Ловец

Василий Владимирович Коростелев, 2015

Приморский край, Маньчжурия, Забайкалье. Конец 1920-х годов. Молодой сотрудник ОГПУ Константин Рукавишников, в силу обстоятельств, направлен в командировку из Москвы во Владивосток. Обстановка в городе напряженная. Банды с Миллионки, имея своих осведомителей в системе госорганов, действуют нагло. Рукавишников принимает деятельное участие в разгроме одной из банд, а затем его назначают командиром ударной группы, действующей против хунхузов и контрабандистов. Немалую помощь ему в этом оказывает проводник-нанаец, местный шаман Суре Гаер. После успешного выполнения задания Рукавишников едет в Москву за новым назначением, где знакомится с личным советником Сталина…

Глава 5

Константин Рукавишников. Разгром банды

— Смелый воин! — сказал я, стоя над тупо лупающим глазами самым молодым членом нашей команды, и тут же, обращаясь к остальным участникам действа, произнес: — Я бы его взял в разведку… если мне пушечное мясо потребовалось. Для непонятливых еще раз повторяю: К завалам подходить с осторожностью. А лучше вообще обходить стороной. На тропе нет удобней места для засады, чем бурелом.

Это я экзаменую свою команду. В основном-то ребята опытные, а этот дурашка сунулся поперед батьки в пекло, ну и получил тупой стрелой в лоб. Вопросом: «А если б в глаз?» я не заморачивался. В этом случае парню просто бы не повезло. Ну а раз под выстрел из настороженного самострела попал и выжил — значит, удачливый человек, а к чужой удаче я всегда относился серьезно.

Восьмой день наша команда проводит учения. Сначала отстрелялись по мишеням. Попрактиковались в рукопашном и штыковом бое. У бывалых охотников поучились устраивать засады, а в завершение сегодня я устроил многокилометровый кросс по пересеченной местности с полной боевой выкладкой. У каждого бойца помимо винтовки, гранат и патронов за плечами висел увесистый вещмешок, и весь день в хорошем темпе мы шли звериными тропами, пересекали ручьи и мелкие речушки, штурмовали сопки…

Так что к ночи, когда мы возвратились в лагерь, кое-кто из бойцов чуть не на карачках полз. В лагере дневалил Митька. К нашему приходу он сварил большой котел пшенного кулеша и теперь сидел у костра. А рядом с ним, блаженно жмурясь, попивал чай Сема Раскорякин.

Только наевшись и попив чайку, я приступил к расспросам.

— Ну как сходил? Хунхузов видел?

Сема, повернувшись ко мне потным лицом, коротко ответил:

— Да видел, они уже на нашей стороне.

— Ну, так рассказывай, где они сейчас. Какова численность отряда…

— А аккурат в десяти верстах отсюда лагерем встали. Еще вчера вечером. В банде человек пятьдесят китайцев и трое русских военных. Я пошнырял вокруг лагеря, разговоры послушал. Ждали они кого-то. Похоже, завтра отряд разделится, часть хунхузов в верховья Бикина подадутся, а военные к поселку Бикинскому собрались идти; все про мост через реку говорили…

Ого! Похоже, белогвардейцы решили взорвать железнодорожный мост, а ждут они… Наверняка специалиста, чтобы заложить взрывчатку в наиболее уязвимых точках опоры. Тут Митька прервал мои размышления.

— Да где ты раньше был, чучело гороховое! — накинулся он на Сему. — Более суток у нас под носом банда стояла, а ты даже не почесался!

— Спокойно, Митяй, — урезонил я своего приятеля. — Ночью по тайге только зверь ходит, а утром нас уже в лагере не было. Ты, Сема, дальше рассказывай: дождались они человека?

— Да, сегодня ближе к вечеру пришли еще двое русских, в лагере с хунхузами остались, — ответил Сема, с опаской поглядывая на сердитого и большого Митю.

Да, проблема. Отряд по любому делить придется. Хунхузов вместе с белогвардейцами, чуть ли не вдвое больше, чем нас. Затемно надо выходить навстречу бандитам.

— Вот что, Семен, поговори сейчас с Трофимом, вон он у дальнего костра рядом с коновязью сидит. Охотник он бывалый. Возьмите еще двух человек по его выбору и, как развиднеется, топайте в разведку. Мы по следам за вами пойдем. Да, еще договоримся об условных сигналах. Ты рябчиком свистеть умеешь?

— Могу, надо только пищик сделать…

* * *

Раннее утро, туман стелется над рекой. Еще затемно лагерь пришел в движение. Бойцы подгоняли амуницию, в заплечные котомки укладывали боеприпасы и небольшой запас продуктов. Решили идти налегке, с лошадьми мороки много по дебрям шариться. Пока готовились, наши разведчики успели уйти далеко вперед. Шли мы вдоль берега реки, а затем свернули на зверовую тропу. Могли бы прохлестнуть мимо, но я вовремя заметил затесы, оставленные разведчиками. А через полчаса услышал, как трижды свистнул рябчик. Значит, впереди опасность. Остановились, рассредоточились вдоль тропы, и в это время появился Семен.

— Хунхузы разделились, — сообщил он, тяжело дыша. — Большинство переправились через Бикин, на другую сторону. А дюжина бандитов сейчас чешет к железной дороге…

В первый момент я даже растерялся от такой хреновой диспозиции. Переправляться сейчас не на чем. Пока плоты построишь — полдня уйдет.

— Брод поблизости есть? — спросил я внезапно охрипшим голосом.

— Нет, — виновато развел руками проводник. Да, не доглядел он вчера, видимо, у хунхузов здесь заранее были лодки припасены.

— А лошадей они куда дели?

— Дык, лошадей разделили. Четыре с грузом пошли в сторону «железки», остальные вплавь переправились через Бикин.

«Так. Нас вместе со мной тридцать один человек. Одного бойца пришлось оставить охранять лошадей. Хунхузы — бойцы плохие, но местность знают хорошо. К „железке“ пошли двенадцать человек, наверняка опытные воины, и их мы в первую очередь должны остановить, иначе надолго прервется движение по стратегически важному направлению между Владивостоком и Хабаровском. Значит…»

В этот момент мои размышления были прерваны.

— Давай всем гамузом^[22] рванем к железке! — решительно предложил Митька. — А потом и со всей остальной бандой разберемся. Наверняка они долго по нашей территории бродить будут, — добавил он и вопросительно уставился на Семена.

Нанаец утвердительно кивнул, но предложил по-своему:

— Вы ступайте, а я за хунхузами и один прослежу, буду вам метки ставить, чтобы на обратном пути не заплутали. Только от поселка идите, по той стороне вдоль реки, мои метки обязательно увидите, Трофим — охотник местный, разберется. Хунхузы пойдут по моим угодьям, а в родных местах я каждую тропку знаю, так что не переживай, начальник, я их задержу.

— Хорошо, только одного тебя я не отпущу, бери с собой Дмитрия. Он товарищ ловкий, не будет тебе обузой, — решил я. Семен слегка поморщился, но согласился.

Трофим Маликов, ражий детина с густой бородой, был местным уроженцем и теперь, когда выяснился маршрут и количество бойцов противника, вел нас короткой дорогой, желая опередить бандитов, но все же нам пришлось остановиться на ночевку. Так и сидели всю ночь, не разжигая костров, кутались в одежду от всепроникающей мошкары. Еду тоже пришлось потреблять всухомятку, да и немного мы ее с собой захватили. Охотиться нельзя — выстрелы могли услышать наши враги.

Лежу я голодный, да и замерз — даже летом в предгорьях Сихотэ-Алиня ночами весьма прохладно, а палаток у нас не было. Ну, вот лежу, дрожу и недоумеваю: «Какого хрена я так радовался, вырвавшись с кабинетной работы? Хотели подвигов на свою задницу? Кушайте полными горстями, Константин Сергеевич. Спору нет — лет через десять, если вы останетесь на хорошем счету у начальства и вам не прострелят дурную голову в борьбе за народное дело, то имеется перспектива осесть главным гэпэушным начальником в каком-нибудь Мухосранске и жрать там водку по воскресеньям с районным партийным руководством. Не нравится мне такая перспектива. Защита Родины — это дело святое, только вот и про старость помнить надо. Насчет этого стоит еще дополнительно подумать…»

* * *

К полудню мы все же догнали диверсантов. Трофим, идущий впереди, вовремя развернул отряд, и мы короткой дорогой через гольцы успели обогнать противника и встретили их у выхода из узкого ущелья. Позиция была хоть куда. Бандитам пришлось идти по ручью, так как склоны ущелья были покрыты сплошными зарослями лещины и папоротника, которые очень даже хорошо укрыли моих бойцов. Сидим в линию, метра два друг от друга, я самый дальний по ходу движения. Вот сойка прокричала, значит, наши подопечные уже прошли мимо бойцов, сидящих с другого края. Первым шел русский, по выправке сразу видно — офицер. Его желательно взять живым…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

22

Гамузом — толпой, кучей.