17 левых сапог

Вацлав Вацлавович Михальский

Роман «17 левых сапог» (1964–1966) впервые увидел свет в Дагестанском книжном издательстве в 1967 г. Это был первый роман молодого прозаика, но уже он нес в себе такие родовые черты прозы Вацлава Михальского, как богатый точный русский язык, мастерское сочетание повествовательного и изобразительного, умение воссоздавать вроде бы на малоприметном будничном материале одухотворенные характеры живых людей, выхваченных, можно сказать, из «массовки». Только в 1980 г. роман увидел свет в издательстве «Современник». «Вацлав Михальский сразу привлек внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта», – тогда же написал о нем Валентин Катаев. Многие тысячи читателей с неослабеваемым интересом читали роман «17 левых сапог», а вот критики не было вообще: ни «за», ни «против». Лишь фигура умолчания. И теперь это понятно. Как писал недавно о романе «17 левых сапог» Лев Аннинский: «Соединить вместе два „плена“, два лагеря, два варианта колючей проволоки: сталинский и гитлеровский – это для тогдашней цензуры было дерзостью запредельной, немыслимой!»

XV

Выходя из кабинета, Адам слышал, как она назвала профессора просто по имени: «Николай!» Значит, хорошо знала его.

Адам стоял и смотрел в освещенное окно кабинета. Туда на свет летели бабочки, и он поймал себя на нелепой мысли: ему захотелось стать крохотной легкой бабочкой.

По дорожке мимо Адама пробежала медсестра. Узнав его, она остановилась:

— Вы не видали, Николай Артемович не уходил?

— Он у себя в кабинете, — ответил ей с непонятным самому злорадством Адам.

Скоро на крыльцо вышли Николай Артемович и Лиза.

— Ты не уходи, пожалуйста, не уходи, — громко говорил Николай Артемович. — Не хотела подождать в кабинете — посиди на скамейке, вот тут. Я сейчас! Я ведь одну минутку.

Профессор ушел в соседний корпус. Лиза села на скамейку в кустах. Адам смотрел на нее и думал: «Сама судьба оставила нас один на один. Не хочет Маруся — так я сам ей все расскажу!» Задыхаясь, он стал кружить возле скамьи, где сидела Лиза. Круги его все уменьшались и уменьшались. Он уже намеревался выйти из-за последнего куста на свет, как в эту самую минуту промчался между деревьями Николай Артемович. Адам пошатнулся и вытер ладонью обильно струившийся по его лицу пот.

— Вот и я, а ты хотела уходить! Пойдем!

— Уже поздно. Я не хочу идти к тебе в кабинет, и так… уже и дежурный врач заглядывала, и сестры. Я не хочу разжигать их любопытство.

— Глупости! Я теперь вольная птица. И потом мне до них дела нет. Вот уж никогда не забочусь, что скажет княгиня Марья Алексевна.

— Давно ли… Что ж, у каждого свой потолок, — вздохнула Лиза. — Пойдемте, а то скоро автобусы перестанут ходить. Мне-то домой через весь город добираться.

— Куда ты спешишь? Мы ведь с тобой целую вечность не виделись.

— Проводите, вот и поговорим. Я ведь, в сущности, по делу. Когда я уйду, прочтите вот эту тетрадку. Не смейся, ничего тут смешного нет. Почему ты улыбаешься?

— Ну давай тетрадь! О чем здесь? Сейчас мне прикажешь читать или позволишь позже? Лучше бы пересказала, а? В популярной форме.

— Зачем же эта издевка? Я еще подумаю, стоит ли вам ее оставлять.

— Лиза! Не надо ссориться, а, Лиза! Я так соскучился по тебе, так рад нашей встрече. Вчера я два раза у тебя был, даже Марии Ивановны не побоялся. Ты же знаешь, как мне неприятно ее видеть, но я превозмог себя. Ждал тебя, ждал — и все зря.

— Эх ты, смиренный волк! — рассмеялась Лиза, и ее тихий женский ласкающий смех больно уколол Адама. — Вечер свежий, а у меня недавно была ангина, проводи меня, пожалуйста, к автобусу.

— Не понимаю, зачем, к чему тебе спешить домой, когда домашние знают, что ты дежуришь в больнице?

— Но обстоятельства переменились: видишь, я уже не дежурю.

— Тем более, Лизонька! Это счастливый случай!

— Случай! Что ж, ты прав — слепой случай! Хорошо, пусть будет еще раз по-твоему. Но я озябла.

— Одну минуточку, — оживился Николай Артемович, — я сейчас разыщу своего друга Степаныча. Он дежурит, а мы посидим в его сторожке, у старика чисто. Никому не придет в голову меня там искать. Это удивительный старик, я тебя с ним как-нибудь обязательно познакомлю.

— Неудобно идти к нему.

— Все удобно. Подожди, я сейчас его разыщу, возьму ключ. Он где-нибудь тут, за хирургией, со своим другом-мерином возится.

Адам видел, как Николай Артемович зашагал на его розыски. Обойдя корпус хирургии с противоположной стороны, он поспешил навстречу профессору. Ему тоже очень не хотелось, чтобы Лиза ушла. Только бы побыть с нею рядом, пусть невидимому, пусть неузнанному, просто насмотреться на нее.

Из-за угла здания показалась легкая, стремительная фигура Николая Артемовича.

— Дружище! — еще издали крикнул профессор. — А я тебя ищу! Если разрешишь, я в твоей сторожке отдохну. Дай, пожалуйста, ключ! Я не один, понимаешь…

— Да-да! — заспешил Адам, перебивая профессора, боясь услышать от него что-нибудь мужское, дурное, откровенное. — На, возьми. Иди, не бойся, там у меня чисто. Свет зажжешь — окно прикрой, чтоб комары не налетели.