Материя моей юности. Сборник рассказов

Вера Слабая, 2023

"Лавовая лампа, танцующая дурочка с оркестром в скорлупе головы. Я грецкий орех, маслянистый, терпкий". Все здесь – нутро автора: триллер, романтика, ужасы, символизм, абсурд. Все здесь – поиск себя среди ряда оглавлений. Все здесь – автор и вы.

Желток

Обрадовалась тому, что смогла одной рукой разломить яичную скорлупу и вылить ровный желток на сковороду. Это начало чего-то? Когда мои духовные радости превратились в пустые скорлупки на столе. Сижу и смотрю на их полость. Секрет в том, чтобы начать болтушку с белков и только в самом конце разбить пухлые желтки. Немного соли, сушеного чеснока — пусть желтки станут маслом в манной каше. Не спеши часто мешать — пусть припечется с одной стороны, а снаружи будет влажным, как сок раны. Тут в ход идёт чеддер — как начнёт тянуться за лопаткой, снимай с плиты. Рецепт идеальной болтушки. Не жди воздушных комков — моя яичница тяжёлая и сочная, она мокнет и тянется, течёт оранжевой кровью с вилки.

Столько забот в каждом дне. Нужно не забывать есть, мыться, не толстеть, хорошо питаться, заниматься спортом, ухаживать за кожей, краситься, не быть грубой, уметь стоять за себя, улыбаться. Я все забываю понемногу: то улыбку в другой куртке, то поесть после душа. Бегу и опаздываю, не спешу и теряюсь. Все теряется и затирается, как любимые джинсы в паху.

Я так любила лица — припухлые, тонкие, чистые, в акне, с родинками или зубной пастой, морщинистые и гладкие до зависти. Теперь все усреднилось — я всех знаю, я все это видела. Все стрижки, все кольца, рюкзаки и модные шопперы, цепи на брюках и шее, тату под ногтями и на бровях. Видела усталых, простых, удивительных, красивых. Видела, как жмурятся старушки, смеются усатые, грубят молочные, спят студенты, работают в брюках в клетку. Я всех вас видела, со всеми говорила сотри раз. Любила ваши смешные шапки, красивые пальто, птичьи носы, запахи запотевших контейнеров, задушенные шеи. Порой я сама забываю, какое у меня лицо, какие руки, какие глаза — ловлю себя в темных окнах электричек. Я тоже усреднилась, спряталась меж ног, затерялась за головами. Долго смотрела на парня в белой косухе — в какой-то момент он поднял руку к лицу, чтобы отпить энергетик из банки — я машинально повторила его движение, только банки у меня не было, да и пить не хотелось. Мои движения свелись к моде, среднее арифметическое из волос (нечто темное, с рыжиной, с розовой, с зелёной), из глаз (узковаты, широко раскрыты, зеленоваты, кариеваты, ободковаты), из носов (крючковат, горбоват, не длинный, но не пятак), из поведений (немного сонная, удивленная, злая, обворожительная)… В отражении золотых колец мужчины видела весь вагон с растянутыми головами — и свою видела, с большими глазами неполного цвета.

Скоро найду идеальный рецепт себя и буду радоваться, как разбитым яйцам на сковороде. Секрет в том, чтобы сначала проснуться, а потом решить никуда не идти — ни к каким белым косухам и смотрящим на тебя кольцам. Добавить немного музыки, любимых джинс, стёртых в паху, сушеного чеснока на запястья. Идти без ритма, сразу на четырёх ногах. Когда воздух в комнате собьётся в жидкую пену, нужно разбить желтки ровным солнцем в мусорку и сожрать скорлупу. Я начну охоту за своим лицом по комнате. Под подушкой, в конверте между «Коллекционером» и «Страданиями юного Вертера», в пакете с пакетами. Проверю полки в ванной, не осталась ли я на ушной палочке, вытащу волосы из слива, вотру ватные диски обратно в щеки. Вот она я — кожа пылью осталась на сушеной лаванде в кружке. Запомните меня, мой голос, волосы, черный пиджак и брелок Пикачу. Ложитесь в ванну в одежде и выключайте свет. Теплая густая пустота заполнит карманы и полы пиджака, пропитает плечики. Забудьтесь, топитесь в темноте, набухайте. Не улыбайтесь, не притворяйтесь, не отвечайте на открытки в Вотсапе. Секрет в том, чтобы стать пухлым желтком, которому радуешься за его стопроцентное наличие за скорлупкой.