И это пройдет…

Вера Александровна Чистякова, 2023

"Я знал двух влюблённых, живших в Петрограде в дни революции и не заметивших её",– однажды сказал Б. Пастернак. Почему же мы не замечаем историю, проходящую мимо нас? На этот вопрос ответят себе герои небольшого романа. Глядя на их жизни, возможно, и Ты сможешь заглянуть в себя.

31 декабря 1999 год.

«Фу, студень, как можно любить это жирное месиво? А еще дед рубил противные свиные копыта прямо на балконе, какая же вонь от них при варке, каждый год одно и то же…» — недовольно думала Аня, ставя на стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью, огромный эмалированный лоток. Она перевела взгляд на телевизор, стоящий на отдельной полированной старой тумбочке. На экране маячила Наташа Королёва, она поправляла черную резинку чулка. Аня знала, что сейчас запоют: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно милый мой идет…». Девочка поморщилась, вместо волшебных сказок вечером начинали показывать песенные шоу по ОРТ — «Старые песни о главном», по РТР — «Голубой огонёк на Шаболовке», утром конечно же, будет новогодний выпуск «Утренней почты», какая-нибудь «Смехопанорама» с Петросяном, а вечером-«Песня года», ну и «Ирония судьбы». Куда же без неё! «Никакой фантазии», — думала Аня, разворачивая конфету «Белочка», она с удовольствием откусила ароматный шоколад с колотыми орешками. В комнату заглянул дедушка.

— А, внучка, конфетки ешь, — ласково сказал он, — смотри чего тебе принес, — доставая из-за спины большую коробку с лиловой пятнистой совой, проговорил он, — ну такой?

Аня завороженно смотрела на вожделенную игрушку:

— Даже лучше, — воскликнула она, — их же только перед новым годом в «Кенгуру» привезли!

Дед довольно улыбнулся и потянулся к нагрудному карману парадной белой рубашки, доставая оттуда 2 большие открытки.

— Это что? — не веря своему счастью, спросила Аня.

— Билеты на елку, с подружкой своей сходишь, там лошадки будут, — по-мальчишески подмигивая, сказал он.

Аня радостно бросилась целовать деда в щеку. Она была колючая и обветренная.

— Ну, ладно, ладно, будет, ты это, давай мне фантик, я выкину, а то мамка заругает, что ты со стола таскаешь, — хитро подмигивая, сказал он, забирая у внучки обертку и пряча ее в карман.

***

«Наступает 2000 год, новый век, новое тысячелетие. Мы все примеряли эту дату на себя, прикидывали, сначала в детстве, потом повзрослев…», —

Мира прыснула, с экрана телевизора вещал очень старый седой дядька с противным, пьяным голосом.

«Я ухожу в отставку…», — звучало дальше.

«О чем это он? — думала Мира, — какая власть, праздник же, чего хоть он все нудит, неужели нельзя побыстрее, так хочется услышать куранты, загадать желание», — девочка недовольно покачала головой. Она не могла дождаться, когда под блестящей, покрытой гирляндами, пахучей красавицей-ёлкой можно будет брать завернутые в красивые обертки подарки. Девочка ждала набор для вышивки крестом. Отец прищурился и подмигнул ей, Мира снова хихикнула и показала ему язык.

— Да тише вы, президент выступает, — неотрывно глядя на экран рявкнула мать.

— Ага, президент, ну-ну, сволочь он и пьяница, — ответил отец.

Мирина мама повернулась в нему и грозно взглянула.

— Ты по Союзу заскучал? — ледяным тоном спросила она?

Мужчина скорчил кислую мину и взял со стола кусок черного хлеба со шпротиной. У его ног сладко зевая, растянулся черный пес.

Куранты били 12. Страна встречала новое тысячелетие!