучими мышами. Они висели вниз головами и тихонько покачивались.

— Прекрасно! — хором сказали летучие мыши. — К нам заявился бобр! Что тебе нужно?

— Ищу своё имя.

— Неслыханная дерзость! — удивились мыши. — Никто не должен зваться по имени, если, конечно, это не цветок. Цветы — это особенное! Они красивые и отличаются друг от друга! А потому могут иметь свои имена. Остальные — нет. Даже мы, мыши, не имеем имён, хоть у нас и такие же, как у цветов, крылья-лепестки. Мы тоже цветы, только с крыльями. Зачем тебе имя, если ты не цветок и без крыльев?

— Пусть я не цветок, но хочу своё имя, чтобы меня не путали с другими!

— Кошмар! Нас не интересуют чужие имена, мы и своих-то не знаем. Для нас неважно, с именем ты или без имени! Для нас главное в том, что ты бобр и что тебя можно съесть, как и эту лягушку!

— Выходит, вы не знаете, где искать имена?

— Пожалуй, я съем тебя, не дожидаясь ужина. Ты раздражаешь меня своим упрямством, — сказала одна из мышей и спикировала вниз.

Восьмой сын-бобр успел юркнуть в нору. Мышь не полезла за ним. Она вернулась на место и стала опять раскачиваться, раскрывая и закрывая крылья, чем приводила в ужас лягушку. Бедняжка дрожала так, что, кажется, дрожал и камень, к которому она была привязана. Глядя на неё из укрытия, восьмой сын-бобр вспомнил, как любил слушать лягушачьи концерты. Ему стало жаль пленницу. «Подожди!» — сделал он знак лапой и затих, чтобы мыши подумали, что он уполз.

Дождавшись, когда все они уснули и перестали раскачиваться, восьмой сын-бобр выполз из норы и одним движением перекусил тростниковую верёвку.

— Попался! Ты думал, я сплю? — зловеще пропищала летучая мышь.

— Беги! — крикнул восьмой сын-бобр лягушке, а сам молниеносно вскарабкался на стену, отвлекая внимание на себя.

Мышь рванула за ним. Бобр прыгнул вниз, радуясь, что пригодились уроки лазанья по сетке, и успел скрыться в норе, прежде чем туда же последовала и мышь.

— Попробуй догони! — засмеялся восьмой сын-бобр и пополз вслед за убегающей лягушкой.

Мышь отстала.

— Ты ищешь своё имя? — спросила лягушка, останавливаясь. — Может быть, тебя звать Ловкий?

— Сомневаюсь, — покачал головой восьмой сын-бобр. — Вскарабкаться на стену и спрыгнуть вниз, какая в этом ловкость?

— Но бобры не прыгают!

— Все могут прыгать. Надо только забыть, что ты не умеешь это делать, и просто прыгнуть. Ты никогда не прыгнешь, если будешь думать, что не можешь прыгнуть! И обязательно прыгнешь, если захочешь.

— Пойдём дальше вместе! Будем прыгать с кочки на кочку и распевать песни.

— Нет, мне нужно пройти лабиринт, посмотреть все ходы-выходы.

— Найди своё имя! Желаю тебе этого! Надеюсь, у тебя будет красивое имя.

— Прощай! Выбирайся на свободу и гляди под лапы, чтобы снова не провалиться!

— Прощай! Ква-ква! — произнесла лягушка и прыгнула вперёд.