Душа большого леса

Василий Головачёв, 2021

Группа майора Реброва, с колоссальным риском установившая канал связи с миром Большого Леса, отказывается вернуться на Землю, потому что не устранена главная угроза – не остановлено нашествие агрессивного леса чёрного, не выполнено обещание, данное бескрайнему разумному хозяину странной многослойной реальности. А значит, противостояние продолжается. И земляне сделают всё, на что способны. Тем более что в войну неожиданно вмешивается третья сила, и ещё неизвестно, чью сторону она примет.

Глава 2

Дополненная реальность

Москву накрыл снежный циклон, и Дорохов, проснувшийся утром двадцать четвёртого января, невольно вспомнил прощание с Тюменью, отмеченное не только таким же снегопадом, но и морозом ниже тридцати градусов.

Возвращение домой из мира Большого Леса несколько дней назад едва не закончилось трагедией.

Двигатели «Ми-38», на борту которого вместе с командой Дорохова находились спасённые попаданцы в количестве пяти человек, при выходе из «червоточины», связывающей вселенные, отключились, и вертолёт упал на гору растений, накрывшую бассейн с горячей минеральной водой базы отдыха «Советская», с высоты пятисот метров. К счастью, именно эта сравнительно мягкая гора псевдолиан, стеблей каких-то «водорослей» и «бамбука», и спасла лётчиков и пассажиров, получивших разной степени тяжести ушибы и переломы, но оставшихся в живых.

Журналисты, коих на базе оставалось ещё немало, кинулись было выяснять подробности происшествия, но им было доложено о бое с ожившим «птеродактилем», что уже не вызывало былого ажиотажа, а о том, что на борту вертолёта были «посторонние люди» (сиречь — вернувшиеся из вселенной Большого Леса), знали только сотрудники ФСБ.

Спасённых сразу доставили в аэропорт в сопровождении спецназа, и уже к вечеру они были в Москве, в оперативном центре Службы специального назначения на Кропоткинской.

На следующее утро стало известно, что «лепесток» иномерианы, продолжавший основной луч «межвселенского пробоя» над базой отдыха «Советская», исчез. Это показали приборы Платова, поднявшегося на полукилометровую высоту на военном «Ка-29», и подтвердили два запуска беспилотников, так и не нашедших вход в иномериану. Связь с иной вселенной-браной окончательно прервалась.

Директор ФСБ генерал-лейтенант Шарий, узнав об этом от Дорохова, велел ему оставить под Тюменью замов и вернуться в столицу для встречи с президентом.

Рандеву состоялось двадцать второго января, а уже двадцать третьего Дорохов был отправлен в отставку с формулировкой «по болезни».

Вместе с ним были вынуждены подать рапорты об увольнении и генерал Плащинин, и полковник Савельев, хотя они в принципе не были виноваты ни в чём. Зашёл даже разговор о привлечении обоих к уголовной ответственности «за оставление подчинённых в экстремальных условиях, представляющих угрозу для жизни». Однако генерал Скорь, начальник Африканского отдела ГРУ, взял вину на себя, и уголовная статья была дезавуирована. Тем не менее Плащинин и Савельев были уволены, и Дорохов мог им только посочувствовать, хотя сам оказался в таком же положении.

Двадцать третьего января он сдал дела заместителю директора генералу Ставискому, ухитрившемуся остаться «с чистыми руками», несмотря на своё участие в работе экспедиции под Тюменью.

И вот двадцать четвёртого Дорохов проснулся дома с осознанием полной свободы от всех треволнений и непониманием, что делать дальше. Вспомнил чью-то шутку: искал себя, но не нашёл, где спрятал. Вышел на веранду новостройки в районе проспекта Жукова, на двенадцатом этаже, куда он переехал год назад, полюбовался на снегопад и вернулся в спальню, не потревожив сон жены, которая спала в другой комнате.

Однако понежиться в тёплой постели генералу не дали.

Только он смежил веки, как раздался мягкий певучий звук, напоминающий шелест моря. Пришлось надевать вижн-очки дополненной реальности, вошедшие в моду и объединявшие мобильный телефон, компьютер и видеокамеру в режиме скайп-связи.

Звонил Дионисий Порфирьевич Платов, доктор физико-математических наук, с которым Дорохов работал под Тюменью. Бросив взгляд на часы: восемь утра с минутами, — Андрей Тарасович, увидев лицо учёного в линзах очков, поздоровался с Платовым, стараясь, чтобы голос не казался сонным:

— Приветствую, Дионисий Порфирьевич. Надеюсь, вы с хорошими новостями?

— Надо поговорить с глазу на глаз, Андрей Тарасович.

— Что так? — удивился Дорохов. — Хотите посочувствовать? Или что-то вспомнили?

— Есть кое-какие идеи…

— Поздравляю. Какие же?

— Как отыскать иномериану. Но мне нужна помощь.

Дорохов наморщил лоб.

— Вы меня озадачили. Не вы ли пару недель назад утверждали, что иномерианы невозможно создать? Потому что они суть следы столкновений вселенных?

— О создании иномерианы речь не идёт. Но под Тюменью она вела себя нестандартно, и есть шанс… короче, если вам интересно…

— Подъезжайте, Дионисий Порфирьевич. Карантин в столице ещё не объявлен, поэтому вас никто не остановит. На этот раз эпидемия не столь сильна, как в прошлом году. Но всё равно постарайтесь без нужды ни с кем за руку не здороваться. — Дорохов улыбнулся. — А то моя жена не пустит вас на порог, она боится инфекции. Кстати, вы не боитесь заразиться коронавирусом?

— Не боюсь, — остался серьёзным Платов. — Как говорится в таких случаях: зараза к заразе не пристанет. Буду через час.

Пришлось вставать, умываться, бриться, и когда в дверь позвонили, гостя на кухне уже ждал горячий кофе с гренками и сыром.

Платов выглядел как обычно: сдержанный, сосредоточенный на своих мыслях, хорошо выбритый, с аккуратно подстриженными ногтями и причёской ёжиком. Лишь в глазах физика пряталось смущение, будто он сомневался в собственной адекватности.

Познакомив гостя с женой, Дорохов уединился с ним на кухне, и они отведали сваренную в турке бразильскую арабику категории майлд, обжаренную по особому рецепту хозяином.

— Что собираетесь делать? — спросил Платов, сделав глоток и прищёлкнув языком.

— Месяц буду валяться на диване, — сказал Дорохов. — Читать, писать мемуары, смотреть видео или играть в «танчики».

— Я серьёзно. У вас нет никаких амбиций?

— Амбиции, дорогой Дионисий Порфирьевич, это как член в метр длиной: очень круто и совершенно бесполезно. Хотя кое-какие надежды на применение моего опыта у меня имеются. Возможно, стану советником в одной из частных разведструктур. Но вы хотели поговорить со мной о другом.

Платов пожевал ломоть жареного белого хлеба с сыром, отпил полчашки кофе.

Дорохов сделал то же самое, терпеливо ожидая речи гостя.

— Я сделал кое-какие расчёты по методикам нашего уважаемого Егора Левоновича, — начал Платов, — и действительность превзошла мои ожидания.

— Ну, давно известно, что в действительности всё не так, как на самом деле, — пошутил Андрей Тарасович. — Извините, что перебил.

— По моим прикидкам, — не обратил на его слова внимания физик, — наша тюменская иномериана соединила не только пространственные континуумы, но и времена.

— Вы уже говорили об этом.

— К сожалению, коллеги ушли от обсуждения проблемы. По утверждениям биологов и ботаников та куча растительного «мусора», что выпала из иномерианы на базу «Советская», генетически очень близка земным популяциям. Почему-то никого всерьёз этот странный факт не насторожил. Я же считаю, что иномериана соединила не только нашу брану-вселенную — через Землю — с браной Большого Леса, но и временные локации. Точнее — наше время с будущим.

— Почему с будущим, а не с прошлым? — полюбопытствовал Дорохов.

— Потому что изученные наукой предки земных растений отличаются от современных сильнее, чем современные от упавших из иномерианы. Прослеживается прямая корреляция генетических линий выпавших «лиан» и «кактусов» с теми, что в настоящий момент населяют джунгли Америки, Австралии и Африки. Да и Азии тоже.

— Вы думаете, что эти «лианы» предки наших?

— Не предки — потомки. Так примерно будут выглядеть земные растения через пару тысяч лет. — Платов помолчал, допивая кофе. — С небольшим уточнением: если земной флоре предоставить возможность развиваться без вмешательства человека.

— Любопытно, — произнёс Дорохов задумчиво. — Вы хотите сказать, что на Земле в следующем веке человечества не будет?

— В следующем тысячелетии. Что-то случится в ближайшем будущем, какая-то катастрофа, и человечество вымрет. Мой коллега Новожилов привёз из Большого Леса фолиант «будущей истории человечества», где прямо описывается процесс деградации человечества и замена цивилизации лесной разумной формой жизни. Так что человечество точно вымрет, причём не обязательно от всемирной ядерной войны.

— Не пугайте.

— Даже не пытаюсь. Природа нас уничтожит без шума и пыли, как она уже делала не раз с прошлыми земными цивилизациями, либо с помощью постепенной цифровой деградации, либо с помощью такой же эпидемии коронавируса, какую мы пережили в прошлом году.

— Природа здесь ни при чём, вирус создали американцы вместе с китайцами.

— Не имеет значения, кто его создал, мы тоже часть природы, хотя и самая нерасчётливая и злобная. Но я пришёл к вам не ради осуждения человечества в общем и американцев в частности. По моим расчётам выходит, что иномериана под Тюменью имела не два «лепестка», а три. Ракета «Кинжал» уничтожила первый «лепесток», пронзивший всю планету от африканского Баира до Тюмени. Наш последний вояж в Большой Лес заставил схлопнуться второй «лепесток». Но должен быть и третий.

Дорохов откинулся на спинку стула, хмуря брови, помолчал, поставил чашки в раковину, сел за стол.

— То есть вы утверждаете, что над Тюменью висит ещё одна «червоточина», связывающая наш мир с Большим Лесом?

— Я не утверждаю, расчёт надо проверить экспериментально. Но один я сделать этого не смогу.

— Допустим, вы правы. И где, по-вашему, торчит этот ваш третий «лепесток»?

— Там же, как продолжение второго, над бассейном базы отдыха «Советская». Но на высоте километра и, наверно, выше. Надо искать.

Дорохов побарабанил пальцами по столу.

— Нам никто не поверит.

Платов мигнул.

— Нам? Вы поможете?

— Честно говоря, не хочется сражаться с ветряными мельницами в лице начальства. Не мешало бы уяснить кое-какие нюансы. Каким образом вселенные сталкиваются так… точечно? В моём понимании это должно сопровождаться вселенской катастрофой, даже если они находятся рядом по утверждениям ваших коллег.

— Это «рядом» — условно. В евклидовой геометрии вселенные действительно могут находиться в миллиметре друг от друга, в других измерениях — в миллиардах световых лет. Касание бран можно представить как наложение друг на друга двух липких плоскостей. Сначала они прилипают друг к другу, потом отскакивают друг от друга, и между ними образуются липкие нити…

— Иномерианы.

— Межпространственные пробои. Хотя процесс, конечно, намного сложней. К тому же проявляются иные эффекты, связанные с разным количеством измерений в бранах.

— Тёмный лес, — признался Дорохов.

— И очень большой, — впервые улыбнулся физик.

— К сожалению, я в отставке с сегодняшнего дня, и мои ресурсы равны нулю. Но я попробую поговорить с нужными людьми, у кого такие ресурсы есть.

— С полковником Савельевым?

— Сергей Макарович тоже уволен. Хотя у него как раз должны сохраниться хорошие связи с бывшими подчинёнными из структур ССН.

— Значит, я могу надеяться?

Дорохов обозначил улыбку.

— Надежда — последнее, что умирает в русском человеке. Если на самом деле есть хотя бы малейший шанс связаться с Большим Лесом и переправить оставшихся там домой, этот шанс следует использовать. Правда, я не уверен, что майор Ребров не захочет остаться в Лесу.

— Если ему удастся помочь Большому в войне с чёрным — вернётся.

— Будем надеяться. Однако я согласен ввязаться в эту авантюру. Мы своих не бросаем. Только ради бога — никому ни слова!

— Будьте уверены! — Платов поднялся. — Побегу, надо пообщаться кое с кем из коллег, а главное — добыть необходимую для локации иномерианы аппаратуру.

Дорохов довёл гостя до двери.

— Вечером звоните.

— Очень рад, что вы с нами, Андрей Тарасович.

— С нами? — поднял брови Дорохов. — Это с кем?

— Лейтенант Матевосян из группы майора Реброва изъявил желание выручить командира. До сих пор клянёт себя, что не остался в Большом Лесу.

Дорохов кивнул.

— Такие парни нам понадобятся.

Платов ушёл.

Андрей Тарасович вернулся на кухню, помыл чашки из-под кофе.

Пришла жена Светлана, успевшая сделать макияж.

— Кто это был?

— Физик из ОИЯИ, Платов, я тебе рассказывал о нём.

— Что ему было нужно?

— У него появилась идея продолжить работу под Тюменью.

— Зачем ему понадобилось делиться идеей с тобой? Он что, не знает, что тебя выперли?

— Зачем так грубо — выперли? Отправили в отставку. Он хочет провести эксперимент, а средств нет.

— Но ведь ты уже не сможешь ему помочь.

С губ едва не сорвалось признание, что он уже согласился помочь, но, глянув на лицо супруги, довольной жизнью генеральши, Андрей Тарасович удержался от исповеди.

— Уж больно заковыристую теорию он предлагает.

— С этими… с инороманами?

— С иномерианами, — улыбнулся Дорохов. — Среди теоретиков бытует шутка: практика — это когда всё работает, но непонятно как. Теория — когда всё понятно, но ничего не работает. Однако иногда теория и практика совмещаются: ничего не работает и ничего не понятно.

Жена улыбнулась.

— У вас с этими инороманами тоже так? Ничего не понятно?

— Абсолютно, — рассмеялся Дорохов. — Даже знаменитые учёные не понимают, почему иномерианы устойчивы и возникают так часто. Кофе хочешь?

— Что-то ты сегодня подозрительно добрый с утра.

— На работу идти не надо, — снова засмеялся Дорохов. — Видела, какой снег валит? В качестве дополнительной позитивной реальности предлагаю после снегопада прогулку на лыжах. Давно мечтал.

— Вари кофе, — согласилась Светлана.