Клык на холодец

Борис Батыршин, 2020

В фантастических чащобах, тридцать лет назад поглотивших гигантский мегаполис, главное – оставаться человеком. Как остались им егерь по прозвищу «Бич», непревзойдённый знаток Московского Леса, и его напарник Егор, по прозвищу "Студент". Им предстоит нарушить планы Порченого Друида, ставящего эксперименты над людьми. Столкнуться со вниманием могущественных внешних сил , проявляющих к Лесу повышенный интерес. И вместе с о своими единомышленниками – помочь беглым узникам "спецсанатория" присоединиться к обитателям Московского Леса, тем, кто издавна живёт его ценностями – простыми, доступными, понятными любому, хоть фермеру, хоть детям Леса, аватаркам, хоть безбашенным партизанам-барахольщикам. Вот эти ценности: Нож. Друг. Фляга с водой. И ещё одна, самая главная: ЛЕСА ХВАТИТ НА ВСЕХ!

© Борис Батыршин

«Когда-то темный и косматый зверь,

Сойдя с ума, очнулся человеком Опаснейшим и злейшим из зверей Безумным логикой

И одержимым верой.»

Максимилиан Волошин.

Пролог

Апрель 2054 года. Незадолго до событий, описанных в первой книге цикла.

Людской поток на тропе от смотровой площадки к Главному зданию МГУ, не иссякает до самой ночи: ходят золотолесцы, спешат на рынок фермеры с ручными тележками, челноки ведут в поводу осликов и мохнатых, низеньких вьючных лошадок. Студенты и сотрудники Университета приходят полюбоваться панорамой Леса. Задерживаются возле лотков со съестным, беседуют с торговцами и скучающими золотолесцами. Стайки экономно одетых студенток щебечут, уговаривая охранников позволить осмотреть удивительное древесное поселение. Те привычно отшучиваются, отпускают недвусмысленные намёки. Девицы в ответ хихикают, строят глазки, давая понять, что они отнюдь не против более близкого знакомства.

Трое мужчин устроились возле гранитного парапета, подальше от лотков с пирожками и ягодными взварами. Один, крепкий, с бритой налысо головой со следами сведённых татуировок, в шнурованной кожаной безрукавке, нет-нет, да и косился на девичьи прелести. Двое других были заняты беседой, не обращая внимания на окружающие соблазны.

— Добыл я, що ви замовляли. — говорил тот, что покрупнее, мордатый, с багрово-красным лицом гипертоника, одетый в потёртый пиджак и офицерские брюки. — Ось, можете подивитися, усё точнёхонько!

Наряд второго больше подходил к окружающей обстановке длинный, до пят, балахон с глубоким, скрывающим лицо, капюшоном, широкие, рукава, из которых высовывались лишь кончики пальцев. Подчиняясь их шевелению, бритоголовый оторвался от созерцания ножек студенток, подскочил и принял свёрток. Капюшон качнулся, бритоголовый торопливо развернул бумагу и продемонстрировал стеклянную лабораторную банку. Человек в капюшоне наклонился, рассматривая содержимое — мутную жидкость, в которой плавали серо-зелёные клубки и волокна.

— Це с той партии, що доставили с Америци. — пояснил красномордый. — Свои образцы Шапиро спалив, когда закрыв программу. А це повинни були передати на зберигання, але я их того, изъял. Як ми и домовлятися.

— Других образцов грибницы не осталось? — прозвучало из-под капюшона. Глухо прозвучало, гортанно, не по-человечески.

— Не сумнивайтеся, шановний пан. В Университети бильше немаэ жодного. Хиба що за МКАД, але з ними ничого не поробиш…

Бритоголовый, подчиняясь едва заметному шевелению пальца, извлёк из сумки лубяной короб и подал мордатому. Тот открыл крышку и провёл пальцем по коробочкам, склянкам и бумажным пакетикам.

— Как договаривались. — прозвучало из-под капюшона. — Ты доволен?

Владелец пиджака был, по меньшей мере, на голову выше собеседника, но угодливо изогнутая спина их уравняла.

— Усё добре, шановни пан! Дюже рад имати с вами дело!

— За всё это… — пальцы, полускрытые рукавом, указали на содержимое короба, — во внешнем мире можно выручить, по меньшей мере, вдвое больше условленной суммы.

Мордатый сразу погрустнел.

— Так що ж, виходит, треба отдать лишку?

— Нет. Но тебе придётся поторопиться. Сделаешь — получишь ещё столько же.

На багровой физиономии алчность боролась с неуверенностью.

— Тут така справа, шановний пан. Образцы вин сдал в спецхран, а я тоди доступа не маю!

— Найди способ. — слова прозвучали, как приказ. — Через месяц Блудояр свяжется с тобой.

Бритоголовый кивнул и состроил угрожающую гримасу.

— А если ослушаешься… — голос упал до едва слышного шороха, Ну да ты, Вислогуз, наверняка знаешь, что бывает с теми, кто идёт против воли владык Леса. Знаешь ведь?

Мордатый затравленно оглянулся по сторонам. Люди занимались своими делами — смеялись, флиртовали, совершали покупки, сплетничали. И все, как один, были возмутительно равнодушны к дамоклову мечу, повисшему над головой несчастного кладовщика.

— Да я ж не сперечаюся… тильки, мабуть, мисяця буде мало.

— А ты не теряй времени, Вислогуз. — прошелестело в ответ. — И не вздумай сбежать — достану что в Лесу, что за МКАД. И тогда, клянусь переплетёнными корнями, ты, Вислогуз, пожалеешь, что появился на свет. Это говорю тебе я, Чёрный друид Эреман, не привыкший бросать слов на ветер!

Мордатый замер, судорожно хватая ртом воздух. Взгляд его, полный животного ужаса, метнулся к ногам — тонкие стебельки появились из трещин в асфальте, оплели лодыжки, колени, потянулись к паху.

Друид щёлкнул пальцами, и ростки бессильно опали, освободив кладовщика.

— Понял теперь, Вислогуз, чего стоит твоя жалкая жизнь? Иди… и не забывай.