Сказки Крестового хутора

Василий Ящук, 2020

Сказка – ложь, да в ней намек. Особенно если это сказка для взрослых. Особенно если она как и полагается сказкам, – и страшная, и залихватская местами, а кое-где и философская. И картинки под стать, по всем правилам – выразительные, детальные, хочешь читай, хочешь иллюстрации разглядывай. Помер, стало быть, старичок один девяноста шести лет. Думал с родней повидаться, да и вообще передохнуть от земных забот, ан не вышло – почти сразу в сказку попал, кое-где подозрительно похожую на нашу с вами реальность. Как встретил первого попутчика, так и понеслось. Журналистки-феминистки, коррупция, кризисы, интриги во властных кругах – и все это наряду с говорящими котами и разумными червями. Только кончилось все не как в обычных сказках – вроде ожидаемо, а вроде и нет. Не то грустно, не то обнадеживающе. Кому как. Посмотрите сами, какой стороной Крестовый хутор к вам повернется. Скучать не будете, это точно.

Сказка 1

Деревянный солдат

Федор Иванович и Барсик шли достаточно долго, чтобы устать. Дорога в сказки кривая и запутанная.

— Вот всю жизнь забывал, значит, чтобы сейчас вспомнить, — пробурчал мертвый пенсионер.

— А зачем забывать? Только затем, чтобы вспомнить. Люди для того плохие дела и делают, чтобы вспомнить, каково это, — важно сообщил кот.

— Барсик, а вот ты когда колбасу со стола воровал — тоже только для того, чтобы вспомнить?

— Если бы вы, хозяин, мне чаще колбасу давали, я бы и не забывал. Смотрите, а это что за полено?

И правда. Посреди классического поля с травой-муравой и ромашками стояло старое и грязное полено.

— Не знаю, Барсик. Может, кто дрова обронил? Я вот еще помню, как мы печи топили. Маленьким тогда любил смотреть на огонь, такой он ласковый казался, игривый. А вот после войны не переношу. Что в детстве греет, то потом ох как обжечь может.

Полено тем временем встало на короткие ножки и начало приближаться. Зрение у пенсионера было так себе, а после смерти не улучшилось, иначе Федор Иванович рассмотрел бы, что это никакое не полено, а самый настоящий солдат. Большой, грозный и с дубиной. На спине служителя правопорядка белой краской был написан номер, а на груди красовалась чуть выцветшая надпись: «НЕ ТРОГАТЬ».

— Разойтись! — заорал скрипучим голосом деревянный солдат. — Ваше собрание не согласовано законом.

— Да какое собрание, нас же всего двое, — удивленно проговорил Федор Иванович и даже как-то по-стариковски развел руками.

— Двое — это уже собрание. Разойтись, иначе все отправитесь в тюрьму. — Солдат угрожающе поднял дубину. — Последнее предупреждение.

— Товарищ солдат, мы уже мертвые, нам в тюрьму не страшно.

Солдат с силой махнул рукой, но пенсионер и кот успели отскочить в сторону. В спине деревянного воина что-то хрустнуло, и он медленно стал поворачиваться.

— Барсик! Да он сломался! — прокричал мертвый пенсионер.

— Как это сломался, хозяин? — промяукал кот, не сводя глаз с огромной дубины.

— Ну он же защищать нас должен, а тут, наоборот, бросается. Наверно, у него в голове термиты завелись и все напутали.

Солдат почти развернулся.

— Кто-кто?

— Термиты — это помнишь, когда мы тебя от блох спасали? Вот термиты то же самое, только в дереве живут и грызут безбожно.

— А от кого он этих термитов набрался? Я вот помню, меня Муська Шалава заразила.

— Так, ты давай не ругайся, сам по кошкам всегда шлялся. Кто заразил, не знаю, но заразил знатно. Бежать надо.

Солдат в этот раз решил ударить кота. Дубина засвистела в воздухе, но Барсик успел прыгнуть и приземлиться прямо на голову деревянного агрессора.

— Ты что же это делаешь, истукан? А ну перестань! — закричал Федор Иванович и бросился с кулаками на противника. Однако атака оказалась излишней. Пытаясь ударить кота, солдат размахнулся и со всей силы ударил себя по голове. Барсик с ловкостью, которой владеют только дворовые коты, спрыгнул на землю, а вот голова деревяшки подобный трюк исполнить не смогла и раскололась надвое.

Деревянный солдат упал без чувств. Барсик осторожно подошел к разбитой голове.

— Федор Иванович, нет тут никаких термитов! Это что же получается, он по своей воле нас хотел дубиной поколошматить?

— Выходит, по своей, — удивился Федор Иванович.