Квинтэссенция

Василика Фаленто

Нью-Йорк. Шумный мегаполис. Город, полный загадок и авантюр. Чтобы жить здесь, нужно уметь вертеться или же родиться Джеком Маккеном, наследником крупного денежного состояния. Прокутив все свое наследство, он становится банкротом. Жить по-новому, без финансовой поддержки, ему давалось с трудом. Неожиданно в доме Джека появляется загадочный персонаж по имени Фрай, который заявляет, что может решить все его финансовые проблемы, но взамен просит существенную мелочь.

5

Получив от жизни очередную оплеуху, Джек пребывал в подавленном состоянии. Он не понимал, что происходит. «Видимо, действительно старость подкрадывается, — думал он. — Ну, ничего! Брошу курить, завяжу со спиртным, займусь спортом».

Как только он подумал о спорте, тут же вспомнилась вчерашняя велопробежка. Джек скорчил недовольную физиономию.

Вечером, покачиваясь в кресле-качалке у камина, он смотрел на красно-синие языки пламени. Вид горящих потрескивающих дров успокаивал его.

Неожиданно, громкие звуки битой посуды на кухне нарушили покой. Что-то упало и разбилось. Дома у Джека в столь поздний час никого не было, гостей он не ждал.

Он прошёл на кухню. Тишина. На полу — осколки разбитой чашки. Как она упала, непонятно. Джек пошёл в уборную за веником и совком. По дороге померещилось чьё-то присутствие, будто кто-то дышит ему в спину. Оглянулся — никого. Собрав мусор, решил выпить горячего чаю с мёдом, который, по мнению мамы, успокаивающе действовал на его психику. Отхлебнув глоток ароматного чая, хозяин дома расположился на кухонном диване и погрузился в грустные мысли.

Недолго Джек пребывал в гордом одиночестве. Громкий голос нарушил тишину и покой в его доме:

— Забыл предупредить…

Это была говорящая микроволновая печь, дверца которой превратилась в большой рот. Этот огромный рот и начал беседу. Непривыкший к незваным гостям и подобному зрелищу Джек был сильно удивлен и на какое-то время потерял дар речи. Микроволновка же в свою очередь дружелюбно улыбнулась:

— Так вот, пока ты слушаешь и не перебиваешь, я тебе вот что скажу…

Как только Джек узнал голос доброго волшебника, он тут же пришёл в себя, поправил свои волосы, что еще минуту назад встали дыбом от страха и резко перебил микроволновою печь.

— Фрай! Прежде чем вы продолжите свой монолог, прошу Вас: примите, пожалуйста, человеческий облик. Потому, как разговаривая с микроволновой печью, я чувствую себя полным идиотом!

— Может, ты и есть идиот? — ответил назойливый незваный гость, уже сидя в кресле-качалке и покуривая длинную кубинскую сигару.

В этот раз Фрай появился одетым по-домашнему. На нём был длинный домашний халат из мягкой бордовой замши, под халатом — рубашка с бантиком в горошек.

— Может быть. Я об этом раньше как-то не задумывался.

— То, что ты идиот — даже младенцу известно. Потому как только идиот может сесть на мотоцикл друга и разогнаться до безумной скорости, не имея никаких навыков мотоциклетного вождения.

Оторопев от услышанного, Джек ощутил звон в ушах. В глазах потемнело, сознание помутилось, сердце застучало громче. Казалось, оно сейчас выпрыгнет наружу. он побелел и навзничь упал на пол.

Очнувшись в своей кровати, Джек чувствовал лёгкое недомогание и тупую боль в голове справа. Рядом в том же кресле всё ещё сидел гость.

— Я всё-таки надеялся, что вы мне приснились…

— Это, видимо, твоя самая заветная мечта — увидеть меня во сне, — иронично заметил Фрай.

— Самая заветная мечта — не видеть вас вообще.

Резко ответил хозяин дома зажмуриваясь от головной боли.

— Э-э-э, нет. Мы же заключили сделку.

— А что со мной произошло? Почему я отключился?

— Не знаю. Может, ты беременна? Говорят, у беременных бывает такое, они падают в обмороки.

— Ваши примитивные шутки невыносимы. Вы пришли, а вернее, нарисовались с каким-то важным известием? Так известите меня, пожалуйста, и удалитесь из моего дома. Могу я хотя бы ночь провести вне вашей компании? — отрезал Джек, не поднимая головы от подушки (тупая боль в голове всё ещё не отпускала его).

— Да я вообще-то ненадолго зашёл. Так, чайку попить. А вот в силу своей невоспитанности хозяин дома сам чайку и не предложит.

— У меня есть оправдание — вы явились без приглашения. Причём, как невоспитанный человек, вы это делаете регулярно.

— Так вот, я продолжу беседу. Если позволите, разумеется.

— Да, пожалуй. Продолжайте.

Фрай чуть задумался, рассматривая Джека, будто взвешивая в голове информацию, которую необходимо правильно и доступно преподнести.

— Я забыл тебя кое о чём предупредить. При лунном свете моя дочь превращается в иное чудное создание, отличное от того, что ты видел сегодня утром…

Джек забыл про боль в голове и выгнул правую бровь от удивления. Фрай поймал его любопытный взгляд.

–…внешний вид которого вызывает у людей в лучшем случае шок, а в худшем — летальный исход.

При этих словах Джек вскочил с кровати и раскричался:

— Т-а-а-а-к, всё-таки она уродина! Вы меня обманули! Я так и знал, что именно этим всё закончится!

— Нет, нет, ты не так понял. Ты, собственно, мне и нужен только для того, чтобы решить именно эту проблему. Просто предупреждаю тебя, чтобы от увиденного ты не лишился рассудка.

— Как это гуманно с вашей стороны. И всего-то лишь при лунном свете…

— Да. Безлунной ночью она нормальная и обыкновенная. Как все.

— Так в чём же смысл?

Фрай улыбнулся. И затушил сигару о пепельницу.

— Смотрел мультик «Шрэк»?

— Ха-ха. Допустим…

— То есть, ты в свои сорок два ещё и мультики смотришь?

— Хватит глумиться. Ближе к делу.

— Ну, так вот. Чтобы она никогда больше не обращалась в чудовище, ей нужно влюбиться. Если она искренне влюбится в земного человека, то останется в этом облике навсегда. Понимаешь?

— Не совсем.

— Она превратится в божью тварь. Это намного лучше того, кто она сейчас.

— А кто она сейчас?

Тут Джек ненароком глянул в пол. У Фрая из-под халата торчали не ноги, это были копыта. Одна конечность с копытом спокойно лежала на другой.

Джек рухнул на кровать и ещё внимательнее поглядел на гостя.

— Фрай, у вас копыта-а-а-а!

Гость спокойно посмотрел вниз и не нашёл там ничего удивительного:

— Ну и что? Копыта как копыта. На себя посмотри… Ой! Смотрите-ка, ноги!

— Ноги — это нормально. А вот копыта… Как я раньше не заметил?

— Да ты много чего раньше не замечал. Вот сейчас подумай о своей жизни и как следует, да и призадумайся…

— Хватит нравоучений. Вы не ответили на вопрос. Кто ваша дочь сейчас?

Добрый волшебник набрал воздуха и ответил:

— Она, так сказать, метис. Мама её — гарпия, а папа…

Тут Джек замер и превратился в одно гигантское ухо.

Фрай оценил это и мерзко ухмыльнулся.

— Смотри-ка, и не перебивает. Так вот, а папа её — простой сатир.

— Это… К-как это?

— Да вот так.

— Гарпии и сатиры — это из мифов!

— Ну, нет! Не такие уж мы и мифы, если я сижу здесь и имею честь разговаривать с тобой. Да ещё покрываю все твои долги в банке.

Джек на секунду замолчал.

— Теперь понятно, почему вы всё время ухмыляетесь и глаза ваши всегда смеются. Кстати, у доченьки — ваши глаза. Та тоже ухмыляется. Веселая семейка, ничего не скажешь.

— Да, всё хорошее у неё от меня, а вот характер то мамин, — распевно произнёс добрый папочка, вытягивая правое копыто вперёд.

— Ну, знаете ли… Будь у неё ещё и ваш характер, я бы вообще повесился!

— Да ты не торопись. Всему своё время, — улыбнулся сатир.

— Слушайте, Фрай. Вы всё какими-то загадками говорите. Хватит меня пугать, в конце концов.

Гость смотрел пристальным стеклянным взглядом и ухмылялся, будто ему доставляло удовольствие пугать этого избалованного проходимца. Выдержав паузу, пожилой сатир продолжил:

— Так вот. Просто не выходи с ней на улицу при лунном свете. Держи ситуацию под контролем.

— Уж постараюсь, — ответил Джек, голова которого была готова закипеть от объемной информации, которую невозможно переварить за ночь. — А как с ней вообще разговаривать? Она же как ёжик — хамит, посылает, вся такая стервозная.

— Надо найти подход. Понимаю, трудно, но и оплата за старания немалая.

Глаза Джека заблестели, он посмотрел на гостя взглядом озорного подростка.

— Расскажите, чем её можно зацепить. Есть какие-нибудь ключики?

Лицо сатира стало серьёзным. Он вытянул руку и порывисто провёл ею по своим курчавым волосам, из которых, еле заметно пробивались небольшие рожки. Потом вздохнул и ответил:

— Есть. Несмотря на стервозность, она добрая. Любит детей, животных, растения, свою мебель.

— Минуточку!.. Мебель как-то ни к месту. Мебель — это неодушевленный предмет.

Фрай поднял на него прозрачные голубые глаза, от взгляда которых потянуло холодом и ненавистью.

— Это ты так думаешь…

Джек не стал возражать, решив не тратить время на болтовню и препирания.

Сатир снова достал сигару из футляра, надкусил кончик, прикурил, взял ее двумя огромными пальцами и осторожно поднёс ко рту. Выпустив клубок дыма, задумался, снова затянулся и произнёс:

— Она может обратить на тебя внимание из чувства жалости. Создай ситуацию, чтобы тебя можно было пожалеть.

— М-м-м… Надо подумать.

— Ещё она любит искусство, архитектуру. Если всё-таки найдёшь повод пригласить ее на чашечку кофе, заведи непринуждённую беседу на тему Лувра или Собора Святого Семейства. Ты всё-таки образованный и эрудированный человек, сможешь поддержать разговор на эту тему.

— О-хо-хо… Вот и первый комплимент. Всё-таки я не законченный идиот.

— С законченным идиотом она не будет даже разговаривать. Ты не идиот. Ты просто раздолбай.

— А с раздолбаем будет?

— Некоторые люди могут закрыть глаза на многое, в том числе на твои внутренние и внешние недостатки, если ты интересный собеседник. Поверь мне. Нам всем не хватает живого общения. Рассмеши её, придумай что-нибудь.

Джек почесал затылок. По его виду было понятно, что его уже давно не заботило то, как обольстить девушку. Обычно мысли на тему «Как расставить ловушки и капканы?» больше заботили его дам.

— А ещё лучше — предложи съездить куда-нибудь вместе, в Европу или Бразилию.

— Может, во Францию?

Фрай одобрительно кивнул.

— Можно и туда. Она любит путешествовать. Не слышал про дам, которые отказались бы от поездки во Францию. Да, и не забудь про обычные ухаживания: цветочки, пирожные, вино. Женщины любят, когда за ними красиво ухаживают, хоть и делают вид, что не обращают на это внимание. Обращают, поверь. Уж я-то знаю в женщинах толк, — сказал Фрай с видом большого знатока.

Джека позабавила последняя фраза. Его учить, как ухаживать за дамами… Ну, уж дудки. Он снисходительно посмотрел на старичка и решил съязвить.

— Вы? Представляю удивление тех женщин, когда после конфетно-цветочного этапа вы доходите до постельно-подушечного. «Ой, у вас копыта? Как это нестандартно, как это заводит!» Если у вас вместо ног копыта, то мне даже страшно себе представить, что ж тогда вместо детородного органа?

Фрай спокойно ухмыльнулся:

— Ты удивишься, но вместо детородного органа у меня… детородный орган.

Джек подумал о том, что он слегка перегнул с остротами, позабыв о серьезной возрастной дистанции между ним и гостем. А также, о том, что тоже когда-то станет пожилым мужчиной и будет рассказывать — как «это» было в молодости. Ему стало немного стыдно. Но, не на долго, лишь на мгновение. Старикан его страшно раздражал, и он ни в коем случае не собирался извиняться.

— Хорошо. Теперь вопрос, который меня тяготит. Мне уже сорок два. А ей? Она же молодая…

Фрай опять ухмыльнулся.

— Не хочу тебя расстраивать, но она в разы старше тебя. На внешность то не смотри.

— Я и не смотрю. Только что я разговаривал с микроволновкой. И всё-таки, сколько ей лет?

— Женщинам такие вопросы не задают.

— Я сейчас не женщине вопрос задал! — уже с раздражением заметил хозяин дома.

— Спроси у неё сам. Выглядит она на 28—30. И мне кажется, тебе этого достаточно.

— Ха! Я уже слышу её ответ на этот вопрос.

Фрай улыбнулся. В его глазах появилась неуловимая теплота, словно он вспомнил свою дочурку.

— Да, и ещё. Если она потащит тебя в постель, упирайся как можешь. Пока она в тебя не влюбится, этого делать нельзя. Всё пойдёт насмарку.

— Вот как… Ну вы, дяденька, задачки задаёте… Я ж не деревянный, в конце концов.

Фрай запустил правую руку в карман и достал гигантскую булавку размером сантиметров в десять.

«И для каких же целей такие булавочки используются?» — поразился Джек.

— Сейчас объясню, для каких. Пристегни её на одежду, как почувствуешь, что уже не контролируешь ситуацию. Пока булавка на тебе, девушка к тебе не притронется. Ты у неё вызовешь лишь рвотный позыв, а у тебя не возникнет никакого плотского желания.

— Рвотный позыв от меня? — вскрикнул Джек и непроизвольно посмотрелся в зеркало.

— Не от тебя, а от булавки! На расстоянии в полметра она ничего не почувствует. Держи дистанцию.

— А как я пойму, что уже пора?

— Слушай, ты что, никогда не влюблялся? — нервно спросил Фрай, оторвавшись от спинки кресла.

Джек задумался, перебирая школьные и студенческие годы. Ему не пришёл на память ни один эпизод из жизни, когда бы он был влюблён.

— Так… Кто-то нравился. Но вот чтобы голову потерять от чувств — такого не было. Никогда.

— Ты сам-то как считаешь — это нормально? Тебе сорок два, а у тебя — ни детей, ни семьи. Что у тебя за спиной? В общем, картина ясна. Вы с моей доченькой — два сапога пара!

— А что, она тоже никогда?..

— Никогда. Но она и не хочет. У неё хотя бы есть причина и оправдание, в отличие от тебя. Для неё это закончится земной жизнью. Она боится быть такой как все!

— А сейчас она — не как все? Ах, ну да… Конечно, не такая как все. Она просто чудовище. Ей что, нравится быть чудовищем?

Фрай с ухмылкой посмотрел на заносчивого умника:

— Видишь ли, она не только превращается в чудовище. Есть ещё кое-что. Настоящее чудовище сидит внутри, а днём прячется в её теле. То есть настоящий облик виден только при лунном свете. Важно другое — обладая немалой силой, Глория легко может заставить человека смеяться, петь, танцевать тогда, когда ей надо и так, как ей надо. И не только человека.

— Как это?

— Она способна контролировать эмоциональный фон любого собеседника. Поэтому ей нравится жить той жизнью, которой она живёт. Но это неправильно. Потешаться над другими и делать это так явно — нельзя.

Джек округлил глаза, почесал затылок, затем до краев наполнил бокал вином и выпил.

— Я бы даже сказал — не потешаться, а издеваться.

— Именно!

— Как-то странно. Сочетаемое с несочетаемым — и всё это в одном человеке. Да, Фрай, простите, вы меня так загрузили… Может, виски или вина?

— Нет, спасибо. Не пью на работе.

— А вы на работе?!

Сатир откашлялся.

— В каком-то роде да. Так вот, отвечаю на твой вопрос про двоих в одном теле. Она не сможет родить детей, пока не станет земным созданием. А я знаю, что она хочет и семью, и детей. Просто не признаётся в этом ни мне, ни себе. Или боится этого.

— А вы с ней говорили про это?

Фрай скривил рот.

— Мы из-за этой темы уже давно не общаемся. Совсем. Она считает, что я лезу в её жизнь. Поэтому я лишь наблюдаю за ней со стороны.

— То есть о том, что мы с вами заодно, она знать не должна?

Фрай отхлебнул горячего чая с мёдом, оказавшегося под рукой. Джек не сразу сообразил, что это тот самый чай, который он заварил себе три часа назад. Как чашка оказалась в комнате, непонятно. И почему чай ещё горячий? А гость не обращал внимания на изумлённый взгляд собеседника.

— Если она узнает, то откусит тебе голову.

— В буквальном смысле?

— Буквальнее не бывает.

— А если она в меня не влюбится, да ещё и узнает о нашем заговоре? Что мне тогда делать? Ходить без головы?

— Смешно. Можно подумать, сейчас ты ходишь с головой. Влюбиться, по крайней мере, должна. Я тут кое-где навёл справки. Ты — последняя попытка, третья! Если первые две были неудачными, то в третий раз повезёт. Ну а кстати — если она влюбится, то без головы будет ходить она, ведь у влюблённых разум отключён, и ею можно будет управлять. Тем более что ей нравятся такие персоны, как ты — слегка ненормальные. И внешне ты ей по вкусу придешься, я думаю.

Уж в этом Джек нисколько не сомневался. Он всегда считал, что подходит любому женскому вкусу.

— А в этом вашем «кое-где» вы не узнали, останется моя голова на плечах или нет?

Фрай громко и злорадно рассмеялся.

— Нет. Узнал лишь, что твою голову давно пора почистить от мусора.

— Забавно. То есть, по вашему мнению, лучший способ очистить голову от мусора — просто откусить её?

— Хороший вариант, кстати, — улыбнулся Фрай, глядя на побледневшего Джека. — Да ладно, не пугайся раньше времени. Не всё так страшно. У страха глаза велики, но надо действовать.

Джек пожал плечами, присел напротив своего гостя.

— С чего начнём?

— Со знакомства, разумеется. Она работает преподавателем танцев в школе 721 на улице «X».

— Отличную профессию выбрала, молодец! Учить никого не надо, все ученики танцуют и так.

— Да. И не только ученики, и не только танцуют. Ещё и поют.

— Ты смотри… И за это платят?

— Ей? Разумеется! Мало того, сейчас она готовит выпускную команду к ежегодному выступлению. Соревнуются все школы города, отбор очень жёсткий. А завтра в школу нагрянет комиссия на просмотр её команды. Поэтому, именно завтра к ней лучше не лезь. Хоть она и уверена в победе, всё равно будет нервной и раздражительной.

«Раздражённая женщина быстрее втянется в разговор, пусть и не совсем добродушный, нежели в спокойном состоянии. Тут хотя бы запомнит в лицо» — подумал Джек, но не стал отрываться от беседы с Фраем, боялся упустить важные детали.

— Ещё бы. Обладая такой силой, я был бы на все сто уверен в себе.

— А ты в себе не уверен? Если ты лишился всех денег, то не надо лишаться головы. Жизнь на этом не остановилась. А может быть и наоборот — всевышний даёт тебе шанс открыть в себе ту сторону своего сознания, которая всегда была закрыта. А продолжая жить той жизнью, которой жил раньше, ты в себе никогда бы эту дверь не открыл.

Джек начал вспоминать какие-то моменты в своей жизни, за которые ему было стыдно. Но почему-то стало неприятно об этом думать, и он прогнал эти мысли прочь. Тем более что Фрай опять нарушил его медитацию своей болтовнёй.

— Живёт на улице «Y», дом 13.

— Знаю это место, бывал там. Не каждому по карману иметь там дом. Уж тем более учителю средней школы.

Фрай посмотрел на него уничтожающим взглядом.

— Какими-то странными мерками ты живёшь — оцениваешь людей по их возможностям, а не по внутреннему миру.

Джек прикусил губу.

— Все так живут.

— Не все. Только уроды. То есть ты и всё твое окружение.

— Вы опять хотите меня оскорбить?!

Фрай скорчил утомительную гримасу, дав понять, что затянувшийся разговор начинает ему надоедать.

— Домой без её согласия не зайти. Там своеобразный фейс-контроль.

— Ха, как в ночном клубе…

— Зря смеёшься. В клубе хоть можно через знакомых договориться. А тут потребуется смекалка. В общем, адрес я написал. Булавочку не потеряй, её нужно будет вернуть. Ну, пока!

Не успел Джек обернуться, как Фрай исчез. Только листок из блокнота с адресами аккуратно остался лежать на столе.

— Подождите, Фрай, подождите. А вдруг мне понадобится помощь или совет… Как я вас найду? Или где? Свой-то адрес забыли написать.

— Позови, и я появлюсь, когда надо — ответил голос Фрая.

После исчезновения гостя Джек снова наполнил бокал вина до краёв, опустошил его и через полчаса уже крепко спал.