Противостояние

Василий Арсеньев, 2023

После увольнения из полиции Андрей Ковалев пытается справиться с депрессией при помощи алкоголя. И только известие о новой работе возвращает его к жизни. Андрей становится сотрудником службы безопасности в одной частной компании, тесно связанной с правительством. И вскоре он оказывается вовлечен в судьбоносные для страны события…

Книга первая. Революция

Февраль 2014 года. Киев

Тьма опустилась на улицы города, охваченного пожаром революции. Замерла подземка. В воздухе витает предчувствие скорой войны. У банкоматов, в супермаркетах и на заправках вырастают длинные очереди. Площадь независимости подобна потревоженному муравейнику, в который кто-то бросил горящую головешку. Огонь охватил палатки возле Монумента независимости. С высоты птичьего полёта одинокая богиня молча взирает на происходящее. Пламя пожирает автомобильные покрышки, политые бензином, и расплывается чёрным чадящим дымом. Привычный едкий запах жжёной резины разносится по ветру. Город в огне… Город во власти пёстрой обезумевшей толпы. Вновь летят в стражей правопорядка булыжники и бутылки с горючей смесью, что растекается по мостовой, вспыхивает, поражает бойцов «Беркута». Однако вопли горящих людей не слышны в общем гуле, в котором всё смешалось: призывы, летящие со сцены, топот бегущих людей, грохот взрывов, отчаянные крики раненых осколками светошумовых гранат, вой сирен машин скорой помощи.

Город во власти огня!

Пылает подожжённый бронетранспортёр, пробивший брешь в баррикаде на Крещатике, горят водомёты, которые пытались потушить бушующее пламя… Силовики — на площади. Редеют ряды защитников «острова свободы». Стадо осталось без вожаков, овцы напуганы и бросаются врассыпную. Раненых бойцов Самообороны развозят по больницам. Те, кто остаётся на площади, собирают по округе шины и не дают погаснуть пламени. Кажется, плотная дымовая завеса останавливает стражей правопорядка…

Светало. Безоружные бойцы внутренних войск беззаботно спали в Октябрьском дворце. Начинался новый день. Ничто не предвещало беды. Два отряда ОМОНа «Беркут» несли дежурство на улице Институтской возле знаменитых цветочных часов и пешеходного моста. Догорал костёр, разожжённый бойцами Самообороны Майдана, которые со страхом поглядывали на стражей правопорядка из-за баррикад. Бойцы «Беркута» расслабились, поскольку подходила к концу их смена, начали мечтать об отдыхе, строить планы на вечер и выходные, которые были уже не за горами… Но кровавый четверг спутал этим людям все карты… Просвистели пули, и одиннадцать бойцов, словно подкошенные, грянулись наземь, роняя щиты и хватаясь за раздробленные ноги. Одному бойцу пуля пробила бронежилет, поразила сердце и прошла навылет: он замертво грохнулся к подножию холма… Началась паника. Бойцы бросились врассыпную, вытаскивая из-под обстрела раненых товарищей: одни спрятались под мостом, другие — возле стелы. Из укрытий спецназ испуганно озирался по сторонам, пытаясь вычислить место нахождения неизвестных стрелков. Потери понёс и второй отряд «Беркута», который дежурил на площади… Заработали рации, и в радиоэфир полетели отчаянные призывы о подкреплении. Но в воздухе повисла напряжённая тишина, которую вскоре взорвал вой сирены…

…пули свистят у виска, шлёпаются в мостовую, попадают в парня, который прятался за спинами своих товарищей, — тот распластался на земле и не может подняться. С Майдана прибегают санитары с носилками и грузят раненых. Тревожащий огонь с тыла заставляет попавших в ловушку людей выходить из укрытий и прорываться вперёд, к баррикадам. Но навстречу им летят пули из правительственного квартала, которые пробивают металлические щиты, лёгкие бронежилеты и поражают в голову, шею и грудь… Бойцы Самообороны падают, заливая мостовую кровью… Стреляют отовсюду. Грохочет автоматическое оружие, свистят пули… Крики, вопли, призывы о помощи. Почти ежеминутно на носилках или самодельных щитах в сторону гостиницы несут раненых. Убитых просто волокут за руки или за ноги…

Бойня на улице Институтской стала переломным пунктом всего противостояния… Революция принесла на алтарь победы жизни своих сынов, названных «Небесной сотней». Украинский маятник решительно качнулся в сторону «европейского выбора», что в скором времени расколет страну на части и приведёт к небывалому насилию новой Руины…

Глава первая. Заговор

Нью-Йорк. Сентябрь 2001 года

Великий город! Он подобен полноводной реке, поток которой неудержимо несётся, сметая всё на своём пути. С высоты птичьего полёта он напоминает гигантский потревоженный муравейник среди камней и вкраплений зелени. Но если приглядеться, то можно понять, что это невероятно сложный механизм, в котором непрерывно, подобно топливу, циркулирует колоссальная денежная масса, а двигателем всех процессов служит биржа. Уолл-стрит, 11. Знаменитая Нью-Йоркская биржа, где некогда началась Великая депрессия, погрузившая мировую экономику в состояние хаоса и ставшая началом нового витка развития, который поднял Америку на недосягаемую высоту мирового господства…

Нью-Йорк — это живой организм, и Манхэттен — сердце Нью-Йорка… Во всём мире не сыскать острова, подобного ему. Он ослепительно сверкает вывесками и экранами неоновой рекламы на Таймс-сквер, будоражит умы женщин всего мира бутиками на Пятом авеню, поражает видами небоскрёбов со смотровой площадки Эмпайр Стейт Билдинг, заманивает бродвейскими постановками… и безграничными возможностями большого города. Это вечно бурлящий котёл, в котором кипит жизнь миллионов жителей Нью-Йорка. И текут людские реки, сливаясь с транспортными потоками, а над ними громоздятся глыбы из стали и бетона, словно великаны, которые, заслоняя солнце и купаясь в лучах искусственного света, взирают на своих слуг презрительно-равнодушным взглядом. Иностранный турист, попавший на Манхэттен, поёжится с непривычки и ощущения того, что эта нависшая громадина в любой миг готова обрушиться на голову, но улыбнётся коренной американец, — он-то знает, что конструкция небоскрёба отличается небывалой прочностью: ни ветер, ни пожар, ни землетрясение, — не страшны ему… Это первый Манхэттен, но есть и другой, тот, который залит лучами солнечного света и изобилует холмистыми зелёными лужайками, — посреди каменных джунглей, словно библейский райский сад, раскинулся Центральный парк, излюбленное место отдыха горожан…

Двое молодых людей под сенью старого клёна наслаждались погожим выходным днём и чувством, которое уже более года владело ими. Юноша взахлёб рассказывал о своём детстве. Девушка, слушая его, сияла, в её тёмных глазах искрилась неподдельная радость, не замутнённая никакими заботами и переживаниями большого города.

— Никогда не забуду той поездки во Флориду… Это было моё знакомство с Миром Диснея, — окончил свой рассказ юноша.

— А я там не была ни разу, — грустно улыбнулась девушка.

— Милая, у нас с тобой всё ещё впереди… Следующим летом вырвемся из города и рванём во Флориду… Не беда, что детство прошло… Ты у меня ещё совсем ребёнок… — парень обнял свою подругу. Она глубоко вздохнула.

— Что с тобой? Почему ты такая печальная? — спросил юноша, заглядывая в её глаза.

— Мэтт, — не сразу отвечала девушка. — Мне страшно…

— Почему? — удивился юноша. — Со мной тебе ничто не угрожает!

— Твои родители… Одобрят ли они наш союз?

Юноша улыбнулся.

— Об этом не беспокойся. Они у меня хорошие. Мама очень добрая… Отец, — он остановился на мгновенье и продолжил. — Отец… тоже. Но… у него характер. Он в прошлом — военный, прошёл Вьетнам, был пленён вьетконговцами… Два года просидел в земляной яме, — с тех пор ненавидит русских…

— А разве русские принимали участие в той войне? — заметила девушка.

— Там воевало их оружие, и этого моему отцу вполне достаточно, — мрачно отозвался юноша. — Барбара, думаю, лучше не знать ему о твоих корнях…

Девушка пожала плечами.

— Моя мать — еврейка, отец — американец. Россия — моя историческая Родина, но я там никогда не была… А кем сейчас работает твой отец?

— В нашей семье… не принято говорить о работе моего отца, — отвечал, как отрезал, парень и поспешил перевести разговор на другую тему. — Давай лучше поговорим о тебе. Какой твой любимый фильм?

— Касабланка, — отвечала девушка, улыбаясь. — А твой?

— Не знаю. Может, Терминатор… Железный Арни там на высоте! А твой любимый сериал?

Девушка задумчиво отозвалась.

— Секретные материалы… Дэвид Духовны — просто красавчик!

— Он тебе нравится? Я уже начинаю ревновать, — пряча улыбку, проговорил юноша.

Девушка улыбнулась.

— Нет, просто в этом сериале озвучена близкая мне идея — правительство скрывает знание… А истина где-то рядом!

— Не шути так, Барбара, — усмехнулся юноша. — Неужели ты поверила в эту чушь о пришельцах и правительственном заговоре?

— Не знаю, Мэтт, но… разве мы всё знаем о разработках и экспериментах американского правительства?

— Барбара, — возразил юноша, — правительство имеет право на секреты в интересах национальной безопасности.

— А если ради своих целей правительство ни перед чем не останавливается, не брезгуя насилием и даже убийствами собственных граждан?

— Это ты о чём? — нахмурился юноша. — У тебя есть какие-то факты? Мне как журналисту было бы любопытно услышать их.

Девушка покачала головой.

— Я не знаю. Это просто мои догадки…

— Барбара, не забивай себе голову разными бредовыми идеями… Это коммунисты уничтожали собственный народ, наше правительство на такое не способно! Мой тебе совет — меньше читай… Книги до добра не доводят и ещё никого не сделали богатым. Кроме тех, кто их пишет, конечно! Потом такие, как Стивен Кинг, пишут сценарии для сериалов, которые некоторые особо впечатлительные люди принимают за чистую монету. Прости. Ты не обиделась на мои слова?

— Нисколько, — улыбнулась девушка, прильнув к груди своего парня. Она долго глядела вдаль на небоскрёбы…

***

Двухэтажный особняк семейства Кларк в районе Бруклин-Хайтс, построенный в середине XIX века богатым промышленником из Новой Англии, был воплощением господствовавшей в архитектуре того времени эклектики: классический портик сочетался с высокими арочными окнами и мрачными башенками в стиле неоготики. Зелёная лужайка расстилалась перед фасадом здания, окружённого невысоким деревянным забором, возле которого остановился автомобиль одной из марок Дженерал Моторс.

— Вот мы и приехали, — сказал Мэтт, кивая на старинный особняк с массивными стенами, обвитыми плющом. — Покупая этот дом, отец мечтал о большой семье, но… родился только я один. Он консервативен, поэтому интерьер начала прошлого столетия почти не претерпел изменений. Диваны и кресла, зеркала, люстры, шкафы с книгами, даже занавески на окнах, — всё осталось с тех времён. В доме нет телевизора, зато есть старенький граммофон-чемоданчик с пластинками Гленна Миллера, которые любит слушать мой отец. А ещё в доме есть чердак, где много разных старинных вещей, покрытых толстым слоем пыли…

— Говорят, в таких домах живут привидения, — задумчиво сказала девушка.

— Когда я поднимался по скрипучей лестнице на чердак в первый раз, моё детское воображение рисовало встречу с призраком вроде Каспера, но, к сожалению, я так никого и не увидел, — улыбнулся Мэтт и спохватился. — Нам пора. Отец не любит опозданий.

Они поднялись на крылечко, украшенное портиком. Стукнул дверной молоточек. Вскоре послышались торопливые шаги. Дверь отворилась. Выглянуло приятное лицо немолодой женщины, она ослепительно заулыбалась, приветствуя сына, и с любопытством взглянула на девушку.

— А это, стало быть, Барбара…

— Здравствуйте, миссис Кларк, — несколько смущённо отозвалась девушка.

— Здравствуй, милая. Проходи, чувствуй себя как дома, — прозвучал тёплый голос женщины. Барбара очутилась в особняке и, глянув по сторонам, тотчас приметила резную деревянную лестницу, которая вела на второй этаж и чердак. Вскоре появился подтянутый высокий мужчина, выправка которого выдавала его военное прошлое.

— Здравствуй, отец, — сказал Мэтт, заметно робея. Вильям Кларк остановил свой взгляд на девушке, будто не замечая присутствия сына. Барбара смутилась, опустила глаза, не выдержав пронзительного взора, готового прожечь её насквозь. Вильям Кларк улыбнулся так, словно прилагая усилие, и протянул руку сыну.

— Привет, Мэтт. Редко, редко ты навещаешь своих предков!

— Отец, — улыбнулся Мэтт. — Работа… Сам знаешь.

— Не только работа, — заметил Вильям Кларк, искоса взглянув на девушку.

— Это Барбара, — представил её Мэтт.

— Очень рад с вами познакомиться, Барбара, — сказал Вильям Кларк таким тоном, который шел вразрез с его словами. — Что ж, проходите, дети, в гостиную, располагайтесь поудобнее.

Барбара замерла на месте, оглядывая впечатляющую обстановку гостиной начала XX века. Старинный телефон и патефон, о котором упоминал Мэтт, привлекли внимание девушки.

— Здесь можно снимать исторические фильмы, — в восхищении проговорила она.

— Можно, — усмехнулся Вильям Кларк. — Один знакомый кинорежиссёр предлагал мне немалые деньги за один съёмочный день. Нет. Я отказался. Это как уголок нетронутой природы… — он ещё говорил, а выражение его лица уже поменялось на прежнее холодное. — Барбара, а чем вы занимаетесь?

— Я юрист в корпорации, — робко отвечала девушка, опуская взгляд.

— Юрист… — подхватил Вильям Кларк. — Говорил я тебе, Мэтт, иди в юристы. Ты меня не послушал и подался в журналистику… А где вы работаете, Барбара?

— В Нижнем Манхэттене, — отозвалась девушка, чувствуя на себе прожигающий взгляд этого человека.

Вильям Кларк внезапно изменился в лице и чуть побледнел.

— Во Всемирном торговом центре?

— Да, — подняла на него свой взор девушка. — В Северной башне. Офис моей компании находится на 101-м этаже. Корпорация занимается поставками электрооборудования в Европу, в Россию…

Мэтт внимательно наблюдал за своим отцом и с удивлением заметил в нём перемену: в этот миг Вильям Кларк выглядел несколько смущённым и даже как будто растерянным. Он что-то хотел сказать, но вошла Маргарет (его жена, мать Мэтта) и обратилась к девушке:

— Барбара, милая, пойдём, поможешь мне накрыть на стол.

Девушка просияла улыбкой (разговор с мистером Кларком её сильно взволновал) и с радостью отправилась на кухню, где в непринуждённой беседе с матерью Мэтта немного успокоилась.

Вильям Кларк качал головой и глядел перед собой мутным, будто невидящим взором, блуждая в каких-то неведомых сферах. Вопрос Мэтта вывел его из этого состояния:

— Отец, с тобой всё в порядке?

— Да, — поспешно отвечал Вильям Кларк и мрачно глянул на своего сына. — Барбара — еврейка, не так ли?

— Отец, какое это имеет значение? — возмутился Мэтт.

— Значит, еврейка, — скривился от неудовольствия Вильям Кларк.

— Лишь по матери… — возразил Мэтт. — Она нашей веры и очень набожный человек.

— Живёт на Брайтоне? — слегка улыбнулся Вильям Кларк.

— Нет, в Бронксе… Да, она из небогатой семьи, но добилась гранта и получила прекрасное образование. Работает юристом. Мы любим друг друга и решили пожениться…

— Ты с её родителями разговаривал?

— С её матерью. Замечательная женщина! Она больна, у неё что-то с ногами… Отец Барбары умер пару лет назад, — сказал Мэтт и приготовился к новым возражениям отца. Но Вильям Кларк, помолчав немного, нехотя согласился:

— Что ж, если решили, то я не против… Свадьбу организуем. Но церемония должна состояться на Гавайях, куда вы вылетите ближайшим рейсом.

— Не понимаю… К чему такая спешка? — удивился Мэтт. — А как же работа?

— В редакции Нью-Йорк-Таймс работает без малого тысяча человек, не так ли? Замену тебе найдут на этот месяц.

— В отделе новостей сотрудников, конечно, больше, но… — начал Мэтт, но отец грубо оборвал его на полуслове:

— Никаких «но». Доверься мне. Я всё устрою!

— Отец, — заулыбался Мэтт. — Я не знаю, что сказать — ты меня просто сбил с толку…

— Ещё раньше тебе любовь вскружила голову, — мрачно отозвался Вильям Кларк.

Маргарет Кларк вошла в гостиную и позвала «мальчиков» к столу.

— Мама, — восторженно вскричал Мэтт, — папа — настоящий гений! Он придумал потрясающую вещь…

Мать заключила сына в объятья и прошептала ему на ухо:

— Чудесная девушка! Желаю счастья вам обоим.

За ужином Мэтт объявил возлюбленной о предстоящей поездке.

— Барбара, только представь: наша свадьба состоится на острове посреди океана. Ещё надо придумать клятву верности… Но это пустяки. Пастор объявит нас мужем и женой. Мы поцелуемся. А потом начнётся наш медовый месяц!

— Здорово, — просияла Барбара. — До октября осталось уже совсем немного времени. Жаль, что мама не сможет увидеть меня в свадебном платье…

— Мы не будем ждать до октября, милая, — улыбнулся Мэтт. — Ближайшим рейсом вылетим на Гавайи. Надо только уладить все дела в понедельник.

Барбара заметно помрачнела.

— Боюсь, что это невозможно. На следующей неделе у меня важные переговоры, из Франции прилетит делегация для подписания контракта…

— Ты же не одна работаешь в своей корпорации? — не слушая её, проговорил Мэтт.

— Да, у нас отдел из десяти человек, но… — робко попыталась возразить девушка.

— Никаких «но», всё уже решено. Твой начальник наверняка поймёт, — говорил Мэтт тоном, не приемлющим возражений. — Всё решено, милая. Всё решено!

Он не обращал внимания на потухший взор своей возлюбленной и предался мечтаниям о волшебном гавайском острове.

***

Светало. Солнце сквозь узкие проёмы окон заглядывало в пустые помещения, которые, словно пчелиные соты, перегородками поделены на множество ячеек, — рабочих мест офисных служащих, называемых за глаза «белыми воротничками». В 8:00 офис крупной корпорации на 101 этаже ВТЦ №1 начал оживать. Отворились створки скоростного лифта, и хлынул первый поток работников умственного труда, которые, перекинувшись парой слов с соседями, заняли свои места в «ячейках» и включили компьютеры. Защёлкали клавиатуры, зазвонили телефоны, людские голоса слились в едином звучании, отдалённо напоминающем жужжание. В течение получаса народ прибывал, а гул всё нарастал. Вскоре свободных ячеек не осталось. Привычная будничная суета наполнила офис. Сотрудники корпорации вели переговоры; их пальцы стучали по клавишам; шумела оргтехника. Механизм, состоящий из тысяч шестерёнок, был приведён в действие и заработал в полную мощность…

Глядишь на этот процесс со стороны, и, кажется, будто всё происходит как-то само собой, словно по мановению волшебной палочки, но, на самом деле, действует воля, принимаемая за непреложный закон — имущественный интерес, который объединяет все части в единое целое и заставляет их вращаться в нужном направлении.

Посреди рабочего дня Барбара собралась с духом, встала со своего места и постучалась в кабинет начальника.

— Мистер Браун, можно войти?

Мистер Браун был не в духе и выслушал молодую сотрудницу без энтузиазма.

— Барбара, твои личные проблемы меня не касаются! — грубо заявил начальник своей подчинённой. — Всё надо делать вовремя и выходить замуж тоже. Два месяца назад тебе была оказана честь работать в нашей корпорации. Два месяца назад мы приняли тебя в нашу большую и дружную семью. Тебе доверили ответственный участок работы… А теперь ты в самый неподходящий момент подводишь нас?

Девушка густо покраснела и была готова разрыдаться.

— Только не надо слёз, — заревел мистер Браун. — Ступай, готовь контракт с французами, и знай — если переговоры сорвутся, я тебя уволю…

Барбара вернулась на своё рабочее место и здесь дала волю слезам… Бездушный механизм, составленный из офисных служащих, продолжал работать, не обращая внимания на горе девушки.

Кончился рабочий день. Барбара набрала номер своего жениха. В телефонной трубке послышался весёлый голос Мэтта:

— Привет, любимая. У меня очень хорошие новости. Отец сдержал своё слово — всё готово, вылет сегодня в десять вечера из аэропорта Кеннеди. Я заеду за тобой в Бронкс. Мои родители присоединятся к нам через пару дней.

— Постой, Мэтт, я не полечу… — упавшим голосом проговорила девушка.

— Почему? Что случилось? — встревожился Мэтт.

— Начальник не отпустил меня… Завтра важные переговоры с иностранцами… Только я одна знаю французский язык. Я не могу подвести его!

— Что ты такое говоришь?! — возмутился Мэтт. — Значит, его ты не можешь подвести, а меня?

— Мэтт, послушай. Давай не будем торопиться. Как-то слишком всё внезапно получилось. Прости…

— Барбара, стой, — вскричал Мэтт. — Ты боишься увольнения? Глупенькая, даже если это случится, неужели ты с дипломом Колумбийского университета не найдёшь другой работы? Мой отец — у него связи… Он знаком со многими влиятельными людьми.

— Я привыкла всего добиваться сама, — горячо возразила девушка, — а эта работа… Пойми, я не могу её потерять!

— Значит, ты меня променяла на работу? — взревел Мэтт.

— Да, я выбираю работу! Прости, Мэтт… Мне очень жаль… — говорила девушка, а горькие слёзы катились по её лицу.

На мгновение повисло молчание, которое тотчас взорвало одно-единственное слово:

— Прощай… — Мэтт отключил свой телефон и тяжело опустился на стул. Он не мог поверить в то, что это не сон. Счастье было совсем рядом, и вот оно растаяло, словно призрачное марево…

Он лёг на кровать и долго лежал, безучастно глядя в потолок, потом он поднялся и позвонил отцу, чтобы сказать:

— Всё отменяется…

11 сентября 2001 года

Звонил электронный будильник.

Мэтт Кларк, вспомнив, что сегодня его в редакции не ждут, лениво потянулся рукой и выключил его. Сон вновь овладел юношей. Вдруг его слух пронзил душераздирающий крик…

Мэтт оглянулся по сторонам… В окутанном густым дымом помещении среди языков пламени метались люди, охваченные ужасом. Они открывали окна, чтобы глотнуть чистого воздуха, а некоторые, о, Боже мой, выпрыгивали вниз!

— Мэтт, — прозвучал до боли знакомый голос, и юноша вздрогнул. — Они уже здесь… Спаси меня! Я задыхаюсь…

Мэтт обернулся и увидел свою возлюбленную, которая протягивала к нему опалённую руку. Юноша вскричал и проснулся…

Тяжело дыша, он взглянул на часы: они показывали 8:30 утра.

— Барбара! — воскликнул он и схватил свой мобильный телефон. Нашёл нужный номер и остановился в нерешительности. Сердце изнывало от тревоги, а злой разум напоминал о вчерашнем…

«Я должен убедиться, что с ней всё в порядке», — подумал Мэтт и нажал на кнопку вызова.

— Телефон выключен или находится вне зоны действия сети, — отвечал механический женский голос.

Беспокойство Мэтта усилилось, и он позвонил Барбаре на домашний телефон. Трубку взяла мать девушки.

— Миссис Андерсон, это Мэтт. Я могу поговорить с Барбарой?

— Мэтт? — переспросила женщина. — Барбара на работе… Что между вами произошло? Почему вчера она пришла домой расстроенная? Она прятала от меня свое заплаканное лицо…

— Миссис Андерсон, мы немного поссорились. Я прошу вас — когда Барбара придёт домой, скажите, чтобы она позвонила мне. Скажите, что я её люблю… Скажите, что я не могу жить без неё!

Прошла четверть часа. Не зная, как себя отвлечь от навязчивых мыслей, Мэтт позвонил в редакцию и сказал своему начальнику о намерении выйти на работу.

— Мэтт, — заголосил вдруг редактор, — это очень хорошо, что ты позвонил. Поступила информация, что какой-то самолёт врезался в Северную башню ВТЦ. Видимо, авиакатастрофа… Подробностей — ноль. Пулей лети на Либерти-стрит. С тебя полноценный репортаж.

— Что вы говорите? — мертвецки побледнел Мэтт. — Самолёт врезался во Всемирный торговый центр??? Боже мой! Барбара…

Мэтт, не помня себя, выбежал из квартиры, оставив дверь открытой, и, не дожидаясь лифта, бросился вниз по лестнице…

Вскоре, не глядя на спидометр, он ехал по Бродвею в Нижний Манхэттен. Рядом с воем промчался автомобиль скорой помощи. Впереди Мэтт видел очертания ВТЦ №1. В башне на уровне девяностого этажа зиял узкий пролом, из которого валил густой тёмный дым, уносимый ветром в сторону реки Гудзон.

В 9:00 Мэтт бросил машину у станции метро и устремился к Северной башне, ни о чём другом не думая, кроме как о спасении возлюбленной. В небе над дымящимся небоскрёбом висел вертолёт. Внизу ревели сирены пожарных машин, а толпы зевак до отказа заполняли тротуары; люди, задрав головы кверху, глядели на башню, которую протаранил пассажирский авиалайнер. Из стеклянных дверей Северной башни выбегали перепуганные офисные служащие, которым посчастливилось работать на нижних этажах здания. Пожарные, одетые в каски и униформы с надписью «F.D.N.Y», с огнетушителями за плечами, пешком по лестницам взбирались наверх, чтобы потушить бушующее пламя. Более трёхсот сотрудников Пожарного департамента Нью-Йорка погибнет в тот роковой день…

Шум в небе привлёк внимание Мэтта, он остановился вблизи седьмого здания ВТЦ и обернулся на звук низколетящего самолёта, который накренился на левое крыло и… вдруг исчез в Южной башне ВТЦ. Взрыв сотряс округу, породив огромный огненный шар и осыпая землю металлическими накладками, покрывавшими фасад здания.

— О, Боже мой, — в едином порыве выдохнули сотни собравшихся зевак. — О, Боже мой!

— Такого не может быть! Это просто сон! Я всё ещё сплю… — не веря своим глазам, прошептал Мэтт. Он стоял на месте как вкопанный, но пробегавшие мимо люди толкнули его. Мэтт упал на дорогу и, почувствовав боль, убедился, что это не сон. Он вскочил на ноги и опрометью бросился в сторону Северной башни, повсюду встречая растерянные лица пожарных, медиков и просто прохожих. До центра было рукой подать, но двое полицейских преградили ему путь.

— Мистер, куда вы? Вы с ума сошли?

— Там моя девушка, моя невеста… Барбара! — вскричал Мэтт, пытаясь проскочить мимо полицейских. Но сильные мужчины в форме схватили его за руки и повалили на землю.

— Отпустите меня… — взвыл Мэтт. — Я должен спасти её!

Железные браслеты защёлкнулись на руках юноши.

— Чёрт возьми, я репортёр «Нью-Йорк-Таймс». Я буду жаловаться на вас!

— Что тут происходит, парни? — обратился к полицейским человек в штатском, мельком показывая своё удостоверение, в котором они различили три крупные буквы «C.I.A.»

— Мы задержали подозрительного типа, который рвётся в башню, — отвечали полицейские. — Он говорит, что сотрудник газеты…

— Ребята, — грубо пробасил человек в штатском. — Сегодня Америка подверглась нападению, за которым стоят террористы. Этот человек может быть одним из них! Вы проверяли его документы?

Он тотчас обыскал Мэтта и выхватил из его кармана водительские права.

— Мистер Кларк, что же привело вас сюда? — спросил человек в штатском, вглядываясь в лицо юноши.

— Мистер. Не знаю вашего имени. Прошу — помогите! Моя девушка — она работает в этом здании… Я должен её спасти!

— Мистер Кларк, вы репортёр, не так ли? Пожарные уже тушат огонь, и скоро все сотрудники торгового центра будут спасены… Занимайтесь своим делом и не мешайте другим работать, — человек в штатском подошёл к полицейскому вплотную и что-то прошептал ему на ухо, а затем скрылся из виду. Стражи правопорядка схватили и поволокли Мэтта.

— Что происходит? — испуганно закричал юноша, но ответа не получил. Его запихнули в патрульную машину и, ни слова не говоря, повезли в полицейский участок. Вскоре Мэт оказался за решёткой.

— Это произвол! — вопил он. — Вы за всё ответите!

Но его никто не слушал: дежурный полицейский уставился в телевизор, который висел на стене. Шёл экстренный выпуск новостей…

— Стало известно, что третий угнанный самолёт врезался в здание Пентагона, — смог расслышать слова ведущего Мэтт.

— Как — Пентагон? — похолодел юноша. — Да что, чёрт возьми, происходит? Террористы? Да. Арабы. Они угоняют самолёты… Боже мой, Барбара. Как же помочь тебе?

Он схватился руками за железные прутья решётки и крикнул:

— Освободите меня, я ни в чём не виноват. Прошу вас…

— Заткнись, — осадил его полицейский, прибавляя звук телевизора.

— Поступило сообщение об ещё одном угнанном самолёте. Сирс Тауэр эвакуируется. Белый дом эвакуируется…

Мэтт опустился на скамейку и молитвенно сложил руки: «Господи, помоги Америке!» В эти мгновения миллионы людей по всему миру прильнули к экранам телевизоров. Никто не понимал, что происходит. В 10 часов утра телеканал CNN передал экстренное сообщение с места событий под заголовком «Breaking news»:

— Третий взрыв сотряс и разрушил Южную башню ВТЦ…

— Что? Как? — усомнился Мэтт. — Южную? Северная ещё стоит! Мистер, позвольте мне посмотреть… Умоляю вас!

Он крикнул без особой надежды, скорее, от отчаяния, но вдруг свершилось чудо — появился полицейский, явно потрясённый увиденным. Тот достал из кармана ключ и открыл дверь решётки. Мэтт вышел и тотчас подбежал к экрану телевизора, где показывали повтор того, что случилось пять минут назад. Южная башня Всемирного торгового центра, в которую врезался второй самолёт, после серии взрывов стремительно рухнула, сложилась, словно карточный домик, этаж за этажом, выстреливая грандиозными фонтанами белой пыли, что накрыла всю округу.

— Я свободен? — спросил Мэтт, не отрывая взгляда от этого зрелища.

— Проваливай, — грубо отозвался полицейский. Мэт выбежал на улицу и нырнул в подземку, но до станции ВТЦ добраться не смог и поднялся на поверхность возле Сити-Холл-Парка. В этот миг грянул новый взрыв, а спустя немного времени пришла в движение Северная башня ВТЦ…

Время замедлило ход. Мэтт глядел на то, как рушится гигантское здание, как исчезает из виду высокая антенна, как один за другим оседают этажи и взметаются клубы стальной пыли…

Потрясение было столь велико, что на мгновение он забыл о Барбаре, а когда осознал, что случилось, взвыл истошным голосом и упал в бессилии посреди тротуара. Пыль осыпала его с головы до ног…

Прошло минут пять. Мэтт отёр глаза и поднялся с земли; мимо него пробегали люди в пыли, что накрыла всё вокруг. Он, хромая, добрался до места трагедии, которое репортёры окрестили Граунд Зироу, что значит «эпицентр взрыва», и совершенно потерянным взглядом смотрел на тлеющие руины, пока его не заметили медики, выскочившие из автомобиля скорой помощи. При падении Мэтт повредил ногу; теперь его в шоковом состоянии отвезли в больницу, где прооперировали и поместили в отдельную палату. На следующий день Мэтта навестили родители. Маргарет Кларк со слезами на глазах обняла сына, который был на удивление спокоен. Мэтт взглянул на отца.

— Кто это сделал?

Вильям Кларк на мгновение смутился, но тотчас отвечал:

— Террористы-арабы… «Аль-Каида», руководитель — Усама бен Ладен… Он прячется в горах Афганистана. Президент обещает, что все преступники будут найдены и понесут заслуженную кару.

— А кто мне вернёт мою Барбару? Джордж Буш, Дик Чейни или Руди Джулиани? Кто?

— Сын, мы с твоей матерью понимаем, как тебе тяжело сейчас. Ты понёс утрату, но… у тебя ещё вся жизнь впереди. Подумай о своей работе, карьере… Ты непременно напишешь статью, за которую получишь Пулитцеровскую премию! Думай лучше об этом.

— Прошу — оставьте меня. Я хочу побыть один…

Две недели спустя Мэтт, прихрамывая, вышел из больницы и приступил к работе. Первым делом он написал статью о трагедии 9/11, где изложил всё, чему сам стал свидетелем. Вскоре выпускающий редактор вызвал его в свой кабинет и сказал:

— Мэтт, я знаю, что ты пережил в тот день. Это не могло не сказаться на твоём восприятии произошедшего…

— Сэр, я вас не понимаю, — сказал Мэтт.

— Смотри — ты здесь пишешь «были слышны взрывы». Какие взрывы?! Как известно, самолёты, угнанные террористами, протаранили башни-близнецы. Авиационное топливо вылилось, загорелось, и начался пожар, который привёл к их обрушению.

— Хотите, чтобы я переписал статью?

— В этом нет необходимости. Я внесу необходимые правки и отправлю в вёрстку… В целом материал неплохой. Спасибо.

Когда Мэтт вышел из кабинета выпускающего редактора, тот взял трубку телефона и набрал хорошо знакомый номер. Послышались гудки, вслед за ними раздался грубый мужской голос:

— Я вас слушаю, мистер Келлер…

— Сэр, — немного робея, говорил Билл Келлер, — ко мне поступил материал о событиях 9/11…

— Кто его подготовил?

— Репортёр отдела новостей Мэтт Кларк…

— А в чём дело? Что вам не нравится в его работе?

— Сэр, всё нравится. Мэтт подаёт надежды… Но меня смущает его фраза «были слышны взрывы». Можно ли выпустить материал в таком виде?

— Мистер Келлер, ничего убирать из материала не надо, но не мне вас учить, как можно нивелировать значение той или иной фразы! Работайте. Всего доброго.

Неделю спустя в газете «Нью-Йорк-Таймс» на третьей полосе вышла статья под заголовком «9/11 глазами очевидца трагедии». Мэтт по пути в редакцию купил за доллар долгожданный номер газеты и пробежал глазами свою статью. Он заметил целый ряд поправок, но более всего его покоробила фраза «…мне показалось, были слышны взрывы».

— Ничего мне не показалось, — мрачно выругался Мэтт, садясь в автомобиль. — Я слышал взрывы, черт возьми!

На другой день вечером дома он просматривал свою электронную почту и наткнулся на одно входящее сообщение, которое его немало взволновало. В тексте того письма были слова: «Я прочёл вашу статью. Вы сомневаетесь в официальной версии катастрофы 9/11, не так ли? Хотите знать правду? Приходите завтра в 19:00 на кладбище «Сонная лощина». Одно условие — полная конфиденциальность. Никому ни слова. Слишком велик риск!»

***

Мэтт с нетерпением ждал вечера…

Утром он побывал на пресс-конференции в нью-йоркской мэрии, где градоначальник Рудольф Джулиани отвечал на вопросы журналистов, касающиеся ликвидации последствий катастрофы 9/11¹. Когда подошла очередь вопроса представителя «Нью-Йорк-Таймс», Мэтт подошёл к микрофону и спросил:

— Мистер Джулиани, а как вы объясните разрушение ВТЦ №7, здания, в которое не попадал самолёт?

Мэр заметно помрачнел.

— Как известно, в этом здании случился пожар, вызванный падением обломков Северной башни. Но окончательные выводы сделает независимая комиссия по расследованию терактов 11 сентября…

После пресс-конференции Мэтт поехал в редакцию писать очередной материал, но все его мысли были о предстоящей встрече с человеком, который предпочёл остаться неизвестным.

Вечером Мэтт оставил свою машину на стоянке и спустился в подземку.

Поезд стремительно уносил его из города на север в те края, где происходило действие рассказа американского писателя Ирвинга «Легенда о Сонной лощине». Странное чувство щемило сердце Мэтта Кларка. Он думал о том, что ещё не поздно остановиться, и на каждой станции порывался сойти с поезда…

Но всякий раз его что-то удерживало от решительного шага вперёд, и створки двери захлопывались. Знание, которое обещал открыть неизвестный информатор, должно было изменить всю жизнь юноши, и он этого боялся, но любопытство в его душе оказалось сильнее страха.

В сумерках Мэтт вошёл в главные ворота кладбища «Сонная лощина» и огляделся по сторонам. Взошла луна, заливая потоками света ряды могильных плит. Стояла мёртвая тишина. Прогулка по ночному кладбищу — занятие не для слабонервных! Сердце сильно заколотилось в груди. Мороз пробежал по коже.

Юношу окликнули, — он вздрогнул от неожиданности и увидел чёрный силуэт человека, стоящего среди могил. Не теряя присутствия духа, Мэтт бодро двинулся на встречу со своим информатором.

— Здравствуйте, мистер Кларк, — приветствовал юношу мужчина в тёмном плаще и шляпе, надвинутой на глаза.

— С кем имею честь? — спросил Мэтт, пытаясь разглядеть лицо незнакомца.

— Моё имя вам ничего не скажет, — резко отвечал мужчина.

— Почему вы назначили встречу в столь жутком месте? Того глядишь, издалека появится всадник без головы!

— Вы боитесь мёртвых? — усмехнулся незнакомец. — Они вполне безобидны, в отличие от живых…

— Что вы хотите мне сообщить?

— Знание, которое скрывает американское правительство… Не правда ли, любопытная могила? — незнакомец кивнул на надгробный камень, на котором была выгравирована эпитафия с именем покойного «Пауль Мориц Варбург». — Знаете, чем знаменит этот человек? Именно ему мы обязаны идеей Федеральной резервной системы, состоящей из двенадцати частных банков и обладающей монополией на денежную эмиссию.

— Мистер, это всё очень интересно, конечно, — мрачно усмехнулся Мэтт. — Только какое отношение этот мертвец имеет к событиям 11 сентября?

— Юноша, не стоит недооценивать роли частного капитала в Америке! Наше правительство чересчур зависит от работы печатного станка ФРС! А у кого деньги, тот определяет правила игры…

— То есть в лучших традициях теорий заговора вы хотите сказать, что банкиры правят Америкой и, видимо, стремятся к мировому господству.

— Не надо всё упрощать, юноша! Банковская система — лишь одно из многих звеньев в цепи…

— И это всё, что вы мне хотели сказать? — разочарованно выдохнул Мэтт. — Я бы тоже мог такое придумать!

— А вы нетерпеливы, юноша, — строго выговорил незнакомец. — Теперь перейдём собственно к делу. Теракты 11 сентября были организованы ЦРУ и проведены совместно с ФБР и Пентагоном…

В этот миг дунул ветер, Мэтт поёжился от холода и спросил без интереса:

— И вы можете это доказать?

— Да, — мрачно отозвался незнакомец. — Доказательство — перед вами. Я сопровождал четверых террористов в Ньюарке от регистрации до посадки на самолет рейса 93 (тот самый, который по официальной версии упал в Пенсильвании из-за сопротивления пассажиров на борту). Во время досмотра сотрудники аэропорта нашли при моих подопечных ножи, это вызвало подозрения, и мне пришлось вмешаться… Они всё-таки сели в самолёт, однако рейс был задержан на сорок минут, что, видимо, сыграло свою роль, и первоначальный план был изменён…

Мэтт мертвецки побледнел и задрожал.

— Кто вы, чёрт возьми?

— Я агент ЦРУ, — вдруг выпалил незнакомец, — работаю в Нью-Йоркской штаб-квартире, ранее располагавшейся в ВТЦ №7. Кстати, я навёл о вас справки. Вашего отца зовут Вильям Кларк, не так ли? Мэтт, а что вы знаете о его работе?

Мэтт насторожился и нерешительно проговорил:

— Он… служит в одном из правительственных агентств…

— Немного информации… Правильно — меньше знаешь, крепче спишь. В нью-йоркском управлении контрразведки ЦРУ он возглавляет отдел по работе со СМИ (фактически, по контролю над газетами и телеканалами).

— Мой отец работает в ЦРУ? — переспросил Мэтт, похолодев. — Значит, он знал, что должно случиться? Нет… Этого не может быть!

— Вы не верите мне, — грубо оборвал его незнакомец. — Стало быть, вы предпочли бы до конца своих дней прожить в неведении? Да, истина горька, но так необходима, чтобы не потерять себя! Я надеюсь, что вам это удастся… — с этими словами незнакомец устремился к выходу из кладбища.

— Постойте, — Мэтт бросился вдогонку за ним. — Мне нужно всё знать! Почему обрушились башни-близнецы, вопреки законам физики?

— Я не посвящён во все детали операции, — на ходу говорил незнакомец, — я в курсе лишь того, что мне положено знать по должности и отведённой роли, а она, прошу заметить, не столь значима! Но… известно, что при проектировании ВТЦ в шестидесятых годах была предусмотрена система ядерного сноса каждого здания. Возможно, были активированы ядерные боезаряды малой мощности, чтобы стереть в порошок стальное ядро башен…

— Ядерные боезаряды? Вы шутите?!

— Ваш разум отказывается верить моим словам, вы слишком увязли во тьме. Прощайте, юноша, мы с вами больше не увидимся…

Человек в плаще ускорил шаг и вскоре скрылся из виду. Мэтт остановился у главных ворот и минут пять не мог сдвинуться с места. В этот момент от кладбища с другой стороны отъехал автомобиль, снабжённый оборудованием для дистанционного прослушивания и записи переговоров… Так, в ЦРУ узнали о предательстве своего сотрудника.

Накануне ФБР перехватило сообщение, направленное по адресу электронной почты Мэтта Кларка, который после своей недавней статьи попал в поле зрения спецслужбы (хотя Патриотический акт ещё не вступил в силу, бюро уже активно использовало свою систему электронного наблюдения). Однако в силу бюрократических проволочек в ЦРУ информация о предстоящей встрече агента с журналистом поступила ближе к вечеру, и тогда было принято решение направить в «Сонную лощину» автомобиль слежения.

На следующий день запись разговора на кладбище легла на стол начальника нью-йоркского отделения ЦРУ, который пришёл в ярость и вызвал к себе Вильяма Кларка. Тот из кабинета начальника спустя четверть часа вышел в высшей степени подавленным…

Вильям Кларк в Агентстве проработал больше двадцати лет, за это время усвоил все суровые правила жизни спецслужбы и прекрасно понимал, какая опасность грозит теперь его сыну. Всякий, кто без соответствующего допуска прикоснулся к засекреченной информации, подлежал ликвидации, но окончательное решение о «нулевом варианте», — поскольку в деле был замешан агент ЦРУ, — принимал директор центральной разведки, на имя которого Вильям Кларк трясущейся рукой лихорадочно писал докладную. Не закончив, он скомкал лист бумаги и в сердцах бросил его в мусорное ведро, после чего набрал номер мобильного телефона сына.

— Мэтт, нам надо поговорить…

— Согласен, отец, — мрачно отозвался Мэтт. — Приезжай ко мне домой.

— Нет, — возразил Вильям Кларк. — Лучше встретимся на нейтральной территории…

— Понятно, — усмехнулся Мэтт. — Как насчёт Центрального парка?

— Хорошо. Буду ждать тебя у главного входа в 18:00.

Вечером отец и сын увиделись, но оба не были рады этой встрече. Вильям Кларк выглядел растерянным, он молча протянул сыну руку, а тот также молча пожал её. Они прошли несколько сотен метров по выложенной камнем тропинке; ни тот, ни другой не решался начать разговор первым.

— Как же тебя угораздило, сынок, вляпаться в это дерьмо? — наконец, вымолвил Вильям Кларк.

— О чём ты говоришь, отец? — возмутился Мэтт, и в его глазах блеснули слёзы. — Я ничего предосудительного не совершал! Я не думал, отец, что такое возможно. Я не думал, что ты на такое способен…

— Да, я знал о подготовке этого… события. Но моя роль невелика, — тихо возразил Вильям Кларк.

— И твоя роль невелика! — чуть не плача, проговорил Мэтт. — Все внесли свой посильный вклад, а что в итоге? Две тысячи девятьсот семьдесят семь человек погибли… Обратились в прах… Ты понимаешь это? К чему столь кровавая жертва?!

— Она принесена не напрасно, — повысил голос Вильям Кларк. — 11 сентября открыло безграничные возможности для США! Это новый Пирл-Харбор! Американская нация сплотилась перед лицом внешней угрозы…

— Какой угрозы? — взревел Мэтт. — Той, которую вы, сотрудники спецслужб, создали?!

— Не повышай на меня голос, — осадил сына Вильям Кларк. — Тебе, молокососу, не понять, что такое американская идея!

— Идея мирового господства, политая кровью собственных граждан и чужих народов? Идея всемирной империи, нового Вавилона? Конгресс в спешке принимает закон, расширяющий полномочия ФБР по слежке. Найден враг — Усама бен Ладен. Под видом борьбы с мировым терроризмом начинается операция в Афганистане, а какая страна следующая на очереди? Ирак, богатый нефтью, или непокорная Россия?

Вильям Кларк чуть не бросился на своего сына с кулаками, но многолетняя выдержка не оставила его и теперь, он смог сдержаться и спокойно проговорил:

— Пойми, сынок, мы не могли поступить иначе. Я пытался спасти твою девушку, но она сделала свой выбор. Теперь тебе надо подумать о своём будущем…

— А ты уже знаешь, какое оно будет, не так ли, отец? — всхлипнул Мэтт.

Вильям Кларк взглянул на сына, прослезился и обнял его.

— Всё будет хорошо, мальчик мой. Я тебя не брошу. Я тебя не предам.

Два дня спустя Вильям Кларк вместе с начальником нью-йоркского отделения прибыл в Лэнгли, штат Виргиния, и вошёл в кабинет директора Центральной разведки².

— Сэр, — говорил бледный отец, ходатайствуя за своего сына. — Он случайно был вовлечён в это дело. Он ещё слишком молод и неопытен…

— Ваш сын, — возразил директор ЦРУ, — стал носителем совершенно секретной информации, которая не должна была выйти за пределы Разведывательного сообщества США.

— Он не опасен, у него нет доказательств… Он будет молчать. Я ручаюсь за него!

— Я понимаю ваши чувства, мистер Кларк, но что-то мы должны предпринять…

— Сэр, он уедет из страны! Я всё организую. Я прошу вас — не выбирайте нулевой вариант…

— Хорошо, мистер Кларк, вы можете быть свободны. Ступайте, — директор ЦРУ подал знак рукой. Вильям Кларк покинул кабинет высокого начальства и стал ждать объявления участи сына…

***

В середине рабочего дня, когда Мэтт подготавливал материал о громком судебном процессе, позвонила секретарь из приёмной главного редактора и попросила его зайти к шефу. Главный редактор газеты «Нью-Йорк таймс» выразил удовлетворённость работой Мэтта и объявил о его переводе в международный отдел:

— Вы отправитесь корреспондентом на Украину, в Киев.

— Но… — пытался возразить юноша. — Почему?

— Вы отказываетесь от работы?

— Нет, но… русский язык я еще учил в университете, правда, не могу сказать, что хорошо знаю его. А украинский диалект мне не знаком совсем!

— Разберётесь. Времени у вас будет достаточно… Или, думаете, что у вас есть выбор? — мрачно усмехнулся главный редактор.

— Кажется, я начинаю понимать, — прошептал Мэтт, бледнея. — Разрешите идти?

— Ступайте. Желаю вам удачи, мистер Кларк.

Вскоре Мэтт Кларк покинул Штаты. Так, началась история странствий журналиста, изгнанного из своей страны за знание правды о трагедии 11 сентября.

Первые два года он провёл в Киеве и, получив аккредитацию, освещал деятельность Верховной рады Украины. В ноябре 2003 года по заданию редакции прибыл в Тбилиси в самый разгар массовых акций протеста, организованных оппозицией, недовольной результатами парламентских выборов. В толпе на площади Свободы он слушал Михаила Саакашвили, который своей неистовой речью зажёг сердца людей и с розами в руках повёл их на захват здания парламента. В тот день президент Шеварднадзе едва спасся от гнева бушующей толпы и скрылся в своей резиденции, а день спустя подал в отставку, встреченную ликованием и народными гуляниями. Так, свершилась одна из первых «цветных» революций, профинансированных извне и проведённых под лозунгом борьбы «За честные выборы». В январе 2004 года в Грузии прошли президентские выборы, в которых одержал победу Саакашвили, человек, завербованный ЦРУ ещё в начале девяностых годов во время обучения в Колумбийском университете…

После «революции роз» Мэтт Кларк вернулся на Украину, где в скором времени состоялись очередные выборы президента. Во втором туре голосования победу с минимальным отрывом одержал премьер-министр страны Виктор Янукович, однако оппозиция во главе с лидером блока «Наша Украина» Ющенко объявила о фальсификации выборов и вывела на Площадь независимости тысячи своих сторонников. Протестующие повязывали оранжевые ленточки, разбивали палатки на Крещатике, объявив бессрочный митинг в поддержку своего кандидата.

Толпа заполняла огромную площадь, развевались ярко-оранжевые знамёна и плакаты с надписями «Так!», «Ющенко — народный президент», «Курица — не птица, Москва нам — не столица!» Народ приветствовал своих лидеров, поднимавшихся на трибуну, и встречал дружной овацией их популистские слова.

— Ющенко! Ющенко! — единодушно скандировали люди. Площадь гудела, словно огромный потревоженный улей. Украина разделилась на два лагеря: «оранжевых» (Запад и Центр) и «синих» (Восток и Юг). Но до столкновений противоборствующих сторон дело не дошло. Вскоре Верховный суд Украины объявил, что невозможно установить результаты выборов; было принято вопиющее решение о переголосовании.

В результате нового второго тура, состоявшегося 26 декабря 2004 года, победил Ющенко, и на сей раз международные наблюдатели не заметили никаких нарушений. Одновременно в Конституцию 1996 года были внесены поправки о наделении Верховной рады Украины дополнительными полномочиями по контролю над Кабинетом министров.

Оранжевая революция победила. Украина качнулась в сторону парламентской республики и евроинтеграции…

Мэтт Кларк в те дни находился на Площади независимости, опрашивал протестующих, брал интервью у лидеров оппозиции, наблюдал за развитием событий, фотографировал, делал записи и, воздерживаясь от оценок происходящего, оперативно по электронной почте передавал собранные материалы в нью-йоркскую редакцию газеты. В январе 2005 года за освещение событий на Майдане он удостоился высокой оценки главного редактора «Нью-Йорк таймс» и получил солидную прибавку к гонорару…

***

В июле 2008 года Мэтт Кларк был откомандирован в Грузию, куда с официальным визитом вскоре прибыла госсекретарь США Кондолиза Райс. По итогам встречи Райс с Саакашвили состоялась пресс-конференция, на которой глава внешнеполитического ведомства США в очередной раз заявила:

— США твёрдо поддерживают стремление Грузии интегрироваться в Североатлантический альянс, поддерживают и решение о предоставлении Грузии программы ПДЧ³. На Бухарестском саммите НАТО было однозначно заявлено, что будущее Грузии в НАТО. По данному вопросу США сотрудничают с другими странами…

— Это будет большой победой администрации Буша — и Грузия, и Украина должны получить ПДЧ в декабре нынешнего года, — польстил собеседнице президент Грузии.

Один из грузинских журналистов задал вопрос об Олимпийских играх в Сочи в 2014 году:

— Не может ли взрывоопасная ситуация в Абхазии повлиять на проведение соревнований?

— Олимпийские игры в Сочи состоятся, — улыбнулась Райс. — Что же касается обострения конфликта с непризнанными республиками, США поддерживают территориальную целостность Грузии и выступают за мирное урегулирование абхазского и югоосетинского конфликтов. Насилие, которое имело место в регионе, недопустимо и неприемлемо. Я призываю Россию способствовать мирному урегулированию конфликтов в Грузии, вместо того чтобы усугублять напряжённость в регионе. Россия должна решать проблемы, а не добавлять их. США продолжат активную работу для того, чтобы вернуть процесс в мирное русло, и настаивают на прямом диалоге между грузинами и абхазами.

Саакашвили назвал главной проблемой отказ Москвы признать территориальную целостность Грузии:

— Россия больше не признает юрисдикцию Грузии в важных частях её территории. Россия объясняет свою позицию реакцией на расширение НАТО, на признание независимости Косово, на растущее присутствие США в регионе, — говорил президент Грузии. — Сегодня мне сообщили, что российские истребители в очередной раз нарушили воздушное пространство над территорией Южной Осетии. Может быть, русские хотели поприветствовать госсекретаря Райс? Но обычно так не делают. Это очень тревожное развитие событий…

Он выразил благодарность США за поддержку территориальной целостности Грузии и добавил:

— Наше партнёрство зиждется на ценностях демократии, которые объединяют грузинский и американский народы. Грузия стремится утвердить принципы демократии и является успешным примером такой политики…

После пресс-конференции Мэтт Кларк вернулся в гостиницу, и вскоре ему впервые за долгие месяцы позвонил отец:

— Здравствуй, сынок. Как твои дела?

— Шикарно, — усмехнулся Мэтт. — Отец, чем вызван твой звонок?

— Я… видел тебя по ТВ и захотел услышать твой голос. Как обстановка в Грузии?

— Кое-где стреляют, но в Тбилиси всё спокойно…

— Когда возвращаешься на Родину?

— В августе заканчивается мой контракт, и я, наконец, обрету свободу…

— Не говори так, Мэтт. Тебя никто не сажал в тюрьму.

— Спасибо и за это! — мрачно отозвался Мэтт.

— Думаю, тебе лучше не задерживаться в этой стране.

— Почему? — насторожился Мэтт.

— Грузия — не самое безопасное место…

Мэтт понял, что отец знает больше, чем говорит.

— Думаешь, начнётся война?

— Не знаю, но держись подальше от Цхинвальского региона.

— Как там мама? — спросил Мэтт, понимая, что исчерпывающей информации от отца не добьётся.

— Каждый день говорит только о тебе. Мы оба ждём тебя. Возвращайся, сынок.

После разговора с отцом Мэтт лёг на кровать и задумался: «Когда дипломаты говорят о мире, готовься к войне! Он предостерёг меня от поездки в непризнанную Южную Осетию. Стало быть, угроза войны реальна, но когда она начнётся? Меньше месяца осталось до Олимпиады в Пекине… Не будут же они воевать во время игр?! Думаю, в начале осени грузины попытаются восстановить конституционный порядок, и в этом их поддержит правительство США».

Вопреки совету отца, Мэтт остался в Грузии. 15 июля он побывал в пригороде Тбилиси на военной базе Вазиани, где состоялась официальная церемония начала учений «Немедленный ответ-2008», организованных на деньги США в рамках программы НАТО «Партнёрство во имя мира». Грузинские офицеры весьма охотно отвечали на вопросы американского журналиста, и в конце июля Мэтт отослал свой последний материал в редакцию…

В начале августа обстановка в зоне конфликта продолжала накаляться: грузинские военные обстреливали селения непризнанной республики, провоцируя осетин на ответный огонь. В ночь с шестого на седьмое августа в Цхинвале не утихала канонада. По крохотному городу били из миномётов и гаубиц. Жители прятались в подвалах. В республиканскую больницу с ранениями были доставлены 14 человек, в основном мирные граждане. У некоторых доктора извлекли пули со смещённым центром тяжести. Утром в четверг при поддержке артиллерии спецназ Минобороны Грузии попытался захватить господствующие над городом Присские высоты; атака была отбита. Напряжение нарастало, стало очевидно, что войны не избежать. Осетинские мужчины отправляли своих матерей, жён и детей во Владикавказ.

А что же Россия? Премьер Путин вылетел в Пекин на церемонию открытия Олимпийских игр… Однако ещё годом ранее российский Генштаб разработал план действий на случай вторжения Грузии в Южную Осетию. По Транскаму от Алагира в сторону пограничного пункта Нижний Зарамаг шли военные колонны, грузовики и бронетехника. Обратный отсчёт времени пошёл на часы…

Мэтт Кларк, не зная об этом, ехал по дороге на Цхинвал. В Гори его автомобиль остановили люди в камуфляже, вооружённые винтовками М-16.

— Я американский журналист, — сказал Мэтт, показывая свой паспорт. И его тотчас пропустили…

Дорога уходила на север, туда, где облаков касались вершины Большого Кавказа. Мэтт любовался живописными горными цепями, покрытыми лесами, будучи в прекрасном расположении духа, не представляя, что ждёт его впереди. Вскоре он въехал в Цхинвал — осетинский городок на южном склоне гор, столица тогда ещё не признанной республики. Путь к центру города пролегал через блокпост российских миротворцев. Военный, потрясая автоматом, подал знак остановиться. Мэтт затормозил и приготовил свой американский паспорт, ожидая, что реакция будет такая же, как в случае с грузинскими военнослужащими.

Однако русский, пролистав синюю книжечку с картинками из истории США, поначалу опешил, а потом на своем родном языке обратился к американцу:

— Цель вашего визита в Южную Осетию?

— Я корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», — отвечал на ломаном русском Мэтт Кларк.

— Журналист? — протянул русский и подозвал своего товарища. — Паша, тут американец к нам в гости пожаловал… Говорит, что журналист.

Второй русский, высокий широкоплечий парень, глянул на Мэтта сверху вниз и грубо приказал открыть багажник.

— Это не моя машина, я её взял напрокат, — проговорил Мэтт, выходя из салона. В багажнике оказались запасные автомобильные шины.

Военнослужащие из российского миротворческого батальона стали совет держать между собой о том, как поступить с иностранцем.

— Не нравится мне этот американец, — говорил тот, который откликался на Павла. — Наверняка шпион или корректировщик огня…

Мэтт услышал эти слова и задрожал от страха.

— Парни, — сказал он, — я никак не связан с грузинскими военными. А в США я не живу с 2001 года. Я даже не служил в армии. Я всего лишь хочу знать правду о том, что здесь происходит!

Миротворцы связались с командиром по рации, и через полчаса из штаба приехал военнослужащий в звании капитана. Он оглядел американца и спросил его по-английски:

— Мистер, с чем пожаловали в зону межэтнического конфликта?

— Я корреспондент, выполняю задание редакции… — упавшим голосом проговорил Мэтт, потеряв надежду на избавление.

— Американские журналисты — не частые гости в наших краях, — с усмешкой заметил капитан. — Они всё больше в Тбилиси крутятся вокруг грузинского президента…

— Господин… товарищ капитан, — по-русски проговорил Мэтт. — Да, я американец, да, я корреспондент газеты, и в ней о России пишут зачастую предвзято, но… скоро заканчивается срок действия моего контракта, и я не буду более работать на людей, которые меня изгнали из страны…

— Изгнали? — удивился русский офицер. — Может, расскажите, в чём вы провинились?

— Я просто прикоснулся к тайне… — печально вздохнул Мэтт.

— Да, вижу, что вам пришлось несладко, — улыбнулся капитан. — Вы можете ехать, но… фотокамеру, извольте, оставить у меня. Когда будете покидать город, заберёте в нашем штабе… Моя фамилия — Семёнов, капитан Семёнов. Честь имею!

Отдав фотоаппарат, Мэтт Кларк смог продолжить свой путь. В полдень он подъехал к Привокзальной площади и остановился в гостинице на улице Героев. В приёмной было пусто. Мэтт огляделся по сторонам и кликнул:

— Эй, есть кто живой?

Вскоре появилась женщина, администратор гостиницы, и с удивлением уставилась на иностранного гостя.

— Мне нужен номер на пару дней, — сказал Мэтт по-русски.

— В последнее время участились обстрелы города, — предупредила женщина. — Вы уверены, что хотите остаться в Цхинвале?

— Я журналист, мой профессиональный долг — делать репортажи из «горячих точек», — отозвался Мэтт.

— Журналист? Тут ваши коллеги из России живут. Сегодня мы всю ночь провели в подвале. Лишь под утро стихло… — сообщила женщина, показав новому постояльцу, где находится убежище, и проводила его в номер. Мэтт поблагодарил её и, закрыв дверь, опустился на кровать.

Потом, отдохнув немного, он вышел из гостиницы. На площади было много народа. Ополченцы, которых грузинская пропаганда честила сепаратистами, прощались с жёнами и сажали своих детей в автобус, чтобы спасти их от ужасов надвигающейся войны. Мэтт издали наблюдал за происходящим и невольно прослезился при виде того, как осетинская женщина, рыдая, повисла на шее своего мужа. Он вспомнил о Барбаре и подумал, что, быть может, вскоре встретится с ней в другом, более совершенном мире, в котором нет войны, и люди не умирают…

Зарычал мотор, хлопнула дверца, и автобус тронулся в путь. В окнах мелькали заплаканные женские лица… Ополченцы провожали глазами автобус, едва сдерживая слёзы, а, когда он скрылся из виду, заторопились по своим делам.

Мэтт прогулялся по парку в центре города, заглянул в правительственный квартал, купил в магазине продукты и к вечеру вернулся в свой номер. Там он поужинал, прилёг и включил телевизор, но вскоре, не услышав знакомой речи, выключил его. Солнце пряталось за горизонт. На город опускалась тёмная и жуткая ночь…

Внимание американца привлекла бабочка, которая влетела в открытое окно и кружила вокруг горящей лампы. Он прислушался: необычная, звенящая тишина висела над городом. Но вдруг всё изменилось. Раскаты выстрелов взорвали тишину.

«Неужели началось?» — растерянно подумал Мэтт, подбегая к окну.

В это время по Транскаму к селению Эргнети, где размещался грузинский миротворческий батальон, приближалась военная колонна из грузиков 4-ой бригады и танки Горийского батальона. Расчёты боевых машин РСЗО «Град» в селении Каралети заряжали направляющие тяжелыми реактивными снарядами и наводили системы залпового огня на Цхинвал и его пригороды… Канонада усиливалась. Били гаубицы артиллерийского дивизиона, развернувшегося близ грузинского села Тирзниси.

Мэтт прильнул к окну, глядя на всполохи света, озарявшие темноту к востоку от гостиницы — снаряды падали в правительственном квартале города.

7 августа в 23:45 был выпущен первый залп из РСЗО «Град». Огненные ракеты, освещая ночь, стремительно пронеслись по небу и накрыли Цхинвал… Так, за несколько минут до полуночи, в канун Олимпийских игр, Грузия начала операцию под кодовым названием «Чистое поле», которая, по словам командующего ВС Грузии Курашвили, была призвана навести конституционный порядок в Цхинвальском регионе…

Взрывы сотрясли округу… Американец отскочил от окна, вскрикнув: «О, боже мой!» Ему показалось, что снаряд упал где-то рядом. Мэтт услышал топот у себя за спиной (это пробежали постояльцы гостиницы). Но, вместо того, чтобы спасаться в подвале, он замер на месте, боясь пошевелиться.

Кстати говоря, такое состояние — весьма частое явление в подобных случаях. Так, будучи в Новороссии, я беседовал с пожилой женщиной из Горловки. Она признавалась мне, что во время обстрелов города из РСЗО «Град» боялась подняться с постели.

Но вернёмся к той страшной ночи 8 августа 2008 года…

Канонада не стихала. Залпы следовали один за другим. Реактивные снаряды разрывались в жилых кварталах, выбивая осколками оконные стёкла, рушили крыши и стены домов, погребая под обломками жильцов, вызывали пожары, которые было некому тушить. Люди бросались из горящих квартир с детьми на руках и метались по улицам в поисках убежища. Но кругом ложились снаряды, повсюду хозяйничала смерть…

В результате массированного обстрела была повреждена электроподстанция, и город погрузился во тьму. Перестала работать и насосная станция… Залповый огонь накрыл казармы российских миротворцев в «Верхнем городке» на юго-западной окраине Цхинвала. Вскоре с ними была потеряна связь.

Президента Медведева весть о начале грузинской агрессии застала по дороге в подмосковную резиденцию: министр обороны позвонил Верховному главнокомандующему на телефон с шифрацией, которым был оснащён автомобиль главы государства. И тогда Медведев вернулся в Кремль, где созвал экстренное заседание Совета безопасности и связался с премьером Путиным…

Во втором часу ночи двум усиленным батальонам 58-й армии Северо-Кавказского военного округа (командующий — генерал Хрулёв) был отдан приказ выдвинуться в Южную Осетию на помощь миротворческому батальону, а утром 8 числа были подняты в небо штурмовики Су-25, бомбардировщики Ту-22 вместе с вертолётами радиоэлектронной борьбы для подавления средств ПВО противника. Утром по инициативе России был созван Совет безопасности ООН, но сторонам не удалось согласовать никакого решения…

Обстрел города из РСЗО «Град» прекратился в три часа ночи, и вскоре пехотные бригады Грузии при поддержке танков пошли на штурм Цхинвала… В это время над городом повисла тревожная тишина, прерываемая отдалёнными раскатами автоматных очередей и свистом миномётных снарядов.

Когда погас свет, Мэтт Кларк, наконец, очнулся от забытья; спотыкаясь и падая, он выбежал на улицу и спустился в подвал, который накануне ему показала администратор гостиницы. В убежище, тускло освещаемом керосиновыми лампами, собралось немало людей, — женщины, старики и дети, которые сидели на заранее приготовленных матрасах и прислушивались к происходящему наверху, вздрагивая при каждом новом взрыве. Никто не мог сомкнуть глаз в ту ночь, кроме детей, которые спали на руках у матерей.

Тяжело дыша, Мэтт опустился на бетонный пол и прислонился к холодной стене. Сердце бешено прыгало в его груди…

— Они совсем выжили из ума, — проговорил он на родном языке. — А как же олимпийское перемирие?! Люди без чести и совести!

Сидевшая рядом девушка покосилась на него и, немного погодя, решилась заговорить:

— Вы откуда? — тихо спросила она по-английски.

— Из США, — сказал Мэтт вполголоса.

Ответ её очень удивил и, вглядываясь в его лицо, она сказала полушёпотом:

— Как же вы сюда попали?

— Я журналист, собираю материал для репортажа… — последовал ответ.

— Какое совпадение! — от волнения она повысила голос. — Я — корреспондент газеты «Комсомольская правда», город Москва. Мы с вами, оказывается, коллеги!

— Это, видимо, о вас мне вчера говорила женщина-администратор, — вспомнил Мэтт. — Вы можете говорить по-русски. Я, в основном, понимаю…

— Не понимаю, — всё больше удивлялась девушка, — как вы попали в Цхинвал?

— Приехал на машине, правда, меня задержали на въезде в город русские военные…

— Вам очень повезло, что это были не осетины, — заметила девушка. — Ополченцы американцев недолюбливают.

— Понимаю, американское оружие. Я видел в руках у грузин винтовки М-16.

— Говорят, армию Саакашвили обучают натовские инструкторы.

— Да, мне удалось побывать на военных учениях, там были наши морпехи.

Так, они тихо разговаривали, обмениваясь мнениями о происходящем, а на рассвете познакомились.

— Как вас зовут? — спросил Мэтт.

— Ольга, — улыбнулась девушка. — Ольга Дроздова.

Когда стихло, люди стали покидать подвал, с места поднялась и группа русских журналистов, вышел на площадь Мэтт Кларк. Здесь при свете дня он смог разглядеть лицо своей новой знакомой. Её русые волосы, голубые глаза, тонкий нос и чувственные алые губы, — впоследствии Мэтт часто вспоминал этот образ, но в тот момент он быстро отмахнулся от слишком нелепых и неуместных мыслей о любви.

— Мэтт, — сказала девушка, — мы уезжаем…

— Куда?

— Во Владикавказ, оттуда — в Москву. В нашей машине одно место свободно. Вы можете поехать с нами.

— Ты с ума сошла? — негромко осадил её коллега, но она его не слышала.

Мэтт улыбнулся.

— Нет, Ольга, я ещё не закончил… Мне рано отсюда уезжать.

— Здесь опасно оставаться, Мэтт. Вы разве не понимаете этого? — всплеснула руками девушка.

— Понимаю. Но грузины вряд ли меня тронут. Так что всё будет хорошо. А вы должны спешить в Россию…

Ольга печально улыбнулась.

— Мэтт, желаю вам удачи! Будете в Москве — заходите в гости…

— Непременно, — усмехнулся Мэтт. Ольга, немного помедлив, села в салон автомобиля «Лада» десятой модели. Мэтт проводил её грустным взглядом, вздохнул и поднялся в свой номер, где всё было по-прежнему. Издалека доносились звуки перестрелки…

Он лёг на кровать и долго глядел в потолок, ни о чём не думая.

Прошло три часа. Осетины отступали под напором врага, превосходящего числом и тяжёлым вооружением. Танки Т-72 грохотали среди развалин и горящих зданий. Дым валил из окон домов, подвергшихся ночному обстрелу, и уходил ввысь, словно многочисленные руки, протянутые к небесам с мольбой о заступничестве. Война подбиралась всё ближе к центру города. Совсем рядом с гостиницей послышались раскаты выстрелов…

Мэтт увидел в окне бегущих по улице людей, вооружённых автоматами. Он понял, что надо уходить, и сделал шаг в сторону двери. Вдруг раздался пронзительный свист, и в тот же миг рядом сильно грохотнуло. Осколками миномётного снаряда выбило стёкла, которые посыпались на пол и лишь чудом не задели упавшего американца.

Тогда он вскочил на ноги и опрометью выбежал из гостиницы. Машина, на которой он приехал в Цхинвал, была объята пламенем. В это время по улице Героев шли танки, на которых развевались пятикрестные белые полотнища. Мэтт, как немногим ранее, остолбенел и только глядел, как на него надвигается длинное дуло танка. Вдруг откуда-то из-за угла выскочил человек в камуфляже, он присел на одно колено и, вскинув гранатомёт на плечо, выстрелил. Бронебойный боеприпас вылетел из трубы гранатомёта и тотчас поразил цель: танк загорелся, над его башней взвился чёрный дымок.

Мэтт метнулся мимо ополченцев в сторону штаба миротворцев.

В центре города завязались тяжёлые бои, работали снайперы, свистели пули, рвались миномётные снаряды, грозно напирали танки…

Но к полудню, потеряв несколько бронемашин, грузины отошли на окраины. Вскоре российские штурмовики появились в небе над Цхинвалом и нанесли ряд ударов по Дубовой роще. И тогда, бросая бронетехнику, грузинские военные бежали…

На другой день в лесу, осматривая остовы сгоревших грузовиков, осетины наткнулись на трупы в натовском камуфляже; среди убитых был один негр.

Тем временем, русские миротворцы оказались заперты в «Верхнем городке», оставшись без связи с внешним миром. В штабе не знали, что происходит в лагере. Грузинские танки били по казармам батальона прямой наводкой. Горел автопарк, накрытый авиацией противника. Бойцы спрятались в подвалах. Любые попытки выбраться оттуда пресекались плотным снайперским огнём…

Начиная с 9 часов утра первого дня войны, российские ВВС наносили авиаудары по фронтовым позициям и тылам грузинской армии. По сообщениям пресс-службы Минобороны, самолёты накрывали только военные объекты: танковая база в Гори, аэродромы Вазиани и Марнеули, а также РЛС в 40 километрах от Тбилиси. Всего за время военных действий российская авиация совершила порядка 75 боевых вылетов, потеряв по официальным данным 4 сбитых самолёта, причём два из них от так называемого «дружественного огня». Увы, не обошлось и без несчастных случаев. Так, 9-го числа во время авианалёта на Гори, бомбы падали на жилые дома, расположенные рядом с военной базой…

Все российские телеканалы облетели кадры того, как Михаил Саакашвили в окружении телохранителей бросается бежать, напуганный шумом летящего в небе самолёта. В шесть часов вечера он из своего кабинета дал интервью американскому телеканалу CNN, объявив на весь мир, что: «сегодня Грузия подверглась нападению со стороны России… Россия ввела военную технику с различных позиций… В течение дня многие места Грузии подверглись бомбардировке… Моя маленькая страна обороняется от российской агрессии… Это всё часть одного плана… Россия… Советский Союз вторгся в Афганистан в 79-м году, СССР вторгся в Чехословакию в 1968 году со своими танками и в Хорватию в 1956 году⁴, — Основным приоритетом Грузии являются демократия и свобода, что неприемлемо для России».

На вопрос ведущего: «Что США и Запад должны делать сейчас?» — Саакашвили ответил:

— Проснуться! Речь сейчас идёт об основных западных ценностях… Мы — маленькая страна, и нас атакуют, потому что мы хотим быть свободными. Нас атакуют, потому что мы хотим построить демократию и быть ближе к Западу (эти слова он произносил, сидя за письменным столом на фоне флага Евросоюза, а из студии CNN в это время шёл видеоряд с движущейся колонной российской бронетехники).

***

Тем временем, Мэтт Кларк добежал до штаба миротворческих сил. Вдруг сверху раздался свист. Прогремел взрыв. Снаряд упал возле КПП, осколки разлетелись во все стороны. Американец застонал и рухнул на землю…

Вскоре над ним нависла тень, он чуть слышно выговорил по-английски: «Помогите», — и потерял сознание. Очнулся Мэтт уже в тёмном подвале, где горела одна керосиновая лампа. Его приветствовал злобный насмешливый голос:

— Америкос пришёл в сознание.

Мэтт оглянулся и встретил недобрый взгляд молодого осетина, лежащего на кушетке.

— Где я? — спросил американец.

— В больнице, которую вчера разбомбили твои друзья — грузины… — неприлично ругнулся осетин.

— Они мне не друзья. Что случилось? — Мэтт приподнялся, заметив ещё несколько пар враждебных глаз; внезапно острая боль пронзила его в бок. Он застонал и опустился на кушетку, рассматривая повязку на своём животе. — Я ранен… А телефон? Где мой телефон? Мне надо позвонить!

— Ты чего разорался? — прикрикнул на него сосед. — На кой чёрт тебе телефон? Хочешь позвонить в Пентагон, чтобы за тобой прислали авианосец?

В палату, обустроенную в подвале республиканской больницы, вошёл врач в белом халате, привлечённый криками.

— Господин… как бишь его? Мистер, что вы хотите?

— Мне надо позвонить, — проговорил Мэтт, с мольбой глядя на доктора.

— Здесь связь не ловит! Да и вставать вам нельзя… Не беспокойтесь — министерство здравоохранения проинформировано об американском гражданине. Скоро ваша судьба будет решена…

К полудню 8 августа Цхинвал оказался в плотном кольце окружения; грузинские войска заняли все господствующие высоты, где развернули артиллерийские батареи. Во второй половине дня части российской мотострелковой дивизии заняли позиции вдоль объездной Зарской дороги, вступая в артиллерийские дуэли с противником, засевшим в горах. Основные силы 58-й армии застряли на полпути к Цхинвалу. Старая бронетехника глохла на марше, что замедляло продвижение военной колонны. Вдоль дороги на обочинах стояли танки, которых тщетно пытались сдвинуть с места водители-механики…

Утром 9 августа президент Медведев объявил о начале «операции по принуждению Грузии к миру». В этот день в Цхинвал с севера вошла веденская рота чеченского спецназа из легендарного батальона «Восток»⁵. Чеченцы и русские десантники из прославленной 76-й Псковской дивизии выбивали грузин с их позиций в горах, очищая путь для 58-й армии, которая вступила в город лишь утром 10 числа…

В эти часы министр здравоохранения республики посетил госпиталь и пообещал американцу: «Вас обязательно вывезут во Владикавказ, так как дорога через Рокский перевал уже под контролем русской армии».

Днём началась эвакуация. Раненых, среди которых были и двое иностранных журналистов, включая американца, везли на машинах скорой помощи через разрушенный Цхинвал.

Мэтт, приподнимаясь на кушетке, рассматривал развалины, почерневшие от копоти стены жилых домов, в которых зияли оконные проёмы, лишённые стёкол…

Он качнул головой и прошептал:

— И когда всё это закончится?

Раненый осетин, который лежал подле него, недовольно фыркнул:

— Всё кончилось! Русская армия пришла к нам на помощь, и мы вместе победили американского прихвостня Саакашвили.

— Нет, — вздохнул Мэтт. — Всё только начинается…

Трасса по дороге во Владикавказ была заставлена русской техникой. Возле села Джава скорая внезапно остановилась. Дверь отворилась, в машину заглянуло лицо Эдуарда Кокойты.

— Ну, что, — криво усмехнулся президент непризнанной республики, — американские журналисты сняли блицкриг грузинской армии? Теперь лечитесь!

Ночью они прибыли в полевой госпиталь МЧС, развёрнутый во Владикавказе, откуда Мэтт смог позвонить своему отцу. Спустя неделю Вильям Кларк забрал сына на Родину…

За три дня боёв была уничтожена вся грузинская авиация, диверсионные группы ГРУ подорвали грузинский флот в порту Поти, абхазы окружили противника в верхней части Кодорского ущелья, русские десантники захватили грузинские анклавы в Южной Осетии и прорвались к Гори, — грузинские военные, бросая технику и переодеваясь в гражданскую одежду, бежали в Тбилиси.

Война была выиграна…

Патриоты требовали похода на грузинскую столицу, но президент Медведев 12 августа объявил об окончании операции по принуждению Грузии к миру: «Безопасность наших миротворческих сил и гражданского населения восстановлена. Агрессор наказан и понёс значительные потери. Его вооружённые силы дезорганизованы. При возникновении очагов сопротивления и иных агрессивных наступлений принимать решения об уничтожении».

Несмотря на успех, российскому командованию предстояло сделать весьма неутешительные выводы по части боеготовности армии. Старая бронетехника, которая ломалась по дороге на Цхинвал, просчёты разведки (накануне войны было крайне мало информации о ПВО противника), проблемы связи (нехватка раций в войсках) и множество других вопросов требовали незамедлительного решения.

Война закончилась. Цхинвал лежал в руинах. Счёт потерь среди мирного населения шёл на сотни⁶. Российская армия потеряла 64-67 человек убитыми (данные разнятся), но есть мнение, что потери явно занижены (было немало убито миротворцев). Многие сведения о той войне до сих пор засекречены. К сожалению, ложь — одно из орудий любой войны. И всей правды, боюсь, мы никогда не узнаем.

Ненависть захлёстывала людей по обе стороны конфликта. И, если русские относились терпимо, если не сказать — с уважением, к мирному населению, то осетины глумились над трупами, грабили и жгли грузинские селения. Увы, это факт, который, как известно, самая упрямая на свете вещь!

В Пентагоне проанализировали итоги Пятидневной войны — русские, при всех своих ошибках, сумели одержать победу в кратчайшие сроки. Стало быть, российская армия в будущем может стать оплотом возрождения новой империи на просторах Евразии, что способно подорвать мировое господство США. Происходило именно то, о чём предостерегал замминистра обороны США Пол Вулфовиц ещё в 1992 году: «Наша основная цель — предотвратить появление нового соперника, как на постсоветском пространстве, так и в любом другом месте земного шара… Мы должны понимать, что демократические изменения в России не являются необратимыми и что, несмотря на серьёзные проблемы, Россия остаётся сильнейшей военной державой в Евразии и единственным государством, способным разрушить США. Необходимо создать крепкий альянс демократических держав и продолжить строительство демократического общества. Лидерство США будет способствовать установлению и закреплению нового мирового порядка…»

Все стратеги Разведсообщества США сходились во мнении, что усилению России следует положить конец. Однако внутренние проблемы мирового гегемона несколько охладили наступательный пыл американских «ястребов». В 2008 году в США набирал обороты ипотечный кризис, который вскоре вылился в мировой финансовый кризис. Пошла волна банкротств кредитных учреждений и массовых увольнений…

***

Двухэтажный деревянный особняк, на первый взгляд, ничем не выделялся среди других жилищ богачей в престижном районе американской столицы. Но люди, жившие по соседству с ним, отмечали ряд странностей. И летом, и зимой из трубы, возвышавшейся над крышей, валил густой тёмный дым. Дом с наглухо занавешенными окнами явно не пустовал, но никто никогда не видел его хозяина: он не выходил, не посещал супермаркета и даже не выезжал на работу в город. Изредка возле забора останавливались машины бизнес-класса, из которых появлялись известные в узких кругах люди. Посетитель, стукнув трижды дверным молоточком, исчезал в недрах дома, чтобы тотчас торопливо его покинуть…

Так, продолжалось на протяжении многих лет. Американцы, славящиеся своим индивидуализмом, предпочитают не вмешиваться в те дела, которые прямо их не касаются, и весьма редко всерьёз увлекаются тем, что не способно хотя бы в перспективе принести выгоды, потому никто даже не пытался найти разгадку тайны этого странного дома…

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — отозвался мужской властный голос. Невзрачный пожилой человек в сером плаще переступил порог, сделал несколько шагов по коридору и оказался посреди гостиной, где царил полумрак. Хозяин дома сидел в кресле с высокой спинкой прямо напротив камина, в котором пылал огонь. Он подал знак рукой, и посетитель покорно сел на указанное место. Хозяин дома наблюдал за трепещущим пламенем и, кажется, позабыл о своём госте, который тщетно пытался разглядеть его лицо.

— Владыка, — нарушил тишину посетитель. — Вы звали меня, чтобы обсудить некий вопрос?

— Мистер Бжезинский, — заговорил хозяин дома глухим утробным голосом. — Вы обещали, что Соединённые Штаты останутся единственной мировой державой, и никто не посмеет бросить вызов американской гегемонии в этом мире. Вы говорили, что Россия распадётся на Европейскую часть, Сибирскую и Дальневосточную республики. Но Россия остаётся крупной геостратегической фигурой и, более того, подобно птице Феникс, возрождается из пепла…

— Владыка, без Украины Россия перестаёт быть евразийской империей, ведущим игроком на великой шахматной доске.

— А что если России вернет себе контроль над этим важным геополитическим центром?

— Украинский национализм, имеющий глубокие исторические корни, при нашей поддержке пробуждается и набирает силу. Мы воспитали украинскую молодёжь в духе ненависти к России, опутали всю страну сетью лояльных организаций, проникли в верхушку украинской власти, наши агенты влияния повсюду: в среде олигархов, политиков, медиа-магнатов. Операция под кодовым названием «Спрут» вступает в завершающую стадию.

— А что Россия способна предпринять в ответ на ваши действия?

— У России слабая позиция на Украине. Русское население Крыма и на востоке страны не отличается пассионарностью. Господин Путин, верно, снова проглотит горькую пилюлю… И щупальца нашего спрута охватят всю страну.

Повисла тишина. Потрескивал огонь в камине.

— Ступайте, мистер Бжезинский, — прервал молчание хозяин дома. — И помните — не стоит недооценивать русских!

***

Мэтт Кларк вернулся в родной Нью-Йорк после семи лет странствий. Мать залилась слезами и заключила любимого сына в объятья; потом вгляделась в его лицо. Прежний весёлый несколько легкомысленный юноша, который жил в её воспоминаниях все эти годы, остался в прошлом, теперь перед ней стоял мужчина с потухшим взглядом и лёгкой проседью на висках.

— Что с тобой стало, мальчик мой? — тихо всхлипнула женщина, всплеснув руками.

— Всё в порядке, мама, — отвечал Мэтт, едва сдерживая слёзы. — Я, наконец-то, дома!

Маргарет Кларк приготовила любимые кушанья сына и за столом засыпала его вопросами. Мэтт давал на них односложные ответы и поглядывал на отца, который предпочитал не встречаться глазами с сыном.

— Теперь ты останешься в Нью-Йорке? — спросила мать, глядя на сына.

— Я не знаю, мама, — печально улыбнулся Мэтт и вдруг выпалил. — В Южной Осетии я встретил девушку, которую хотел бы найти… Она — русская журналистка, живёт в Москве. Надеюсь, с ней всё в порядке…

— Ты с ума сошёл? — прикрикнул на сына Вильям Кларк. — Русская?

— А в чём дело, папа? — покосился на отца Мэтт. — Разве мы находимся в состоянии войны с Россией?

— Россия развязала войну с демократичной Грузией, — вспылил Вильям Кларк.

— Ты прекрасно знаешь, как всё было на самом деле! — повысил голос Мэтт. — Россия была вынуждена вмешаться в ответ на агрессию Грузии в Южной Осетии. Я был в Цхинвале в ту ночь, когда город подвергся ураганному обстрелу, я своими глазами видел танки под грузинскими флагами. Я не понимаю, как можно оправдывать Саакашвили, этого ничтожного пожирателя галстуков?!

— Ты ничего не понимаешь! Россия бросает вызов Соединённым штатам!

— Отец, большинство американцев до сегодняшнего дня не имели представления, где находится Грузия, а некоторые путали её со штатом Джорджия. Какие жизненно важные интересы у США могут быть в стране, которая расположена на другом континенте?

— Мальчики, — всхлипнула Маргарет Кларк, — прошу вас — не ссорьтесь! Билли, Мэтт только что вернулся к нам…

— Разве ты не понимаешь, что он снова собирается уезжать? Твой сын попал под влияние русской пропаганды!

— А, может, ты расскажешь, папа, почему меня выслали из страны семь лет назад? — бросил с вызовом Мэтт. — Может, ты расскажешь правду о своей работе?

Маргарет Кларк с недоумением взглянула на мужа.

— Билли, что это значит?

Вильям Кларк молчал.

— Не хочешь говорить? Тогда это сделаю я. Меня выслали из страны, потому что я слишком много знал о трагедии 11 сентября. И это я ещё легко отделался, не так ли, папа? Я подлежал ликвидации, но отец замолвил за меня словечко, и сейчас я говорю — спасибо, папа, спасибо — за все эти годы странствий, за опыт, который я приобрёл, за своё прозрение…

— Заткнись, Мэтт, — прошипел Вильям Кларк, угрожающе сжимая кулаки.

У Мэтта заблестели глаза.

— Отец, расскажи маме о своей работе, о том, что сделало наше правительство, чтобы сохранить американскую гегемонию во всём мире…

— Билли, о чём он говорит?

— Ни о чём, твой сын выжил из ума. Сейчас начнёт рассказывать, будто за терактами 11 сентября стоит ЦРУ. Бред…

— Ещё в 1997 году некто Збигнев Бжезинский, профессор Колумбийского университета, а некогда советник по нац. безопасности Джимми Картера, писал о том, как трудно в условиях демократии править миром, и лелеял мечты о некой внешней угрозе, которая подхлестнёт народный энтузиазм и заставит американцев пойти на жертвы. После 11 сентября были многократно увеличены военные расходы, развязаны войны в Афганистане и Ираке, предпринята попытка втянуть Россию в новый длительный конфликт на Кавказе, и я не удивлюсь, если окажется, что наше правительство в тайне ведёт слежку за людьми по всему миру, прослушивает телефонные переговоры, просматривает электронную переписку. Американский народ стал жертвой подлого обмана и грандиозного заговора кучки влиятельных людей, которые контролируют финансовые и информационные потоки. Кто владеет информацией, тот владеет миром — не так ли говорил Уинстон Черчилль? Отец, какова твоя роль в этом заговоре?

— Мэтт, убирайся из этого дома, — заревел, словно раненый зверь, Вильям Кларк.

— Билли, остановись… Что ты делаешь? — вскричала плачущая Маргарет. — Он наш единственный сын!

— Он мне больше не сын! Я не желаю его знать. Пусть проваливает и никогда мне на глаза не попадается, иначе…

— Иначе — что? — бросил с вызовом Мэтт. — Будет приведён в исполнение старый приговор о ликвидации?

— Убирайся! — взревел Вильям Кларк, наступая на сына с кулаками.

Мэтт вскочил из-за стола и, наспех собрав сумку, покинул дом своего отца. На другой день он приехал в редакцию «Нью-Йорк Таймс». Билл Келлер встречал его с распростёртыми объятьями:

— Мальчик мой, как же я рад тебя видеть! Садись, рассказывай о своих приключениях. Я слышал, ты был ранен…

— Да, зацепило осколком мины, — нехотя отозвался Мэтт.

— Ох, уж эти русские варвары, — покачал головой Келлер.

— Это была грузинская мина, — с улыбкой на губах заметил Мэтт.

— Не важно, главное, что ты снова с нами! Кстати, вчера со мной связался человек из CNN, тебя, как очевидца той войны, приглашают в студию на интервью…

— Думаю, это не самая лучшая идея, — усмехнулся Мэтт.

— Не скромничай! Страна должна знать своих героев. И вот ещё что — принято решение о твоём назначении на должность начальника международного отдела.

— Вы шутите?

— Почему я не вижу радости на твоём лице? Расслабься, мальчик мой, теперь тебе обеспечено большое будущее!

— Я очень рад, — мрачно отозвался Мэтт. Ранее он не собирался продлевать контракт с изданием, и теперь выходил из кабинета главного редактора с задумчивым и растерянным видом. Секретарь в приёмной остановила его словами:

— Мистер Кларк, вам звонили.

— Кто? — удивился Мэтт.

— Какая-то девушка… Имя — Ольга. Просила, чтобы вы ей перезвонили, — секретарь протянула клочок бумаги с номером телефона. Мэтт просиял, словно солнце, схватил его и набрал номер на своём мобильнике. Сердце бешено стучало в его груди.

— Ольга? — выдохнул он, услышав тёплый женский голос: «Алло».

— Мэтт? Это ты? — проговорила девушка. — Как я рада услышать тебя!

— Взаимно! Как ты нашла меня? Ах, да…

— В прошлый раз мы так и не обменялись телефонами.

— Все мои мысли занимала война, а потом я… много думал о тебе. Я хотел искать тебя.

— Я слышала, тебя ранили. Как ты сейчас?

— Рана почти не тревожит меня…

— Береги себя, Мэтт.

— И ты себя, Ольга… Я надеюсь, мы скоро встретимся.

— Ты прилетишь в Москву?

— Да, я бы хотел увидеть тебя, продолжить нашу беседу, начатую в том подвале…

— Сохрани мой номер, Мэтт, и позвони на него, когда прилетишь. Мы обязательно встретимся. Жду тебя…

Вечером Мэтт Кларк вошёл в студию телеканала CNN. Его обступили гримёры и техники. Завершился обратный отсчёт времени. Началась съёмка. Ведущий представил телезрителям «отважного корреспондента Нью-Йорк Таймс Мэттью Кларка» и задал первый вопрос:

— Мэттью, расскажите, что случилось, когда вы оказались в Цхинвальском регионе Грузии?

— Я приехал в Цхинвал седьмого числа, а в ночь на восьмое город подвергся обстрелу со стороны Грузии. Под утро грузинские войска вошли в Цхинвал, в городе начались бои…

Ведущий изменился в лице.

— Мэтью, вы, должно быть, что-то путаете. Это были русские войска…

— Нет, — решительно возразил Мэтт. — Я ничего не путаю. В ночь на восьмое августа Грузия предприняла попытку вернуть под свой контроль строптивую республику. Грузия напала на Южную Осетию, подвергнув обстрелу позиции русских миротворцев…

Ведущий побагровел, мысленно проклиная своего собеседника, — ему по контактному наушнику подсказали, что нужно делать:

— Уважаемые телезрители! Приносим свои извинения за технические неполадки…

В этот момент прямая трансляция была прервана.

— Что вы несёте? — набросился на Мэтта телеведущий.

— Я просто сказал правду, — мрачно отозвался Мэтт, покидая студию. На следующий день его вызвали в кабинет главного редактора.

— Шеф рвёт и мечет. Мэтт, что вы такого натворили? — спросила перепуганная секретарша.

— Я просто сказал правду, которую не хотят слышать… — проговорил Мэтт, заходя в кабинет высокого начальства.

— Что ты натворил?! — заорал Келлер, вскакивая из-за стола.

«Сейчас он начнёт брызгать слюной», — усмехнулся про себя Мэтт и спокойно отвечал:

— Сэр, не понимаю, о чём вы говорите.

— О твоей выходке на CNN…

— Сэр, при всём моём уважении к вам… Я сделал что-то не так?

— Ты знаешь, кто мне вчера звонил после эфира?

— Попробую угадать — Тэд Тернер?

— Знаешь, что он мне сказал?

— Наверное, он сильно ругался. Я угадал?

— Ты понимаешь, что загубил свою карьеру?

— Понимаю…

— Ты ничего не понимаешь, молокосос!

— А это, мистер Келлер, уже оскорбление, — усмехнулся Мэтт. — Не боитесь, что вызову вас в суд? Сэр, я могу рассчитывать на то, что мой контракт не будет продлён?

— Ты ещё издеваешься? Мэтт, ты не понял, во что вляпался. Ты бросил вызов всей системе, которая складывалась на протяжении последних ста лет. И теперь ни одно американское издание тебя не примет на работу!

— Охотно верю, что гигантский монстр… Спрут, если хотите. Помните, итальянский сериал о мафии с Микеле Плачидо в главной роли? Этот спрут запустил свои липкие щупальца во все структуры этого государства. СМИ, правительство, банки, высокотехнологичные компании, университеты, — всё управляется из единого центра, головного мозга этого монстра, который прячется в тени.

— Ты уволен, Мэтт, и чтобы духу твоего не было в редакции через пять минут, — заревел главный редактор газеты «Нью-Йорк Таймс».

— Я уйду, мистер Келлер, но ответьте мне на один вопрос. Почему оказались попраны принципы журналистского сообщества? Разве мы не должны искать и нести людям истину? Разве мы не должны действовать независимо?

— Вон из моего кабинета! — закричал Келлер, брызгая слюной.

«Я всё-таки вывел его из себя», — подумал Мэтт, выходя из кабинета бывшего начальника. Он шёл по притихшему офису, ловя испуганные взгляды бывших коллег. На его губах играла довольная улыбка. Он чувствовал себя, как никогда прежде, свободным и счастливым, не думая о своём туманном будущем…

Примечания

1

Огонь в Граунд Зироу был потушен через три месяца, а разбор завалов завершён лишь в марте 2002 года — прим. авт.

2

По совместительству — главы ЦРУ — прим. авт.

3

План действий по обретению членства в НАТО — прим. авт.

4

Саакашвили перепутал Венгрию с Хорватией — прим. авт.

5

Командир — Сулим Ямадаев, некогда служивший у Масхадова и перешедший на сторону федеральных сил в ноябре 1999 года — прим. авт.

6

Согласно данным республики Южная Осетия погибло почти полторы тысячи человек.